Путь истинный

— Ой, как тут чудесно! — изобразила позитив мама, оглядываясь вокруг и украдкой смахивая набегавшие слезы. — Настоящий дом божий! Тэхён угрюмо вылез из машины — конечности затекли, а от тряски по горному серпантину ему было даже хуже, чем если бы он запил клубные таблетки парой коктейлей. Но открывшийся вид действительно был прелестным. Больше всего монастырь напоминал классический пионерлагерь: куча радужно окрашенных домиков, раскиданных по зеленой территории. Ухоженные клумбы, обложенные камнями фонтаны радовали глаз и позволяли предположить, что религиозные эксплуататоры так-то не бедствуют. Но никакой охраны и камер он не заметил, и даже ограда была совсем не такой высокой, чтобы хорошо мотивированный восемнадцатилетний парень не мог ее преодолеть. В общем, вид Тэхёну понравился. — Тут есть библиотека, спортзал и даже бассейн. Экскурсии в горы за лечебными травами. И хорошо кормят. Я узнавала, — мамин голос терял позитив вместе с потеками туши по глазам, уже испачкавшим платочек. За лечебными травами? Надо же, всю жизнь мечтал (нет). — И сколько же вы заплатили святым людям за мое пребывание в этом санатории? — с тихой грустью поинтересовался он. — Тебя это не касается, — сурово оборвал отец. — Окей. Тогда скажи хотя бы, когда амни… когда вы меня заберете? К началу учебного года — это как-то слишком долго, тебе не кажется? — Смотря как будешь себя вести. Падре Ким обещал держать меня в курсе твоих успехов. Трудовых и прочих. — Тру…довых? — поперхнулся слюной Тэхён. До него только сейчас в полной мере дошло, на что он себя обрёк. Просрать дни и недели лета в какой-то дыре! Да еще батрачить на этих попов-эксплуататоров, когда мог бы жить — не тужить в Сеуле и проводить время с Хосоком. Пить, курить, гулять, снимать парней на ночь и вообще, жить полной жизнью. И зачем он поперся вчера в тот сраный бар, черт его дернул! А Хосок еще к тому же не знает, где он. За суматохой сборов и похмельными страданиями Тэ совсем забыл написать ему. Он нервно вытащил айфон и попытался это исправить, но… Сеть не ловила. … — Телефон придется оставить, сын мой, — раздался над ухом мягкий голос, и Тэ аж подпрыгнул — так незаметно подкрался к нему служитель культа. А потом обернулся и чуть не упал. Если в этом монастыре все служители такие, то можно и остаться — такова была первая Тэхёнова мысль. Он ожидал увидеть старую развалину, но монах был ненамного старше него. И обладал просто сногсшибательной, модельной, журнальной, подиумной и киношной (все в одном лице) внешностью. У него были пухлые губы, идеально-скульптурное лицо и кофейные глаза, лучащиеся добродушной хитринкой. Белое длинное одеяние безупречно ему шло, вызывая сходство с ангелом. — Приятно познакомиться, сын мой, и добро пожаловать. Я падре Ким Сокджин, настоятель этого монастыря. Сглотнув, Тэ протянул ему под тяжелым взглядом отца свою влажную ладошку. Ведь от рукопожатия он не заразится и не станет фанатиком? — Здесь мы отдыхаем от мирской суеты. Без телефонов, планшетов, компьютеров и прочих искушений, — он слегка улыбнулся, и Тэхён снова завис. У него уже готов был сорваться с языка вопрос, какого черта этот Сокджин забыл в монастыре, имея внешность киноактера или айдола! Он уже готов был его задать, наплевав на все приличия. Но тут мама снова всхлипнула, и Тэхён бросился к ней, без слов умоляя не бросать его в этой дыре. — Здесь есть ребята твоего возраста, — прошептала она, обнимая непутевого сына. — Вопринимай это как лагерь для скаутов. Ты ведь помнишь его? Конечно, он помнит. В десять лет его заточили на целых три месяца в такое же унылое место с домиками, воспитателями, добровольно-принудительными унылыми кружками и подъемом в восемь