Марс, Терра и Космос. Книга третья: Новое Поколение

Ужас перед пустотой и липкий страх… Он никогда подобного не испытывал, даже провалившись в серость озер шамановых глаз. А вот то, что его ждало там, за чертой собственного сознания, действительно напугало до цепенеющего смертельного холода. «Это все, что осталось от изначального твоего». — Рыжий шаман находился рядом, чуть сбоку за его правым плечом, а может, левым — не разобрать, а вот те осколки, блеклые, ломкие образы, что еле мерцали в полной темноте, не вызывали ничего, кроме чувства одиночества, жалости и утраты. «Тиаки не примет меня. Я действительно искусственный, начиная со своих способностей и кончая памятью…» «Я бы так не сказал, вообще-то, как мужчина ты ему очень нравишься». — Шаман вышел из-за плеча Васаты и склонился над тем, что осталось. Он осторожно водил над кусками его разбитой реальной жизни открытыми, узкими ладонями, а после, отстранившись, показал полустертый образ печальной женщины. «Помнишь ее?» — тихий вопрос. «Нет», — еле слышный ответ. «Возможно, вспомнит Авиор, хотя вряд ли, прошло слишком много времени. Тогда, после метеорной атаки, ритуальные встречи зачатия с женщинами космоса устраивали постоянно. Еще и не факт, она может быть одной из проституток Наднебесной. Плюс так же было несколько программ по искусственному зачатию. Авиор мог сдавать по ним сперму и тогда вообще быть не в курсе, каких женщин позже ею оплодотворили», — объяснил Чара, задумчиво смотря на зыбкий, неустойчивый образ. «Все тщетно… да?» — Слышать, что тебе полностью стерли настоящую память, а значит, и жизнь, — это звучало ужасно. «Пробовать всегда стоит. Но даже если ничего не выйдет, можно заново создать что-то настоящее. Наш с Аль Данабом сын, его ящер Скур, невыносимый порой биокар Тур — все они не придуманы. Они существуют здесь и сейчас. Возьми их за точку отсчета и нарасти заново новое мясо. — Шаман нежно огладил кончиками пальцев грустный образ женщины, прежде чем его отпустить. — Пора возвращаться, здесь больше делать нечего. Но я надеюсь, что через пару лет тут информации будет куда больше, чем наблюдается сейчас». «Я просто искусственная игрушка…» — отрицательно покачал гнетущим мыслям хмуро настроенный Васата. «Теперь уже нет. Ты личность, Васата, и, каким ты станешь с настоящего момента, зависит только от тебя самого». Эти слова еще звучали внутри гудящей головы, когда он вынырнул на поверхность мерцающего бытия, но рядом только оказался Тиаки и верно ждущий их обоих успокоившийся Скур. — Они уже ушли, ты проспал несколько часов кряду, м-да, давно я не общался с отцами… — объяснил радость уроборосца Тиаки. — Твой ящер боится шамана? — Наш ящер, — поправили тут же Васату. — Теперь ты так же в кластере, как и он. И да, Чара тот, кто убивает уроборосцев, защищая планетарную систему Суда. Для Скура он опасный и непревзойденный хищник, настолько, что у нашего с тобой ящера только от вида моего отца трясутся поджилки. Это звериные инстинкты, не вытравляемые, их невозможно пересилить или переболеть. На руках Зрящего Северных Путей десятки смертей уроборосцев. — Он страшный человек, твой отец… — Васата, вспоминая погружение в свою дырявую память, поежил лопатками. — Скорее великий, хотя Аль Данаб не менее значим и известен среди людей космоса. Но знаешь, хоть я и ворчу на них и порой их лишняя опека знатно достает, но очень люблю. Когда-нибудь отправимся на Землю, и я тебя научу ездить на мамонтах. — Это еще что за транспортное средство? — неуверенно потерли занывшие виски от перегруза информацией. — Это часть моей семьи. И они классные, я тебе обещаю, ты от них просто охуеешь. Васата глянул мельком на довольного ящера, что ответно ощерился пластинами острых зубов, и даже сомневаться не стал: — В последнее однозначно верю. Но давай хотя бы поэтапно. — Охуевать? — Ну да, а то твой бешеный темп просто выбивает с нужного курса. И совершенно не ожидал того, что Тиаки с хохотом сгребет его в крепкие объятия, а после, прижавшись, жадно пообещает: — Хорошо, но сейчас у нас по плану с тобой первый секс. «Секс! Секс!» — подхватил певуче на все ментальное пространство ящер, а затем пришла мощная волна возбуждения, что накрыла неподготовленного Васату всего с головой. Он выплыл на гребень сознания