Такой разный Детройт

      С невысокой крыши на захваченное здание открывается наилучший обзор. Через двойную оптику — винтовки и его собственную — видно каждую трещинку, каждый скол на окнах. Он переключает свои камеры на инфракрасный режим: становится видно ещё и смутные желтовато-фиолетовые фигуры за толстыми кирпичными стенами. Слишком смутные. Террористы постарались, выбирая себе убежище. Но даже этих силуэтов достаточно.       — Их двое, капитан, — он отрывает прицел от глаз, чтобы окинуть всю дислокацию разом. — Заложников от четырёх до шести.       Капитан Джеймс Аллен коротко ругается на том конце связи, и это заставляет его мимолётно улыбнуться, не отрываясь от наблюдения. Джеймс Аллен, решительный, умеющий выжидать, умеющий броситься в нужный момент, ругается редко, но ёмко.       — Работаем, — выдыхает капитан, и его слух автоматически перенастраивается, чтобы уловить оттенки эмоций этого человека, — держи их на прицеле, Ричард. Переговоры заводят в тупик. Снимай как можно незаметнее любого из них, кто отделится.       — Я знаю, капитан.       Он снова приникает к прицелу. Изображение реальности перед его взором обрамлено деталями и задачами, но в глубине процессора электронным эхом отзывается имя.       "Ричард".       Этот человек так назвал его, сразу и решительно, как делал всё, — и с тех пор зовёт всегда. Из всех обращений к себе он, единственная модель неслучившейся линейки RK900, отвечает только на это. Имя, данное ему командиром. Имя, данное ему человеком. Его имя.       Но гораздо больше ему нравится, когда капитан зовёт его "Ричи". Так, как звал вчера, и вечер до этого, и неделю назад. Как звал, когда они были вдвоём в темноте, когда соприкасались кожа к коже, когда двигались синхронно в едином рваном ритме. Когда это не Джеймс командовал им, а он — Джеймсом.       Он подчиняется Джеймсу всегда, абсолютно всегда и беспрекословно, но только не в те моменты, когда они остаются вдвоём. Не в те моменты, когда капитан Аллен перестаёт считать андроида из своего отряда — андроидом.       Когда закрывается входная дверь в квартиру, капитан переключается. Перестаёт быть капитаном. И RK900 — нет, Ричард, — перестаёт быть подчинённой ему техникой.       У капитана стальные нервы и титановая выдержка. У капитана десятки шрамов и холодная голова на любой из миссий. У капитана по жилам течёт расплавленный металл — по крайней мере, такие слухи о нём ходят. Капитан гораздо больше человек, чем все, кого он встречал.       Поэтому он шагает за порог двери Джеймса Аллена каждый раз, когда считает оптимально возможным.       За этим порогом он сам ощущает себя… почти человеком.       Но сейчас — он бесконечно терпелив, в противовес всем людям.       Фигуры за стенами двигаются, нервничают. И вот одна из них наконец допускает ошибку.       — Капитан, один отделился проверить северное окно, — коротко и быстро докладывает он.       Капитан не заставляет его ждать с ответом.       — Огонь, — мгновенно отзывается Аллен, гаркает сухо и добавляет тише: — Огонь, Ричи.       Ричард стреляет. Фигура у дальнего окна оседает без звука.       — Минус один, Джеймс, — одними губами отзывается он, прежде чем снова стать только машиной. — Твоя очередь.       Капитан не подводит: инфракрасное зрение ясно показывает вскрытие двери и появление отряда, оцепление помещения со вторым террористом.       Через секунду тот падает от удара в затылок.       Через три минуты заложников выводят из здания.       Их работа сделана. Он опускает винтовку, поднимается с поверхности крыши и спускается вниз, к своему отряду SWAT и своему командиру.       Встречаясь с капитаном Алленом глазами, он вызывает в памяти два коротких слова. Никогда раньше Джеймс не переступал грань, никогда раньше он не давал ему стать человеком — за пределами своей квартиры. Поэтому он ждёт ответа, вербального или нет.       Капитан не умеет подводить: он хмурится, но хлопает андроида по плечу.       — Спасибо, Рич. Ты помог как никто. Спасибо.       Ричард смотрит на него и осторожно, скромно улыбается в ответ.       Он не знает, как точно реагировать, он не знает, как быть. В его голове бьётся один-единственный вопрос, вывод, который он может сделать из этих двух слов. Или — не сделать.       Он смотрит в глаза Джеймсу Аллену, и в его собственных, таких же серых, глазах стоит этот вопрос. Возможно, настала пора стать человеком насовсем?..       Джеймс кивает.