Марс, Терра и Космос. Книга третья: Новое Поколение

Кафе во вращающейся панорамной башне, что периодически поднималась к самому куполу, давало любоваться видами Марса двадцать четыре часа в стандартных сутках. Ящер, свернувшись элегантной кошкой, занимал большую часть за спиной Тиаки, сидящего перед космическими девами. — Никогда не мог даже представить, что Велле удастся провернуть такое. Его сестры… Он действительно до сих пор не мог поверить в происходящее и говорил достаточно открыто для путанных мыслей. Спасибо хоть Скур не вмешивался особо, однако заметил, что эти самки весьма странные. Ящер уже сталкивался, и не раз, с женщинами людей, на Марсе он не находился в изоляции. Но эти две мощные красотки вызывали у четырнадцатого недоумение, которое все время колыхалось на ментальном уровне. — Это скорее твой отец, не думаю, что Велла могла сделать подобное одна. — Анха тоже делилась с ним вполне естественно, не зажимаясь, правда продолжала оставаться нечитаемой. И уж тут Тиаки мог точно сказать, не кривя душой, что перед ним находится истинная дочь Кафа. — Ты говоришь, что не чувствуешь во мне экстрасенсорной силы? — переспросила неожиданно Анха, она застегнула воротник стандартного комбинезона, тем самым замкнув на себе ментальную защиту. — Да, и не только я — Скур тоже не может тебя сканировать, — указали большим пальцем за спину. — Но это как раз неудивительно для меня. Твой биологический отец так же нечитаем для многих телепатов. — И как же я тогда буду участвовать в программах Марса, тех же, к примеру, биокаров? — Живое лицо Анхи, полное сомнений, выдавало потаенные мысли. — Сейчас уже разработаны куда более продвинутые модели. Мой Тур древний старец по сравнению с ним. Так что я считаю, что под вас вырастят прекрасный молодой корабль. — Хорошо, допустим, Анха — телепат, но тогда зачем им сдалась я? Только из-за того, что официально являюсь ее парой? — перебила их Фуюэ, этот самый брат ей абсолютно не нравился, более того, немыслимо раздражал. — Экипаж биокара подразумевает двух связанных между собой людей, — спокойно пояснил Тиаки, никак не реагируя на подобный наезд. «Почему самка защищает другую самку?» — спросил на грани сознания ящер своего третьего. «Они из одного кластера, тем более помни, старшая из них моего выводка и у нее седьмой номер!» — ответил Тиаки и совершенно не удивился, как Скур начал наливаться от гордости за своего третьего. Ведь он куда выше по номеру, нежели сидящая перед ним родственная седьмая. «Седьмой? — Для уроборосца данный номер обозначал недавно перерожденного в самца. — Если твой родственник седьмой, почему он не отличается от своего младшего номера?» А вот это уже был подвох, раньше Тиаки всех встреченных женщин записывал для Скура во вторую семерку, и они, находясь на позиции «самок», не сильно интриговали ящера. Даже то, что все же физически отличались от мужчин. Как предполагал сам Тиаки, ящер человеческих женщин относил к особому виду самок. А тут как объяснить уроборосцу, почему две сидящие перед ними девушки — пара? «Ты же помнишь, это особая разновидность людей, поэтому, даже при переходе в первую семерку, у них остается совершенно другое развитие, нежели у человеческих мужчин». Видно, такое аляповатое объяснение немного привносило дисбаланс в голове ящера, но пока на первых порах чего-то другого придумать оказалось крайне сложно. «Я же физически не сильно отличаюсь, скажем, от… Васата, — еле подобрали себе пару для сравнения. — У людей переход из второй семерки в первую не сопровождается таким явным физическим изменением, как, например, у вас». А вот это Скура удовлетворило, он потерся ментально о своего третьего довольной кошкой, потому что ему объяснили что-то, не дающее до сего момента покоя, и счастливо задремал. — А твой включает этого монстра? — Фуюэ выдернула Тиаки из его общения с четырнадцатым. — Нет, Скур не является членом экипажа. Он мой четырнадцатый, то есть моя пара, — отбрил холодным голосом нахалку Тиаки и, увидев, как у дев вытянулись лица, начал собираться. Кофе выпит, шоколад съеден, пора и честь знать, тем более его ждет этот чертов исполнитель Суда Авиор со своим биологическим