Даже кровь не помеха

— Сильно занят? Морти редко приходит в его лабораторию сам, так что лучше отвлечься. Отвёртка ложится на стол с тихим стуком. — Да так, ничего особенного... — отвечая, Рик оборачивается на вращающемся кресле — последние годы он начал ценить комфорт. — Ты что-то хотел? — Хотел. Может быть, я сегодня хотел поработать прекрасной музой гениального учёного? Он говорит полувопросительно, идёт к Рику крадучись, аккуратно переставляя обутые в кеды стопы между валяющегося на полу хлама. Видно, что обулся он только на пороге, кроме обуви на его ногах чёртовы небрежно надетые белые носочки, что только подчёркивает отсутствие штанов. Чуть удлинённая чёрная футболка не даёт понять, есть ли на этом паршивце бельё. Соблазняющий Морти — редкое зрелище. — Ну, иди сюда, — он хлопает одной рукой себе по колену. — Посмотрим, принесёшь ли ты мне вдохновение. Это так не похоже на обычное поведение внука, что Санчез настороженно принимает правила игры. Морти никогда не отличался особым сексуальным аппетитом или игривыми фантазиями, так что инициатива с его стороны подозрительна, но упускать такой шанс Рик не намерен. Задумавший что-то паршивец опускается к нему на колени, недолго ёрзает своей соблазнительной задницей, устраиваясь удобнее. Наконец-то замирает, опираясь одним локтем на стол, давая учёному возможность вернуться к работе. — Тебе у-удобно? Тогда можешь, можешь продолжать то, чем занимался тут весь день... Санчез хмыкает на эти слова, но ничего не говорит. Отвёртка ложится обратно в руку и работа идёт так, будто его и не прерывали. Правда, недолго. Через пару минут Морти начинает скучать или просто приступает к выполнению своего коварного плана. Он опять ёрзает, крутит этой восхитительной маленькой попкой. Притирается к его заинтересованному, полувставшему члену. Призывно изгибает спину, отставляя обтянутый белыми трусами зад. И хоть Морти скоро будет двадцать, в этих вечных белых трусишках, в сползающих носочках он просто вылитая мечта педофила. Такой молоденький, почти невинный, но охочий до большого хрена в заднице, омежка. Слишком продуманный образ, Рик видит это, но ничего сделать не может — слишком давно не было хорошего секса, течка у пацана была уже пару месяцев назад. И ждать ещё месяц при таком соблазне он не намерен. — Ты, ты чудесно меня вдохновляешь, но ты уверен, Морти? — быть, если что, виноватым потом не хочется. — Да... — и его чуть намокшие трусики на оттопыренной заднице говорят больше, чем слова согласия. — Хорошо. В спальню? — спросить надо, хотя сам он предпочёл бы остаться здесь. — Н-нет, возьми меня прямо тут. Морти перекидывает одну ногу через подлокотник, опирается руками на колени деда и перебрасывает вторую ногу через другой. Он зависает над Риком максимально открытый и возбуждённый. Поводит задом вверх и вниз, призывая к активным действиям. Ну, Морти... Санчез поспешно расстёгивает брюки, высвобождая уже полностью налитый кровью член. — А как? Может, снимешь трусишки, детка? — Оставь... Можешь сдвинуть в сторону или порвать, как... как хочешь, — голос у него сбивается, и уже неважно, как, главное — трахнуть уже эту зарвавшуюся сучку. Он оттягивает бельё на одну сторону, наверное, неудобно пережимая яички омеги, но ему же разрешили делать как ему удобнее, а Морти не жалуется. Запускает пару пальцев в приоткрытую влажную дырку. Она хлюпает и сжимается, капая смазкой на лишь слегка приспущенные штаны Рика. Растирая тягучие капли между пальцами, Рик понимает — пацан просто залил внутрь половину флакона обычной смазки из сексшопа. Да похер. Морти хочет быть выебанным, и кто такой Рик, чтобы ему отказывать?! Головка проскальзывает внутрь легко. Но он не успевает войти полностью, его останавливает чужая рука и еле слышное: «Я сам». Ладно, Рик не против побыть немного ведомым. Морти и правда всё делает сам, плавно опускается, принимая чужую возбуждённую плоть полностью, приподнимается, оставляя внутри только головку. Скользит собой по всему каменно стоящему члену. Движется медленно, напрягая сильные стройные бёдра, постепенно наращивая темп. Рик хочет притянуть его, уложить спиной к себе на грудь и вбиваться в это податливое нутро, не жалея, быстро, но пацан уворачивается, отклоняясь вперёд. Начинает спешить, сбиваться с ритма. Мышцы на его ногах сокращаются так, что чётко виден проступивший рельеф на поджарых напряжённых икрах. Рик стягивает с мальчишки футболку, прижимается губами к мокрой от пота, сладко пахнущей феромонами