Forever

Шли месяцы, война становилась все жестче. В Министерстве была жуткая паника, в Больнице Святого Мунго катастрофически не хватало коек и целителей для такого количества проклятых, раненых и замученных до полусмерти. Кроули уже не мог сидеть в своем уютном кабинете, развлекаясь приставаниями к сотрудникам от лица Джимми – ему все чаще поручали делать нечто не очень приятное для него самого. И ладно переговоры с различными существами вроде русалок и троллей – это даже немного интересно. Но участие в пытках… после первого же раза его за малым не стошнило, но необходимо было держать лицо. Иначе не поймут. А если Пожиратели тебя не понимают – это плохо закончится для тебя же. Кроули уже сто раз успел пожалеть, что примкнул к ним, откровенно говоря. Он винил себя в юношеском максимализме, желании какой-то там непонятной власти и могущества. Кто же знал, что все это будет такой ценой? Точнее, кто знал, было понятно. Все, кто не повелись на сладкие речи Темного Лорда и поняли, что к чему. Недавно Кроули ездил к родителям, и они сказали, мол, ну а что от слизеринцев ожидать. Сами-то они с Когтеврана и считали всех представителей других факультетов, мягко говоря, не самыми умными. Вряд ли это все от факультета зависит, но родителей очень сложно переубедить – если они уверены в чем-то, то это практически неизменно. Поэтому Кроули решил больше эту тему не поднимать в разговоре с ними. Как же не хватало Азирафеля. С ним можно было о чем угодно поговорить. Он бы сказал, что делать. А если бы не сказал, то хотя бы выслушал. Все чаще Кроули думал, не завел ли он кого-то. С одной стороны, это было бы здорово – мол, пошел дальше, смог забыть и все такое. А с другой стороны, ужасно, и как раз по тем же причинам. Но прошло уже полтора года! Формально, вообще два – они расстались ведь еще в начале седьмого курса. Но Кроули приятнее было считать с выпускного. Кроули решил взглянуть на календарь, дабы посчитать точное количество дней с их расставания и потом страшно опечалиться, включить грустный фильм и с ужасно расстроенным видом поедать все, что найдет у себя дома. Однако неожиданно он обнаружил, что завтра сочельник. Черт, так быстро! Как же это случилось? Впрочем, снег за окном мог бы сказать, что уже зима. А ведь он даже елку не ставил. Неужели Рождество уже так скоро? И он будет отмечать его один? Да, видимо, да. К родителям ехать совершенно не хотелось, ни с кем из Пожирателей он категорически не хотел проводить столь замечательный праздник, а больше-то и не с кем было. А точно ли не с кем? Азирафель был по-настоящему счастлив вернуться домой. Он с огромным трудом уговорил начальство дать ему выходные на Рождество, сославшись на необходимость проведать мать, брата с женой и племянника. Однако делать этого он не собирался. Ему просто хотелось хотя бы немного отдохнуть от всего сумасшествия, что происходило в больнице. Спасать жизни – это замечательно, здорово и благородно. Но так тяжело! И какой черт его дернул идти в целители? Азирафель снял мокрое от снега пальто, повесил сушить в коридоре и устало опустился на кресло перед телевизором. Лили изначально очень настаивала, чтобы он присоединился к ней и Алисе в штабе мракоборцев, но он решил, что это слишком сложно для него. И пошел в целители. Гениально, Азирафель, гениально! Может, когда в стране нет войны эта работа не так уж и плоха, но в данных условиях – невыносимо. - Фредди, твой хозяин – очень плохой человек. – Обратился Азирафель к коту, что запрыгнул ему на колени. Тот удивленно посмотрел, словно ждал продолжения. – Должен гордиться, что спасает людей, а сам мечтает уволиться и свалить в теплые края. Очень, очень плохой человек! – Устало проговорил Азирафель и продолжил щелкать каналы. Он бы сейчас хотел поговорить с кем-то кроме кота, однако, с кем? Лили и Алиса сейчас слишком заняты – им замуж выходить нужно, еще и сражаться почти каждый день. У Азирафеля и язык бы не повернулся жаловаться им на свои проблемы. Вот бы Кроули был рядом. Он бы понял, скорей всего. С мыслями о нем и воспоминаниями о школьных временах Азирафель так и заснул в кресле с котом на коленях и каким-то странным американским ток-шоу, играющим по телевизору. Разбудил его стук в окно. Он сонно посмотрел на часы и увидел, что сейчас два часа ночи. Черт, если это письмо от начальства, он просто его проигнорирует и скажет, что сова затерялась в дороге, попав под снегопад. Но нет. Это был ворон. От Кроули. Сон как рукой сняло, и Азирафель отправился скорей открывать окно. Кроули не писал ничего после того невнятного письма из Бухареста. В отличие от немногочисленных предыдущих, это было куда более длинным. Азирафель читал его медленно, параллельно выкуривая сигарету. Обычно он не курит дома, но сейчас ему было совершенно все равно, что теперь вонять будет, по меньшей мере, три дня. На следующее утро первая мысль, которая пришла в голову к Кроули: «Я зря это сделал». Зачем он написал это? Зачем? Чего он добивался? Того, что Азирафель вдруг