Forever

Запах выхлопных газов проезжающих автомобилей, доносящийся до носа Азирафеля благодаря легкому июльскому ветерку, показался ему самым прекрасным на свете после ладана и восковых свечей, которых, на его взгляд, было слишком много в этой небольшой церкви на окраине Лондона. Но ни в коем случае нельзя было проявить хоть малейший намек на облегчение. Он давно усвоил, что нужно подражать матери и старшему брату, на лицах которых отражались презрение и недовольство всяких раз по выходу из храма Божьего – казалось, это было единственное здание во всем городе, которое максимально устраивало их и отвечало всем запросам. Азирафель чувствовал абсолютно противоположное, что заставляло его не только каждое воскресенье, но и каждый день ощущать себя чужаком в этой семье. - …а когда он говорил, было чувство, что он не просто знает наизусть священное писание, а будто бы сам Господь молвит его устами! Гавриил восторженно делился с матерью своими впечатлениями от проповеди. Она активно поддерживала разговор, пытаясь включить в него и младшего сына. Но тот лишь улыбался, кивал и односложно отвечал. Он знал, что она этим недовольна, но и большего из себя выдавить не мог. И не хотел, если честно. Можно было бы сказать, мол, мне всего одиннадцать, я ничего не понимаю в этом, подождите, пока подрасту. Однако этот аргумент не работал по причине, идущей справа от матери – Гавриил в одиннадцать рассказывал пусть не наизусть, но доносил основную мысль любой части Библии, какую бы его ни спросили. Азирафель же только недавно прочел ее полностью. И то забывал, что было на странице, едва ее перевернув. Намного интересней ему казались странные фэнтезийные вроде-как-учебники, которые он нашел на чердаке. Он наткнулся на эту пыльную коробку, заваленную другими не менее пыльными коробками, совершенно случайно во время тоскливого вечера, когда Гавриил и мать ушли в гости к соседям, а он остался наказанным дома из-за какой-то безобидной шалости. Его это не сильно расстроило. Посиделки с Тейлорами никогда не доставляли ему удовольствия – скучные чаепития и бесконечные разговоры о неисповедимых путях господних. И дети у них не менее скучные – почти как Гавриил, только чуть младше. Но дабы не выбиваться из общей картины приходилось изображать искреннее наслаждение подобным времяпрепровождением. Поэтому перспектива провести вечер в одиночестве его только радовала. Именно тогда он и нашел ее. Что примечательно, каждая коробка на чердаке была подписана – где-то хранились елочные игрушки, где-то безделушки, которые было жалко выбрасывать. Но одна выбивалась из общего строя. И как же впоследствии был рад Азирафель, что каким-то чудом ее обнаружил первым именно он, а не мать или Гавриил. Они подобного рода вещи не одобряют – мистика и сказки лишь развращают юные умы. Мальчик слабо понимал, что это значит, но две вещи он осознавал прекрасно. Первая – эти книги невероятно интересны. Вторая – ни в коем случае нельзя, чтобы их увидела мать. В них описывались небывалые мифические создания с подробностями внешности и поведения, рецепты снадобий из несуществующих ингредиентов, исторические события с участием каких-то вымышленных существ вроде гоблинов и троллей. И все эти книги странно напоминали школьные учебники, что еще больше интриговало Азирафеля. - Азирафель, ты меня слушаешь? Немного раздраженно спросила мать. Он вернулся обратно на землю из прострации, в которую зачастую впадал, чтобы не слушать их разговоры. - Прости, я немного задумался… - Мы говорили о том, что тебе нужно покупать уже форму для новой школы. - А, ну да. Просто ответил он. С сентября ему предстоит учиться вместе с Гавриилом в школе-пансионе для благовоспитанных молодых людей. Перспектива не самая радужная, если честно. Не то, чтобы он сильно любил старую – контингент там оставлял желать лучшего, конечно. Но все же лучше, чем туда. К сожалению, деваться некуда – не перечить же матери. Да и она расстроится, а от этого совсем стыдно будет… Они уже подошли к калитке своего дома, как вдруг мать остановилась и словно окаменела. Братья в недоумении посмотрели на нее, переглянулись, все никак не понимая, что произошло. И потом Азирафель увидел, куда она смотрела. На крыше дома сидела сова. Обычная такая, крупная сова. Да, днем. И что здесь такого? Неужели простая птица повергла в такой шок взрослого человека? - Мам, ты чего? Встревожено спросил Гавриил. Она молчала. Сова взлетела в воздух, что-то обронив прямо у ног Азирафеля. Что-то похожее на конверт. Действительно, конверт. Странно как-то. А мать все стоит, смотрит в ту точку, где только что была сова, и, кажется, еле слышно шепчет – «только не это». - Что это? Старший брат норовил забрать у мальчика конверт из странной бумаги, но тот не дал. - Смотри, тут мое имя. Давайте зайдем в дом, может? - Мам, идем. Она молча пошла. Азирафель решил ее позже спросить, что же такого случилось. Сейчас ему было крайне интересно узнать, кто же написал ему такое странное письмо – запечатанное сургучом, с каллиграфически вырисованными буквами, причем явно не шариковой ручкой, а настоящими чернилами. «…Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»…» Азирафель, наверное, раз пять перечитал эти строки, пока до него не начал медленно доходить смысл. Гавриил, читавший это через его плечо, презрительно фыркнул и сказал, что это чей-то розыгрыш. Но, глядя на ошарашенные лица брата и мамы, он быстро терял уверенность. Конечно, он выбивался из этой семьи. И не только немного прохладным отношением к религии – за ним периодически замечали некоторые… странности. Мать всегда жестче всего наказывала его за эти самые неконтролируемые им самим вещи – а он искренне не понимал, почему так происходит. Кажется, теперь все стало понятно. - Мам. Твердо позвал он. Она подняла на него свои полные отчаяния глаза. - Ты все понимала? С самого начала? Женщина медленно кивнула. Азирафель сел напротив нее. Он ждал, когда она начнет говорить. Не было сомнений, что начнет. Молчать уже просто некуда больше. - Твой отец в этом виноват. Наконец, сказала она. Азирафель ничего не знал о своем отце. Она никогда о нем не говорила, на вопросы кратко отвечала – считай, что он умер. А вот отец Гавриила – совсем другое. Его фотография стояла в ее спальне, и она часто рассказывала как они друг друга любили, пока его не забрал рак. - Ты никогда про него не говорила. - Потому что он оказался нечистым созданием, что совратил меня! И, к сожалению, его порочная сила передалась тебе. Когда я была уже беременна, он открыл мне свою сущность – показал какой-то дьявольский фокус с помощью деревянной палки, рассказал, что таких, как он довольно много. И я прогнала его из своей жизни. Напоследок он сказал мне, что я совершаю ошибку. И что дитя мое тоже будет порочным. Я пыталась уберечь тебя от этого, Азирафель. Но в глубине души я понимала, что все равно что-то не так. Увы, сейчас это подтвердилось. Мальчик, мягко говоря, опешил. То есть существует целый мир так называемых «порочных» людей, которые, судя по письму – волшебники, и его отец относится к ним, и он, судя по всему, тоже. Интересно, однако. Еще интереснее было смотреть на Гавриила и его округлившиеся глаза, постоянно перепрыгивающие то на маму, то на Азирафеля. - И что теперь будем делать? – наконец, спросил он. Вдруг раздался звонок телефона. Все вздрогнули от неожиданности. Трубку пошла брать мать. Она тихо с кем-то говорила, довольно долго. Потом вернулась и сказала лишь: - Ты едешь туда.

