В сказке, так в сказке

      Ещё два дня в лагерь посылали пустые телеги и принимали полные, гнали связанных женщин, точнее девчонок лет двенадцати-пятнадцати, не старше. Я как-то спросил одного из тех, что их гнал, что собираются с ними делать, их же очень много. Тот ответил, что продадут на невольничьем рынке. Покупают кто для работы в хозяйстве, кто для развлечения, а кто и в жёны берёт. Всем известно, что женщины-гуры — хорошие жёны, преданные, работящие и красивые. Люди герцога нашли и стада, принадлежащие гурам, и также пригнали к замку. Что с ними будут делать, я не спрашивал, скорее всего, тоже продадут, а может, часть в своём хозяйстве оставят. Всем этим распоряжались Багер и его приспешники.       Эти дни я был абсолютно свободен, летал куда хотел, охотился, побывал в гостях у драконов. Интересно, они знали о войне, в которой я участвовал и, насколько я понял, не одобряли мои действия. Покатал Ойгуль, чтобы поднять настроение девушке.       В последний раз пролетел над бывшим лагерем гуров, от него осталось только пепелище. Больно было осознавать, что было уничтожено целое племя или народность, и я принял в этом самое активное участие. Правда, они и сами были очень агрессивны, с одной стороны, и безрассудны — с другой. У Куок Усула имелась возможность спасти свой народ, но он не захотел признать своё поражение.       За все эти дни я не встречался с Багером, но мысль о том, что он поручил мне построить каменный замок, сидела в моей голове, как заноза. Возможно, это просто сказано спьяну. Построить такое здание — работа на несколько лет. Мы почти год строили стену, где главное не красота, а прочность, старались использовать большие камни; были такие, что я с трудом поднимал, но это ускоряло строительство. Кроме того, я не архитектор, да и не знаю устройства их жилищ. Пока герцог был занят и не вспоминал о своем заказе, мне вообще лучше сделать вид, что такого разговора не было вообще.       Потихоньку жизнь в герцогстве возвращалась в прежнее русло. Не прошло и месяца, а казалось, все уже забыли и о войне, и о гурах. Багер не упоминал о строительстве замка, и у меня отлегло от сердца. Но с другой стороны, стало совсем скучно. Со мной мало кто общался, пожалуй, только Ойгуль и несколько дворовых ребятишек, для которых я стал детской горкой. Как-то один из них, самый смелый, наверное, спросил: «А можно ли по тебе полазить?» Я сначала не сообразил, о чём это он, но потом вспомнил, как у нас детки на горке лазают, и разрешил. Мальчик моментально залез на меня, но малыш был таким легким, что я даже не почувствовал никакого движения. Насколько я понял, он прошёл по хвосту, потом, держась за зубья позвоночного гребня, забрался на спину. Вот тогда, посмотрев назад, я его и увидел! Мальчишка в это время уже кричал и махал своим друзьям, чтобы шли играть, пока разрешили. Через секунду уже трое или четверо ребят подбежали ко мне. Что они там творили, я не видел и почти не чувствовал. Постояв немного, не двигаясь, велел им слезать. Спорить или просить ещё немножко они не стали. С тех пор, если им удавалось «отловить» меня и я был свободен, со всех дворов набегала ребятня и не только мальчишки, но и девчонки лазали по мне, как тараканы. А потом кто-то притащил хорошо отполированную доску, и они, приставив к моей спине, с визгом скатывались по ней вниз.       С Ойгуль мы продолжали полёты. Правда, наши интересы несколько расходились. Девушка требовала от меня выполнять различные кульбиты и перевороты, и при этом визжала от страха и удовольствия. Я же хотел продолжить изучение новых земель и как-то попросил её об этом, но она отказалась лететь дальше обследованных мест, мотивируя тем, что там располагаются недружественные им герцогства, и она, как дочь герцогини, не имеет права пересекать их границы даже по воздуху — это может вызвать конфликт.       — Извините меня, Ваша светлость, я и забыл, что Вы такая важная особа, — смеясь сказал. — Сейчас полечу и прикажу послать за Вами карету.       — Да ну тебя, — Ойгуль ткнула кулаком меня в бок, — подставляй шею и полетели.       — Ох, и почему все так и стараются усесться мне на шею? — продолжал шутить, наклоняя голову к земле. — Скажи, а где земли герцогини Лиры?       — Откуда ты знаешь эту высокомерную особу? — удивилась девушка, при этом скривилась, как от оскомины.       — Да как-то познакомились, — тут я увидел её лицо, — а ты никак ревнуешь?       — Ну вот ещё, — она попыталась сделать вид, что её мой вопрос никак не тронул. — Земли Лиры на юго-западе отсюда, самые крайние из наших герцогств. За ними протекает река Ола, а дальше — дикая степь, за который живут другие народы. Мало кто из наших бывал там, и язык их совсем непонятный.       — Можно сказать, что ты гурский язык знаешь! — решил поменять тему.       — Знаю, меня отец учил, — вспыхнула девушка, — только не с кем уже на этом языке разговаривать, — плечи её совсем опустились, а на глазах появились слёзы.       Я разозлился на себя за то, что задел её за больное, и молча подставил голову, чтобы она уселась. Полёт должен поднять Ойгуль настроение.       Решил, что буду обследовать «недружественные герцогства» самостоятельно. Этому и стал посвящать по нескольку часов в день. Они действительно немного отличались от «дружественных». Дома и замки выглядели по-другому, одежда людей тоже. А большего я сверху увидеть не мог. Пробовать общаться с людьми даже не пытался. Был уверен, что все знают о том, что я дракон герцога Горагона, а это могло быть истолковано как акт агрессии. До земель Лиры я так ни разу и не долетел, что-то останавливало меня. Возможно, мне просто было стыдно предстать перед этой красивой и нежной девушкой таким грубым уродом, каким был.       Как-то вечером, вернувшись с обычного полета, я увидел Багера, он ожидал меня.       — Андр, я ждал тебя, — начал он, не здороваясь, — если помнишь, я поручал тебе заняться строительством замка из камня.       — Странно, что ты это помнишь. Ты был тогда настолько пьян и говорил такое, что, возможно, теперь жалеешь об этом. Так что я решил сделать вид, что никакого разговора не было.       — Да, я тогда перебрал, — несколько смущённо согласился Багер, — но каменный замок я всё же хочу. Скажи, сколько времени понадобится, чтобы его построить?       — На этот вопрос сложно ответить. Всё зависит от того, насколько большое здание ты хочешь возводить и где. Сколько людей будет и как хорошо они умеют работать. Но думаю, года три-четыре понадобится. Тут только год может уйти на проектирование и расчёты. Причём я никогда не строил замки и не смогу сделать чертежи. Мои лапы для этого не подходят.       — Да-а-а! Я такого не ожидал. Думал, ранней весной разобрать деревянный замок, а к зиме построить новый.       — Что ты! Если мы так сделаем, то в первую же зиму он и развалится. Земля под зданием должна дать усадку. Может, заметил, крепостная стена в некоторых местах дала трещины, но это нестрашно, через них враг не пролезет. Ты же хочешь высокий замок, насколько я понимаю, так что спешить нельзя.       — Ясно, надо хорошенько обдумать. Возможно, мы будем строить его не тут, и специалистов придётся искать. Но всё равно спасибо!       — Ваша светлость, — обратился к герцогу подошедший придворный, — прибыл гонец из замка Манбургов, там что-то случилось. Он просит срочной аудиенции.       Багер кивнул мне и отправился в замок.       Где-то через час я увидел, что перед замком стоит карета с запряжёнными в неё шестеркой лошадей, и собирается небольшой отряд рыцарей. Вскоре из дверей вышли Хола и Багер. Мать была вся в чёрном и с заплаканными глазами, сын поддерживал её, помогая спускаться по ступенькам, а затем усадил в карету рядом со служанкой Холы. Сам герцог сел верхом на скакуна, но не на своего белого, а на поданного ему вороного, и все вместе тронулись в путь.       Через некоторое время ко мне пришла Ойгуль. Глаза девушки тоже были красными от слёз. Она рассказала, что умер Таль Манбург, — их дедушка и отец Холы.       — Я так и понял, что умер именно он. Ты любила его?       — Не знаю, я никогда его не видела. Он не приезжал к нам, да и мама очень редко ездила туда, но меня с собой не брала. Как мне кажется, он не признавал меня своей внучкой.       — А что же ты тогда плачешь?       — Всё равно его жалко. А ещё, уезжая, Багер сказал, что скорее всего не вернётся сюда, и будет править герцогством деда, а эти владения станут моими — я буду герцогиней Кораусуловой.