Такой разный Детройт

В общем кафетерии на третьем этаже Департамента практически тихо. Почти никого нет в ранний час, и капитан Аллен в одиночку пьёт свой горячий кофе после ночной смены. За стеклянными дверьми кафетерия прекрасно виден холл и входы в крылья убойного и экономического отделов, как раз друг напротив друга. Сбоку, прямо рядом с кафетерием, — пост оперативников, где сейчас как раз вышла на службу новая смена. Усиленная ночная смена — включающая роботов более, чем наполовину, — уже отправилась домой и по стойкам подзарядки. Капитан смотрит на двери других отделов, отстукивая пальцами по боку кружки дробный ритм. В такую рань в эти двери мало кто заходит и выходит. Впрочем, в одну из них входить стало в принципе меньше. Убойному в ноябре сильно не повезло: он лишился трети людского состава. На фоне разошедшегося сумасшествия роботов и объявленного правительством комендантского часа сотрудники отдела валились один за другим. Ввязывание отдела в восстание машин — и потасовка лейтенанта с агентом ФБР. Беспорядок и драка в архиве — и госпитализация с черепно-мозговой и последующим отстранением от службы по состоянию здоровья одного из детективов. За взлётом революции роботов — самоубийство того же лейтенанта. Прототипа, участвовавшего во всех событиях и вышедшего из-под контроля, Аллен устранил сам. Остальных андроидов-патрульных отправили на переработку. Казалось, отдел вот-вот перестанет существовать вовсе. Капитана Фаулера за всё произошедшее понизили и перевели в другой департамент. Новый начальник, Джонсон, перетряс весь скудный состав, сместив и понизив ещё двух, с трудом набрав новых. Всего за месяц там не осталось почти никого, кого Джеймс Аллен помнил бы, знал бы в лицо. С кем работал долгие годы. Всего за два месяца Киберлайф оправились от произошедшего, и к началу нового года заменили абсолютно всех роботов — на новых, стабильных, надёжных. Они заполонили все службы. Их приписали даже к оперативникам. Пальцы Джеймса снова и снова отстукивают по фарфоровой кружке. Эти звуки напоминают ему стрекот выстрелов — которых за последние два месяца, перевернувших жизнь Детройта, было слишком много. — У Вас повышен уровень стресса, капитан, — раздаётся рядом спокойный баритон. — Ваша смена закончилась, Вам следовало бы отдохнуть. Аллен устало смотрит в знакомое лицо. Он понятия не имеет, почему Киберлайф поставила новым моделям почти полную копию внешности сошедшего с ума прототипа. Впрочем, ему всё равно, роботы на то и роботы, чтобы быть одинаковыми. — Я могу помочь Вам сменить обстановку, если требуется. Не дождавшийся ответа робот настойчив, и капитан бросает взгляд на его номер. Действительно, это андроид из его подразделения. Один из трёх, которыми усилили его отряд. Парадоксально, но за устранение прототипа Аллену и его бойцам объявили благодарность — и выразили её вот в этих роботах. Как две капли воды похожих на того, кого они остановили на крыше. — Я могу быть для Вас кем хотите, капитан. Не только напарником, но и собеседником. Аллен тяжело вздыхает и трёт лицо. Он мог бы даже не помнить, какой из трёх андроидов сейчас перед ним, но эта информация, с полным номером, впечаталась почти сразу. У Джеймса всегда была хорошая память. И он хорошо помнит, что именно этот андроид выходит с ним в одни смены, чаще всего прикрывает его спину, заговаривает с ним чаще других на посторонние темы. Аллен снова молчит. Пальцы невольно, спускаясь с кружки, начинают снова выстукивать ритм, и Джеймс обрывает сам себя в этом жесте, морщится. Дробь снова напоминает ночные выстрелы. Кажется, сегодня перед сменой они ему уже снились. Он понимает, что от этих мыслей надо избавиться. Их навязчивость — первый признак проблем. Он понимает, что робот, в общем-то, абсолютно прав, нужна другая обстановка. Он соглашается с тем, что, в отсутствие семьи и близких друзей, робот будет удобнее других вариантов. — Ладно, — Джеймс одним глотком выпивает остатки кофе и ставит кружку в раковину. — Идём. Посидим где-нибудь, где нет знакомых лиц и мест. В его голове тоненько звякает мысль, что человечество вот-вот совершит старую новую ошибку и наступит на те же грабли. Но о себе он так не думает. В конце концов, он ведь даже не называет ни одного из трёх андроидов отделения по серийному имени, потому что роботам не нужны — вредны —  имена. — Я подобрал список мест, капитан, — сообщает андроид так, будто заранее был уверен в его решении. Он в два шага успевает обогнать его и даже галантно распахивает перед Алленом стеклянную дверь. Капитан идёт вперёд, кидая только один острый проверяющий взгляд. Робот мгновенно отзывается вопросительной учтивостью на лице. Аллен отворачивается. — Любое на твой вкус. Он не замечает, как привычно коротким  приказом велит роботу быть субъективным и одновременно угадать подходящий вариант. Он не замечает короткого жёлтого всплеска у робота на виске. Он, человек, привыкший отдавать приказы и привыкший беспрекословно их слушаться, никогда не задумывается о границе между человеческим и человечным. История повторяется. Это неизбежно.