абсолютно голым в стерильном медблоке, к которому их временно прикрепили из-за медицинских процедур, совершенных над Тиаки. Больничная кушетка, мокрая от выделений, Васата торчал на ней на четвереньках и жадно целовался, постанывая от похоти, с Тиаки. Старший, так же обнаженный, придерживал Васату сбоку, ритмично отдрачивая ему налитый член, шепча нечто успокоительное и милое. А вот по спине прохаживалось что-то весьма липкое и настойчивое. Васата, как мог, повернул голову и обомлел от увиденного, уроборосец располагался с другой стороны кушетки от придерживающего его Тиаки и с вожделением вылизывал все, до чего мог дотянуться. Но самое непонятное торчало этаким замысловатым букетом у ящера в промежности… отчего Васата попытался ударить мысленной волной. — Пришел в себя? Это замечательно, не сразу, но к цунами уроборосцев ты постепенно привыкаешь. — Что вы творите? — попытались слезть с кушетки, но Тиаки, оставив его член в покое, надавив между лопатками Васату, загнул того принудительно пошло раком, замыкая на шее младшего руками прочный захват. — Занимаемся с тобой сексом, — последовал спокойный ответ… там, где кожу касался раздвоенным языком ящер, стало щипать, и Васата вновь попытался брыкаться, но тут опасная пасть со смертоносными зубами сместилась к его заднице, и язык, скользнув по ложбине вниз, прошелся по налитому члену. — Его слюна… — еле прошептали в ответ на принудительную ласку. — Практически безвредна, медики сделали соответствующие тесты, у тебя на нее аллергии нет. — Да какая, к космическому дьяволу, аллергия… все печет, о-о-о, боги… — выстонал Васата, так как гибкий язык ящера оставил его муди в покое и теперь погружался, осторожно раздвигая податливое кольцо ануса. — А ты, оказывается, не девственник, — усмехнулся Тиаки, смотря, как свободно пропускают язык ящера внутрь себя. — Если учесть… что моя память искусственна, то я понятия не имею, было ли у меня подобное с кем-то или нет… — Васату била мелкая дрожь, а еще накрывало, особенно когда подвижный язык уроборосца давил внутри на определенную область. — Такого у тебя точно не было. — Тиаки поблагодарил ящера, и тот тут же отступил, укладываясь грациозной кошкой у стены. — Давай-ка к Скуру, эта кушетка наши изыскания точно не выдержит. — Не надо… — начал было Васата, но его сняли влегкую с кушетки и на неустойчивых ногах подтолкнули к лоснящейся черной спине ящера. — Обопрись об него, — скорее приказ, руки Васаты уперлись в живую гладкую шкуру уроборосца, его животом уложили прямо на хребтину Скура и, не предупреждая, плавно и неотступно натянули… Выгнуло знатно. Васата распахнул рот в немом крике, заполнил ментальное пространство похотью… Зад малость пекло от слюны ящера и немного саднило, и то, что по этому теперь плавно начали трахать, снесло башню. Тиаки, вцепившись в бедра своего младшего, рвано задвигался, его так же переполняло возбуждение и желание, а тут еще и ящер снова накрыл всех убойной волной, ему очень нравилось, как его третий покрывает старшую самку. Сперма, как в замедленном фильме, прыскала долго, окропляя бок уробросца молочными пошлыми подтеками. Васате казалось странным, что он кончил и при этом продолжает кончать, и только после понял, что уловил эмоциональный фон Тиаки на пике оргазма. Его вырубило с непривычки, пространство качало ментальными волнами, на поверхности которых, словно дивные лотосы, ярко-алым расцветали вспышки возбуждения уроборосца. Повторно он очнулся снова на той гребаной, мокрой от слюны ящера кушетке. Под его боком творилось такое, отчего, кажется, мозг плавился, и вся картина казалась чем-то нереальным и запредельным. Он успел рассмотреть только, как беснующийся ящер, выпуская смертоносные когти, прогибается в экстазе перед Тиаки, и как одна из рук его старшего погружается по локоть туда… под хвостами, где вход обрамлен подвижными, словно лепестки экзотического цветка, юркими щупальцами. Оргазм уроборосца Васату застал врасплох, все до этого оказалось так — легкой шалостью. Он прошил насквозь все человеческое тело, резонируя, и возбуждая за короткий срок, казалось, каждую клетку. Васата натянутой струной выгнулся на влажном покрытии кушетки и, разбавляя слюну ящера новой порцией спермы, вновь ухнул в приятное небытие… *** Над головой