mania

Одной из причин бесконечной любви Питера к Мишель было то, что она знала, когда не стоит задавать лишних вопросов. И сейчас, когда они оба сидели в её комнате и молча смотрели в пустоту, был один из тех случаев. - Знаешь, я.. Моя мама знает хозяина кафе неподалёку, и я, вроде как, могу попросить устроить тебя, - девушка первая нарушила неловкую тишину, образовавшуюся после того, как её друг отказался говорить о том, почему он вдруг больше не может ни жить с Мистером Старком, ни остаться у Мишель больше, чем на пару дней. Питер резко вскинул опущенную голову, пройдясь по сидящей рядом подруге странным, почти ошалелым взглядом. Он нервно облизнул свои губы, и быстро, будто боясь, что если он не даст свой ответ в течение следующей секунды, предложение о работе резко потеряет свою актуальность, затараторил: - Да, да, если тебе не сложно.. Не смотри на меня так, это моя единственная надежда! - девушка подняла обе руки в примирительном жесте - стремление в голосе парня не могла не смущать: любой подросток (особенно тот, который находится под опекой миллиардера) едва ли может так хотеть получить низкооплачиваемую работу в каком-то кафе. Только не если он действительно нуждается в ней. - Не боись, рабочий класс, устроим мы тебя. Не официантом, так стриптизёром, - съязвила Джоунс, слабо пихая парня кулаком в плечо. - Не смешно, - улыбнулся в ответ подросток, потирая место удара и делая вид, что терпит ужасную боль. * * * Мишель была первым (и единственным) человеком, к которому Питер мог пойти прямо сейчас. Во-первых, Мистер Старк наверняка бы поехал к Нэду - просто потому, что парень говорил о нём гораздо чаще, чем о своей подруге, боясь спровоцировать очередной приступ ревности мужчины. Во-вторых, девушка была крайне стрессоустойчивой, понятливой, и могла найти выход практически из любой ситуации, и та, в которую попал Паркер, не стала исключением. Как оказалось, то самое кафе, хозяина которого знала мама Мишель, буквально вчера обзавелось новым управляющим, который посчитал, что многие официанты плохо справлялись со своей работой; сотрудников не хватало настолько, что они согласились нанять даже подростка без опыта работы и оригинала документов. Такое стечение обстоятельств не могло не быть знаком судьбы, и вот уже Питер, полный надежды и решимости, с вежливой улыбкой на лице, стоял перед молодым мужчиной с аккуратно выстриженной бородой и завораживающими голубыми глазами. - Вы, должно быть, Питер Паркер? Очень приятно, Квентин Бэк, - он улыбнулся, протягивая мальчику руку, которую тот поспешил пожать. - Очень приятно, Мистер Бэк, спасибо, что приняли меня— я имею в виду, эта работа действительно нужна мне, и я так счастлив, что-, - парень понял, что снова начал мямлить абсолютно ненужный поток слов только когда услышал смешок, вылетевший изо рта его нового коллеги. Мистер Старк иногда говорил, что то, как его мальчик начинает тараторить, когда он смущён - это мило. В некоторых случаях он просто приказывал ему заткнуться, но таких было куда меньше. - Простите, - парень поспешил прервать этот поток слов, прежде чем его бы вышвырнули с нового места работы. - Не извиняйся, парень. Ты нервничаешь, это нормально. Пойдём, проведу тебе тут экскурсию, - Бэк попытался приобнять Питера за плечо, но мальчик аккуратно увернулся от прикосновения; он не совсем понимал, почему сделал это. Похоже, он слишком отвык от прикосновений людей, которые... Не были Тони Старком. Квентин сделал вид, что не заметил того, как его новый сотрудник отшатнулся от него, а просто приоткрыл дверь в подсобку. * * * После небольшой экскурсии по помещениям для персонала, залу и кухне Питера отпустили, сказав, что его первая смена начнётся уже завтра, в восемь утра. Как бы парень не хотел избежать этого, ему пришлось принять предложение Мишель о том, чтобы пожить в её квартире. Конечно, он не собирался оставаться там дольше пары дней - подвергать подругу и её родителей опасности в виде его бывшего наставника было последним из того, что Питер хотел бы сделать. Он планировал найти другое жильё в ближайшее время, но сейчас, пока этого не произошло, он стоял в одном нижнем белье в ванной своей лучшей подруги, собираясь принять душ. Поймав свое отражение в зеркале, мальчик не удержался от того, чтобы положить руку на основание своего плеча и скривить лицо в отвращении. Он не чувствовал себя правильно. Укусы и засосы, которые постоянно оставлял на нём Тони, уже стали частью Питера - привычным было видеть россыпь красных и фиолетовых меток по всему телу; наблюдать за Старком, который нежно проводил по ним пальцем, впитывая вид такого Паркера перед собой - если мужчина вдруг видел, что какая-то из меток становилась уродливого желтого