поймет, что любит его всем сердцем и душой и примчится как можно скорее? Что за глупости. Сколько раз нужно говорить себе - не смотреть перед сном мелодрамы и не пить. Это должно быть основным правилом жизни. Всегда понятно, к чему приводят подобные действия. К позору наутро. Ох, скорее бы вернулся Сатана, нужно срочно написать письмо, где Кроули приносит свои извинения за нелепицу, что писал ночью. А не будет ли он выглядеть еще хуже в таком случае? Как же сложно, сложно! Кроули еще некоторое время нервно походил по квартире, а потом ему на глаза попалась неоконченная вчера бутылка виски. И крепкий алкоголь постепенно затуманил разум, притупил все негативные чувства, в частности, тревогу и позволил Кроули расслабиться. Напиваться прямо с утра, возможно, не самая лучшая идея. Но сегодня же праздник! А по праздникам можно все, что угодно. К вечеру Кроули частично протрезвел и решил, что делов хуже, чем вчера, уже не наделает, поэтому столь удачно подвернувшаяся под руку кассета с «Праздничным романом» не помешает. Тем более, фильмы про Рождество лучше всего смотреть как раз в канун Рождества. Особенно, если отмечаешь в одиночестве. Звонок в дверь раздался в самый кульминационный момент фильма. Кроули чертыхнулся и уже приготовился прогонять того, кто стоял за дверью, кто бы это ни был. Наверняка какие-нибудь чудаки из церкви, что будут сейчас рассказывать о рождении Христа в этот замечательный день и прочую чепуху. Ох, ну сейчас они узнают, что звонить в эту квартиру было ужаснейшей ошибкой. Кроули открыл дверь, и за секунду ярость на его лице сменилась выражением глубочайшего удивления, граничащего с настоящим шоком. Что ж, возможно, его можно было назвать чудаком из церкви, учитывая, что он был там буквально минут двадцать назад. - Привет. – Сказал Азирафель, чувствуя себя немного неловко. Он до сих пор не до конца понимал, что здесь делает. - Привет. Кроули вдруг обнаружил, что одет в данный момент в старую футболку и потертые треники. Черт. - Ты… неожиданно. Я, как видишь, не ждал гостей. - Может, пропустишь? - А… да… конечно. Проходи. Азирафель зашел в просторную квартиру. Она сильно отличалась от его собственной, если не была ее полной противоположностью. Огромные окна, современная мебель – что ж, это в стиле Кроули. Они оба сели на противоположные концы дивана. Каждый хотел сказать много всего, однако никто из них не знал, как начать разговор. Было ощущение, что они вновь школьники, какими недавно были, но в свете последних событий совсем забыли об этом. - Слушай, по поводу того письма… я так напился… - Я так и понял, мой дорогой. Ты бы никогда ничего подобного не написал, будучи трезвым. – Азирафель слабо улыбнулся. - Я и сейчас не трезв. Говорю же, совсем не ждал гостей. - А у тебя еще осталось? - Ну, я пил виски. Не знаю, понравится ли тебе… - Не узнаешь, пока не попробуешь. Азирафелю крепкий алкоголь, на удивление, пришелся по вкусу. Они с Кроули постепенно напивались, сидя по-прежнему на безопасном расстоянии друг от друга. Поначалу разговор не клеился. Они не знали, что и как у кого было все время, что они не общались, поэтому было страшно спрашивать, опасаясь затронуть что-нибудь не то. Также они не знали, как в принципе общаться друг с другом – что у них сейчас за отношения? Сложно, очень сложно. Однако алкоголь быстро сделал свое дело и вот, Кроули уже рассказывает о похотливом Джимми, а Азирафель смеется громче, чем следовало бы. - Мне этого не хватало. – Тихо говорит Кроули, нарушив уютное молчание, что воцарилось ненадолго после истории Азирафеля о пациенте, который полностью был уверен, что он в четырнадцатом веке и болен чумой. - Мне тоже, мой дорогой. Азирафель повернулся к Кроули и они какое-то время смотрели прямо друг другу в глаза. Они не должны друг на друга так смотреть. Если бы кто-то из Пожирателей сейчас увидел эту картину, Кроули вряд ли остался в живых. А узнай кто из знакомых Азирафеля, что он сейчас делает, то его бы не убили, конечно, но очень и очень сильно отчитали и осудили. Но здесь нет никого, кроме них двоих. - Почему мы это делаем? – Еле слышно спросил Азирафель, медленно сползая ближе к лицу Кроули. - Влюбленные люди совершают глупые и странные поступки. - А ты считаешь нас влюбленными? - Насчет себя я уверен. – Кроули говорил это совсем близко от губ друга. - Нельзя быть ни в чем уверенным на сто процентов. Однако этот случай исключение… И они, наконец, поцеловались. Этот поцелуй был приятен и горек одновременно. Напоминал сигарету, которую ты куришь после долгих мучительных месяцев, отчаянно пытаясь бросить. Когда только закуриваешь, думаешь, мол, это всего лишь одна сигарета, я не сорвался, я все еще бросаю. Но уже после третьей затяжки понимаешь – все, пиздец. Я опять курю. И не факт, что у меня хватит мужества бросить снова. Так и Азирафель понимал, что уже не сможет бросить снова. И Кроули. Тем вечером ни до чего большего, чем поцелуи, так и не дошло – они были слишком пьяны. Однако все было и так предельно ясно.