***
— Это ваш сын?..
— О боже правый!
— Тэхён-оппа! Оппа, что с тобой?
— Лиён, марш в комнату, сейчас же!
— Что он опять… Что он натворил?
— Много чего, мистер. Вам придется оплатить все счета.
— Тэхён, не молчи! Ответь что-нибудь! Сынок!
Тэ все это отлично слышал, но не мог промолвить в ответ ни слова. Проклятый порошок будто сковал ему язык. Невыносимо хотелось спать, а еще — чтобы противный голос владельца бара перестал терзать его измученные уши. Но тот, видно, еще не скоро закончит перечисление своего ущерба, поэтому остается только думать о чем-нибудь приятном. Например, о том, как весело ему было несколькими часами ранее.
… — Ваш сын разнес половину бара, дрался с посетителем, а потом спустил брюки и показал охранникам голый зад! И это я еще молчу о том, в каком состоянии он находился!
Надо же так бессовестно врать, подумал Тэ. Он разнес не половину бара. Он надеялся, что не оставил камня на камне от заведения этого злыдня, где разбавляют текилу. Тэ даже промычал это вслух, отчего отец довольно резко тряхнул его за воротник рубашки. Голова Тэхёна мотнулась, резкость изображения поплыла, и он глупо захихикал от этого ощущения.
— Он сломал несколько стульев, вывернул фикус из кадки…
Ладно, это было. Он немного вспыльчивый, но кто без пороков? Просто не надо было листьями махать на него. Фикус повел себя опрометчиво.
Забористый порошочек был. И еще таблетки, которыми угостил знакомый дилер. А охранник… просто вдруг показался ему симпатичным, и Тэ подумал, что он оценит вид сзади.
Не оценил. Ну и ладно, Тэхён не расстроился!
Ну да, он по мальчикам. Да, сколько себя помнит. Парня у него в данный момент нет, потому что
такую сучку терпеть не каждому под силу природная скромность мешает Тэ подкатить к Намджуну, рэп-звезде универа и влажной мечте всех красоток на курсе. А еще мешает противная Джису, девушка Намджуна, которая обещала Тэ расцарапать его прекрасное лицо и повыдергивать крашенные в фиолетовый волосы. Вообще-то он хотел в ярко-голубой, но родители, наверно, тогда просто написали бы от него отказ и отправили в приют. Для совершеннолетних дебилов.
Так что Тэ своему кумиру приходится изменять, влюбляясь без счета. Он вообще очень влюбчивый, особенно в клубе. Особенно после пары шотов и чего-нибудь еще. Даже лучший друг Хосок испытал это на себе, вереща и отбиваясь от его загребущих ручек и сладких от ликера губ. Но на пару поцелуев Тэ все-таки смог его развести, после чего Хоби заявил, что они друзья навек, а такую дружбу грешно портить сексом.
Струсил, натурал несчастный.
… — А еще ваш сын приставал к бармену. Парень работал первый день и, думаю теперь, что последний! Он ведь не знал о том, что появляется иногда в заведении такой Ким Тэхён и тогда лучше прятаться под стойку, как от торнадо!
Тэ даже замычал от досады. Может, хватит уже? Ну да, мальчишка в баре был симпатичный. Он вообще-то шел поболтать с Чонхой, но её сегодня не было, а напарник смущался так мило… В общем, Тэ перелез через стойку и схватил его за зад. А что ему было делать, если все изысканные комплименты и предложения выпить (за его счет, разумеется) не сработали?
— В общем, мистер Ким, ущерб получился значительный. Вы ведь не хотите, чтобы я обращался в полицию?
— Мы обойдемся без этого. Прошу прощения за поведение моего сына! И могу заверить вас, что это произошло в последний раз. Самый последний.
— Хотелось бы верить.
Тэ слышал, как шуршат купюры, отсчитываемые отцом противному владельцу бара. Наверняка, звук ремня по его филейной части будет громче. И почему ему пришла эта мысль? Его ведь не пороли лет с восьми — с тех пор, как убедились, что пользы от этого все равно никакой. Десять лет без телесных наказаний. Юбилей. Может, удастся уговорить маму, чтобы она уговорила отца не нарушать его? И Лиён в союзницы!
Он поёрзал на заднице, буквально предчувствуя ею последствия сегодняшнего веселого вечера. Вот ведь какой универсальный орган: и как гей-радар работает, и как предсказамус. А еще упругий и красивой формы. Тэ обожал джинсы в облипочку и майки с низким вырезом, подчеркивающие его прелести — за что его симметрично не любили фригидные моралисты из студсовета.
Пригревшись и задремав, Тэхён внезапно очнулся от того, что его волочащиеся по полу босые ноги за что-то зацепились. Куда делись кроссовки, не мог же он их загнать от безденежья? Или мог? Все-таки Мак-Квин. Вот что бывает, когда кончились карманные деньги.
— Ай, мизинчик!
— Я тебе такой мизинчик устрою, сынок! — пообещал голос отца, который и тащил его под мышки, отдуваясь — все же сынуля вырос не малогабаритный.
— Но папа…
— Не папкай.
Не папкай. Не папкай. Не папкай. А что такое «папкай»?
