***
Жизнь в столице другого государства была шумной по сравнению с Йокогамой, японским городом, в котором я жила и родилась. Мой отец посчитал, что лучше будет отправить меня в столицу СССР на учёбу в университете. Так я и сделала. Несколько лет я жила у своих родственников в Москве и училась в университете. С его окончанием, я думала вернуться в Йокогаму. Но отец и наша соседка, тётя Рейко, которая была подругой моей мамы, приехали к нам. Всё было хорошо, пока однажды не случилось самое страшное…***
22 июня 1941 г.
Я точно не помню, но время было приблизительно 4 утра. Меня разбудила наша соседка, студентка Александра Смирнова. Новость, которую она мне рассказала, была не самая приятная… Оказалось, что совсем только что по радио передали о том, что Германия напала на Советский Союз. Я очень сильно боялась, ведь в Германии у власти стояли нацисты… Они не щадили никого, считая свою арийскую расу высшей. Особенно уничтожению подвергались евреи и славяне… Япония, где мы жили с отцом до моего приезда в Москву, была на стороне Третьего Рейха… Отец был против нацизма, поэтому даже был рад, что уехал в Москву. Папа знал, что нельзя медлить и что нужно идти против Гитлера и его союзников. Повестки из военкомата пришли тотчас. Отец, дедушка и наши соседи-мужчины собирались уходить и защищать страну от немцев. Девушки тоже уходили на войну, кто-то уходил воевать с солдатами и разведывать, кто-то уходил медсестрами в госпитали… Мы с Сашей решили быть разведчиками, хотя меня хотели отправить в военный госпиталь. Но Смирнова твёрдо сказала: «Нет! Хироми пойдёт со мной в разведчики!». Так мы и стали разведчиками в Красной Армии…16 июля 1942 года…
Время летело незаметно, я и оглянуться не успела, как прошёл сорок первый год и начался сорок второй. Немецкие войска захватили Ленинград в сентябре прошлого года и оставили его в полной изоляции… Мне очень жаль тех людей, которые находятся там… Но я надеюсь, что советские войска выстоят в этой войне и победят. Пять месяцев назад нас с Сашей отправили расследовать территорию одной из деревень около Смоленска. Нам было трудно ходить в морозную погоду зимой, но мы старались выстоять и всё доложить командиру. Сейчас лето и прятаттся можно за любым кустом. Смирновойй казалось, что вместе мы пройдём через все преграды. Я была согласна с ней, ведь с чем бы мы не сталкивались, мы всегда находили выход. Но когда мы начали разведывать территорию, то не ожидали такого поворота событий… Я чувствовала, что за нами следят. Мне становилось не по себе, но отступать было нельзя. — Саша, — я обратилась к брюнетке, — а тебе не кажется, что помимо нас здесь кто-то есть? — М? — спросила Смирнова, — Ну… Нет… — А по-моему совсем наоборот, — сказала я. — Может это кто-то из немецких солдат? — Я не знаю, — ответила Саша, — Может это просто галлюцинации. Здесь сейчас всё вроде чисто. Можем вернуться и доложить всё командиру. — Хорошо, — согласилась я, — Пошли. Мы пошли в обратном направлении к деревне. Но внезапно я почувствовала удар по голове и потеряла сознание… Очнулась я спустя какое-то время. Я оглянулась вокруг и увидела Сашу, у которой были связаны руки и ноги, а сама она лежала на кровати. Мне это совсем не нравится… — О, Хироми! — она посмотрела на меня, — Смотрю, ты уже очнулась. — Почему ты связана? — спросила я. — Ах да, — сказала Смирнова, — Ты ведь не знаешь. В общем… За нами действительно следили немецкие солдаты, нас лишили сознания, а потом и связали… Я очнулась раньше, но когда кто-то из солдат приходил, нужно было притворяться, чтобы меня не начали допрашивать. Но я несколько раз не успевала, меня хватали и спрашивали. Я ничего