***
Реджина не могла обманываться. Отсутствие сообщений её немного обижало. Не то чтобы она думала, что заслужила хоть одно, но глубоко в душе по-детски наивно надеялась, что Эмма бы её окликнула. Но этого не произошло. Реджине пришлось смириться с тем обстоятельством, что Эмма, вероятно, вздохнула с облегчением после её бегства. Всё-таки проблемы приказали долго жить, пусть ей и предстоит разбираться со своим недовольным семейством. Вот покончит с этим и, возможно, пришлёт вежливое сообщение, чтобы проверить, а не бросили ли её уже за решётку. Возможно, большего она просто не заслужила. Реджина выключила сотовый и провела тыльной стороной ладони по лбу. — Ей повезло, что вы взяли всю вину на себя, — внезапно проговорил мистер Голд. — Было бы досадно, если бы эта миленькая блондиночка оказалась в тюрьме. — Достаточно, — процедила Реджина. — Всё кончено, ясно? Я сдалась. — Другого исхода я и не ждал, — ответил Голд. — Я всегда добиваюсь своего. Реджина сжала кулаки, борясь с желанием придушить мерзавца, и скользнула взглядом по электронному табло над нужным им гейтом. — Начинается посадка. — Не терпится вернуться домой? — осведомился Голд. — Встретиться с матерью после стольких лет… разве это не здорово? Реджина вскочила и пристроилась в конце очереди. Голд всё порывался встать на ноги, но Реджина ни капельки не чувствовала себя виноватой из-за того, что не помогла калеке. Да и вообще надеялась, что засранец сгниёт. Не играло роли, что технически он ни в чём не был виноват. Она всё равно его ненавидела. Даже странно, что пожарные спринклеры работали исправно, столько в ней было неизрасходованной ярости. Они постояли ещё немного, а потом очередь начала потихоньку двигаться. Реджина ещё раз проверила сотовый — ничего. Глаза защипало от подступивших слёз, в горле поднялся ком. В очереди осталось всего несколько человек, когда откуда-то издалека послышался шум. Реджина оглянулась. Увидела небольшое столпотворение людей, большинство из которых были одеты в форму охраны, и на мгновение подумала, что аэропорт закрывается. Нет худа без добра. Это бы отложило её славное путешествие. Возможно, придётся провести в Мэне ещё одну ночь, пока ребята разбираются с ситуацией. Но затем Реджина поняла, что толпа направляется к ней, и резко развернулась. Мистер Голд, казалось, ничего не замечал, но с его лица не сходила отвратительная ухмылка, при виде которой так и подмывало совершить ещё одно преступление. — Вызвали подкрепление? — прошипела она. Голд вопросительно вздёрнул брови. — Прошу прощения? — Я никуда не денусь, — горько усмехнулась она. — Я сдалась, помните? С чего бы мне сбегать? Её замешательство только усилилось, когда Голд задал встречный вопрос: — Ради всего святого, о чём вы, мисс Миллс? Он вроде бы не прикидывался, что было странно. Однако что-то подсказывало ей, что стремительная приближающаяся толпа нарисовалась здесь неспроста. Это не просто совпадение. А потом она услышала знакомый голос: — Не смей садиться в самолёт! — и сердце её почти остановилось. Голос звучал возмущённо и немного хрипло, и Реджина, развернувшись, увидела её. Эмма стояла прямо перед ней, на расстоянии каких-то десяти шагов, растрёпанная, но всё ещё облачённая в смокинг. Реджина отшатнулась и налетела на стоящего перед ней в очереди человека. — Эмма? Она не сразу поняла, что Эмма пришла не одна. Её родители тоже были здесь. Стояли чуть в стороне, пытались отдышаться, а прямо за ними пристроилась пёстрая кучка охранников и сотрудников аэропорта. Она сглотнула, поймав себя на мысли, что чувствует себя ещё неувереннее, чем за все выходные вместе взятые. — Что происходит? — Мы… — Эмма осеклась. Наклонилась, уперев руки в колени, глубоко вздохнула. — Секунду. — Почему ты задыхаешься? — Реджина передёрнула плечом, заметив капли пота на лбу Эммы. — И с каких пор ты ходишь в сопровождении свиты? Эмма не смогла ответить, и в разговор вмешался запыхавшийся Дэвид: — Есть свои преимущества в том, чтобы владеть целым городом, но бегать по аэропорту без вооружённого эскорта не входит в их число. Реджина не знала, чему удивляться больше — что он