утра. Бррррр. Вернувшись домой, он заявил, что сбежит из лагеря в Америку, если такое еще раз повторится. А воспитатели потом заявили отцу, что они сбегут в Антарктиду, если он еще раз пришлет к ним своего сына. — Оставь вещи и деньги родителям, Тэхён, — еще раз повторил падре Сокджин. — Здесь в горах все равно нет магазинов. Есть ты будешь в столовой, одеждой мы тебя тоже обеспечим. В таком виде на территории монастыря нельзя находиться, — он кивнул на модные джинсы Тэ, оголяющие коленки, и на его маечку, которая больше открывала, чем прикрывала. — Дадите мне арестантскую робу? — прищурился Тэхён. — Нет, ты будешь носить такой же подрясник, как и все, — улыбнулся падре Сокджин, кивая на свое белоснежное одеяние. Он в нем неуловимо напоминал невесту. Когда до Тэхёна дошло, он с воплем «Папа, прости!» кинулся к машине и хотел в нее залезть, чтобы уехать обратно, но сильные руки господина Кима удержали его. — Поздно, ТэТэ, — сурово сказал он, стараясь не замечать всхлипываний жены. — Постарайся извлечь из этого урок, хорошо? Мы будем приезжать к тебе, это разрешено. Через две недели первое свидание, это не так долго. Да, падре? Тэхён взвыл еще громче, услышав про две недели. Ему даже день без интернета представлялся сплошным кошмаром. За две недели он точно сойдет тут с ума. — Пап, я больше не буду! Честное слово! Я все осознал! Мама! Но отец заслонил ее собой, мягко оттесняя к машине, не давая встретиться с ним взглядом. Если они сейчас дадут слабину и в очередной раз все простят, никакого исправления не выйдет. Тэ, вернувшись домой и едва вытерев свои слезы, примется радостно за старое. Что его ждет в жизни такими темпами? Тюрьма? Лиён пришлось солгать, что старший братец, обожаемый оппа, уехал туда, куда детей не пускают. Её бумажная фотография была единственным из вещей, что монах разрешил оставить. … — Сестра? Какой чудесный ребенок. — Это не ваше дело, — огрызнулся он, пряча фото и с тоской наблюдая через кованые прутья калитки, как петляет вниз по горной дороге все уменьшающаяся машина родителей. Вокруг радовали глаз ухоженные миндальные деревья, вовсю заливались птицы, пахло цветами и сухой травой. Горный воздух можно было пить, как настой. Это место действительно напоминало санаторий, но Тэхёна оно не прельстило. Угрюмо смотрел он на пейзажи и улыбчивого монаха, про себя честя его всеми бранными словами, что знал. — Идем? — мягко произнес Сокджин, никак не отреагировав на грубость. Тэ неохотно подчинился, отлепляясь от ограды. Щелчок захлопнувшейся за родителями калитки напоминал звук капкана, отделивший свободу от плена. Вполне возможно, что он зря не выбрал тюрьму. Там хотя бы договориться можно, если есть деньги. А у Тэ они есть, хоть и не слишком много — заныканы под подкладкой. Как знал, что попадет в какое-нибудь стремное место вроде этого. Что ж, если с фанатиками не удастся договориться на интернет и прочие плюшки, то тогда он просто навострит отсюда лыжи. Ограда невысокая, камер нет — перепрыгнет и поминай, как звали! — Здесь ты будешь жить, — мелодичный голос падре Сокджина отвлек его. Он указывал на оптимистично раскрашенный в розово-желтые цвета домик. — Точнее, вы будете. Вдвоем с соседом. Ну, точно как у скаутов, тоскливо подумал Тэхён. Интересно, найдется ли хоть один реально исправившийся после такой ссылки человек? Чтобы внезапно полюбил читать молитвы и медитировать вместо того, чтобы веселиться по клубам и трахать симпатичных парней?.. Или девчонок, кому что нравится. — Подъем у нас в половину седьмого утра, а после него сразу зарядка, общая молитва и завтрак. — Во сколько, во сколько подъем? — переспросил слегка охреневший Тэ. Скауты тут же показались ему в сто раз более привлекательным