сыном. Да, Тиаки не отрицал, он просто сбежал от сестры и ее жесткой, как биосталь, подруги и, возможно, зря ляпнул про Скура, но было уже поздно. Ящер, хотя его и беспардонно разбудили, довольной тенью скользил за ним по переходам в сторону струн лифтов, намертво связывающих Наднебесную с Марсом. Черт с этими бабами, сейчас встретится с исполнителем, а после выбьет какое-нибудь новое задание подальше в космосе и просто умотает на биокаре со Скуром куда подальше. Все ненужное забудется, да и девушек пригласили явно не для праздного времяпрепровождения. Так что день-два, и Анхе с Фуюэ будет явно не до него, у них самих окажется такой вал проблем, что они точно забудут о ненормальном парне, у которого в паре состоит ящер. Но это слова… только лишь. Тиаки почему-то именно сейчас, разговаривая с Анхой, испытал настоящий стыд. Возможно, потому, что те так ярко отреагировали? Так он к этому привык. На него и на Марсе практически каждый встречный смотрел косо. Еще бы, когда за твоей спиной расхаживает живое воплощение самой смерти. Да и слухи, в каких отношениях находятся подобные тандемы, распространились очень даже быстро. Его с ящером к лифтам пропустили без вопросов, красочный полет по прозрачной трубе, дающий полюбоваться красотами приближающейся планеты, и вот он, вечно перекатывающийся песок под ногами. Нижний космопорт, где крепились струны лифтов, встретил привычной тишиной и редко пробегающим персоналом, состоящим исключительно из великанов. Человеческая ветвь популяции, эволюционировавшая на Марсе, отличалась изящной конструкцией при высоком росте. Тиаки прошел стандартную процедуру дезинфекции вместе с ящером, пока персонал фиксировал по документам их прилет. А после уже в знакомой и удобной для планеты одежде и с кислородной маской на лице вышел наружу к поющему на ветру песку. Закрытый ангар для спецмехов, и теперь издалека он практически не отличим от своего четырнадцатого. Разве что искусственный хвост один, да и не такой массивный верх. Он мог бы выбрать перемещение через телепорт, космические технологии, в отличие от Земли, на Марсе процветали вполне неплохо, или по старинке, словно романтик-покоритель планет, предпочесть грузовой флаер. Но нет, Тиаки хотел отвлечься, прежде чем идти на встречу с исполнителем Авиором. Да и четырнадцатый застоялся в космосе, давно не выпускал пар. И теперь в предвкушении, словно строптивый бегун, нетерпеливо рыл задними конечностями рассыпчатый грунт. «Давай, вперед!» Столь знакомая команда, и они помчались, словно древние динозавры Земли. Во время бега уроборосец поджимал свои короткие передние конечности вверх, умело работая задними и балансируя двойными хвостами. Тиаки еле за ним поспевал, впрочем, мех был рассчитан и на большую скорость, его тело, подключенное к искусственным синапсам, чувствовало всю эту механику словно продолжение собственных рук и ног, а также позвоночника, что одномоментно удлинился за счет подвижного хвоста. Скорость нарастала, они перестали вилять в стороны и баловаться друг с другом. Скур действительно засиделся в космосе и теперь испытывал застоявшееся тело на физические нагрузки по-максимуму, он вытянулся чуть вперед, прижав сильнее передние лапы к телу, стрелой выпрямил гибкие хвосты. Вот так нестись вдаль за горизонтом по шуршащему песку обоим неимоверно нравилось. Даже у Тиаки запели все мышцы, легкие работали размеренно, им вторило здоровое сердце. Там, на линии, где небеса целовались с покровом Марса, появился сверкающий купол, еще несколько километров — и можно снять уже маску, концентрация кислорода возле станций его производства была вполне приемлема для тренированного человека. Но механический костюм требовал выкладываться физически по полной, поэтому Тиаки подачу дыхательной смеси не прекратил. Солнечный круг так похожий, словно они бегают с ящером на Земле в какой-нибудь песчано-красной пустыне. Тиаки порой очень скучал по отцам и матери, а еще по мамонтам, с которыми ему пришлось делить свою жизнь все детство и юность. «Поднажмем!» Ящер от радости «запел» на все ментальное пространство, если возможно подобные низкочастотные вибрации охарактеризовать