***

На другом конце Лондона у окна красивого как снаружи, так и внутри, дома сидел другой одиннадцатилетний мальчик с медного цвета волосами и лицом, выражающим ужасную скуку. Казалось, еще мгновение и он просто умрет от отсутствия чего-то интересного. Но тут в комнату зашла такая же худая, как и он сам, женщина с такого же цвета красиво струящимися по ее ровной спине волосами. Она всегда выглядела идеально – это вызывало восторг у всех, кроме самого Энтони, ибо от него она требовала того же, чему он категорически не хотел соответствовать. - Энтони Джей Кроули, ты готов? - Да. - Тогда пойдем. Он встал с подоконника и покорно отправился следом за ней к идеальному, как и все в этом доме, камину. На днях ему, наконец, пришло долгожданное письмо из Хогвартса, и поэтому пришло время отправиться в Косой переулок купить все необходимое для учебы. Мать неодобрительно осмотрела его одежду, но ничего не сказала. Наверное, думает, что этот неопрятный вид скоро изменится после поступления в Школу Чародейства и Волшебства. Ну, пусть думает. Неприятный полет сквозь каминные трубы – и они на месте. Энтони доводилось бывать здесь раньше с отцом, когда тот шел в магазин и, дабы посвятить сына в дела волшебные, брал его с собой. Но впервые он здесь, потому что именно ему что-то нужно. И как же много здесь таких, как он! В магазине Олливандера он встретил красивую рыжеволосую девочку, выбирающую палочку в сопровождении сияющих от гордости родителей, у мадам Малкин его мать вежливо поприветствовала миссис Блэк, которая тоже пришла сюда за первой школьной мантией для своего старшего сына. Его Энтони увидел лишь мельком, но не особо этому расстроился – Блэки нравились его маме, а значит, по определению не могли нравиться ему. Но больше всего ему запомнилась другая встреча. Они уже почти все купили, оставались лишь ингредиенты для зелий, как вдруг к ним подошел светлый кудрявый мальчик и спросил, где купить учебники для школы. Рядом с ним шла женщина, которую, казалось, пугало все, что только окружало их. Впрочем, так оно и было. Энтони сразу признал в ней магла – это было понятно и по поведению, и по одежде. Страшно представить, какое лицо у его матери сейчас – она на дух маглов не переносит. - Если хочешь, я могу показать, куда идти – это здесь недалеко. Он сказал это неожиданно для себя – почему-то светловолосый вызвал его расположение. Хотя, еще это возможно от желания лишний раз позлить мать – как она будет гневаться, что он общается с грязнокровкой! - О, было бы здорово! Губы собеседника растянулись в ангельской улыбке, и Энтони повел его в сторону книжного магазина, попросив мать тем временем докупить оставшееся. Оказалось, этот мальчик с дурацким именем совершенно ничего не знает о Хогвартсе. Абсолютно ничего. Впрочем, наверное, так оно и происходит у тех, кто из семьи маглов – откуда ж им, собственно, знать о платформе девять и три четверти, четырех факультетах, Запретном лесе и прочем. - …ну а я, скорей всего буду на Когтевране. - Так ты же сказал, что все решает Шляпа! - Так-то оно так, но часто дети попадают на факультет родителей. Наследственность. Вот мои родители познакомились, учась вместе на Когтевране – и ждут, что и я там буду. - Интересно как… ну, я бы любому факультету был рад. И опять эта ангельская улыбка.