не отвечала. Теперь я не знаю, что будет… Теперь всё ясно. Значит это были не галлюцинации и за нами правда следили. Мне страшно. Я посмотрела на место, где мы находимся, кажется, что это один из домов… Просто меня и Смирнову иногда просили приходить к жителям деревни, когда они болели. Командир нашего отряда знал, что мой отец был врачом. У меня и самой были некоторые знания в области медицины, а Сашу я всегда брала, чтобы она помогала мне. В принципе, справлялись мы неплохо. Но сейчас вовсе не об этом, я не знаю зачем немцы заперли нас в доме. Могли ведь сразу привести к своему командиру или убить на месте. Но видимо этого им не нужно. Я услышала скрип двери, в комнату, где мы находились вошли два молодых немецких солдата. — Und was machen wir mit Ihnen? (И что нам с ними делать?) — спросил один из них у другого. — <- Was schläfst du vor? (А что ты предлагаешь?) — спросил другой. Первый солдат подошёл к Саше и увидел, что она пыталась притвориться, будто она до сих пор без сознания. Он схватил её за воротник кителя и сказал на ломаном русском: — Где находится ваш лагерь? — Я не буду ничего говорить! — твёрдо ответила Смирнова, — Я не собираюсь предавать своих же! — Что ж, — сказал солдат и отпустил её, — В который раз вас спрашивают, Aleksandra, но вы ничего не отвечаете. Видимо вас придётся отправить в Германию. Может там из вас выбьют хоть немного информации. — Ч-что значит в Германию?! — Саша была удивлена такому ответу немца, — Даже если вы отправите меня туда, я никогда ничего не стану говорить! Я не собираюсь предавать свою стра… Девушка не успела договорить, ведь прозвучал звук выстрела. Солдат выстрелил Саше в висок, от чего та упала замертво. Я замерла в ужасе… — <- Von diesem Mädchen können wir nicht erreichen! (От этой мы ничего бы не добились!)— сказал солдат, убивший Смирнову, — Sie zu befragen ist eine Verschwendung von Zeit! (Допрашивать ее — пустая трата времени!) Он повернулся к другому солдату и сказал: — Schwartz, du kannst das hier verhören. Vielleicht wird Sie etwas nützen! (Шварц, ты можешь допросить эту. Может быть, она принесет какую-нибудь пользу!) Шварц, второй солдат, повернулся ко мне и пошёл в мою сторону, я пыталась отодвинуться от него. Я не хочу, чтобы меня постигла участь Саши… — Übrigens, Neumann, (Кстати, Нойманн,) — обратился Шварц к первому солдату, — Erinnerst du dich, dass der Standartführer sagte, wir können auch Spaß mit der Gefangenen Mädchen haben? Vielleicht sollten wir ihn so verhören. (Помнишь, штандартенфюрер говорил, что мы тоже можем повеселиться с пленными девушками? Может, допросить эту подобным образом?) Шварц схватил меня за шиворот и резко повалил на кровать, расстегивая его. Я пыталась кричать, но всё было бесполезно… Я понимала, что за «развлечение» имел ввиду Шварц. Когда солдат принялся расстёгивать пуговицы на моей рубашке, я услышала незнакомый голос: — Schwartz, lass Sie in Ruhe! (Шварц, оставь её в покое!) — эти слова прозвучали приказным тоном на немецком языке. Шварц отпустил меня и посмотрел на источник голоса, это был высокий молодой мужчина, лет двадцати двух или двадцати пяти на вид. У него были густые тёмно-каштановые волосы, светлая кожа, тёмно-карие глаза… Точнее глаз, потому что на левом глазу была чёрная повязка. В отличии от Нойманна и Шварца, которые носили серую форму, этот носил чёрную форму. На руках были чёрные перчатки, а на предплечье была красная повязка со свастикой Третьего Рейха. — Standartenführer! (Штандартенфюрер!) — вскрикнул Шварц и отдал честь своему командиру, — Verzeihen Sie mir! Ich wollte nur diese Gefangene befragen.