как песнь. Стены купола без крыши приближались. Иногда Тиаки казалось, что он видит шлейф выливающегося воздуха, обогащенного кислородом, с его вершины это цеплялось на грани зрения словно марево, да и рядом с куполом начинались так называемые сады — специально выведенные марсианскими генетиками яблони и сливы. Пришлось петлять при подходе среди низкорослых деревьев, и, естественно, их скорость упала, но зато теперь Тиаки смог снять намордник и вдохнуть полной грудью разряженный воздух ставшей ему не менее родной планеты. Его смесь для дыхания немного обжигала жаром. Полдень, солнце в зените, сол Венеры* и впереди выходные дни. Он быстро привык к местному времяисчислению, хотя поначалу и путался. Особенно была странной двойственная система, которую изначально отсчитывали на Наднебесной, везде прописывая стандартную по Земле и тут же в следующей строке отмечая Марс. Надо было загребать вправо, туда, где существовал специальный проход для тех, кто предпочитал бегать по пустыне на своих ногах, одетых лишь в механический костюм. Что ж, его четырнадцатый доволен, да и мысли успокоились. Общаться с Авиором Тиаки не любил, но теперь, заходя в шлюзовую камеру, он преисполнился решительностью и интересом. Все же нечасто его лично приглашал к себе исполнитель Суда, и он шкурой чувствовал, что это как-то связано с Васатой. *** Васата, опустошенный и посеревший, действительно прилагался к Авиору, что на его фоне выглядел гротескно бодро и счастливо. Но как только исполнитель Суда заговорил, Тиаки словно пришибли, причем намертво. Нет, такого поворота он однозначно не ожидал. Но даже при всем его бунтарском характере этот дьявол воплоти буквально вцепился ему за гипотетические жабры. — Мои отцы не согласятся с подобным. И потом, я еще юн, чтобы брать ученика и тем более создавать с ним пару. — Высказать свои «фи» по поводу столь идиотского решения Тиаки все же считал своим долгом. — Согласие от Чары и Аль Данаба уже получено. И потом, изначально ты был и остаешься мужчиной космоса, нравится тебе или нет. По нашим же законам ты совершеннолетний и твою судьбу решают не твои биологические родители, а только Совет Старейшин, — поставил Авиор Тиаки перед неприятным фактом, мол, раз не сиделось на Земле и ты сунулся в космос, то соответствуй. — И он постановил прикрепить этого искусственника ко мне учеником? Что за бред? И потом, по его личным данным, если я не ошибаюсь, он раньше меня появился среди звезд, я не могу быть его старшим и тем более учителем. — А что верно из этих данных, а, Тиаки? Даже я не смогу точно установить, где среди них вымысел, а где правда. В силу последнего рейда и милого общения с твоими сестрами я полностью удостоверился, что телепаты вашего уровня среди космических людей до сих пор остаются подневольным мясом. По сути, что из себя представляет тот или иной человек? Кости, мышцы, органы их системы или знания, профессиональные навыки, что нужны нашим кораблям, — где люди их живая начинка? Память о себе в первую очередь, дети мои, именно она делает каждого из нас индивидуальностью. Сотри ее — и останется только безвольное мясо, с которым можно делать все, что угодно. Первая инстанция, куда перебрасывали Васату, — это цитадели Близнецов. Надеюсь, ты знаешь, что это означает? Тиаки поежил плечами… Аль Данаб рассказывал ему, и не раз, что именно там, где эти два форпоста Адама и Евы располагались в непосредственной близости друг от друга, и собирали большинство как стандартных кораблей, так и военных лайнеров. Все работы были поделены поровну между мужчинами и женщинами. Обычно первые строили весь каркас, прокладывали основные системы, плюс устанавливали двигатели, вторые занимались отделкой и прочей нужной мелочевкой, связанной с тестированием, программированием и обкаткой. Также на дамские плечи ложилась проблема подбора телепатов для создания живого изуродованного ядра лайнера. — Сам понимаешь, никто не будет особо проверять историю того, кто станет неотъемлемой частью корабля и полностью потеряет свою человечность. Тиаки гулко сглотнул, теперь его лицо по бледно-зеленому оттенку было не краше Васаты. — Да, моему сыну крупно повезло, впрочем, как