***
— Эндж! Сколько тебя можно будить, вставай уже! Школу проспишь! Именно с такими криками влетела в комнату дочери Катрина Рейнсворт. Остальные давным-давно уже были на ногах и только Энджел, благополучно проспавшая линейку, собиралась проспать и первый день в своей школе. Подойдя к кровати девочки, Катрина резко сдернула покрывало, но своего чада там не увидела: на кровати лежали только подушки, старательно укрытые одеялом. — Ну а чего я ещё ожидала… —пробормотала женщина, глядя на такую «подставу», к которой хоть немного, но была готова. Набрав в легкие побольше воздуха, Катрина высунулась в окно башни и еще раз позвала дочь: — Энджел! Ну сколько можно?! Ответа не последовало. Всплеснув руками, женщина уже подумывала подключать свою старшую дочь, Кару, которая могла за пять минут найти иголку в океане, не то что свою сестру в доме, как вдруг взгляд Катрины упал на большой платяной шкаф. Хитро прищурившись, темноволосая подошла к нему и взявшись за лакированную ручку, потянула дверцу на себя. На нижних полках было чисто и стерильно, а вот на самой верхней, из кучи постельного белья, торчала голая пятка и прядь рыжих волос. Закатив глаза, Катрина ткнула пальцем в самую середину этого бардака. «Бардак» от неожиданности пискнул и не удержав равновесие, упал на пол. Вскоре из импровизированного кокона показалась рыжая копна слегка волнистых волос, а вместе с ними жутко злые серые глаза и в общем-то вся Энджел Рейнсворт. — Мам, сколько просить звать меня Морганой? — просипела девочка, потянувшись за стаканом воды, стоявшим на тумбочке. Жажда с утра мучила только так, особенно если не спать всю ночь. — Нисколько. Вот как назвала, так и буду звать. А свои закидоны по поводу твоего второго имени, кстати, совершенно не звучного, оставь, пожалуйста для своей тёти, — фыркнула Катрина, собирая бельё с пола. Еще только утро, а уже мозги выносят. С точностью перфекциониста сложив простыни и наволочки стопкой, женщина засунула их в шкаф, а затем, достав оттуда же мышиного цвета платье до колен с белым воротничком, черные туфли и черную шляпку, кинула это все на кровать под неимоверно презрительный взгляд дочери. — Мам. Я. Это. Не. Надену. — по слогам произнесла Энджел. У девочки потихоньку начался дергаться глаз от мысли о том, что вот в этом ужасе она должна будет пойти в школу. То, что она теперь не отвертится от этих одиннадцати лет ада, Эндж уже не сомневалась. Ее мать умела стоять на своём, и переубедить ее было трудно. — И что тебе на этот раз не нравится? В этом платье, между прочим, еще я в школу ходила, — скептически произнесла Катрин, повертев в руках одежду. Увидев, что ее слова не возымели никакого эффекта, женщина закатила глаза и применила свой последний аргумент: — Тебе там все равно дадут другую. Может, как у попугая, с твоим-то характером, но может и обойдется…— последнее предложение Катрина пробормотала совсем тихо, но Энджел все равно услышала и тихо цокнула. Глянув на часы, женщина всплеснула руками и подобрав подол платья, махнула рукой, мол, как хочешь. Девочка со вздохом начала натягивать на себя форму, а Катрина умчалась вниз, посмотреть, как там остальные две дочери.***
— И за что мне всё это… — прошептала я, затягивая тугую толстую косу на голове. Единственное, чем я гордилась, были волосы. Густые, блестящие, длинные и совсем немного вьющиеся. Не в маму я этим пошла, ой не в маму. У нее были прямые темно-шоколадные волосы, вечно забранные в пучок и спрятанные под какой-нибудь головной убор. Я, на самом деле, была очень непохожа на остальных членов нашей семьи. Мои сестры были шатенками с голубыми глазами. Отец — кареглазый блондин. А у меня были рыжие волосы и серые глаза. Странно это. Наверное. Я лично сильно не заморачивалась над этим, мне и так хорошо. Закончив с прической и нарядом, я посмотрела в зеркало. Пристрелите меня на месте, я похожа на гимназистку. Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против формы, но мышино-серый цвет — точно не моё. Черный бы сюда подошел куда больше. Надев на спину рюкзак с заранее приготовленными учебниками, я спустилась вниз по лестнице в гостиную, где уже вовсю хомячила завтрак моя вечно больная сестра Лотти. Видимо, именно из-за этого она не пойдет в школу и будет на «домашнем обучении». Может тоже заболеть чем-нибудь серьезным… Хотя, сомневаюсь, что мраморную болезнь можно приобрести. Это же не грипп какой-нибудь. Кивнув сестре и получив ответное «Утра», я уселась за стол и начала вяло ковыряться ложкой в каше. Настроения не было вообще. Почему дети радуются первому сентября, еще раз? — Сейчас опоздаешь, — монотонно произнесла мама, облокотившись на холодильник. Я с раздражением отбросила ложку в тарелку. Не хочу, не хочу, никуда, черт возьми, не хочу. — Мне все равно. Я вообще не понимаю, что я здесь делаю. Мне и в Англии было хорошо, почему ты меня там не оставила? — зашипела я, резко вставая из-за стола. Нет, ну вот жила же я с тётей все шесть лет своей жизни, что сейчас-то не так, что приспичило в Америку меня забрать? Верните меня туда, где взяли, а именно в лес. Ну или в домик около него. — Поясняю. Во-первых, тебе нужно образование. Где ты в Уэльсе в своей деревне там его получишь? Нигде. Во-вторых. Тебя с твоим поведением хорошо бы в военную школу запихнуть, но скажи спасибо, что отделалась частной. Тебе там понравится, а если не понравится, то ты все равно там будешь почти что жить. Ну и в-третьих, насколько я слышала, твоя драгоценная подружка-оборванка из приюта переехала именно сюда. — выложила мне мама на одном дыхании. Я растерянно хрустела пальцами, не зная куда себя деть. В итоге, схватив со стола мятный шоколад, я запихнула плитку в рюкзак, а затем вылетела из дома хлопнув дверью. Да уж, утро пока что просто полно неожиданностей и неприятностей…***
Дорога в школу пролегала через парк. Ну как через парк, через кусок леса с тропинкой. Вообще, мы жили далеко не в центре города, а где-то на заброшенной окраине, где был целый заброшенный комплекс, и еще чья-то дача в лесу. Я туда не хотела соваться, а то мало ли. Да и не до этого было сейчас, тут бы в школу дойти. Внезапно я услышала шорох листвы где-то в нескольких метрах от меня. Замерев как вкопанная, я припомнила мамины рассказы о лесных маньяках, городских маньяках и просто маньяках вообще. Тем временем шорох все приближался. Сообразив, что к чему, я рванула вперед, даже не разбирая дороги. Шорох за мной превратился в быстрые шаги. Пока у меня перед глазами проносилась жизнь, шаги все приближались, а потом внезапно стихли. Остановившись, я отдышалась и прислонилась спиной к дереву. Круто вообще я в школу сходила. — Приветик! — передо мной неожиданно возникла белобрысая голова и темно-бирюзовые глаза. Я дернулась и инстинктивно заорала. Осознание того, кто передо мной свисает с дерева, пришло немного позднее. — Хлоя! Совсем с ума сошла, так пугать! — вскипела я, глядя на довольную мордашку девочки. Та, спрыгнув с дерева, встала передо мной и рассмеялась. — И тебе привет, Мор. Не знала, что ты такая пугливая, — улыбаясь, проговорила Левернс. Я несильно стукнула ее по голове. Я чуть от инфаркта не умерла по ее милости, а она стоит ржет. — Ты здесь откуда вообще взялась? — буркнула я, подбирая с земли рюкзак, слетевший в процессе убегания и отряхивая его от листьев. Ну вот, еще и шоколадка раскололась. Настроение стремительно летело к абсолютному нулю. — Я здесь теперь живу и учусь, — махнула рукой Хлоя, потянув меня вперед по тропинке. — А ты какими ветрами? — А я тоже здесь теперь живу. Меня мама