***
Зайдя в коридор, Катрина больше не видела света. Пройдя несколько метров, она ощутила пронзающую боль в спине от резкого удара в стену. Чужая рука легла на макушку и поглаживающими движениями начала скользить по волосам, пока девушка пыталась встать с колен. — Ну, ты и дрянь, Аериджо, — она сказала это непринуждённо и с таким радостным выражением лица, что если бы тёмновласка увидела — её бы в миг вырвало от ангельской улыбки человека, скрывающего сущность самого дьявола, — Ты зачем вылезла со своей конуры? — Янта присела на корточки, впившись тонкими пальцами в её пряди, и подняла голову так, чтобы Рина посмотрела ей в глаза, — Милочка, тебе было лучше оставаться в комнате. Тогда бы мне приписали победу за твою дисквалификацию, и не пришлось бы марать руки… — с такого расстояния видно её ухмылку. «— Вот бы плюнуть в эту рожу!» — Но нет… Ты ж настолько тупая, что и не додумалась до этого… Блондинка немного отодвинулась от Катрины и затихла. Она была настолько уверенна в своей безнаказанности, что так открыто даёт понять, кто стоял за пропажей очков? Не хотелось верить, но… Другого момента просто может и не быть… Поэтому, подавив страх, что помалу подходил к горлу, она, пытаясь сдерживать эмоции, чтобы не заплакать, подняла голову и взглянула на Янту. — Скажи… Ты и Луи… Вы с самого начала были заодно? — Ах… Божечки… Какое отчаяние! — её восхищению, казалось, не было придела. Смех разносился по всему коридору, но вскоре по коже зелёноглазой пробежали мурашки от резкой смены настроения, — Признаю, ты не так глупа, как показалась мне вначале, — она поднялась на ноги и посмотрела в даль пустынного коридора…Где-то внутри здания
Стоя у окна, что выходит с видом на спящий город, парень не отражает каких-либо эмоций; вся война происходит внутри. Уперевшись руками в стены, что побокам, он завис над подоконником, смотря в одну точку. Все чувства сошлись в беспощадном поединке, от чего, казалось, вот-вот произойдёт взрыв. Тишина давила, словно ожидая от него того самого ответа на вопрос: кто ты? Кем должен быть? Ради чего всё это? Но он не знал его. Здравый рассудок покинул голубовласого тот же час, как тот совершил огромную ошибку, оставив Катрину совершенно одну наедине с непреодолимой проблемой. Крик, скорее походящий на рычание, разнёсся на соседних этажах. Лютый зверь пробрался в здание? Нет, это самая настоящая злость, поедающая больную плоть чайной ложечкой, нанося удары снова. Он бил кулаками в стену, понимая, что физическая боль — это лучше, чем испытывать столь сильное противоречие внутри себя. Холодная стена одарила его лоб обволакивающей прохладой. Руки в области пальцев жутко болели, но он понимал, что боль, которую он принёс девушке — в разы сильнее его… Да это даже болью назвать нельзя! Кто он? Самый настоящий урод, которого природа предпочла бы не выпускать живым с утроба матери. Ради чего это безумство? Ради жалкого чувства быть выше над слабаками, недостойными стоять даже рядом с ним? Тогда почему он позволял этой девушке то, что было под запретом для многих?! Почему он позволял «слабачке» касаться самих струн его души? Он натягивал их своим эгоизмом годами, а она так мелодично играла на них, не замечая настоящего предназначения — ранить… «— Как можно быть такой доверчивой?» Эмоции Луи были всё так же под нерушимым барьером, который постепенно давал мелкие трещины, увеличивающиеся в масштабе и силе разрушения с каждой секундой! Ширасаги сорвался с места, в спешке перепрыгивая через ступеньку, спускаясь прямиком на первый этаж. Он бежал с такой скоростью, от которой сердце замирало и сокращалось через раз; дыхание обжигало горло. Он молил Всевышнего помочь ему успеть до начала соревнования! Он… Молил? Тот, кто никогда не придерживался каких-либо суеверий и примет, впервые обратился за милостью к тому, в кого не верит? Издалека послышался голос ведущего. Он не успеет?! Нет! Он уже рядом! Вот, впереди, в холле, она сидит на скамейке! Ох, как же он рад, что сможет исправить свою ошибку! Грозный рык прошёлся луной по огромному залу, в котором изредка попадались случайные прохожие. Фубуки мягко отодвинул от себя обезжизненную Рину, и подорвался навстречу приближающемуся Луи. — Подонок… Сволочь! В момент он оказался рядом с голубовласым, что был крайне удивлён такой молниеносной скорости. Глаза Фубуки пылали яростью, а кровавый оттенок придавал ужаса. — Постой! Всё ещё можно исправить! — Не прикидывайся столь наивным! Ты всегда был уродом, им же и останешься! Бережёшь своё драгоценное имя?! Так згний же в своей славе! — гора ударов обрушилась на Луи, он пытался их нейтрализовать, пока один в область груди не повалил его на землю. Тогда он наклонился к нему и прошептал, готовясь снова ударить: — Подохни вместе со своей фальшью, но мучить тебе её я не позволю! Скольким ещё ты будешь портить жизнь?! Адская боль прошлась по телу. Со рта струилась кровь, оставляя за собой неприятный привкус металла. Он понимал, что нарубил слишком много дров своей глупостью, и расплата не заставит себя долго ждать. — Фубуки, остановись! Голос. Нежный голос, ставший близким, как никто другой за последнее время послышался со стороны. Луи смотрел на Катрину, не в силах обернуться; девушка была готова подняться на трясущиеся от паники ноги и подбежать к нему! Закрыть его собой и обнять!.. А стоит ли? Повисла тишина. Никто не осмеливался и пальцем двинуть, будто от её слов замерло всё пространство. Даже время остановилось в ожидании чего-то необъяснимого… — Рина, ты с ума сошла?! Какого чёрта ты говоришь мне это?! Она и сама не знала, но каким-то образом смогла почувствовать искренность Луи, его внутреннее желание сгорать от боли снова и снова! Он сожалел… Он был с ней настоящим теми вечерами, когда лишь тишина и звук колышущейся листвы сопровождали их по пути домой! Так ведь?.. — Пожалуйста… Оставь его, — она произнесла это дрожащим голосом, а с глаз текли слёзы. Их видел и Луи, но не понимал: почему она плачет? Боится?.. Она боится за него?.. — Катрина, прости… Ему хватило духу подняться лишь на одно колено, но временная слабость не смогла помешать протянуть блондину украденную им вещь. Тот в смятении принял их, но будучи поглощён яростью, раздавил очки в руке и швырнул вглубь коридора. — Да пошёл ты!.. Они уходили. Напоследок Катрина обернулась, глядя в туманность, в надежде соприкоснуться с ним взглядами, но как бы не хотелось, это было невозможно. Две фигуры скрылись в дверном проёме, неспеша шагая по тротуару. Сегодняшний день попал в книгу рекордов, как самый ужасный за всю жизнь для Катрины, и как переломный для Луи. Пусть она вступилась за него, пусть хранит какие-то чувства, но он не имеет права их принять после такого предательства. Он — настоящий тиран…