и тебе, Тиаки. Бесчеловечную программу свернули и сердца лайнеров стали обновлять первыми биокарами. Это, конечно, только начало. Сейчас биокаров подключают чаще всего к спаянным в единое операторам. Это звучало страшно, но все же Тиаки переспросил тихим голосом: — И что происходит, когда биокары видят подобные человеческие обрубки? — Хм-м-м, интересует? — криво усмехнулся на подобный лепет Авиор. — Биокары, выполняя просьбу операторов, чаще всего разъединяют их. Ты же общаешься каждый день со своим Туром и прекрасно знаешь, что он может синтезировать все, что угодно, из своего тела, так и здесь. Биопротезы биокаров практически неотличимы простым глазом, и самое главное, что так нравится нашей правящей верхушке, — это то, что операторы полностью остаются намертво привязаны к биокару и тем самым к лайнеру, хотят они этого или нет. Мнимая свобода, они получают то, что у них украли в прошлом, но исключительно в рамках корабля. Для того чтобы подобные протезы, заменяющие ампутированные органы и хирургически вырезанные системы, продолжали работать, операторам приходится постоянно находиться непосредственно в контакте с биокаром. — Значит, вы научились делать привязку не на конкретного человека и его ДНК, а на груду железа? — усмехнулся Тиаки, вспоминая, как ему объясняли, зачем его генматериал был введен в биомассу тогда еще только растущего для него Цеен Ке. — Мы научились подвязывать биокар на ДНК нескольких человек. Да, в него вводят генетические маркеры бывших операторов, иначе новое выращенное сердце не будет их включать в себя, но основная биологическая привносимая составляющая содержит генотипы офицеров командного состава. — Зачем такие сложности? — Для Тиаки это все звучало совершенно абсурдно. — Думаешь, было бы проще умертвить старых операторов, заменяя их просто биокаром? — Такое предположение оказалось еще страшнее. — Как бы не так. А где гарантия, что синтезированное существо будет полностью подчиняться? Без подвязки на конкретных людей, а? Да и потом, не все операторы просят убить себя. Многие цепляются даже за такое недосуществование, как бы это ужасно ни звучало. И еще один момент, почему именно ты будешь учителем Васаты, вторая пара с уроборосцем распалась. Ты единственный, кто так долго продержался в этом проекте, так что его направленность решили поменять. Ты, как старший, принимаешь Васату в свой кластер, плюс еще одного уроборосца, личинка которого уже взращивается. Тиаки словно ударили под дых. Что же получается? Ученые сделали новую ставку на подобие кластера Уробороса, раз пары между человеком и ящером оказались столь ненадежны. — Что стало с телепатом из распавшейся пары? — Своего товарища по несчастью Тиаки видел мельком и всего несколько раз… но все же его неудачный опыт мог помочь в дальнейшем и ему. — Весь материал по этому делу тебе передадут — я договорился. Ошибки — это тоже опыт, тем более кровавый, оплаченный жизнью. — Чей? Человека? — Нет, в данном случае ящера. Так что, мальчики, отныне по космическим законам вы пара, учитель и ученик. Все остальное, в том числе решения, как вести ваш тандем, я оставляю на плечи старшего Тиаки. И потом, управлять биокаром по новым инструкциям должны двое людей. Так что Тур скоро получит генматериал Васаты, и это не обсуждается. Авиор еще на раз прошелся тяжелым взглядом по обоим замершим мраморными колоннами юношам и твердой поступью покинул приемную залу, предоставляя новоиспеченный тандем самому себе. *** Что было труднее всего? Тиаки не знал, то ли заставить искусственного телепата снять комбинезон космического человека с встроенной в нем ментальной защитой, то ли научить пользоваться мехами для пробежек по марсианским пескам. Первое пришлось содрать буквально с боем, основательно прессанув. Но тут его поддержал верный Скур. — Я точно не буду с тобой трахаться, — отбивался от него Васата кулаками, когда понял, что ментальная атака на Тиаки не работает. — Будешь, причем еще и при уроборосцах. Забудь все, что в тебя вбивали про них, раз и навсегда. Хотя ты вообще уверен, что это реальная твоя память? — Космические ботинки тоже пришлось снять, ловко уворачиваясь от