от тёти забрала, пристроила меня тут в какую-то школу, частную, пафосную. Я смотрела, обычная школа. — Стой. Это часом не та, которая таким забором высоким огорожена, и находится в квартале отсюда? И еще. Тебя мама от тёти забрала? — неожиданно нахмурилась Левернс. Я кивнула и девочка помрачнела еще больше. — Мор, я тебя, конечно, не хочу пугать, но охуеть, как тебя предки не любят, — пробормотала она, пиная ногой листья. Теперь уже пришел черед нахмуриться мне. — Это почему? — Там как бы это, я смотрела кое-где…— Хлоя старалась смотреть на и мяла в руках сорванный по пути лопух. — В общем, дети, которые там учатся, постоянно то умирают, то инвалидами становятся. Некоторые самоубийством жизнь кончают. А еще раньше это была школа для несовершеннолетних уголовников. После услышанной информации, меня начал разбирать нервный смех. Спасибо мам, ты меня действительно очень любишь. — Какая чудесная школа. И игрушки там деревянные и прибитые к полу, — усмехнулась я. За деревьями уже показалась крыша этого маленького филиала Ада на земле. — А в столовке кормят супом из глаз тунца и крысиными отбивными, — воодушевленно продолжила Хлоя, а я скривилась. Мерзость. А в Таиланде еще вроде и не такое едят. Вскоре, мы подошли к высокому забору. На его краях, видимо еще с прошлых времен осталась колючая проволока, калитка скрипела, прям как какая-нибудь старенькая бабуська, а само здание производило впечатление смеси заброшки, которая когда-то была очень элитным зданием, и больницы для душевнобольных. И вот в это здание гурьбой стремились дети, причем с то ли радостью, то ли просто шоком на лице. — Так, я тебя тут оставлю, мне еще два квартала топать, — Хлое аж плохо стало, глядя на это все. Мы с ней обнялись на прощание, и я не самым уверенным шагом поползла туда, где проведу ближайшие одиннадцать лет.***
Люди в этой школе были, мягко говоря, странные. Условно их можно было разделить на три группы, причем абсолютно всех. Первые ходили в одежде а-ля попугай, на которого блеванули блестками и сверху посыпали конфетти. То есть, вырвиглазинетолькоглаз костюмы, ярко-розовые туфли и пристрелите меня на месте, у одной мадам была лающая крыса по имени Болонка, выкрашенная в синий цвет. Я фыркнула. Кажется, меня затолкали в цирк. Вторую группу можно было разделить на две подгруппы. Одни напоминали абзац каких минималистов, даже в плане эмоций на лице, а другие бегали легкие все такие, воздушные и с улыбкой на лице. Блаженные, что ли…"Окрашены» эти люди были во все пастельные цвета. Знаете, что такое пастельные цвета? Это как взять цвет и выжать из него почти весь цвет. И получается что-то очень бледное. Третий тип людей мне понравился, пожалуй, больше всех. Они были как призраки, перемещались быстро, целенаправленно. На лице была некая холодная гордость и в принципе, отчужденность от всего. Что-то в этом было завораживающее. Цветовая гамма их одежды состояла из синего, черного и серого цветов. Я довольно долго смотрела им вслед. Уж очень они запоминались. Однако вся эта смесь карнавала в Рио де Жанейро и показа высокой моды под не менее высоким градусом мне была не слишком нужна, поэтому я, выцепив в толпе таких же детей в серой форме, потопала вместе с ними в класс. Честно говоря, воодушевления было немного. Мне и на самостоятельном обучении было неплохо, а здесь еще и с социумом взаимодействовать. А с социумом у меня плохо было всегда. Как и ожидалось, урок английского пролетел довольно быстро и незаметно. Нового я для себя ничего не узнала, так что весь урок рисовала в тетради абстрактные узоры, изредка быстро записывая очередную строчку очередной буквы. Тетя хорошо меня воспитывала, так что я опережала школьную программу класса так на три. Так что думаю, можно представить, как мне было «интересно» слушать про то, как писать букву «А» по частям, если я ее умею писать печатным, прописным и каллиграфическим почерком. За что еще раз спасибо теткиной муштре.