готов смеяться вместе с ней или что они все здесь. Она ушла. Вернула им привычный уклад жизни, думала, что они больше никогда не захотят её видеть, но… они все здесь. Гнались за ней почти через весь Мэн, не переодев свадебные наряды. Сердце замерло от внезапной догадки. — А! Вы хотите забрать платье. Повисло молчание, которое нарушила Мэри-Маргарет. — Не глупи. Кто станет беспокоить охранников ради поношенного свадебного платья? — Полуношенного, — уточнил Дэвид. — Слушайте, — вмешалась восстановившая дыхание Эмма. — Может, хватит уже? Родители одновременно вскинули руки и отступили в сторону. Эмма немного постояла, явно готовилась, а после повернулась. Реджина терпеливо ждала, закусив нижнюю губу, и на щеках её светился лёгкий румянец. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, сглотнув. По правде говоря, Эмма не знала. Она всю дорогу пыталась представить, каким будет этот разговор, и раз за разом терпела неудачу. Она твёрдо знала лишь одно — она не хочет отпускать Реджину, не рассказав ей о том, как отчаянно бьётся сердце в груди при мысли о ней. Не поделившись, что ничто в этой жизни не ранило её сильнее, чем перспектива потерять Реджину навсегда. — Тебе даже не хватило яиц, чтобы сказать это вслух, — выпалила Эмма. Не самое элегантное вступление, но Реджина, похоже, не возражала. — Что именно? — Ты сама знаешь, — и она действительно знала. Эмма поняла это по её увлажнившимся глазам. — Будешь признаваться? Реджина сжала челюсти и быстро отвела взгляд. — Мне не в чем признаваться. — Хрень собачья, — Эмма шагнула к ней. — Зачем ты это сделала? На свадьбе? Когда Реджина снова посмотрела на неё, взгляд её был пристальным и колючим. А глаза её напомнили Эмме чёрные кнопки, те самые, что использовала в детстве, когда лепила снеговиков на заднем дворе. — Я просто… — Реджина быстро сдалась. Она не знала, почему так поступила. Скажи она «да», и вся эта шарада сошла бы ей с рук, но в последнюю секунду своевольное сердце решило, что вся её ситуация не стоит того, чтобы продолжать. Не дождавшись ответа, Эмма вздохнула. — Ты охренеть какая упрямая, знаешь это? Реджина метнула в неё взгляд. — Что ж, тебе же лучше, что больше не нужно на мне жениться, нет? — Да. Вот только это было не твоё решение, — ответила Эмма. — Я согласилась. Я была там. Я преодолела кучу всякого дерьма ради тебя, а ты не смогла придерживаться намеченного плана? Что, наконец-то заполучила меня и решила, что будет прикольнее выйти из игры? Она практически не сомневалась, что дело не в этом, но должна была убедиться. Из груди Реджины вырвался вздох негодования, и её накрыло облегчением. — Конечно, нет! — выпалила Реджина. — Послушай, Эмма, я не виновата, что ты и твоя сумасшедшая семейка запали мне в душу. Я не выдержала. Всё это обернулось бы для вас проблемами, а я этого не хотела. Понятно? Это было очень даже понятно. Эмма знала Реджину, как и знала, что она может сделать что-то настолько бескорыстное только для по-настоящему небезразличных людей. Она улыбнулась. Реджина попятилась ещё на шаг. — Тебе не кажется, что это что-то да значит? — спросила Эмма. — Нет, — стояла на своём Реджина. — Я просто совершила хороший поступок, не обязательно искать второе дно. Она вполне осознавала, что вокруг них столпилось по меньшей мере человек пятьдесят. Все с любопытством наблюдали за ними, даже посадка приостановилась. Реджина расправила плечи и попыталась выглядеть невозмутимой. — Так зачем ты пришла? — снова спросила она. К её раздражению, Эмма лишь пожала плечами. — Отчасти из-за того, что разозлилась на тебя за бегство с нашей свадьбы, и хотела бы услышать извинения. Несколько женщин возмущённо завздыхали, и Эмма торопливо продолжила, не дожидаясь, пока они бросятся высказывать мнение Реджине. — Но главным образом из-за того, что пока стояла в одиночестве перед алтарём, пытаясь понять, куда, чёрт подери, убежала моя невеста, я кое-что осознала. Реджина сморгнула навернувшиеся слёзы. — И что же? — Я осознала, — Эмма шагнула ближе, — что ты — огромная заноза в моей заднице. Реджина нахмурилась. — Ясно. Спасибо. — А ещё я осознала, что