ругались отборным матом. — Какого хера, вы выжгли всю защиту медблока от ментальных атак! — Голос Края Васата узнал по характерной картавости. — С такого, что меня тут удерживают чуть ли неделю! — Ну а Тиаки уж точно сейчас не забудет до конца своей никчемной жизни. — Чертов рептилоидофил! Кто покроет убытки? — Обратитесь к исполнителю суда Авиору! — и более спокойным голосом, снижая тон: — И хватит тыкать меня этой чертовой ватой. — У вас ожог, — сбавил Край ответно обороты. — Пройдет за сутки. — Мне нужны образцы для сравнения. Вам, конечно, не привыкать, а Васата словно обгорел без защиты на пляже под палящими лучами ультрафиолета. При упоминании своего имени младший попытался встать, но со стоном ухнул обратно на живот. Всю кожу спины и задницы словно свело, местами онемело, потеряв полностью чувствительность. Он с ужасом попытался поменять положение шеи, чтобы посмотреть, что стало там, у него в промежности, после подобного «секса». «Все у тебя на месте, малость только опухло и покраснело. Но обезболивающие уже ввели, так что скоро сможешь встать, нас наконец-то выпускают из этой чертовой богадельни». Скорее их просто отсюда вышвыривают за то, что они втроем сожгли всю защиту, но это уже было неважно. Подземные проходы и приятная прохлада, о да, это нравилось Васате куда больше, чем поверхность с ее повсюду проникающим песком. Пока кожа не пришла в относительную норму, прошло более десяти дней. Но и после этого от Васаты просто так не отстали, следующий секс повторился как часы, строго по расписанию, и все в той же последовательности, и как бы он ни сопротивлялся. Скур его вылизал всего снова, и практически тут же вернулась вся эта дьявольская красная раскраска. Наверное, только после раза пятого кожа Васаты перестала так буйно реагировать на выделения уроборосца. И их снова отправили в отремонтированный медблок, и все потому, что Васата за это время прибавил в росте на несколько сантиметров и у него стали ныть суставы. Личинка была им рада как никогда, она уже вовсю виляла двойными хвостами, переливчато курлыкала и пыталась подражать четырнадцатому во всем. Старший ящер над ней трясся, как над собственным детенышем, и, в общем, что и планировали генетики, все получилось. Уже сейчас они воспринимали развивающегося уроборосца своим, как будто он уже вступил в кластер, хотя до его полного завершения физического развития было еще ой как далеко. Новый приказ поменял их планы внезапно. Тиаки терпеть не мог столь мгновенные решения суда, но вынужден был им подчиняться беспрекословно. «Нас ждет Тур. От Авиора пришло распоряжение закинуть Скура на отдаленный форпост уроборосцев. Время настало, я знал об этом… но почему так быстро и скоропалительно? — Тиаки больше переживал за четырнадцатого, чем за свое состояние или Васаты. — Я думал, нам дадут полноценно ввести личинку в кластер, и только после, но…» В мыслях чувствовалась неуверенность и задумчивость. Что-то тут точно не состыковалось. Васата прикрыл глаза, обезболивающие начали действовать, но вместо живительного сна, на который он так рассчитывал, пришлось вставать, одеваться, а после возвращаться по подземным переходам в главный купол. Затем телепорт и космический лифт. Все мелькало, словно в калейдоскопе, боль в костях затихла хотя бы на время. А что будет потом, наверняка не знали даже боги. Авиор их ждал в Наднебесной, ехидно ухмыльнувшись на ненормальную красноватость кожи обоих. Васата немного смутился, эта чертова реакция хоть и перестала быть столь болезненной, но кожа продолжала алеть каждый раз, когда язык уроборосца облизывал его с головы до ног. — Простите, парни, но судьи поменяли решение. Сейчас очень удобный момент, уроборосцы сцепились с лемурийцами, что-то, видно, локально не поделили. Наблюдатели говорят, что с обоих сторон существенные потери. Весь космос заполнен аварийными челноками, и лучшего момента ввести нашего ящера к нативным в будущем вряд ли предвидится. Дальше шли нудные инструкции, куда доставить, во что посадить и как создать полную имитацию. Васата их не особо слушал, он прицельно взглядом изучал Авиора, что оказался его биологическим отцом, и все гадал, узнал он ту женщину или нет, размытый образ которой Чара вытянул из его остатков настоящей памяти. — Прости, сын, — вывел