Следом же пришлось сидеть на чтении и с очень умным лицом слушать обсуждение сказки «Три поросенка». Надо маму на досуге уговорить перевестись сразу в шестой класс. — Итак дети, давайте с вами подумаем, почему же развалились домики двух поросят, а третий домик выстоял? — приторно-ласковым голосом спросила у нас учительница. Дети наперебой закричали ответы, а я раздумывала, как бы потише побиться головой об парту и не слышит ли кто моего фырканья. В итоге, мисс Адамс обратила на меня внимание. Ну да, логично. В целом, я бы тоже обратила внимание на ребенка, который сел в самый темный угол класса, никому не разрешил сесть рядом с собой и сидит с такой рожей, будто сейчас со скуки помрет. — А почему же ты ничего не говоришь? Как тебя зовут? — обратилась ко мне женщина, а я вздохнула. Весь класс обернулся на меня. Пришлось вставать и как можно ровнее отвечать. — Зовут Энджел. А ничего не говорю, потому что скучно. По классу пронесся шепот, а дверь в класс приоткрылась. За ней было видно человеческую фигуру. Я немного нахмурилась. Учительница стояла в растерянности. — Ну почему же скучно? Поучаствуй в нашем обсуждении. Вот ты что думаешь? Почему домики развалились? — улыбнулась учительница. Дверь приоткрылась еще немного. Я слегка закатила глаза. — Я думаю, что домики развалились, потому что эти свиньи были криворукие идиоты, не додумавшиеся укрепить свое жилище или хотя бы почитать инструкцию по постройке дома. Я вообще удивляюсь, как они с таким развитием дожили до столь приличного возраста, — на одном дыхании выдала я. Ребята в классе сначала посмотрели на меня с искренним удивлением, а потом легли от хохота. Учительница покраснела, но тут же нашла «выход». — Ну почему же приличного, они еще дети! Ты же не умеешь читать инструкции. Вот и они строили наугад, — поучительно произнесла женщина. Мой мозг носился в черепушке с криками «Господи, они идиоты». — Во-первых, раз они дети, тогда где их мать и что она за женщина такая гулящая, что бросила своих детей? На кукушку вроде не похожа. Во-вторых, я читала даже «Божественную комедию», не то что инструкции. А на практике могу и стол сколотить. А в-третьих, свиньи в природе называются кабаны, а еще, с научной точки зрения, они вообще ни на двух ногах ходить не могут, ни разговаривать, ни мыслить на таком уровне тоже не умеют. И еще. Откуда у них вообще взялись кирпичи для третьего домика? Не надо так бледнеть, это совершенно резонный вопрос, —прокомментировала я цвет лица учительницы под громкий смех в классе. От разборок меня спас звонок, столь вовремя раздавшийся в коридоре. Собрав вещи, я гарцующей ланью покинула кабинет, от греха подальше. Следующим на очереди был счет. Приземлившись на пуфик возле класса, я закрыла глаза и улыбнулась, представив себе состояние бедной мисс Адамс. Женщину, конечно, жалко было, нечасто приходится дело иметь с такими занудными детьми. — Слушай, ну ты даешь! Это было круто! Ты всегда так правду матку рубишь? — послышался рядом веселый звонкий голос. Я открыла глаза и к своему удивлению, увидела очень красивую девочку. Кожа с легким загаром, светло-русые волосы с легким природным мелированием, красивые желто-карие глаза, смотрящие на все вокруг с невыразимой печалью, которую компенсировала веселая улыбка, дарящая свет всему живому. Одета незнакомка была в светло-серую футболку, синие джинсы и черную кожаную куртку с клепками. На футболке были изображены синяя роза, обвитая терновником и сокол. — Не всегда, просто правда скучно было. А ты из этого дурдома? — спросила я, закончив сканировать девочку. Та удивленно посмотрела