пинков, они точно не подходили для песка. — И хватит брыкаться, сам потом же встанешь раком и попросишь тебя выебать по полной. — Да с какого хера?! Что ж, взмыленный от непривычной борьбы Васата, сидящий на полу в стандартных белых шортах и майке, выглядел вполне соблазнительно. — С такого, уроборосцы очень убойно транслируют похоть, когда испытывают возбуждение и тем более оргазм. Так что встанешь, еще и дрочить себе будешь как одержимый при этом, подмахивая мне поджарой задницей. — Ни за что! — От представленного у Васаты подергивались руки. — Приказ. Привыкай, если не хочешь, чтобы уроборосцы из твоих мозгов сделали кашу. Затем пришлось Васату учить одеваться. Местные куртки и штаны из специальной ткани, что отталкивала мелкие песчинки, были устроены совершенно по-другому. Ну, а ботинки с высоким голенищем и с его шнуровкой вообще казались анахронизмом. — Ну вот ты и готов, идем. — Куда? — В загон, и не бойся, трахать тебя в масках мне не улыбается, так что все сексуальные изыски отложим на позже. Васата все же, подчиняясь, проследовал за ним, опасливо косясь на вышагивающего следом уроборосца. Но Скур, наоборот, радовался, его третьему досталась любимая самочка, загружая эфир бесконечными мыслями про яйца. — Он всегда о всякой подобной хрене думает? — не выдержал первым Васата, часть образов он все же улавливал, хотя диапазон Скура для него был весьма непривычным. — Как ты вообще понимаешь, о чем он думает? — Научишься. Это как разговаривать на разных языках. Скур умеет транслировать, подстраиваясь под человека. И раз ты не понимаешь, значит, пока не хочет раскрываться тебе целиком. Что ж, впереди маячил выход к ангару с мехами, и Тиаки попросил Васату надеть кислородную маску. Заставить бегать при помощи сенсорных мехов того, кто большую часть жизни провел в лаборатории, оказалось забавным. Васата с разбегу зарывался в песок с головой либо перекувыркивался, совершенно не держа равновесия. — Мне говорили, это как ездить на велосипеде. — Тиаки просто тупо ждал, когда у его младшего начнет получаться. — Может, гироскопы проверишь. Вдруг сбились? — Да пошел ты в черную дыру! Откуда мне знать, что такое велосипед? — Васата, кряхтя, еле поднимался каждый раз и упорно пытался начать с самого начала. — И заткни своего ящера, он задрал ржать на всю менталку! А вот тут Васата ошибался, Скур немного поскуливал и честно переживал, что старшая самочка его третьего навредит себе и потом не сможет отложить столь необходимые яйца. Но так как все это транслировалось на волне уроборосцев, Тиаки помалкивал, коль Скур не хочет общаться пока с Васатой — настаивать точно не стоит. Сам же он медленно прохаживался вдоль вырытой носом Васатой траншеи, периодически предлагая свою помощь. Но гордый младший уперся изначально, поэтому на подъем после очередного падения в громоздких мехах уходило с непривычки слишком много времени. Час кувырканий, два… три… Именно поэтому Тиаки и увел его от главного купола с посадками, тут вдали хоть заройся. Никто и слова не скажет про то, что два идиота решили перекопать пол-Марса. Наконец-то стало получаться: вот Васата пробежался пару метров, вот уже с десяток, когда его перестало заносить. И Тиаки понял, что тот все же уловил всю премудрость бега в мехах, он без предупреждения повел его за собой, забирая резко в пустыню. «Куда мы?» — Пользоваться переговорным устройством смысла не было. Васата четко формировал мысленно как вопросы, так и ответы. «К загону, надо, чтобы ты познакомился с личинкой, которая потом станет пятнадцатым в нашем кластере». «Так их что, будет еще и двое?» — Даже так чувствовалось замешательство и страх. «Ты чем слушал своего отца? И потом, разве не прочитал новые инструкции по нашему проекту?» Васата резко замолк на ментальном уровне, а после скупо выдавил из себя: «Он мне не отец», при этом намертво замыкаясь. Иногда его еще заносило по барханам, но скорость он уже держал неплохо, да и Тиаки его страховал сбоку, чтобы, если что, подхватить и не дать упасть при таком бешеном аллюре. Корпус секретной лаборатории показался быстро. Конечно, можно вообще было добраться до нее подземными путями, но Тиаки на