вопреки всему… ты мне всё равно вроде как нравишься. — Вроде как нравлюсь? — И не говори. Кто бы мог подумать? Что я, в конце концов, влюблюсь в собственную невесту? — Эмма помолчала, подметив блеск в карих глазах и выражение лёгкого страха на красивом лице, и решила не ходить больше вокруг да около. — Реджина, я осознала, что не хочу тебя отпускать. Я разозлилась, что ты сбежала, потому что хотела жениться на тебе. Слова проникли в каждую клеточку существа Реджины, и ей стоило немалых усилий не передёрнуть плечами в попытке отмахнуться от них. — Потому что хотела помочь мне? — уточнила она с тревогой. «Пожалуйста, нет, не надо, — взмолилось её сердце. — Пожалуйста, хоть бы не это». Но Эмма уже качала головой. — Нет. Потому что за эти выходные я полюбила тебя. И, честно говоря, для меня стало бы величайшей честью жениться на тебе. Реджина почувствовала, как всё внутри неё рушится. Взглянула на мистера Голда, который наблюдал за ними с нарастающим раздражением, и проглотила ком в горле. — Эмма… — извинения никогда не давались ей легко, но она всё равно произнесла их. — Прости. Я пыталась поступить правильно. — Да, знаю. Это так типично для тебя — делать всё наиболее раздражающим способом. Реджина слабо улыбнулась. — Мне кажется… — заговорила она, всей душой желая, чтобы присутствующие перестали пялиться на неё, и попыталась подобрать правильные слова. — Я не думала, что твоя семья окажется такой. — Что ты хочешь сказать? — Всё ты понимаешь, — в голосе Реджины проступили отчаянные нотки. — Они… славные. И гостеприимные. Это выбило меня из колеи. Я понимала, чем весь этот фарс может для тебя обернуться, и просто не могла продолжать… Вы все так усердно работали над своими отношениями. Я не могу их разрушить. Вы заслуживаете хорошей семьи. Без какой-то там иммигрантки-мошенницы. Эмма и её родители разразились громким хохотом. — Реджина, — вздохнула Эмма. — Мы пришли бы сюда, если бы не хотели, чтобы ты стала частью нашей семьи? Реджина посмотрела ей поверх плеча. Мэри-Маргарет и Дэвид закивали. Конечно, они всё ещё были расстроены, но они пришли сюда и держались довольно непринуждённо. Она ответила им слабой улыбкой. — Я очень сожалею. Обо всём. — Мы знаем. Но ты можешь всё исправить, — заверила Мэри-Маргарет. Реджина решительно кивнула. А потом повернулась к Эмме, которая продолжала смотреть с нежным смущением, которого она никогда до конца не понимала. — Мне страшно, Эмма, — выдохнула тихо. — Я всегда была одна. Пожалуй, это были самые грустные слова, которые Эмма когда-либо слышала, но улыбнулась в ответ. — Знаю. Мне тоже страшно, — и после паузы добавила: — Но опять же, я боялась тебя два года, так что теперь мне всё по плечу. Реджина невольно рассмеялась. Она понимала, что не заслужила её любви, но всё равно испытывала облегчение. — Конечно. Полагаю, так оно и есть. Увидев, как Реджина переменилась в лице, Эмма в один шаг сократила между ними расстояние. Их губы соприкоснулись, и тело Реджины тут же обмякло у неё в руках. Эмма запустила пальцы ей в волосы и отклонила голову назад. Она целовала медленно, со вкусом, с каждой секундой притягивая всё ближе. Люди зааплодировали. Взаправду. Как если бы всё происходящее было сценой из дурацкой романтической комедии, а они — оплаченными статистами. Впрочем, Эмма не возражала. Тело Реджины идеально подходило к её телу, а когда та схватила её за лацканы смокинга и потянула на себя, всё показалось невероятно правильным. Эмма отстранилась с улыбкой и обнаружила, что Реджина улыбается ей в ответ. Идеальный момент. Но, как это и бывает с идеальными моментами, он сразу же был разрушен. — Разве не прелестно, — голос мистера Голда источал чистейший лёд. — Но факт остаётся фактом. Мисс Миллс придётся уехать. В ближайшие три дня она должна вернуться в Ванкувер. Эмма моргнула, поймав себя на мысли, что каким-то непостижимым образом совсем забыла об этом. — Мы что-нибудь придумаем, — склонила голову Реджина. — Там не так плохо. Да, там неплохо. Там ужасно. Реджина окажется запертой в другой стране, вероятно, ей никогда не разрешат вернуться в США, и от одной лишь мысли об этом