Тэхёна это слово смешило, и он фыркнул сначала сдержанно, а потом все громче, пока не разоржался как на конюшне.
Родители лишь молча и скорбно смотрели на свою кровиночку.
— Вот, полюбуйся, к чему привел твой подход! «Детей бить нельзя»!
— Тэ, сыночек! Ну остановись, это ведь не смешно.
Он бы и рад остановиться, но не получалось — смех как будто заклинило. Пресс уже болел, а голос сорвался на мычание и взвизгивание. По жалостливому взгляду мамы и полному отвращения отцовскому он понимал, насколько убого выглядит сейчас. Непослушная рука не поднималась даже вытереть слюну, что скопилась в уголках губ и капнула на порванную в потасовке майку. Косметика, которой Тэ щедро пользовался, размазалась по всему лицу, и общий растрепанный вид его весьма напоминал недорогую эскортницу.
— Нет, как хочешь, а я принял решение, — услышал он голос отца. — Этому оболтусу давно не помешает хорошая встряска.
— Что ты имеешь в виду? — с беспокойством спросила мама.
— То, что у меня уже в печенках это всё: пьянки, гулянки, безделье. Посмотри, на кого он похож! Во времена моей молодости проститутки приличнее выглядели.
Тэхён только собрался спросить, откуда у его отца такие обширные познания о проститутках, как его вдруг зверски затошнило. Он свалился с кровати и пополз на четвереньках под удаляющиеся причитания и ругань.
— Это ты ему потакала и получила в итоге вот что! Я в его возрасте подрабатывал вовсю, у меня и времени-то на всякую дурь не было!
Интересно, о чем он сожалеет, подумал Тэ, методично извергая в унитаз содержимое своего желудка. О том, что его сын отлично проводит время, а он сам когда-то вынужден был вкалывать без отдыха и просвета?
— Этому бездельнику нужно понюхать трудовой жизни, и я ему ее организую!
Мама возражала, пыталась уговаривать, отец кипятился все пуще. А потом уже он ее уговаривал — до Тэ донеслись приглушенные всхлипы.
Он полулежал в туалете на мягком коврике. Приятно журчала вода в бачке унитаза. Ползти назад и снова показываться родителям на глаза не очень хотелось. Остаться здесь? Тэхёну это внезапно показалось неплохим вариантом.
Уже в легкой дреме он положил под голову рулон туалетной бумаги и свернулся неуклюжим калачиком в тесном пространстве. Родительские споры больше его не беспокоили — так, легкий фоновый шум. Тэхён уснул прямо возле унитаза, привалившись к своему верному другу плечом.
***
Назавтра просыпаться не хотелось совсем.
Конюшня во рту, тысячи пульсирующих в дурной голове молотков и смутное воспоминание о пиздеце, что творился вчера, заставляли Тэ медлить с подъемом. Он догадывался, что пробуждение ничего приятного ему не несет, поэтому тихонько лежал с закрытыми глазами, параллельно пытаясь вспомнить, что же все-таки творил вчера.
На бармене и его заднице выдержка Тэхёна дала сбой, и он тихонько промычал что-то похожее на обреченное «бляяяяяяя». Это ведь настоящее сексуальное домогательство! К тому же записанное камерами. Вполне тянет на несколько месяцев тюрьмы.
Вот дерьмо.
… — Проснулся?
Тэ чуть не заорал от страха — господин Ким, оказывается, сидел у его кровати, дожидаясь пробуждения любимого сына. Ни его вид, ни голос не сулили этому сыну ничего хорошего.
— Приходи в чувство, пей таблетку и собирай чемодан.
— Выгоняешь меня из дома?
Он хотел пошутить, но получилось несколько натужно.
— Пока нет, но я близок к этому, Тэ, — отец уже не повышал голоса, но говорил как-то отчужденно — от этого холодного тона мурашки побежали по спине парня. — Мы посоветовались с твоей матерью и решили… В общем, для тебя лучше будет провести лето в монастыре, а не в городе с его соблазнами.
— Где-где, прости?
— Ты будешь молиться, заниматься медитацией и физическим трудом и думать о своем поведении, — продолжал господин Ким, будто не слыша его. — К началу учебного года мы заберем тебя.
На Тэхёновой памяти только одного его однокурсника родители ссылали в монастырь на исправление. Надо сказать, вел он себя действительно не паинькой, но после двух месяцев в компании монахов вернулся какой-то подозрительно тихий и спокойный. Что с ним там делали и в чем секрет таких разительных перемен, он тоже не распространялся.
Тэ медленно, но верно стала накрывать паника.
Не собирается он ехать ни в какой монастырь! Лучше уйти из дома. К Хосоку. Он точно не выгонит. А потом Тэ найдет себе какую-никакую подработку и все будет в ажуре. Зачем сразу крайние-то меры?..
— Собирайся, Тэхён.
— Я никуда не поеду!
— Поедешь.
— Я совершеннолетний! Ты не имеешь права!
— У тебя час на сборы, так что поторопись. А если хочешь поговорить со мной о праве, то я, пожалуй, скажу тому бармену, чтобы выяснял отношения с тобой в суде, а не через меня!
Отец вышел, а Тэ рухнул обратно на кровать, в бессильной злости колотя по ней кулаками и ногами.
И что ему теперь делать?!