подобное не пошел. Не сможешь бегать наравне с уроборосцами по пескам, не докажешь им, что свой. А значит, уважения к тебе точно не будет. Даже сейчас Скур пофыркивал от счастья движения, и то, как упоительно звенели его мышцы при подобных нагрузках, дорогого стоило. Словно сам уроборосец возвращался к своим истокам, окунаясь в нечто древнее, запредельное и родное. Что пело в его крови, двигало и подталкивало на подвиги. Рядом с лабораторией находился небольшой загон, в который их тут же пропустили, стоило Тиаки показаться в фокусе наружных камер. «Смотри, вот так выглядит молодой уроборосец». Субтильное существо, что встретило их, оказалось примерно им чуть выше колена. Оно таращилось сложноустроенными глазами, местами еще не до конца слитыми в единую систему, и от страха метало в них спонтанными ментальными волнами, слабыми весьма, но Васата поморщился — ощущения были не из приятных. «Чья эта личинка?» — заинтересованный Скур заговорил наконец-то на человеческом диапазоне, изучая налившегося красным мелкого перед собой. «Это наш новый пятнадцатый, можешь успокоить его. Как только он войдет в наш кластер, ты станешь тринадцатым, а он четырнадцатым, подчиняющимся тебе». — Тиаки транслировал ответ медленно, так, чтобы его понял и Васата. Зато Скур весьма обрадованно, приоткрыв зубастую пасть, затрещал на всю округу, отчего мелкий уроборосец сначала замер, а после подковылял сам к большому ящеру и начал ластиться, как необычный болезненный котенок. Тиаки мысленно вздохнул, увидев, как его четырнадцатый вылизал детеныша, отчего тот счастливо пошел волнами, а после стандартно почернел, копируя цвет старшего. «Что происходит?» — по мнению Васаты, черный цвет шкуры выглядел более пугающе, чем кровавый. «Это знакомство, сейчас малыш успокоится и нас представят ему», — пришлось объяснять Тиаки элементарные вещи. И действительно, чуть погодя это нечто на двух ногах, напоминающее уменьшенную, не до оконца сформированную копию уроборосца с жутко гипертрофированными ушными веерами, что теперь перестало прижимать от страха, а наоборот, смешно топорщило, наконец-то неумело приковыляло к ним. Тиаки, присев на корточки, почухал уверенно в нужных чувствительных местах, отчего личинка затарахтела, старательно копируя Скура по поведению, Васата еле заставил себя коснуться этого монстра ладонью в перчатке. «Ну вот, сейчас сдадим кровь, ему введут наши гены, и он станет нас определять как своих, даже не задумываясь». «Что, твоему тоже введут мой генматериал?» «Нет, Скур уже сформирован полностью, его рост закончился, так что не приживется. Да и зачем? Ему вполне хватает меня. Личинка же очень пластичная и может встраивать в свою структуру любые хромосомы, как маркеры, в каждую свою клетку, помечая всех на свой — чужой». «Ну и зачем это… им встраивать наше ДНК?» «Ты точно не читал инструкции, хоть не ври мне. Эти маркеры будут передаваться потомкам наших ящеров. Каждому. Это как неконтролируемая волна. Запустить несколько приученных к человеку ящеров, и-и-и.. через пару поколений мы получим целую популяцию уроборосцев, которые уже не будут нас воспринимать как доступное мясо». «Ты в этом сам-то уверен? Есть куча «но» в подобном абсурде. Уроборосцы могут понять, что модифицированные ящеры засланы от нас. Их могут убить до того, как они начнут откладывать яйца, неужели не проще создать сразу подобную автономную популяцию здесь, на Марсе?» «Нет». — Тиаки поднялся с корточек и подтолкнул Скура к малышу, прося побыть с ним, пока они с Васатой зайдут в лабораторию. Ящер отозвался положительно, личинка ему нравилась, тем более ее выбрал для их кластера сам третий. Васата пока все еще обдумывал категоричное «нет» Тиаки, как тот, скинув меха, помог раздеться и ему, прежде чем зайти в шлюз и встать под напор струи очищающей смеси. — Дело в том, что среди личинок нет самцов, так что наших ящеров придется хоть как отпустить в их нативное* сообщество. И как уж им там повезет или нет — нам не дано предугадать. Но я все же мечтаю, что, скажем, через тридцать или пятьдесят стандартных лет мой Скур вернется к нам с номером из первой семерки настоящим мужчиной. И тогда точно можно будет