шее. Гладит голую безволосую грудь, поджавшийся впалый живот, запускает руку в бельё, убеждаясь, что происходящее доставляет удовольствие не только ему. Опускает пальцы ниже, туда, где его член входит в такого горячего сегодня мальчишку. Обводит нежно края припухшей от трения дырки, пытается растянуть, раскрыть сфинктер сильнее, проталкивая внутрь ещё и палец, готовя омегу под свой узел. Всё-таки не течка, да и секс у них — дело нечастое, и Морти нереально тесный, несмотря на всю потраченную им смазку. От усилившегося давления внутри Морти дёргается, теряет темп и только тихо скулит, крутя задницей. — Что? Хочешь большего? Так, так я дам... Рик фиксирует его, крепко держа обеими руками пониже талии. Вбивается быстро, упираясь пятками в пол и спеша быстрее кончить. Оргазм не заставляет себя долго ждать, и учёный чувствует, как узел в основании члена растёт, распирая собой нежные стенки кишечника. Морти дрожит, пытается крутить задницей, доставляя себе то ли боль, то ли удовольствие. Рик сжимает его небольшой пенис, быстро отдрачивая, толкаясь бёдрами навстречу, стараясь засадить узел как можно глубже. Пацана выворачивает оргазмом на третьем движении, он пачкает руку учёного и своё и так заляпанное бельё. Всхлипывает и краснеет, становясь ещё больше похожим на кончившего в трусишки малолетку. Он так хорош. Их накрывает посторгазменное спокойствие и единение, когда все мысли уходят на второй план. Сознания сливаются, и Рик мечтает, чтобы Морти никогда не увидел его сомнения. Сомнения в том, что он поступил правильно, вернувшись за мальчишкой, привязав его этим к себе навсегда, на веки вечные. Страх, что Морти узнает и возненавидит Рика за низменное желание обладать полностью и никогда не отпускать. Как болезненно бьёт по самолюбию гения практически полный отказ Морти от секса. Рик никогда не навязывает этого насильно, не пристаёт и не просит, а Морти приходит к нему только в разгар течки, повинуясь слабости организма. Между течками близость у них настолько редкое явление, что за прошедшие почти четыре года эти случаи можно пересчитать по пальцам. Но, как бы ни было тяжело, Рик Санчез никогда не променяет всё вот это на перманентное одиночество и ежедневные потрахушки с кем попало. С Морти легко, с ним спокойно и вообще хорошо, так хорошо, как не было за всю долгую жизнь. А все проблемы и неурядицы он готов терпеть, чувствуя за собой вину за отнятую нормальную жизнь Морти. — Рик, знаешь... — нерешительный тихий голос вырывает его из раздумий. — Я, я хотел бы попросить, попросить тебя кое о чём. Так вот ради чего такой спектакль. Немного неприятно осознавать, что так пацан пытается купить его расположение. — Морти, мальчик мой, — Рик укладывает его голову себе на плечо, обнимает, придерживая. — Ты же понимаешь, что не обязательно ублажать меня, если тебе что-то надо? — Не понравилось, да? — Понравилось, ещё как понравилось. Но если тебе не нужен секс, то не надо переступать через себя ради чего бы то ни было. Морти вздыхает, хватается за руки учёного, оставляя белые следы от крепких пальцев. Рик успокаивающе целует его в шею, в место переплетения его обеих меток. Трётся носом, стараясь впитать как можно больше родного запаха. — Это не просто какая-то глупость. Мы уже говорили... В общем, по-моему, время пришло, и пора навестить Землю. Теперь вздыхает Рик, он так не хотел все эти годы видеться с роднёй. Он же украл у них Морти, сделал его своим, своим вечным напарником, партнёром и любовником. Забрал это неоценённое сокровище себе, чтобы единолично пользоваться его светом и теплом. Но раз пацану так надо... — Хорошо, не проблема. Когда вылетаем? — Давай чуть-чуть придём в себя и сразу, чтобы не передумать... — Не переживай, не передумаю. Морти пытается высвободиться и убежать побыстрее к себе, но ещё не ослабший узел не пускает, и он обессиленно падает назад в объятия своего истинного. Ему неловко от своей слабости, от некрасивой попытки задобрить Рика сексом и оттого, что Рик знает о его специальных поисках его кинков, чтобы точно угодить. Морти стыдно, а Рик чувствует всё это вместе с ним прямо сейчас. — Всё нормально, М-морти. Я не в обиде, даже польщён твоим энтузиазмом. — Главное, успокоить пацана, а с собой он потом как-нибудь договорится. — Ты сам-то как, не болит ничего? И в следующий раз просто скажи, не надо таких жертв. — Не болит... Это было... ну, приятно... очень. — Он краснеет, старается отвернуться, но не суждено. — Всегда к твоим услугам. — Рик целует его в