На руинах
4 июля 2019 г. в 16:24
Гэвину Риду тридцать шесть лет и он валяется с рваной дырой в бочине за кучей строительного мусора, посреди облезлого туннеля метро. Он из последних сил отстреливается фаерболами от ублюдков, лезущих прямиком из Ада, пока перчатки на его руках плавят под собой кожу.
Гэвину Риду тридцать шесть и он направлялся с отрядом тамплиеров на станцию Темпл, когда их накрыло волной тварей из преисподней. Кого-то убили Вестники раздора, кого-то сожрали Адские гончие, а Рид остался в живых чудом, отделался малой кровью и принялся звать на помощь подкрепление, молясь, чтобы его услышали по внутренней связи.
Гэвину Риду тридцать шесть, и он умирает от кровопотери посреди грёбанного Ада, сошедшего на землю, когда встречает любовь всей своей жизни, прямо во время сраного демонического апокалипсиса.
Вокруг слышатся голоса, рёв демонов и звуки начавшейся перестрелки — подкрепление всё же пришло.
Один из техников появляется в его поле зрения из сизого марева с огромной винтовкой наперевес. В метре над его головой кружит парочка дроидов, потрескивая и оставляя след неона в воздухе.
Боец подаёт знак пальцами и один из роботов спускается ниже и, облучив Гэвина волной синеватого цвета, поправляет его общее состояние.
Сразу становится не так хуёво и Гэвин сосредотачивает своё внимание на спасителе, чьего имени ещё не знает.
Техник тем временем удобно опирается ногой в высоком сапоге на верхушку мусорной баррикады и, вскинув винтовку повыше, отстреливает очередями демонов и прочую срань настолько плавно и легко, что Рид не может взгляд отвести.
Стыки доспехов техника мерно сияют голубым свечением, пока незнакомец на мгновение отрывается от стрельбы, чтобы возродить дроида.
Выпустив ещё одну очередь, он отбрасывает пустой магазин и, закрепив винтовку за спиной, снимает свой шлем с ярко-голубыми визорами.
В тот момент Гэвину кажется, что он уже умер и попал в рай, потому что этот мужчина красив, как блядский ангел.
Техник опускается рядом с ним на колени и, согнувшись к уху, чтобы перекрыть звуки бойни вокруг, говорит, чуть хрипя:
— Здравствуй, красавчик. Моё имя Ричард, идти сможешь? — Рид лишь согласно кивает головой, вперившись взглядом в шало блестящие серые глаза и кривую ухмылку.
— Прекрасно, — выдаёт Ричард и возвращает свой шлем на место.
Техник сразу же связывается с командиром отряда, извещая, что нашёл Рида и можно отступать обратно на станцию.
Он подтягивает Гэвина к себе, приобнимая за талию, и, закинув его руку себе на плечо, встаёт, пока Рид отъезжающим сознанием размышляет о том, какого оттенка его волосы. Может тёмный шоколад? Определённо он.
Ричард поправляет Гэвина на своём плече, а затем, сняв с пояса светошумовую гранату, зубами выдёргивает чеку и, убедившись по связи, что все свои ушли в отступление, бросает её вперёд, сразу же начиная вместе с висящим на его плече Ридом, двигаться в направлении портала на станцию.
Пока они продвигаются в убежище, Ричард ещё отстреливается от мертвецов пистолетом-пулемётом, который вытащил из кобуры на бедре, но где-то на середине сего действа Гэвин отрубается.
В себя он приходит уже лёжа на кушетке на базе Тамплиеров. Над ним сразу же склоняется светловолосая девушка и суёт ему воду.
Хлоя, так зовут медика, не отпускает его из медблока пока не убеждается, что Рид полностью здоров.
Рана в боку от зубов гончей затягивается быстро, а вот руки, хоть и удалось восстановить так, что даже шрамов почти не осталось, поберечь придётся. Гэвин лишь раз попробовал снова ментально потянуться к сгусткам тёмной магии и сразу понял, что ничего не выйдет: руки прошивала невыносимая боль, а сознанием сразу же завладевали флешбеки из не такой давней бойни.
Хлоя объяснила это тем, что его подсознание поставило барьер, который так просто не пробить и посоветовала переквалифицироваться из заклинателя в стрелка или стража. Рид выбрал первое: его меткость была на уровне, когда он служил в полиции.
В следующий раз Гэвин пересекается с Ричардом только через два месяца и не то, чтобы он не пытался искать техника, просто хренова база Тамплиеров охрененно большая, и он лишь раз видел мелькнувший в конце коридора силуэт в чёрно-белой экипировке, отсвечивающей голубым неоном на стыках.
Всё это время он думал о Ричарде: о его глазах, волосах, губах, широких плечах, на которые с радостью закинул бы не только руки, но и ноги — и понял, что переклинило. Сильно и до дрожи.