создать тут, на Марсе, дружественную нам колонию уроборосцев. Подобное звучало еще бредовее, но Васата больше не спрашивал, их уже ждали в лаборатории для забора крови. *** Генетики высказывались вслух, совершенно не стесняясь ни Тиаки, ни Васата. — И все равно я считаю это бредом. Зачем на такой ранней стадии включать в личинку человеческую ДНК? Его ящеру вообще ее включили только из-за биокара и перед самым завершением формирования. А вдруг развитие станет иным? И тогда что? Все пойдет прахом! Уроборосцы не примут того, кто сильно отличается от них, ни под каким видом. И мы, получается, просто выращиваем ящеров на тупой убой. Какой в этом смысл? — Заткнись! Члены Суда постановили — мы сделаем. Одним ящером меньше — одним больше. Тем более введение ДНК оказалось единственным правильным решением. Эй, Тиаки, и не зыркай на меня как на врага. Чертов рептилофил, если ты с ними трахаешься, это не значит, что все люди в одночасье воспылают к рептилоидам горячей любовью. А ты новенький? — сверились с документами на голографическом экране. — Васата, что, наверное, рад, поди, до усрачки, что тебя определили в пару этому любителю горячих ящеров? — Арумал, прекрати, если марсиане узнают, тебя отправят обратно в цитадель Адама! — повысив голос, предупредил первый. — И что с того, Край? Мне обещали новые познания! Впервые наши космические дьяволицы допустили мужчин в генетику, вернее, позволили обучаться ей у марсиан, и что? Да кто ж знал, что я буду теперь штамповать новых уроборосцев, когда они жрут все, что не имеет двух хвостов, растущих из их чешуйчатых жоп?! Тиаки, не жалея, отбил руку Арумала, не давая закрепить себя к лабораторному креслу: — Не касайся меня! — Ну надо же… — брезгливо сплюнул молодой генетик и, выходя из бокса, с шумом задвинул дверь. — Если твой ящер нападет на человека, это будет конец проекту. — Край со вздохом подошел к разъяренному Тиаки. — Я не собираюсь Скура натравливать на подобного придурка. — Ясно, но я все же тебя предупредил. Не все поддерживают грандиозный план, что из уроборосцев следует сделать дружественную разумную расу для человечества. Сам понимаешь, война продолжится, и, возможно, глобальные изменения последуют только через ряд поколений. — Край подождал, когда Тиаки успокоится, и только после закрепил его конечности на кресле, поясняя: — Кроме крови придется взять еще и пункцию спинного мозга. — Зачем? — Такого еще с ним не проделывали. — Для изучения… и возможной корректировки, — ответил пространно генетик. — Ты находишься в постоянном контакте с ящером, его выделениями… возможен и противоположный процесс. — Какой? Я становлюсь отчасти уроборосцем? — похолодел от подобной мысли Тиаки. — Но этого никто не может отрицать. Ты здорово прибавил в росте после того, как тебя включили в этот проект. Надо проверить, возможно, это влияние Марса или… — дальше рассуждать не стали, со стороны спинки лабораторного кресла в позвоночник Тиаки без предупреждения плавно вошло несколько острых игл. Боль захлестнула моментально, липкой волной прошлась по всем рецепторам, и людям просто повезло, что медицинский блок обладал мощной ментальной защитой, не пропуская ни внутрь, ни наружу. *** Их на пару дней оставили при лаборатории, запустив внутрь обеспокоенного Скура. Очнувшись, Тиаки лежал на животе и рассматривал расслабленный лик спящего на соседней кушетке Васаты. «Он беспокоился о тебе…» — заметил осторожно ящер на диапазоне уроборосцев. «Его тоже подвергли подобному?» — уточнил в ответ Тиаки. «Нет, он от природы высокий, я помню первого Авиора. Он приходил сюда, пока ты спал», — то, что ящер заговорил о размерах, не удивляло, резкий рост Тиаки озадачивал многих ученых, а вот насчет последнего… Тиаки даже под голову руку подтянул, услышав подобную весть. Зачем исполнителю Суда лично контролировать все эти лабораторные опыты? «Того человека, что оскорблял тебя, убрали». — Скур объяснил ему все сам. «И как тебе наша личинка?» — поменяли решительно тему. «Вкусно пахнет. Хочу своих…» — Ящер, тяжело вздохнув, свернулся в черный клубок, давая понять, что диалог окончен. Тиаки еще немного сопротивлялся, но, увы, быстро опрокинулся