на меня и неожиданно рассмеялась. — Как-как ты сказала? Из «дурдома»? — переспросила она. Я кивнула. — Ну, в смысле, из этих. Тут такие психи ряженые бегают, девочки такие как только что с гламурного птичьего рынка, вы еще, темные такие, еще тут тоже есть психи, только они не канарейки пестрые, а такие, как облако, такие воздушные, бегают с лыбой на лице, как будто постигли мировую истину, — пояснила я, пока русоволосая загибалась от хохота. — Да уж, ты умеешь объяснять, — пробормотала она, отсмеявшись. — Я с пятого класса. Меня Мишель зовут. Мишель Стайн, — девочка протянула мне руку, которую я тут же пожала. — В общем, раз ты такая мозговитая, думаю, тебе можно провести экскурсию. Пойдём. — А уроки? — Я почти что староста у младших классов, так что я тебя отмажу. Тем более, кажется, ущерба эрудиции это не нанесет. Мысленно извинившись перед мамой, которая донельзя контролировала мою учебу, я взяла Мишель за руку и девочка тут же устремилась вперед по коридорам, постоянно сворачивая. Хоть она и была странной, мне было гораздо интереснее узнать про это место, нежели чем сидеть на уроках. Так что идея с экскурсией нехило подняла мне настроение. В итоге, мы попали в довольно большую столовую, где и собрался весь этот ряженый цирк. Утащив меня за самый дальний столик, Стайн села и посадила меня рядом. — Думаю, тебя уже напугали рассказами про эту школу? — уточнила у меня девочка, усмехнувшись. Я кивнула и она продолжила: — Девяносто процентов здесь правда. Тут смесь борделя, наркопритона, школы миллиардеров и детдома для уголовщины. — Впечатляет. А это официально или так сложилось? А мне еще рассказывали про здешнюю статистику инвалидности. — Сложилось. Инвалидность у нас тут дело частое. Понимаешь ли, у нас тут небольшая кровная вражда, а родителям все равно. Они пришлют сюда сотню косарей и сразу копы ничего не видели, учителя молчат, дети продолжают издеваться друг над другом, — скептично произнесла Мишель так, будто для нее это как за хлебом сходить. Меня как-то передернуло. — Почему они издеваются? — О, а вот тут самое интересное. У нас так получилось, что сделали три параллели-факультета. У каждой свой стиль, уклон по предметам, да и в целом, характер.Так вот. Те, кого ты назвала «гламурными птичками» — из факультета Славы. Их удел — мода, сцена и различные шоу, а их символ — райская птица, держащая в лапах топаз. Углубленно они изучают литературу, но весьма специфичную, языки, опять же, в определенном спектре, геометрию и тому подобное. «Топазы» — мы их так называем, будущие ведущие, модели, дизайнеры. Но недооценивать их не стоит. Они весьма злопамятны, мстительны, да и в принципе издеваются надо всеми, кто их ниже или кто не способен дать отпор. Так что старайся дела с ними не иметь, — посоветовала мне Стайн, пока я впитывала полученную информацию. Значит, боевые павлины с попугаями. Запишем. — А эти, ну, которые радостные? — поинтересовалась я, глядя на вбежавшую в столовую девушку с радостной улыбкой на лице. Оглядев зал, она быстро слилась со своей «стайкой» воздушных нимф. Они действительно были как феи. Все нежные, утонченные, красивые, элегантные. Мишель закатила глаза и хмыкнула. Видимо, они ей не нравились. — Это факультет Эстетики, или Бриллиант. Они не радостные, просто они как бы не в войне. Выходцы из Бриллианта становятся врачами, художниками, танцорами. Они этакие «фиалочки», — Мишель показала рукой кавычки. — Их предметы — искусство, музыка, биология, химия. Странный набор, но вот так. Они у нас самые безобидные, но помогут всегда. Не ссорься с ними, они пригождаются, когда надо спрятаться или достать информацию. — А вы? — Мы? — переспросила Стайн, а потом посерьезнела. — Мы с Топазом грыземся постоянно. У нас факультет Свободы, или Сомбре. Наверное, другие