Гэвин Рид не верит в любовь с первого взгляда, но в помешательство с первого взгляда — вполне. Как-то иначе объяснить всё это мужчина не может, его словно приворожили эти чёртовы глаза и родинки по щекам.
Они сталкиваются в оружейной. Гэвин заруливает туда обновить арсенал для рейда. Он уже полностью восстановился и был готов размозжить бошки ещё десятку другому демонических тварей, потому напросился к Аллену в отряд.
Рид сразу замечает его. Потому что невозможно не заметить того, на ком кукушка съехала конкретно.
Ричард стоит у стенда с винтовками и примеряется к одной из них, а Гэвину как раз нужно туда же. Он становится чуть поодаль и выдёргивает из креплений две разнокалиберные винтовки, нерешительно замирая, пытаясь не коситься на Ричарда слишком откровенно, и экстренно придумывает предлог для поболтать.
Однако Ричард нарушает чистоту мерного гула вентиляционных установок первым:
— Лучше МРТ-76, калибр больше, — истолковав замешательство Рида, как признак незнания, советует Ричард.
Гэвин лишь фыркает: пусть он больше по части тёмных приёмчиков каббалистов, но в штурмовых винтовках тоже что-то смыслит.
— Спасибо, — кивает Рид, поворачиваясь к такому желанному собеседнику и подвисает, засматриваясь на техника.
У Ричарда в зубах, у края губ, зажата зубочистка, а его серые, словно стеклянные, глаза, не моргая, следят за Ридом. Гэвин думает, что это пиздец крипово и уже хочет спиздануть эту мысль вслух, когда Ричард снова заговаривает:
— А теперь ещё одно, за твоё спасение, — ухмыляется он, сощуриваясь, как довольный кот и перекатывает языком зубочистку в другой уголок рта, показывая ровные ряды белых зубов.
— Кхм, спасибо, что вытащил мою задницу тогда, — пялясь на чужой рот, выдаёт Гэвин.
— Я тут подумал… «Спасибо» в карман не положишь, — техник опирается рукой на стену у края стенда и улыбается ещё шире. Он высокий, выше Рида и шире в плечах, по габаритам просто долбанный вышибала из тех клубов по которым шлялся Гэвин, пока на землю не сошёл Ад.
— И чего ты хочешь, Ричард? — подыгрывая, спрашивает Гэвин, наконец-то произнося чужое имя и прокатывая каждую букву на языке. Он видит, как чужое лицо слегка вытягивается от удивления, вероятно, Ричард не ожидал, что Гэвин запомнил как его зовут.
— Даже не знаю… Столько вариантов, — состроив задумчивую мордашку, с досадой говорит Ричард.
Гэвин на это лишь закатывает глаза и, забрав винтовку, которую посоветовал Ричард, идёт на выход, бросив на последок:
— Обойдёшься и простым человеческим «спасибо».
— Хэй, могу я хотя бы узнать имя прекрасной принцессы, которую вытащил из лап кровожадных демонов? — уже у выхода окликает его Ричард. Гэвин на это молился.
— Гэвин Рид, ехидный ты ублюдок, — скалится мужчина, оборачиваясь.
Ричард всё так же стоит у стенда, закинув винтовку на плечо, и ухмыляется, терзая несчастную зубочистку острыми зубами.
— Ричард Стерн, к твоим услугам, — салютует тот и Рид, давя в себе улыбку, спешит наверх. Он уверен, что Ричард пялится ему в спину или куда пониже. Рид буквально чувствует, как этот взгляд обжигает и радуется ещё больше, ведь зацепило не его одного.
Они периодически ещё пересекаются в столовом блоке и молитвенном зале, но обмениваются лишь заинтересованными взглядами и хитрыми улыбками.
А потом с одного из рейдов Ричард возвращается таща на руках раненного брата. Он весь залит кровью и смотрит взглядом побитой собаки, пока Хлоя стягивает разорванные нити ауры раненного.
На время лечения Коннора, Маркусу в отряд требуется стрелок, чтобы на пару с Ричардом прикрывать тылы. И Гэвин соглашается быть временной заменой.
Примерно тогда он и понимает, что Рик не совсем в себе, если можно так сказать. Потому что у него от страха и опасности, от адреналина в крови, уносит крышу.
Стерн кидается под когти, пасти и прочие смрадные части демонических тел, не раздумывая. Разрывает глотки мертвецов «голыми» руками, ради адреналинового всплеска. Попадая в эпицентр битвы не на жизнь, а на смерть, он борется безрассудно и бесстрашно, рискуя своей жизнью.
В одном из рейдов Гэвину прилетает в забрало шлема вонючей, гнилой нижней челюстью мертвяка, которую Стерн выломал пока зомби пытался вцепиться в него.
Ричард, услышав ёмкие словечки Рида в свою сторону, лишь весело говорит «извини, принцесса» и кожаными перчатками торопливо стирает со стекла чужого забрала гной и тухлую кровь.