всё тело Эммы пронзала невыносимая боль. Будь она проклята, если ничего не предпримет, чтобы помешать этому, и плевать, если придётся совершить какое-нибудь безумие. Эмма оглянулась на родителей, которые смотрели на неё такими взглядами, будто мысленно готовились увидеть безумие прямо сейчас, и застенчиво улыбнулась. А затем, со всем изяществом, на какое только была способна, опустилась на одно колено. Мистер Голд со стоном отступил на шаг. Ему был дан шах и мат, и он больше ничего не мог сделать. — Реджина, — Эмме нравилось, как Реджина широко распахнула глаза, которые тут же наполнились слезами. Мир вокруг них замер. Сотрудница Дельта Эйрлайнс, сидевшая за стойкой регистрации, подпёрла рукой подбородок. — Дорогая Реджина. Реджина закатила глаза и рассмеялась. — Да, Эмма? — Ты, пожалуй, самая невыносимая женщина из всех мне известных, — тихо проговорила Эмма. — И иногда мне хочется придушить тебя во сне. Но мне кажется, что это одна из причин, почему я тебя полюбила. Только несносная особа вроде тебя может держать меня в тонусе. Реджина потёрла щёку, но Эмма не стала акцентировать на этом внимание. — Знаю, — прозвучало в ответ. — Думаю, я полюбила тебя по той же причине. Эмма просияла ослепительной улыбкой. — В таком случае, — она глубоко вздохнула, просто на всякий случай, потому что каждое её слово и так было искренним. — Женись на мне. Пожалуйста. Потому что я хочу с тобой встречаться. Реджина не ответила. Она просто рухнула на колени, схватила её за воротник рубашки и поцеловала. Уголки её губ дрогнули в мягкой улыбке. Снова раздались аплодисменты. Дэвид и Мэри-Маргарет украдкой утирали слёзы радости. Единственным, кто не выглядел впечатлённым, оказался мистер Голд. Он смотрел на них сверху вниз, зажав мёртвой хваткой трость. — Понятно, — процедил он. — Итак. Решили пойти сложным путём? Реджина взяла Эмму за руку и сжала. — Что-то вроде того. — Не проблема, — отозвался он. Склонился в попытке запугать, но ни одна из них не вздрогнула. — Раз изволите, я буду ждать вас обеих завтра на интервью, как и планировалось. Эмма рассмеялась. — Господи, жду — не дождусь. Отсутствие страха в её голосе явно разозлило Голда, и он решительно зашагал к гейту выхода на посадку, догадавшись, что в этом путешествии Реджина не составит ему компанию. Эмма не успела произнести ни слова. Реджина развернулась и обхватила её лицо ладонями. Она втянула её в ещё один поцелуй, а потом в ещё один и ещё, целовала губы, щёки, нос. Покрасневшая от смущения Эмма рассмеялась, но отстраняться не стала. Дождавшись, пока Реджина успокоится, она прижалась лбом к её лбу и радостно вздохнула. — Спасибо, — прошептала Реджина. — Даже не начинай, сладкая, — ответила Эмма и получила шутливый шлепок по руке. Они отстранились друг от друга лишь тогда, когда подошли родители Эммы. — Итак, — Дэвид обнял их обеих за плечи. — Реджина. Кажется, настало время спросить тебя — какие намерения у тебя по отношению к моей дочери? Реджина скривилась. — К сожалению, что-то мне подсказывает, что ты и так всё знаешь. — Да, — вздохнул он, но расстроенным не выглядел. Он сжал её плечо. — Добро пожаловать в семью. На этот раз по-настоящему. А в следующую секунду Мэри-Маргарет, растолкав всех, обняла Реджину так крепко, что у неё заболели рёбра. Реджина моргнула, украдкой взглянула на Эмму, не зная, как поступить, но вскоре сама поняла, что должна вернуть объятие. — Всё это было очень глупо, — голос Мэри-Маргарет звучал строго, но всего лишь мгновение, а потом она вздохнула и добавила. — Но мы рады, что ты с нами. Реджина почувствовала, как сердце заныло, и закрыла глаза. — Я тоже рада. Дождавшись, пока они разорвут объятие, Эмма, с лица которой не сходила улыбка, протянула руку. — Готова к главному приключению в своей жизни? — спросила вкрадчиво. Реджина деланно вздохнула. — С тобой? — Боюсь, да. Если только у тебя нет предложения получше? — Ничего в голову не приходит, — Реджина сплела их пальцы и крепко сжала, и Эмма сжала в ответ. — Значит, выбор за мной? — Да, Эмма, — отозвалась Реджина, когда они направились к выходу. — У тебя просто нет выбора.к о н е ц