его из задумчивости голос исполнителя суда, — я не узнал ее. А вот и суровый правдивый ответ. Ну, и что он хотел? Таких баб наверняка у высокого чина огромное количество. Да и во время сексуальных игр, заканчивающихся зачатием, все сделано так, чтобы партнеры не узнали и не запомнили друг друга. — Но это не значит, что я отказываюсь от тебя. — Авиор, сделав шаг, накрыл дрожащую ладонь Васата своей. — К сожалению, вам пора, заварушка не продлится долго. Просто знай, что я буду ждать от тебя вестей. И удачи всем нам. Ладонь осторожно сжали, а после отступили. Космос ждал их, он безжалостно дышал в спину. И в этой гонке главным было просто выжить. *** Скорость биокара уступала «Пилигримам» и тем более боевым лайнерам. Но появляться им в секторе заварушки точно не стоило. Тогда бы вся конспирация и план по заброске Скура оказались на грани провала. Тур ворчал, что их отправили пилить собственным ходом чуть ли не на другой край вселенной, Васата приходил в себя от резкого роста взбунтовавшегося организма, а Скур замыкался все сильнее и сильнее. Когда третий проглядел своего четырнадцатого, Тиаки не уловил. Просто в один прекрасный момент, когда до точки назначения оставалось несколько суток, уроборосец напал на него со спины. Мощная ментальная волна вывела биокар тут же из строя. И они беспомощно зависли в черноте пространства, дрейфуя на малой скорости. — Какого черта? — Тур все же смог удержать свое материальное воплощение практически невредимым. Он готов был уже ударить ответно ящера, что, схватив вырубившегося Тиаки передними лапами, отчаянно прижимал к себе. — Нет. — В этот раз Васата понял без каких-либо объяснений. — Не нападай на Скура, он никогда не сделает своему третьему ничего плохого. Васата буквально заслонил спиной ящера, обнимающего невменяемого человека. — Ты что, тоже ебу дался? Он же атаковал первым! — рычал в ответ разгневанный Тур. — Да… но… — Васата недоуменно обернулся на скалящегося ему Скура, в нем совсем не улавливалось агрессии, скорее неприкрытая печаль и обреченность на скорую разлуку. — Он просто хочет попрощаться, оставь их. — Если эта чешуйчатая гадина сожрет командира, ты живым до Марса не долетишь! — Тур демонстративно втянулся в пол, ему стоило разобраться с неполадками, произошедшими из-за частичного выжигания нейросети. «Скур, все хорошо, я все понял». — Он не ожидал ответа, но все же получил его тут же на человеческом диапазоне, четкое, скупое, но такое необходимое именно сейчас: «Спасибо». Васата еще раз кивнул ящеру и, выйдя из кают-компании, оставил эту невозможную пару один на один. *** Он падает… летит с неумолимой скоростью вниз, в самую темноту бездны, где такая же чернота и мерцающие редкие пылинки затерявшихся звезд, что светили ему над головой. Странно. Он в режиме работы с биокаром? Но что-то не похоже. Тура не было поблизости, да и скорость явно превосходила все возможные для человечества. Где же конец этой бездонной ямы и существует ли он? Боковые звезды вытянулись в сплошные линии… еще немного, и словно щелчок, он точно куда-то прорвался, зависнув без движения в космической пустоте. Страшно не было. Скорее интересно. Где же он? Но вот впереди него звезды странным образом моргнули, словно их на долю секунды заслонил чей-то плотный силуэт. Еще пара мгновений, и он увидел. Перед ним проявился человек, сотканный из черноты вселенной, словно та вспучилась в этом самом месте вместе с точками редких звезд, и шагнула к Тиаки навстречу. Легкое сияние, как будто за незнакомцем зажгли тусклый свет и его отблески очертили всю стройную, ладную фигуру, до боли похожую на него самого. Тиаки словно стоял перед странным зеркалом. Хотя зеркало ли это? Незнакомец хищно растянул широкую пасть. Белоснежные пластины зубов уроборосца контрастно резанули по глазам, и до Тиаки наконец-то дошло, где он и почему перед ним стоит черный человек. «Скур». «Да, третий». «Нет, назови меня по имени, хотя бы в этот раз». «Тиаки». Над пастью не было глаз, впрочем, и у самого уроборосца они в реальности практически не выделялись на морде, но давление взгляда прошивало насквозь. Его оглядели явно с наслаждением, отслеживая каждую эмоцию. Ящер шагнул вперед и, приблизившись, осторожно обнял своего человека. Руки, пальцы, такие же, как