люди нас считают злыми, в основном из-за выражения лица. Мы очень милые создания, с долей садизма и черного юмора. Своих мы никогда не бросаем, как бы ситуация не повернулась. У нас изучается география, языки, физкультура. — География? — я тихо усмехнулась. — География. У нас, в основном люди-мечтатели. Мало кто уходит в стабильные и серьёзные профессии. Мы как птицы, свободные и ветреные. Многие любят путешествовать. А еще мы неформалы. — Неформалы? Вот эти? — я недоверчиво ткнула пальцем в группу людей, одетых в строгие костюмы. Особенно выделялся один из парней. Вообще как на похоронах был. — Да, вот эти. Между прочим, это наш староста, — Мишель словила мой взгляд. — И он тот еще придурок. Но хороший. Просто основная часть нашего веселья проходит в общежитии. — Тут и общежитие есть… — Ага. Но жить там только с пятого класса можно. О, кстати, пойдем, покажу кое-что интересное, — Стайн снова схватила меня за руку и понеслась уже куда-то вверх по лестницам. Не человек, а батарейка просто, я еле за ней поспевала. Вытянув меня в длинный коридор, она подвела меня к окну. — Смотри, сейчас тут тренировка начнется. Вскоре дверь школы открылась и на задний двор вышли несколько человек в спортивной форме. Затем они, посовещавшись, кинули жребий, который указал на худенькую девчонку с косичками. Ее противницей стала девушка куда более крепкая и подкачанная. А затем началась самая натуральная драка, но больше похожая на шуточную. В итоге, та девушка, что поменьше, извернулась и судя по всему, очень больно щипнула соперницу за бок, а затем, воспользовавшись паузой, повалила девушку на землю. Бой был окончен. — Это они разминались. У нас такое часто между факультетами проходит, приз чаще всего денежный. Я тоже подрасту и буду участвовать…— восхищенно прошептала Мишель, с интересом глядя в окно, пока я переваривала это мракобесие. — Стайн! Ты что тут делаешь? — раздался немного гневный окрик. Обернувшись, я увидела того самого старосту. Он был высокий, худой, прям как пугало, только в деловом костюме и с черными растрепанными волосами. — Новенькой экскурсию провожу, — пожала плечами Мишель. Парень подошел к нам и наклонившись, начал меня пристально рассматривать. Я поежилась от его немного колючего взгляда. — Значит, у нас новая мышь… И куда же ты хочешь? —поинтересовался он, прищурившись. Я вопросительно посмотрела на русоволосую, которая поспешно объяснила, что во втором классе идет распределение. — Во-первых, я хочу к вам. Во-вторых, неплохо было бы представиться. А в-третьих, к незнакомым людям обращаются на «вы». На брудершафт я ни разу ни с кем не пила, — выложила я сходу. Теперь уже настала очередь старосты выяснять у Стайн, какого черта здесь происходит. Та лишь развела руками. — Она обозвала наших благородных Топазов гламурным птичьим рынком. Чего ты хочешь? — махнула рукой девочка. Лицо парня озарилось легкой улыбкой. — С коготками. Это хорошо, значит выживет, — пробормотал он, а затем обратился уже ко мне. — Я Эд Грин, староста этой психушки в данном крыле. Из девятого класса. А вы, мисс? — Энджел Рейнсворт, можно просто Эйдж, — немного смущенно ответила я, покраснев от такого обращения и пожав протянутую мне руку. Тишину в коридоре нарушил очередной звонок на перемену. Староста тут же выпрямился. — Так, я пошел мне еще нужно книги из библиотеки забрать. А тебя, Миш, вызывала Хейли, что-то ей от тебя надо. Возможно, новый ковер, учитывая что предыдущий ты сожгла. А ты, — Грин повернулся ко мне, — Пойдешь в столовую, на обед. И быстро, у нас по двадцать раз не кормят, а если не отвоюешь себе место, будешь есть на подоконнике или стоя. Давай, давай, быстрее. Кивнув новым знакомым напоследок, я со всех ног понеслась в эту обитель еды. К счастью, один из столиков