драбблы по втs

Ловкие пальцы будущего короля властно обрамляют талию принца. Словно фарфор, кожа нежна, скользит под шелковой тканью ночной рубашки и просится в руки умелого мастера. Он же стоит на коленях, наравне с юношеской вздымающейся грудью, слушает тихие всхлипы, в то время как пуговицы сами послушно вылетают из петель, оставляя юное тело нагим. — Прошу Вас, не надо, братик... — скулит Чимин, будто раненый зверек, откидывая голову назад. А Чонгук не слушает, даже носом не ведет. Чертя кончиком языка вертикаль до пупка, засасывает бледную кожу, оставляя крохотный синячок у впадинки, а затем поднимает взгляд на своего принца, догадываясь о его потаённых желаниях, и лукаво улыбается. — Ты такой красивый. Я так желаю тебя... — Чонгук припадет губами к вставшему члену брата, невесомо целуя и оставляя мокрый след слизывая выступившую капельку смазки. — Вы лжете. — тоскливо хнычет юноша, сдерживая слёзы и цепляясь крохотными ладошками за золотистые пряди волос, притягивая ближе к своей плоти и вынуждая парня уткнуться носом, опалив чувствительную кожу горячим дыханиями. – У Вас есть суженная, та, кому Вы уже завтра будете принадлежать целиком и полностью. — дрожащим голосом продолжал Чимин. Чон не придает значения словам крошки-братика, пока его щеки не касается капля соленой жидкости, мигом скатившаяся вдоль скулы и оборвавшаяся на подбородке. Но молодой человек не хочет принимать жестокую реальность, поэтому забывается в ласках, рывком расставляя ноги принца шире, а языком проскальзывая внутрь сжатого колечка мышц, дразня чувствительные стеночки одним своим присутствием. Младший принц ненавязчиво поддаётся бедрами вперед, оставляя стоны удовольствия на дне легких. — Вы слишком грязны. Спать с младшим братом непристойно. — шепчет словно в бреду Чимин, пока тот поднимается с колен, разворачивает его лицом к бардовым шторам с золотыми рюшами, заставляя прогнуться в спине и сдерживает вздох восхищения, смотря на эластичное тело. — Именно потому, это доставляет тебе сильнейшее удовольствие. — Чимин слышит тихий шелест богатого одеяния и инстинктивно пятится назад, дабы почувствовать возбуждение, что током в двести двадцать вольт прошибает тело и оседает остатками на кончиках пальцев. – Не нужно утверждать меня в обратном, тебе приносит истинное наслаждение отдаваться мне, в моих же покоях. Вот, что по-настоящему грязно: зная, что у меня есть возлюбленная и, что завтра наша свадьба, ты продолжаешь бесстыдно отдаваться мне. — с каждым шлепком двух покрытых испариной тел, его возбужденный орган начинал пульсировать всё чаще, сообщая о скорой разрядке. Эта ночь, казалось, продлится вечность, ведь им этого безумно хотелось. Хотелось остановить время хоть на миг, а желательно на вечность. Два силуэта, освещаемые слабым светом холодной лунны застыли. В полумраке видны очертаниях алых губ, что раскрылись в немом возгласе. — Не бойся, я всегда буду рядом. — прошептал Чонгук, укрываясь атласной простыней, но не заботясь о брате. Но Чимин знал — это их последняя ночь. Завтра уже не будет всё как раньше. Завтра принц наденет золотую массивную корону, сядет на огромный трон и станет полноправным королём востока. Завтра принц, ставший королём, обручается со своей невестой — принцессой запада, так же будущей королевой. Завтра Чон забудет о Чимине как о любовнике, да и вообще забудет как о существующем человеке, ему ведь всегда было всё равно на младшего брата. Завтра о Чимине забудут все, за него всё предрешено, ему суждено быть тенью старшего Чона. Завтра начнётся новая жизнь. Завтра. Всё будет завтра. А сейчас Чимин в последний раз может плакать, прижавшись к груди равнодушного старшего принца.