и у него, не рептилоида, нежно касались спины Тиаки, словно изучали. «Ты пустил меня в самую суть себя? Это очень опрометчиво, никогда так больше ни с кем не делай». — Тиаки обнял ответно, на ощупь человеческая сущность Скура практически не отличалась от оригинала. Нежная теплая кожа, сотканная из космического неба, с вкраплением мерцающих звезд и далеких галактик. «Я не знаю, что такое любовь в людском понимании. Но… я так давно мечтал прикоснуться к тебе именно как человек… — Мысли Скура путались, иногда он проваливался на диапазон ящеров, но исповедь лилась, окутывала, убаюкивала. — Я не хочу уходить. Ты для меня не просто третий, ты для меня все». «Знаю, но если ты не уйдешь, то не сможешь развиться дальше. Наши ученые недавно выяснили, уроборосцы, что не прошли полного развития, постепенно теряют разум и умирают. Ты должен пройти свой путь, который лежит перед тобой, с высоко поднятой головой и после… вернуться. Как раз подрастет личинка и о ней придется позаботиться именно тебе, а может, их будет несколько, как знать? Я видел, как ты общался с той, что осталась сейчас на Марсе...» Они замерли в объятиях и, слушая друг друга, словно световые натянутые струны, ощущали необыкновенное единение. Как такое вообще возможно? Уроборосец и человек… Но это действительно было, так и не иначе. То, что казалось за границей фантастики, вдруг обрело реальную форму. «Ты меня будешь ждать?» «Обещаю. Я с Васатой дождусь тебя». «Но я изменюсь…» «Ты станешь настоящим мужчиной». «А если я не хочу им быть… ведь ты тогда не прикоснешься ко мне…» «Прикоснусь, и не только. — Руки Тиаки, огладив по-хозяйски черное тело, сжали ящеру ягодицы. — Как бы я ни вставал в позу, но именно среди звезд моя родина. А ты ведь теперь в курсе, кого предпочитают мужчины космоса?» Голова ящера доверительно опустилась Тиаки на плечо, зубные пластины без предупреждения впились… Боль, прошивающая все тело, от укушенной шеи прошлась вдоль позвоночника. «Не прощаюсь, старший. Не нужно провожать…» — это были последние слова, что Тиаки еще смог разобрать перед обжигающей мозг яркой вспышкой. *** Он пришел в себя в каюте. Васата спал рядом, неудобно боком примостившись у него за скрюченной спиной. «Он попросил не будить тебя», — подал первым мысль Тур и, осторожно выйдя из стены, взъерошенным подростком уселся у их перекрещенных ног. — Сколько я проспал? — Голос охрип, захотелось тут же пить. — Стандартную неделю. С Васатой все нормально, он просто на ногах все эти сутки, как только Скур покинул нас. — Все проверили перед тем, как посадить его в спасательную капсулу? — Беспокойство не исчезало. А вдруг что-то упустили и тогда Скуру однозначно грозит смерть? — Да не волнуйся, его подобрали практически сразу среди многих других. Я думаю, в этой мясорубке погибли многие кластеры, и ему будет легко затеряться среди иных четырнадцатых и пятнадцатых. Тур болтнул ногой, а после снова вернулся к своим интересам: — Так что насчет тройничка? — Отстань, я уже говорил тебе. Для меня спать с тобой — это как трахать огромного мамонта в его ноздри хобота. Тур с такого заржал, чем все же разбудил заворчавшего Васату: — Какие ноздри, хоботы и мамонты? Это же вроде какой-то транспорт… — Васата попытался зарыться под Тиаки, но, к сожалению, не выходило. — Спи-спи, я когда-нибудь точно тебя прокачу на ледяном слоне. — А когда узрел Тура, натягивающего на себя личину рептилоида, витиевато выругался, описывая всю прибабахнутость биокара, помноженную на сексуальную неудовлетворенность. И чуть позже в который раз сухо напомнил, что последним приказом от суда экипажу биокара запрещены любые сексуальные отношения с кораблем. И только после усиленного наезда наконец-то хоть на время воцарилась необходимая тишина и спокойствие. Стены корабля пульсировали, словно в такт биению сердца, создавая иллюзию для капитана Тиаки успокаивающего присутствия рядом огромного живого существа. Он глубоко вздохнул, перед тем как начать новый разговор, все же обижать свой корабль не хотелось: — О чем задумался, Тур? Почему ввели столь скоропалительный запрет? Я и сам не в курсе, Авиор что-то темнит. Да и отцы все время молчат. Но ответ биокара его озадачил куда сильнее, чем он думал: — Да нет… просто думаю. Каково это быть… человеком?