был свободным и я, схватив какой-то салатик, метнулась к столу. Насколько я помнила, следующим был французский, а кабинет на другом конце этажа, так что уплетала я свой обед довольно быстро, на ходу обдумывая полученный объем информации. Интересно, мама знала вообще, куда меня отправляет, или наугад ткнула? Но в любом случае, уже было не отвертеться. Покончив с обедом, я взяла рюкзак и выбежала из столовой. Отлично, я еще и на пять минут раньше закончила. Пора начинать собой гордиться. — Эй, ты! — окликнул меня высокий женский голос. Я цокнула и обернулась. Почему большинство тех, кто старше меня, уверены, что я им друг? Нет, ну вот что они мне тыкают. Я присмотрелась к нарушителю моего покоя. В нескольких метрах от меня стояла красивая белокурая девушка с зелеными глазами. Одета она была в ярко желтое платье выше середины бедра. Я скривилась. Как такое вообще можно напялить. Да, я ненавидела желтый цвет, у меня от него в глазах рябило. Тем временем, особа подошла ближе и я разглядела за ее спиной стайку таких же дамочек. Хотя, нет, поодаль парни стояли. Может, тоже девочки в душе. — Ты, я к тебе обращаюсь! Ты же новенькая, да, крыса? —продолжила эта дама, подойдя ко мне. В нос ударил аромат сразу всех духов мира. Кого-то сейчас вырвет. — Я мышь, вообще-то, и хватит уже ко мне на «ты», —поправила я девушку, которая тут же прищурилась. — Ты думай, с кем разговариваешь. Ты же еще не определилась, куда пойдешь? — уточнила она, разглядывая меня. Я решила соврать и отрицательно кивнула. Блондинка продолжила, — Суйся куда хочешь, но предупреждаю: не переходи мне дорогу. Пожалеешь. Можешь к нам на факультет пойти, так и быть. — Нет, спасибо. — Это с чего же? — Ну, просто исхожу из закона про адаптацию человека. Если человека засунуть в стаю павлинов, он и сам павлином станет, — пояснила я, засунув руки в карманы. — Вообще-то райские птицы, — фыркнула девушка с нескончаемым презрением в голосе. — Как угодно. Но в любом случае, несмотря на пышность хвоста, курица всегда останется курицей, — пожала я плечами. В коридоре раздались смешки, а блондинка аж зашипела: — Это кто же тебя так разговаривать учил? Мамочка? — Тетя. А вообще, я сама. — Даже я бы так «сама» не сказала, — прошипела девушка, вцепившись мне в плечо нарощенными ногтями. Я вздохнула. — Все зависит от интеллекта, — улыбнулась я, скидывая ее руку и удаляясь в сторону холла. Зайдя туда, я увидела группу покатывающихся со смеху ребят. Вместе с ними были Мишель и Эд. — Нет, ну это было прекрасно! — прохрипела Миша, держась за живот. Я стеснительно усмехнулась. — Слушай, мышь. Ты либо отбитая, либо бесстрашная. Может, просто наивная, но это менее вероятно, — едва ли не с гордостью произнес староста, положив руку мне на плечо. — А что случилось-то? —развела руками я, искренне не понимая, чему все так радуются, — Ну не понравилась она мне. — Ты знаешь вообще, с кем ты сейчас разговаривала и кого назвала тупой? — я замотала головой, а Мишель залилась смехом, — Это была Амелия Фрай, местная сучья королева. Злобная, как пиранья. Вот с ней то лучше не связываться. — Оно само, — виновато улыбнулась я. — Нет, ну раз так, то она точно должна пойти к нам, — со смехом произнес Грин, потрепав меня по голове, — Нам нужны такие бесстрашные мыши. — А почему мышь? — спросила я, поправляя прическу. Коса уже распустилась, поэтому я завязала хвостик. — А не знаю, — пожал плечами парень. — Похожа просто. Ладно, Мишель, бери нашу новенькую и на сегодня вы свободны. Стайн с радостью взяла меня за руку, и мы вместе побежали по очередным лестницам и коридорам, мельком осматривая все и сразу. И несмотря на все стычки, во мне все равно играло любопытство.Эх, мама, куда же ты меня запихнула-то…Но думаю, скучно мне здесь уже точно не будет.