Такой разный Детройт

Раннее утро накрывает Детройт туманом, когда капитан Фаулер едет на свою работу. Он надеется, что в офисе ещё никого нет, кроме уходящей на покой ночной смены, хотя понимает, что совершенно напрасно. Наверняка там уже собрались большинство андроидов — после революции пластиковые ребята всё так же рьяно относятся к своей уже официальной работе. В крыле убойного отдела довольно тихо. Тут всё ещё нет почти никого из людей — и капитан Фаулер этому немного рад. Он любит своё дело, свой отдел и своих ребят, но всё-таки шуму от них всегда многовато. Поэтому он приезжает так рано, чтобы разобраться с делами и немного побыть одному. Пожалуй, его желание немного странно. Ведь капитана никто не ждёт дома после развода — не брать же в расчёт его маленький террариум, — но Джеффри слишком ценит тишину. Но не видать Джеффри ни тишины, ни спокойствия, увы. Дойдя до собственного кабинета, он замечает, что тот попросту… занят. Сквозь замутнённые окна за столом отчётливо видна фигура, и Джеффри это не нравится. Конечно, ой как не нравится. — Что за дела… Ему некому ответить: Бен приходит только к восьми, а уж Хэнка с его напарником вряд ли увидишь на месте раньше девяти. Зато они теперь всегда идут в паре, чего уж. Капитан Фаулер в недоумении распахивает дверь и резко входит внутрь. Точная копия пресловутого Коннора, закинувшая ноги на его рабочий стол, поднимает на него глаза и лениво улыбается. Капитан раздражённо вздыхает. Чёртов беспардонный мальчишка на его голову! С Коннором перепутать — нереально. — Выметайся, — командует он обычным беспрекословным тоном. Джеффри привык, что его слушаются. Слушаются абсолютно все — даже если хотя бы для вида. Этот андроид — нет. — Выметайся, кому сказал, — повторяет капитан. Пластиковый узурпатор только улыбается, складывая руки на плоском животе и умащиваясь в кресле глубже. — Ты забыл добавить “доброе утро”, “не мог бы ты”, “пожалуйста” и “Кеннет”, — елейным голосом перечисляет он, поднимая по пальцу на каждое уточнение. Джеффри вешает свой пиджак на привычное место, тихо вздыхая. Даже с неуравновешенным Ридом, пока тот окончательно не завалил все тесты на профпригодность и не вылетел ко всем чертям из полиции, было как-то полегче. Зато ему на замену после андроидской революции нарисовался вот этот… Кеннет. Капитан молча оглядывается от шкафа для одежды. Наглый андроид приподнимает бровь. Он нарывается, Джеффри прекрасно знает, что он нарывается и хочет нарваться. Взгляд Джеффри падает на его лоб — с едва заметным круглым рваным шрамом. А он ведь уже нарвался, всего-то полгода назад, нарвался на Хэнка. Вот только теперь этому мальчишке, видно, всегда мало, всегда хочется нарваться побольше, и он проверяет границы из раза в раз. Капитан смотрит в прищуренные карие глаза. Стоило бы уволить засранца нахрен — да вот только он отличный детектив, а Коннору не разорваться по всем местам преступлений. Джеффри подходит к столу, тяжело опирается на него одной рукой, смотря андроиду в глаза, — а потом скидывает его ноги со стола прочь. Кеннет грохается с кресла, не удерживая равновесия. Впрочем, он подскакивает на ноги почти мгновенно, и взгляд его теперь полыхает. — Чего ты добиваешься, пацан? — Джеффри качает головой. — Со мной не прокатят все эти игры. Лицо Кеннета чуть заметно искажается, он отворачивается, поджимая губы. Капитан вздыхает. Дурной мальчишка. Просто дурной мальчишка, даром, что уже отличный детектив. Скольких он таких видел? Да уж было дело, не раз и не два. Но этот — уж больно нагл. Этот совсем, совсем не хочет знать никаких границ, так ведь? Кеннет поворачивает голову, смотрит исподлобья. Теперь его поза так скромна — он убрал руки за спину, стоит в сторонке от стола и даже больше не кидает язвительные фразы. Джеффри снова смотрит ему в лицо, смотрит на его шрам — да, он действительно не Коннор, но как будто после своей смерти теперь всегда стремится это доказать. Вот что значит — увечья. Капитан трёт лицо, закрывая глаза. Этот парень напоминает ему молодость и первые шрамы. У всех, у них всех, даже у пресловутого Коннора, есть эти чёртовы знаки отличия, следы их работы. Фаулер косо глядит на стёкла своего кабинета и удивляется: они успели перейти в полный матовый режим. Он смотрит на понурого Кеннета и качает головой. — Ладно, иди сюда. Он сам делает первый шаг, протягивает руку, чуть похлопывая парня по плечу. И только потом вспоминает: у Кеннета нет границ, ему всегда мало. Впрочем, уже всё равно поздно, потому что Кеннет кидается к нему, вцепляется, обнимает так крепко, как будто боится упасть. Джеффри только и успевает, что охнуть. Его накрывает беспокойством, он понимает, что снова оказался прав. Он думает, что надо бы сказать что-то одобрительное, как-то поддержать, и едва только успевает открыть рот. Кеннет ловит момент и вдруг клюёт его неуклюжим настойчивым поцелуем, так что у капитана пропадают все задуманные было слова. — Я приду ещё, — андроид усмехается, ужом выскальзывая из объятий, в один шаг оказываясь у двери. — Не расслабляйтесь, капитан. Джеффри только и успевает, что моргнуть на закрывшуюся дверь, когда остаётся один. У него пустота в голове и чёртов ступор. Он думает было ругнуться — но снова вспоминает круглый шрам на лбу Кеннета. Не только увечья, о нет, это ещё и прекрасный повод, ведь верно? Капитан вдруг осознаёт, что это всё было специально, от и до. Это всё была одна сплошная провокация с неизвестным для обеих сторон результатом. Джеффри усмехается. Парень абсолютно непредсказуем, но границы, его границы внезапно становятся капитану ясны. Он подходит к столу и снимает матовость со стёкол кабинета. Сунув руки в карманы, Джеффри оглядывает свой отдел — и находит единственную фигурку за дальним столом, демонстративно ушедшую в работу. Капитан Фаулер скупо улыбается. Может быть, спокойствия всё-таки слишком много в его жизни? Может быть, стоит пойти на что-то новое? Он чувствует лёгкий азарт. Пожалуй, ему стоит попробовать. Джеффри кивает себе, своим мыслям — и ровно в этот миг Кеннет оборачивается, чтобы это увидеть. Кеннет ловит его на горячем, и тёмной коже Джеффри удаётся стать ещё темнее. Капитан отводит взгляд, возвращаясь к рабочему столу, скрываясь за ним, как за баррикадой. Впрочем, он абсолютно точно знает, что это — самообман.