… (Простите меня! Я всего лишь хотел допросить эту пленницу…) — Verhören? (Допросить?) — спросил штандартенфюрер, — Ich denke, du wolltest einfach nur mit Ihr spielen… ich Bitte Euch beide, den Raum zu verlassen! Ich kümmere mich um Sie! (По-моему ты просто хотел «поиграться» с ней… Прошу вас обоих покинуть помещение! Я сам разберусь с ней!) — Genau, Standartenführer! (Так точно, штандартенфюрер!) Оба солдата покинули комнату, а вскоре и сам дом. Штандартенфюрер закрыл дверь на два оборота. Я даже немного рада, что он спас меня от изнасилования, но мне кажется что сделал он это не просто так… Шатен повернулся ко мне и сел на кровать рядом со мной. Парень взял мой подбородок и чуть приподнял его, смотря мне в глаза. — Ну? — сказал он на русском языке, причём довольно хорошо и без акцента, что меня слегка удивило, — Назови свои имя и фамилию. — Хироми Каваками… — ответила я и отвела взгляд в сторону. — Хироми? — он ехидно улыбнулся, — Ты не русская? Откуда ты приехала в Советский Союз? — Из Японии, — ответила я, понимая, что будет если я не стану отвечать, — Я училась в московском университете. — Хм, значит ты японка, — сказал штандартенфюрер, — всё ясно. Но почему же ты не вернулась на свою Родину, а осталась здесь? — Я хотела вернуться, но мой отец решил, что будет лучше, если я останусь в СССР, — я отвела взгляд в сторону, — Он сам приехал сюда, штандартенфюрер… — Ох, — сказал шатен, — можешь называть меня не по моему званию. Зови меня по имени. Меня зовут Осаму Дазай. Но для всех я просто Дазай. Обращайся ко мне так. Я была удивлена его словам. Мой враг разрешает называть себя по имени? О таком я даже подумать не могла… — Ладно, ты ведь знаешь, что случилось с твоей подругой? — Дазай продолжал ухмыляться, показывая взглядом на тело Саши, — Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой случилось тоже самое? Правда? Вместо ответа, я лишь кивнула с тревожным видом. Я не знала, убьёт ли он меня сейчас или потом… — Хорошая девочка, — он погладил меня по волосам своей рукой, — Просто ответь мне… — Где находится лагерь нашего батальона? — спросила я. — Это я и без тебя уже знаю, — сказал Осаму, — Скажи мне вот что: что готовит Красная армия против немецких войск? — Я не знаю… — это всё, что я смогла ответить. — Как же так? — спрашивал Дазай, — Ты ведь жила в Москве, но ты ничего не знаешь? — Нет, — твёрдо сказала я, — Пять месяцев назад я и Саша были отправлены в эту деревню. Я ничего не знаю о планах Красной Армии! — Вот как, — наглая ухмылка не сползала с его лица, — тогда скажи мне своё звание и кем ты являешься. Я не собиралась ничего ему отвечать. Не буду говорить о своём звании, да и смысл? Я обычный разведчик. — Ничего не скажешь мне? — спросил Дазай, в ответ я отрицательно помотала головой. — Ну ладно. Знаешь… В этой деревне почти нет коммунистов, но в Германию нужно отправить побольше людей. Я и сам уеду совсем скоро. Возьму-ка я тебя с собой… Может быть, там всё удастся выяснить. Я была шокирована такому ответу. То есть, мне придётся уехать с фашистом в Германию? Да ни за что! Я бы на такое никогда не согласилась! Парень схватил меня, застёгивая мою рубашку и китель, но когда его рука потянулась к верёвкам, то он спросил: — Ты же не будешь сопротивляться, верно? Ещё раз взглянув на тело Александры, я кивнула. — Вот и хорошо, — сказал Осаму. Но лучше бы я предпочла умереть, чем согласится на это… Дазай взял меня и потащил на улицу. Погода была холодная, но ему видимо было плевать на это. Собственно, вот так и я оказалась в Германии вместе с этим немцем… Хотя я и не уверенна, что по своей национальности он является немцем… Потому что его имя и фамилия далеко не немецкие…