Гэвин не видит, но уверен, что в этот момент Ричард улыбается, как пациент психиатрии и ему нестерпимо хочется стащить их шлемы и засосать этого чокнутого ублюдка прямо посреди всей творящейся параши: вопящих толп демонов, криков бойцов и прочего дерьма, но здравый смысл всё ещё при нём.
День идёт за днём и Коннор возвращается, но Гэвин никуда не уходит. Потому что не хочет, потому что Рик попросил, потому что «не уходи, принцесса, мне с тобой весело». И Рид остаётся.
Он ждёт. Ждёт и знает, что рано или поздно они доберутся друг до друга.
Гэвин знает, что они ведут игру на то, кто же первый сорвётся и перейдёт грань конченных подъёбок и пошлого флирта, перемещая их из вертикальной плоскости в горизонтальную.
Гэвин знает, что Ричард ни за что не хочет проиграть эту войну, но очень ждёт, когда же её проиграет Рид.
Это и случается, только не совсем так, как они оба планировали.
После очередного рейда Гэвин не кидается на Ричарда с влажными поцелуями, он кидается на него с кулаками.
Как только Стерн снимает свой шлем, ему смачно прилетает в правую скулу.
Ребята из отряда спешно ретируются, утаскивая с собой Коннора, давая им шанс разобраться.
— За что? — недоумевая, спрашивает Ричард. С него слетает весь азарт и веселью тоже приходит конец, когда он смотрит в злые и обиженные глаза Гэвина.
— За что?! За то, что снова подставился! За то, что твою тупую башку чуть не отгрыз какой-то хер с кожаными крыльями, сучий ты сын! Ты бы сдох, если бы я не успел! — в Гэвине просто кипит ярость, потому что он успел отстрелить твари голову только в последний момент и пиздец как испугался.
— Поверь, принцесса, я в курсе, что было бы, не успей ты, но ты ведь успел, — дёргает бровями Ричард и Гэвин снова кидается на него.
Они дерутся минут десять, но толком даже не бьют друг друга, только распаляют.
Потому, когда Ричард наконец-то прижимает брыкающегося Гэвина к стене, тот отчётливо чувствует чужой стояк, упирающийся в бедро.
— Ты конченный псих! — шипит Рид, изо всех сил вырываясь, пока Стерн пытается отдышаться.
— И ты такой же, — фыркает Ричард, — какого чёрта ты так психуешь?
— Ты тупой или да?! Я, блять, психую потому что не хочу, чтобы твоей тупой башкой полакомился какой-то ублюдок из преисподней! Потому что мне нравится твоя хренова тупая башка, Ричард! — вопит Рид в запале, а затем его затыкают голодным поцелуем.
Ричард пропихивает между его ног колено, прижимая бедром стояк Гэвина и скользит руками на его спину, чтобы расстегнуть замки брони.
Они лижутся долго и со вкусом, стаскивая друг с друга верхнюю часть экипировки. Прижимаются кожа к коже, и Гэвин тихо стонет, пока Ричард вылизывает его рот. Это просто охуенно, настолько, что Гэвин, сдрочивший ладошки на Стерна уже давно, готов был кончить только от чужих губ и языка.
Когда Ричард спешно отстраняется и, расстегнув их штаны, широко облизывает свою ладонь, Гэвина коротит.
Стерн прижимает их члены друг к другу и начинает в быстром темпе надрачивать. Его ладонь широкая и грубая от работы с оружием и от этого так хорошо, что Гэвин почти теряет рассудок.
Техник проводит большим пальцем по бархатистым головкам, собирая смазку, и размазывает её по стволам, лаская вздувшиеся вены.
Ричард снова и снова целует стонущего Гэвина, а потом переходит на его шею, принимаясь её метить засосами и болючими укусами, обжигая нежную кожу горячим дыханием и потираясь о неё едва отросшей щетиной, раздражая до зуда. Он широко лижет Гэвина в подбородок и с ненормальной страстью вылизывает шрамы на его лице.
Шумно дыша, Стерн зарывается носом Гэвину в волосы, вдыхая запах костра и пороха и закатывает глаза от удовольствия, когда Рид помогает ему дойти до края своей рукой.
— Обещаю, буду осторожнее. Сразу после того, как трахну тебя, — жарко шепчет Ричард в чужое ухо, хрипя, пока Гэвин кончает, выдыхая тихое «Рик».
Гэвину Риду тридцать шесть и он абсолютно взаимно влюблён в распоследнего психа.
Гэвину Риду тридцать шесть и он пытается любить и быть любимым на руинах мира.
Гэвину Риду тридцать шесть, когда он лежит на широкой твёрдой груди своего самопровозглашённого мужа, после неторопливого секса и слушает признания в любви на пяти разных языках.
Гэвину Риду тридцать шесть и он наконец-то счастлив.