красные щёки, прикрытые глаза и вообще везде, где может дотянуться. Первой они навещают Саммер, поджидают её на пути из университета. Кто бы мог подумать, что эта сучка продолжит учиться, а не быстренько наделает детей, как её мать. У неё всё по-старому и даже лучше. Ленивая учёба ради диплома, друзья и подруги, вечно трезвонящий телефон, подработка в магазинчике у дома, чтобы оплатить аренду жилья. Она позитивна, общительна и полна сил. Спешит, но зовёт в гости в следующий раз. «И не забудьте предупредить заранее», — кричит она из дверей, улыбается им обоим, указывая пальцем на зажатый в руке мобильник. К отцу Морти уходит один, Рик наотрез отказывается общаться с бывшим зятем. Пусть мальчишка и уговаривает его пойти вместе и убеждает, что отец поймёт, но нет, эти заморочки ему нахрен не нужны. Чувствовать себя на старости лет, как жених на смотринах... Хотя ему, конечно, всё равно, что думает о нём один отдельно взятый чмошник, но расстраивать Морти перебранками он не хочет. Хорошо, что он взял с собой фляжку, хотя пацан и был против. Он успевает выпить половину, сидя в тарелке, и ещё немного, стоя рядом с ней, пока Морти не показывается из обшарпанных дверей подъезда. — С ним всё хорошо, он рад был со мной повидаться. Передавал тебе привет, — улыбается мальчишка. — Ой, вот только пиздеть не надо. — И ещё... Отец сказал, что мама себе кого-то нашла. — Он говорит, и улыбка медленно сползает с его лица. — Оно тебе точно надо, или, может, домой? — И, в ответ на утвердительный кивок: — Похер, разберёмся. Домой они, конечно же, не летят. Пробираются в дом Бет под покровом невидимости — у ворот гаража стоит незнакомая маленькая машина. Рик наотрез отказывается заходить через парадный вход и общаться с Бет и её новоиспечённой пассией. В старой комнате Морти всё так же, видимо, сюда редко заходят или не заходят совсем. Бывший хозяин комнаты нетерпеливо тянет учёного за руку, к лестнице вниз. Здесь больше не пахнет алкоголем и бессильной злостью — уже вселяет надежду. В гостиной картина просто идиллическая: Бет сидит на диване к ним спиной, а на её плече покоится тёмная женская макушка с собранными в низкий хвост волосами. — Это же... Приходится быстро, но тихо ретироваться наверх, чтобы не бояться быть замеченными, и через портал покинуть этот дом. — Рик, Рик, ты видел? Это же... — мальчишку просто распирает от эмоций. Он говорит так громко и скачет вокруг корабля весёлым игривым щенком. — Ага, я тоже узнал. Твоя мамка захомутала себе личного мозгоправа. Думаю, ей на пользу. — А я-то думал, что она туда зачастила ещё при мне?! Они улетают на закате. И как только они покидают атмосферу, Морти перебирается назад. — Иди ко мне, твой корабль сам в состоянии доставить нас домой. — Что-то ты сегодня подозрительно ласковый. Если решил так отблагодарить меня, то не надо, обойдусь. Рик ворчит, но послушно ставит автопилот и тоже перемещается на заднее сидение. — Ничего я не решил, ну, или точно не сегодня, а так я подумаю. — Он ластится и требует объятий, забираясь под руку учёного сам. — Просто мне наконец-то спокойно и для полного счастья не хватает обнимашек. Приходится прижать ласкового паршивца, неловко укладываясь на маленькое для них двоих сиденье. Гладить по волосам и наслаждаться распространяющимися во все стороны волнами спокойствия. Отвечать на робкие, нерешительные поцелуи, которыми Морти делится с ним, давая понять, что все страхи Рика беспочвенны. Что мальчишка любит его, правда любит. Не за силу или гениальнейший во Вселенной мозг, а за то, что Рик — это Рик. За то, что он есть такой на свете, и он для Морти. Делить своё счастье на двоих, без слов, так даже лучше — они оба не сильны в словах. Тактично делать вид, что не замечаешь чужого возбуждения, пока Морти сам не перейдёт к активным действиям, а он перейдёт — Рик чувствует это в нём. Тихо радоваться, что всё у них приходит в норму и будет так ещё очень долго. Лет сто, не меньше — уж он об этом позаботится. — Пиздец неудобно лежать здесь. Почему я раньше этого не замечал? — Ну так переделай это сиденье в удобный диван, думаю, он ещё не раз нам понадобится. Ты же у нас гений или кто? Бет решится зайти в комнату сына ещё нескоро, не зная, что на столе её дожидается обычный тетрадный листок. «Мы рады за тебя. Если успокоилась и заскучаешь, можешь взять номер телефона у Саммер. Рик и Морти». Она позвонит, обязательно позвонит. Пусть не сейчас, пусть потом, когда-нибудь. Но она знает, что уже почти готова принять их.