вновь в сновидения, отец всегда ему по малолетству говаривал, что когда он спит, то восстанавливается куда быстрее. На поверхность сознания его выдернуло знакомое присутствие, словно повеяло родным запахом вереска вперемешку с багульником, еще немного — и он почувствует тепло мамонтовой шкуры, и то запредельное ощущение, когда рядом находится огромный, сильный, а главное, оберегающий от всех напастей ледяной слон. Вот слышно уже, как работают его мощные легкие, как он медленно делает вдох, а после чуть хрипловатый выдох… «Привет, родной, просыпайся…» Его отец Чара всегда ассоциировался с уютом и защитой. Это чувство умиротворения… прикосновения ладоней к его исколотой спине, Тиаки, потянувшись от удовольствия, открыв очи, встретился внимательным взором пасмурных озер глаз. Отцов он всегда помнил не меняющимися, и теперь над ним склонился тот, чью голову украшали множественные рыжие косички, рассыпанные по плечам, струящиеся змеями ниже пояса. Чара в ритуальных одеждах, с непокрытой головой, как ни в чем не бывало восседая в кресле напротив его кушетки, осторожно водил руками над проколами, сотворенными людьми. «Поэтому я и был против твоей службы у космических рейнджеров. И вот сам можешь лечить, но только почему-то не себя», — заметили мысленно, а после, отстранившись, властно позвали ящера. Тот приблизился тут же и, опустившись в позу полного подчинения, прижал намертво ушные веера к голове. Именно так жертва чувствует сильного хищника, и отец его дорогого третьего по-другому точно уроборосцем не воспринимался. «Молодец… служишь моему сыну исправно. Уговор между нами остается в силе — если навредишь своему третьему, найду на краю вселенной и тогда обреку всех твоих личинок на несколько поколений вперед на верную смерть!» «Ты прибыл сюда, чтобы в очередной раз запугивать Скура?» — прикрыл своего дрожащего ящера Тиаки. «Не только, вообще-то, я прибыл сюда не один», — усмехнулся Чара, а после кивнул на прозрачную дверь бокса, за которой Васата разговаривал с внимательно его слушающим Аль Данабом. «Папа, ты привел по путям космоса отца?» — удивился искренне Тиаки. «Не говори глупостей. Ты же прекрасно знаешь, что он не телепат. Я, конечно, могу водить его за собой куда угодно, но он чаще против этого. Не хочет, чтобы я тратил слишком много энергии и истощался. Аль Данаб прибыл на Наднебесную Марса сегодня утром на челноке Суда, я же присоединился к нему куда позже. Как держатель Северных Путей, я не имею права покидать телесно Землю. Или ты забыл, сын?» Нет, конечно, Тиаки не забыл, но материальный духовный слепок, что вольготно сидел перед ним, был практически неотличим от реального человека. — Вообще-то Авиор попросил об одолжении. И, кроме того, нам нужно было пообщаться с твоей прибывшей недавно сестрой. — Голос Чары, когда он перешел с ментального общения на простое, зазвучал нежно и обволакивающе. — Ее, как понимаю, включат в программу биокаров? — Тиаки и сам был не против поговорить. — Не глупи. Анха пошла в Кафа и хоть и является мощным экстрасенсом, но ее силы еще до конца не изучены, впрочем, как и ее отца. — Так значит… это все было сделано только для отвода глаз? — Тиаки мыслил объемно, подвязывая тысячи мелочей в единое целое, чем напоминал больше Аль Данаба. — Именно, новая Зрящая Южных Путей выбрала себе спутниц и защитниц. И как только официально мы сведем девушек, у Анхи и Фуюэ будет тот же статус неприкосновенности, как и у Аль Данаба. И хотят великие матери или нет, но им придется сожрать грозные «фи» со всем своим дерьмом. Отцы в свое время сожрали, и ничего, не подавились. Теперь настал черед космических фурий. Тиаки прекрасно знал, как Чара негативно относится к женщинам космоса, делая исключение лишь для своей сестры и ее дочерей. — Ну а сейчас мне необходимо уединиться с твоим младшим. Настало время платить по счетам и оценить то, что не было затерто искусственной личностью, — прервали размышление сына и, потрепав пугливого ящера за прижатые к голове веера ушей, прошли сквозь двери, подтверждая тот факт, что на Марсе находится лишь высококачественный фантом земного шамана, правда неотрывно связанный со своим хозяином.