Однострочники

Gamble (азартная игра) Когда Клинт предложил сыграть в карты на желания, коротая время перед заданием, все охотно согласились. В итоге, Наташа, проиграв, рассказывала русские народные сказки. Тор, позорно сдувая раз за разом, пытался вызвать грибной дождик, но чуть не подпалил молнией собственный плащ. Тони, чья гениальная стратегия игры тоже провалилась, бегал за неведомой никому шаурмой, но почему-то принес вместо нее бутылку виски. Кэпу же пришлось танцевать лебединое озеро, потому что "как может парень в таких лосинах не танцевать балет". Когда же Бартон хитро подтасовал карты и обыграл Беннера, а тот невзначай заметил мухлю, карточные игры закончились и начались догонялки, в которых, по сложившейся традиции, водил Халк. После того, как базу отстроили заново, Фьюри запретил на ее территории азартные игры. Lost (потерянный) Тор|Локи Не то, чтобы Тор не считал себя ни в чем не виноватым, нет. Дело в том, что Тор даже вину чувствовал не правильно - не за то, что надо. Он говорит Локи, пока они возвращаются в Асгард. - Надо было тебя никуда не отпускать. Или... или лететь в пропасть вместе с тобой. Может, тогда бы я тебе помог, может, тогда тебе бы не было так больно и обидно. Прости, если можешь, что не спас тебя, - с тяжелым вздохом говорит он. И Локи сгорает от негодования, потому что не может ответить, не может проорать - "Не за то извиняешься, болван! Не нужно было меня спасать!". Локи молчит насуплено, вырывает свой локоть из хватки брата и думает, что сказал бы дальше. Непременно сказал бы, цедя слова, как яд, и одуревая от собственной откровенности и безысходной горечи: "Нужно было все годы до этого не быть самовлюбленной сволочью, не видящей ничего дальше своего носа. А еще, стоило бы извиниться за твой снисходительный тон, чертов тугодум! За свое вечное покровительство, за то, что не считал равным, за то, что не считался... не считался со мной..." Локи понимает, где-то в своем довольно здравом рассудке улавливает, что это жалко, что это мелочно, что это - ущемленная юношеская гордость, что да, впору становиться равным Тору, а не пытаться догнать его тень. Но он не может… Пока не может ничего поделать с тем, что не хватает ни холодного презрения, ни кипучего раздражения, ни горечи обид, чтобы не смотреть Тору вслед, послушно идя за спиной, и желать лишь одного - чтобы словам Тора - его нелепым извинениям, тому, как называл Локи братом, тому, как просил вернуться домой, где его ждут - чтобы всему этому можно было верить. Death (смерть) Тор|Локи Локи считал, что воин не должен ни жаждать смерти, ни бояться ее. На самом деле, Локи в своей ранней юности боялся смерти, боялся умирания, боялся несбывшихся планов, оборванных ей, и неоправданных надежд, боялся причиненной всем этим боли и страданий. Он - с едкой ухмылкой, колким смехом и язычками пламени, плясавшими на ладонях - был воплощением жизни и не хотел с ней прощаться. Ни с золотыми дворцами Асгарда, ни с веселыми асами, над которыми он потешался время от времени, ни с мудрым отцом, ни с любящей матерью, ни с Тором. С Тором - особенно, потому что брата в его жизни было больше, чем всех остальных, вместе взятых. Ну, за исключением книг и магических свитков, но они не разговаривали, не улыбались так тепло, не затевали авантюр и не обнимали до хруста в ребрах. А потом, когда все надломилось, когда мир перевернулся, когда ему казалось, что Рагнарёк наступил раньше положенного - его, Локи, персональный Рагнарёк - тогда он впервые пожелал смерти кому-то. Это были враги, заслуживавшие, конечно, смерти, и он знал, что ненависть оправдана. Другое дело было в том, что даже здесь не обошлось без его коварства, и он был готов уничтожить тех, чья кровь текла в нем самом – йотунов - только ради того, чтобы добиться признания, равенства, силы. Чужая смерть казалась всего лишь средством на пути к вершине. После, когда вся его задумка, родившаяся вспышкой в мозгу, полном ярости и гнева, потерпела крах, он осознал, что тот миг, когда его еще можно было спасти, безвозвратно потерян, и что сейчас он ждет своей смерти. От руки Тора, Всеотца, ледяных великанов - кого угодно, только бы смыть позор, стать ничем из ничего, а не недостойным принцем, который вовсе и не принц, а почти заложник, ледяная злостная кровь среди золота Асгарда. Он жаждал забвения, разочарованный и в себе, и во всем вокруг, и даже та боль, которую он видел в глазах брата, падая в пропасть, не могла унять горечь бессилия, бушевавшую внутри. Он знал, что заслуживал смерти, и чужое сочувствие и помилование только распаляли гнев, рождая из вины совершенно другое желание – месть. Позже, в мире читаури, заключая с ними обоюдоострый сговор, он ощутил удушающее равнодушие. К своей жизни, к своей смерти, к власти и могуществу; он только шагал вперед, потому что отныне им двигал не страх смерти и не стремление к ней - его толкала вперед, на уловки, ухищрения и трюки только пламенная ненависть к Тору - тому, кто не сумел ни убить его, ни спасти.