Кто ты мне?

Быстрее бы дойти до своей комнаты, закрыться на ключ и не видеть «слизеринского принца» никогда. Лицо всё ещё пылало, руки дрожали, а ноги ещё ощущали холод его пальцев. Быстрее. Быстрее. Спускается по лестнице, бежит по узкому тёмному коридору, дверь в конце, чуть-чуть. — Мисс Грейнджер! — Показалось, пожалуйста, лишь бы показалось, она не выдержит общество ещё одной Малфоевской змеи. — Торопитесь? Отвлекаю от важных дел? — Да как будто ему есть дело. Развернись, поговори с ним и уйди. Так просто. Просто будь вежлива, и эта мука закончится быстро. — Мистер Малфой, — она разворачивается. Смотреть вниз, только вниз, спорить и обмениваться с ним злобными взглядами сил нет. — Да. Первый попросил помочь ему, дела на кухне, не может придумать, чем сегодня удивить ваши вкусовые рецепторы. — Какой бред, но авось проканает. Он молчит. Это всё? Может идти? Разворачивается и быстрым шагом начинает бежать прочь. Дергает ручку. — Знаете ли… — Она замирает от его тихого вкрадчивого голоса. — Быть может в Хогвартсе Вы и были хорошей ведьмой. — Медленно подходит. — В чём я сильно сомневаюсь, учитывая Ваше происхождение. Возможно, Вам действительно что-то давалось… — Слишком близко… Он подошёл слишком близко, аромат кофе, слишком крепкий, слишком… — Но искусство лжи слишком тонкое, — она видит, как он пытается заглянуть в её лицо, сильнее наклоняет голову, закрывая лицо волосами. — Вам… — Видит, как он поднимает руку к её лицу, резко хватает за подбородок, заставляя смотреть в глаза, щурится. -…оно явно не пошло. Чёрт возьми, слишком близко, Люциус Малфой слишком близко. Она чувствует себя беспомощно. Она, та, которая прошла войну, она, жившая в палатках в мороз, она, знающая тысячи заклинаний, чувствует себя, как жертва в кольцах питона. — Я повторю вопрос, — наклоняется к её уху, и она чувствует, как начинают подкашиваться ноги, когда в живот ей упирается его трость. — На этот раз постарайтесь подумать перед тем, как дать ответ. Куда Вы так бежите, разве в этом доме Вам что-то кажется небезопасным? — Сильнее сжимает её подбородок. Гермиону начинает тошнить. Не знает, то ли от запаха кофе, то ли от такой близости с этим человеком, то ли от грёбаной палочки, которая, кажется, сейчас и без заклятья, если не разорвет её пополам, то синяк останется точно. — Драко сказал прибрать его комнату до его возвращения, я торопилась, пытаюсь выживать, понимаете… — Она хмурится. Видит мелкие морщинки у него на лбу, идеально бледную кожу, ровные тонкие губы, которые кажется всегда выражают полное презрение, острый подбородок и ледяные глаза. Он смотрит высокомерно, с недоверием, едва заметные синяки под глазами добавляют этому взгляду видное одной ей безумство. Точно так же на неё смотрела Беллатриса. Только от той понятно, чего ожидать. — О! — Он отпускает её. — Тогда торопитесь, Вы же не хотите направить на себя гнев «молодого господина». — Видит, как он фыркает. Не гордится своим сынком, или дал ему слишком пафосное прозвище? — Мои покои тоже нуждаются в уборке, эльфы… — О, как он скривился, она могла поклясться, что такого презрения она не видела ещё нигде. — Бестолковые создания, а вот Вы! — Ледяные глаза осматривают её с едва заметным интересом, она ёжится. — Вы, может, годитесь на что-то. Да и избавиться от Вас будет не так жалко. — Шаг назад. Медленно разворачивается и скрывается в темноте коридоров. Какого чёрта сейчас было? Нет. Она переобщалась с младшим, если видит в простом приказе «прислуге» двойной контекст. «Не надейся, Грейнджер, я не намерен тебя трахать». Представить это в голове голосом старшего было сложнее, чем вообще без отвращения вспоминать его голос. Ладно. Она была права, она уберёт сейчас, чтобы когда Малфой — младший вернулся, она была подальше от него и от его отца. Возвращаться в ненавистную ей комнату было сложнее, тем более, всю дорогу она прокручивала все варианты побега, если Драко всё-таки уже успел вернуться. Метка. Точно, он отдёрнул руку. Волан-де-Морт вызвал его, значит есть новости по поводу Рона, может хорошие, а может и из ордена кто-то выжил. После быстрого и не особо хорошего протирания тумб она решила заглянуть в них. Мало ли найдет антизаклятье, или у Малфоев завалялась палочка убитых «врагов» в качестве трофея. Перерывать вещи Драко не пришлось, в первой шуфляде аккуратно была сложена форма для полётов, во второй несколько книг, которые она силой заставила себя не «просматривать». Третья поддавалась особо тяжело, да, там что-то ценное, сильнее потяну, она всё-таки заставила её выехать. Ничего особо не выделялось, бумажка и небольшая коробочка. В коробке оказалось красивое кольцо с изумрудом, перевернув бумажку, она обнаружила что это фото. На нём был Драко и девочка, да, Гермиона помнила её, на год младше, Астория Гринграсс, факультет Слизерин. Не так поразило её это, как Малфой на фото, таким она не видела его никогда. Таким счастливым и по-настоящему живым. Он улыбался, глядя на свою спутницу, самой искренней, на которую, как показалось Гермионе, он способен, улыбкой, в то время, она смущенно смотрела то на него, то в объектив… И это было так несвойственно студентам факультета Слизерин, что она невольно переводила взгляд с одного лица на другое. Внизу была надпись аккуратным почерком: «Навеки твоя, Астория». — Я так понимаю, ты закончила рыться в моих вещах… — Гермиона дёрнулась, переводя взгляд на двери, в которых стоял Драко, он был зол, о да, она видела это. — Малфой это же… Астория… — Круцио! — Боль выкрутила её тело, она закричала истошно, срывая голос, чувствовала, как ломаются кости, казалось, что ломаются все и сразу, ноги просто выкручивались, слёзы не заставили себя долго ждать. — Я не достаточно научил тебя манерам, Грейнджер? Тогда послушай ещё один урок, никогда, слышишь меня, никогда… — Она сплёвывает кровь и поднимает взгляд на него, он в ярости, убьёт? — Не смей трогать своими руками мои вещи! И никогда не смей произносить это имя… Я позволю себе закрепить сказанное мной. — Драко, прошу! — Нет, умирать больно, не так, впервые жизнь бьёт так сильно, если умирать, то от Авады, не так нет… — Круцио.