вариантом. Но не успел он возмутиться, как их беседу оборвал такой вопль из милого домика, от которого вздрогнул даже настоятель. — Эй, я вам что, невеста?! Не собираюсь я носить это ваше белое платье и фату! Уберите это, верните мои вещи! Голос был девчачий, а монастырь мужской. Тэ, повторно охренев, только собрался спросить у айдололикого монаха о том, какого хрена здесь вообще происходит, как… дверь домика распахнулась, и из него вылетел голый парень. Ну, как голый? В трусах. Его волосы были такого безупречно голубого оттенка, который Тэ видел в самых смелых мечтах — еще до «сдержанного» фиолетового. Увидев Тэхёна и настоятеля, голубой парень испуганно пискнул тем самым девчачьим голоском и прикрылся руками. А за ним, придерживая такую же белую развевающуюся хламиду, как у падре Сокджина, вылетел… Тэхёну показалось, что ангел. Тут что, монастырь для кающихся фотомоделей, что ли, пронеслось в похмельной Тэхёновой голове. Если Сокджин был нереально красив, но в нем все-таки можно было опознать человека, то это создание с оленьими глазищами на половину кроличьего лица точно было какое-то внеземное. Пока Тэхён подбирал челюсть и закрывал рот (стараясь не капать слюной на сильный торс и ноги под белой тонкой тканью), голубой голый парень загнанно пометался по лужайке и скрылся обратно в домике. Ангел молча проследовал за ним. — Так бы сразу! — хрипло и каркающе донеслось оттуда. Тэхёну почему-то даже думать было неприятно, что это и есть его голос. Если это так, он передумает в него влюбляться. Лучше будет читать мантры и молитвы, чтобы всемогущий Бог соблаговолил исправить свое создание, наделив его нормальным голосом к таким точеным мускулистым ногам и зад… Черт. Кто о чем, а Ким Тэхён о мужских задницах. Пусть даже и ангельских. — Что у вас там происходит, брат Шуга? — воскликнул настоятель. — Все нормально! — каркнули из домика. — Погодите минуту, он одевается. Появившийся на пороге монах отличался от уже виденных двух примерно так же, как день от ночи. Если падре Сокджин и кролоподобный ангел, имени которого Тэхён пока еще не знал, были облачены в белые одежды и светлы ликами, то этот больше всего напоминал ворону. Черная-пречерная мантия, сбившаяся складками на сутулой спине, торчала, как крылья. С его небольшим ростом это смотрелось комично, а вот черная повязка на таких же черных волосах уже пугала. Глаза у него были не черные, но это была такая незначащая деталь всего стильно-демонического облика, что Тэхён даже не подумал заморачиваться. Просто рассматривал его с затаённым «вау», сразу про себя решив, что если и наденет их униформу, то только черную. Она ему духовно ближе. — Это отец Шуга, — представил Сокджин. — Он будет вашим наставником здесь. Это значит, что ему вы будете исповедоваться и поверять все ваши духовные тревоги и сомнения. И он будет помогать вам в медитации и познании дзена… в котором у падре Шуги немалые успехи, кстати. — Обращайтесь, — каркнул падре Шуга, взглядом обесцвечивая несколько фиолетовых прядей в Тэхёновой челке. А потом он отвернулся, неразборчиво что-то бормоча, и Тэ мог бы поклясться на чем угодно, что слышал слово «пореже». Становилось все интереснее и интереснее. — Я думаю, Чимин уже переоделся в подрясник? — вопросительно проговорил настоятель. Отец Шуга только бровью повел еле заметно. — Когда он увидел Куки, то понял, что ему придется это сделать. Тэ никогда не был глупым, и сейчас ему ничего не стоило сложить два и два. Значит, его святошу-ангела-крола зовут Куки? Прелестное имя для прелестного создания. А голубого соседа — Чимин? Он невольно хихикнул, словив удивленный взгляд настоятеля. Падре Шуга только глаза закатил. — Ну что, Тэхён-а, идем знакомиться с твоим соседом?