цвета, грозясь вот-вот сойти, он спешил тут же оставить на том же месте свежий знак своей любви - он словно боялся, что кожа его мальчика снова окажется девственно-белой, что он забудет, кому принадлежит, кто любит его, кто всегда будет заботиться о нём, кто никогда не отпустит его... Спустя пятнадцать минут, в течение которых Питер стоял, уперевшись лбом в мокрую плитку на стене душа и даже не чувствуя слишком горячей воды, которая обжигала его спину, заставляя кожу краснеть и неприятно ныть, он всё же вышел из кабины. Розовый свитер, лежащий на полу, пах Тони. * * * Наблюдать за своим мальчиком издалека было тяжело. Как и то, что Тони должен был вести себя так, словно с ним всё нормально, словно он может заниматься важными делами, ходить на встречи, поддерживать общение с людьми и думать о чём-то кроме мягкой бледной кожи и каштановых кудрей, которые, казалось, уже снились ему. Каждый вечер он ненавидел приходить домой - всё, что его встречало - это механический голос Пятницы, который теперь звучал, словно издёвка. Привычное и любимое, радостное «Мистер Старк», или тихое, но обязательно произнесённое на выдохе, сладкое «Папочка» теперь проигрывалось Старком по десятку, сотне раз; но какой смысл в этих словах, если за ними не следуют цепкие руки, крепко обнимающие его за шею, приятное тепло гибкого тела, прижатого как можно ближе, и взгляда обожающих глаз - этих огромных, карих глаз, смотря в которые мужчина мог бы простить Питеру любую провинность - особое, садистское удовольствие ему доставлял вид покрасневшего белка вокруг прекрасно-тёмных радужек, блестящие слёзы, собирающиеся в уголках глаз и порозовевшие, припухшие (ещё совсем детские!) щёки. Тони обожал даже то, как быстро этот идеальный вид перед ним сменялся лицом, изуродованным истерикой, изнурительным плачем и отчаянным желанием спрятаться где-то в изгибе шеи человека, который, конечно, и стал причиной беспокойства мальчика. С каждым днём Старк все чаще думал о том, чтобы наплевать на свой же план и просто прийти в эту дрянную кофейню, где и работал его малыш, забрать его к себе и никогда больше не давать возможности вырваться из железной хватки его наставника, прижать как можно ближе и не давать вздохнуть полной грудью, дать понять, кто его папочка, кому, чёрт возьми, он принадлежит, но это бы не сработало. Пит был слишком свободолюбивым, и если он сам не поверит в то, что с Тони ему лучше, что только с ним он может быть в безопасности, он будет пытаться сбежать, спрятаться, затаиться и, похоже, полностью наплевать на чувства Старка, на свои собственные чувства - лишь бы быть на свободе. «Я знаю, что на самом деле ты не хотел уходить - ты не мог, наша любовь была такой правильной, ты просто боялся того, насколько сильны мои чувства к тебе. Та любовь и страсть, которую я давал тебе - это подарок, который даётся всего раз в жизни, и рано или поздно ты все равно примешь то, насколько идеальной она была. Ты не можешь просто уйти - мы были созданы друг для друга! Я - это всё что у тебя есть, и никто никогда не будет любить тебя так, как делаю это я...» Треск стакана в руке резко выдернул мужчину из его мыслей: на экране перед ним производись записи камер видеонаблюдения из места работы Паучка - вот он, нервный и встревоженный, аккуратно ставит на поднос чайник с заказанным чаем; медленно идёт к столику, чтобы ничего не пролить, ставит чайник на стол, улыбается - Тони чувствует, как на его скулах заиграли желваки, потому что Питер не должен улыбаться никому, кроме своего папочки - его смена закончилась, но мальчик не спешит домой, просто потому, что ему некуда спешить. Решив, что за пару дней его наставник не поймёт, что он живет у Мишель Джонс, парень не мог заставить себя оставаться в её скромной обители ни минутой дольше, чтобы «не подвергать её и её семью опасности». Благородно. Старк чувствовал, что за время, проведённое без подростка, он полностью поседеет - мужчина просто не выдерживал смотреть на такого грустного, подавленного и разбитого Питера, рядом с которым не было его, Тони, чтобы утешить, обнять, успокоить и... Всего одно сообщение, и эта проблема будет устранена в кратчайшие сроки. И Тони послал его. * * * Питер хотел выть от того, как ему не хватало простого физического контакта. Тактильный голод начинал пожирать его - он вздрагивал от случайного прикосновения его руки к руке посетителя, что уж говорить о других, более интимных проявлений чувств - объятиях, например. Их ему не хватало больше всего. Короткими, но безумно долго тянущимися ночами он был не в силах справиться с отчаянием и грустью, которые накатывали на него, не позволяя думать буквально ни о чём: сам обнимал себя, пытаясь сымитировать прикосновения Мистера Старка - сжимал пальцами напряжённые мышцы рук, изо всей силы давил на рёбра, нервно сглатывал и пытался выровнять дыхание, не задохнуться из-за своего глупого одиночества, не вспоминать о нём. «Если бы он был тут, он бы не позволил этому случаться. Он бы обнял тебя, согрел и сказал бы, как сильно любит. Как и говорил, пока ты не сбежал, даже не разобравшись в ситуации. Обманул его, воспользовался чувствами - ему и так сложно было полюбить кого-либо после разрыва с Пеппер, но он доверился тебе. Он не захочет тебя теперь.» - в такие моменты голос в голове подростка не умолкал ни на секунду. Слёзы начинали литься у него из глаз, и тихий, почти неслышный скулёж переходил в сдавленные всхлипы. Питер проснулся из-за скрипа приоткрывающейся двери, буквально подскочив - любой шорох сейчас заставлял его нервничать, а любой незнакомый мужчина, заходивший в кафе, казался ему Тони. Он знал, что его паранойя - это ненормально, и ему, вообщем-то, стоило бы проконсультироваться с психиатром, но не то чтобы у него были деньги на врачей. К тревоге добавлялось и постоянно взбудораженное паучье чутьё, которое не позволяло почувствовать себя в безопасности ни на секунду. - Воу, приятель, ты чего? - зрение немного сфокусировалось, и мальчик понял, что перед ним стоял Мистер Бэк, который выглядел немного озадаченным. Возможно, потому что один из его сотрудников спал в чёртовой подсобке?! - М-мистер Бэк, простите, я—, - парень почувствовал, как на его глазах наворачиваются слёзы. Его нервная система полетела к чёрту. - Мне так жаль, я не могу оставаться дома сейчас.. Дело в том, что у меня его—я не.. - поймав на себе полный сожаления взгляд мужчины, подросток внимательно проследил за тем, как тот берет стоящий рядом стул и садится на его край, продолжив смотреть на Питера грустными глазами. - Успокойся, парень, я не буду увольнять тебя, - перебил Квентин, мягко улыбаясь испуганному подростку напротив себя, - судя по тому, что ты... спишь здесь? - он получил едва заметный кивок в качестве ответа и отзеркалил это действие, будто уверяя мальчика в том, что всё в порядке, - у тебя явные проблемы дома, Питер. Не смотри на меня так, я не буду осуждать тебя за это - сам был подростком, ругался с родителями... - Бэк издал смешок в попытке разбить гнетущую атмосферу, которая образовалась из-за явного страха и остережение Питера. Это едва ли помогло, но на лице мальчика появилась почти незаметная улыбка - возможно, он улыбнулся из вежливости, но Квентин отнёсся к этому, как к небольшой победе. - Вот что, Питер, я не знаю, что именно произошло, но... Ты хороший парень, и я думаю, что смогу помочь тебе. Как считаешь? - этот неожиданный приступ альтруизма застал Паркера врасплох - с чего бы незнакомому мужчине, хоть и коллеге, помогать ему? С другой стороны, это было вполне в духе Бэка - за то время, пока они работали вместе, мальчик видел, как тот постоянно подменял сотрудников, если у них появлялись внезапные дела, отдавал непроданную выпечку бездомным; он даже усмирил разбушевавшегося парня, которого, похоже, прямо в кафе бросила его девушка - незнакомец грозился «выбить из неё всю дурь», если она бросит его, и Квентин вызвал на него полицию. Он был весьма неплохим парнем, и люди вокруг него относились к нему так же хорошо, как и он к ним. К тому же, Питеру действительно нужна была помощь сейчас - от неудобной позы для сна его шея постоянно затекала и ныла, чувство стыда и унижения из-за того, что он, чёрт возьми, спал в подсобке кафе, пожирало его, и он буквально мечтал о горячем душе, который, скорее всего, мог бы хоть немного снять его напряжение. Последние сомнения развеялись, когда мужчина подвинулся немного ближе - зрачки мальчика расширились, тело напряглось, и даже если Квентин и заметил то, как жадно парень стал втягивать воздух, он ничего не сказал насчёт этого. Питер готов был разрыдаться, когда он почувствовал знакомые нотки бергамота, апельсина, ванили и мускуса - запах не был смешан с естественным запахом Старка, поэтому он, конечно, не казался полностью правильным, но так пах дом. Так пахла безопасность, тепло и Тони. - Да, - выпалил подросток, прежде чем полностью обдумать своё решение, - я имею в виду, мне бы действительно не помешала помощь. Спасибо. - он улыбнулся, неосознанно пододвигаясь ближе к мужчине и продолжая дышать полной грудью. Он хотел почувствовать запах его одеколона как можно сильнее. Уже после того как он снова испуганно отшатнулся от руки, которую Бэк хотел положить на его плечо, после вежливого «обсудим это после смены, нам стоит приступать к работе» и после того, как его собеседник ушёл, Питер с ужасом для себя осознал одну вещь, которая заставила его замереть в ступоре. Его паучье чутьё успокоилось.