Hellfire

      Барбара мутным взглядом оглядела поле сражения — адская слабость призывала отключиться прямо здесь и сейчас, проспать несколько суток подряд. Осознание пережитого кошмара — особенно, того, что она вернулась с того света — казалось чем-то невообразимым и до сих пор непонятным до конца. Одно знала точно и бесповоротно — она действительно была мертва. Она действительно умерла — болевой шок вкупе с серьёзной травмой позвоночника и внутренними кровоизлияниями. И ей до сих пор была невероятна сама мысль, что она вернулась, вырвалась из цепких лап смерти исключительно благодаря друзьям и близким. Барбара не могла поверить, что они согласились на такое ради неё, — попросту не привыкла к заботе. Ей было необъяснимо стыдно перед ними всеми и в то же время… приятно? Да, вероятно, это тёплое чувство в груди и есть невероятная благодарность.       — И что нам теперь делать?       Разумный вопрос Эвы прорезал гнетущую тишину после исчезновения Смерти. У каждого он вертелся на языке, но никто не решался задать его вслух, — потому что не знали ответа. Все растерянно оглядывались друг на друга — даже бывшие враги, те, кто буквально несколько часов назад яростно рвали друг друга в клочья. Вызванный Азазелем и уже утихший ливень словно смыл кровавую пелену злости. Остались только растерянность и непонимание.       Ответ пришёл сам собой: им надо сделать то же самое, что когда-то сделали падшие.       — Объединиться, — сипло прохрипела Барбара, еле удерживаясь на негнущихся ногах. Если бы не отец, она бы уже давно упала, — в основном, он и держал её. Но несмотря на всеобщую дикую слабость, янтарные глаза девушки горели мрачной решимостью. Она даже не дрогнула, когда все перевели на неё недоуменные взгляды от такого предложения.       Вперёд вышел Адам, аккуратно взяв у Валери из рук посох Маммона, и внимательно оглядел толпу:       — Барбара права — сила в единстве. Пока мы поодиночке, мы слабы. Но вместе… — Янг глухо сглотнул, продолжив уверенней: — Дети рано или поздно восстают против родителей — так было всегда. Но в сегодняшней битве мы сражались против своих же братьев и сестёр, против таких же полукровок, как мы, — Валери поморщилась как от удара и виновато опустила голову — она до сих пор не могла простить себе напрасно отданные жизни собственных воинов. Адам отрешённо покачал головой: — Но теперь все нефилимы должны объединиться, чтобы не допустить повторения подобного.       — Но чтобы объединиться, вам нужен лидер, — сощурившись, напомнила Вельзевул, заинтересованно наблюдая за Антихристом — тот согласно кивнул.       — Верно. Нам нужен лидер. И мы все прекрасно знаем, кто им должен стать.       С этими словами Адам решительно протянул деревянный магический посох ошеломлённому Азазелю — Эва восхищённо вскинула брови, поражённая тем, какая честь оказана её брату, Барбара же мрачно, но удовлетворённо кивнула. Среди них всех Азазель был достоин стать главным как никто другой. Больше всех был шокирован он сам — Азазель был практически уверен в том, что это место возьмёт себе Адам, как-никак, а он сын самого Люцифера, тем более, уже был их предводителем.       — Я? — поражённо выдохнул Смит, несколько даже в ужасе отшатнувшись от протянутого посоха, — он по-прежнему не верил, что Адам добровольно отдаёт это место ему. Однако Антихрист уверенно кивнул:       — Именно ты, друг мой.       — Но ведь ты — наш командир, — непонимающе нахмурился Азазель, и ответом на всё ему стала горькая усмешка:       — Не тот, которого мы действительно заслуживаем. Как сказала одна моя подруга, я действительно эгоистичен — готов был пожертвовать благополучием всего мира ради близкого, — Адам с особой болью и скорбью мимолётно покосился на Барбару — она же, вопреки его мнению, успела заметить этот взгляд. — Но даже так не смог защитить тех, кто мне дорог. Разве хороший командир так поступил бы?       Однако Азазель не спешил принимать из рук друга посох — тот стал символом власти, но вместе с тем и ответственности, которая возляжет на плечи того, кто решится повести за собой нефилимов, кто решится их возглавить. Стать тем, на кого даже самые юные и неопытные полукровки будут равняться и брать пример. Азазель же не чувствовал себя по-настоящему достойным — он отрешённо качал головой, отходя на пару шагов от Адама:       — Но я… я ведь не тот, кто вам нужен… я недостоин такой чести.       — Зачастую власти достоин именно тот, кто к ней не стремится, — мудро заметил Антихрист, явно не собираясь менять своего решения.       К сыну вплотную подошла Вельзевул, закрывая собой ото всех и по-матерински ласково повернув его лицо так, чтобы их взгляды встретились, — голубые глаза грозной и суровой повелительницы Ада сейчас светились теплом и искренней любовью. Любовью матери, которая всегда готова подставить крыло сыну в трудный час — Азазель всегда был сильным и уверенным в себе, никогда не показывал слабости и держал нос по ветру. И сейчас, когда он сомневался, Вельзевул почувствовала, что нужна ему, — должна помочь советом.       — Я… я не могу, — тихо прошептал он, хмурясь и отводя взгляд, однако княгиня Ада всё равно упрямо заставляла сына смотреть ей в лицо — в конце концов тот сдался.       — Можешь, Азазель, — жёстко обрубила та, после чего тише и мягче добавила, кивая в толпу нефилимов: — Посмотри на них. Им нужен именно ты — за тобой пойдут. Не потому что ты сын княгини Ада и архангела — потому что ты это ты. Воплощение истинного лидера, у тебя есть всё: мудрость, справедливость, сострадание…       Азазель мельком оглядел совершенно незнакомых ему полукровок, которые, тем не менее, если он согласится, станут его воинами — его народом. У многих алели так и не зажившие после недавней битвы раны, у некоторых недоставало перьев… однако несмотря на потрёпанный вид, в их взглядах помимо растерянности было что-то ещё, что-то, с чем они смотрели именно на него. Робкий проблеск надежды — даже бывшие воины Маммона видели в нём того, кто сумеет повести их за собой: сильный вожак, которому, тем не менее, не чуждо сочувствие.       К ним робко подошла Валери, чьи серые глаза, тем не менее, грозно сверкали:       — Ты всех нас спас. Освободил своих воинов и погасил пожар, — дочь Михаил под удивлённый возглас своих соратников преклонила колено перед Азазелем. — Я пойду за таким лидером, как ты. И мои воины тоже.       Азазель в шоке смотрел на девушку перед ним — в Валери сочетались мощь и красота, но, несомненно, в первую очередь, она была воителем. Одно понял точно: с ней шутки плохи и дорогу ей лучше не перебегать, если не хотите оказаться жестоко избитым. Она бесстрашно смотрела искрящимися серыми — как грозовое небо — глазами ему в лицо. Своё слово она сказала — и отступать от него не собирается.       — Я тоже пойду, — утвердительно кивнул Адам, по-прежнему держа посох наперевес.       — Как и я, — решительно буркнула сквозь дикую усталость Барбара.       — И я, — Азазель вытаращился на сестру, не ожидая услышать такого от неё, — однако впервые за всё это время на лице Эвы не было ни тени усмешки или издевательства. Только подбадривающая улыбка гордой за старшего брата сестры.       Вельзевул взяла из рук Адама посох Маммона и уверенно вложила в руки сына, крепко сжимая их в своих. Демонесса ещё раз посмотрела в родные синие глаза, словно пыталась передать собственную уверенность и силу:       — Ты нужен им, Азазель, — тихо, но уверенно прошептала она.       Наконец, он сдался и взял посох, неуверенно оглядывая его, словно тот был готов в любой момент взорваться прямо в ладони. Затем снова оглядел полукровок — и тех, кто сражался на их стороне, и тех, кто был в армии Маммона: искра надежды загорелась в их взглядах ярче — словно они, наконец, увидели проблеск света в бесконечном шторме.       Наконец, Азазель решился — они выбрали его. Они беспрекословно доверяют ему свою верность и жизни — значит, он не имеет права их подвести. Он должен стать предводителем.       Глубоко вздохнув и решительно нахмурившись, Азазель расправил белоснежные крылья и взлетел на деревянный помост, — тот самый, где их пленили и где была жестоко убита Барбара — чтобы его видели все: нефилимы, демоны, ангелы… отныне и впредь, пока жив, он — лидер новой расы. И у него есть что сказать не только полукровкам. Азазель встал на самый край, решительно расправив крылья так, чтобы его было особенно видно, — белый ярко выделялся на фоне пасмурного серого неба.       Азазель глухо стукнул магическим посохом, призывая всех к молчанию, — предводитель говорит.       — Нефилимы. Демоны. Ангелы, — властно начал он, хмуро оглядывая разномастный народ внизу — и почему-то особенно страстно выглядывая из толпы знакомые лица друзей, словно искал в них поддержку. И он её получил — в мрачно и решительно горящих янтарных глазах, в гордой сестринской улыбке… они — первые, кто пойдут за ним. — Этой битвы не должно было случиться, но она произошла. Произошла, потому что дети хотели восстать против родителей — потому что хотели быть услышанными, хотели быть понятыми. Мы со всеми почестями проводим павших в последний путь, клятвенно пообещав над их прахом, что подобного больше не случится. Никогда!       Валери с особой благодарностью посмотрела на Азазеля и незаметно кивнула — почтение к умершим действительно крайне важно. Как важно и научиться на совершённых ошибках, которые привели к трагедии.       — Это случилось, — сурово продолжил Азазель, — Потому что демоны и ангелы игнорировали своих детей. Поэтому нефилимы и восстали — чтобы их заметили, чтобы их в кои-то веки послушали. По этой причине, как предводитель полукровок, я требую от руководителей Небес и Преисподней: отныне и впредь каждый ангел и демон обязаны будут признавать всех своих детей. Не позднее достижения одиннадцати лет.       Падшие недовольно заворчали, недовольно косясь на Вельзевул, однако та властно вскинула ладонь, после чего учтиво кивнула:       — Мы согласны. Отныне каждый демон будет обязан признавать своего ребёнка.       — Мы тоже согласны, — решительно вышел вперёд, встав рядом с Вельзевул, Гавриил — может, внешне и казался невозмутимым, однако он очень гордился собственным сыном. — Каждый ангел будет признавать своего ребёнка не позднее одиннадцати лет.       Азазель удовлетворённо кивнул, после чего продолжил:       — Все полукровки должны стать одним народом. Но нам нужно место, где мы могли бы чувствовать себя безопасно, — наш новый дом, где будут жить все нефилимы. Я предлагаю построить его именно здесь, — Смит властно окинул свободной рукой пепелище: — На руинах старого построить новый, прекрасный мир, куда будет открыта дорога каждому полукровке — и каждому ангелу и демону, если они придут к нам без злого умысла, — синие глаза Азазеля грозно сверкнули — теперь он отвечал за безопасность каждого нефилима, от мала до велика. И не позволит причинить вреда своим подданным.       Вельзевул довольно кивнула, добавив:       — Каждый демон благословит ваш дом, дабы вы чувствовали себя в безопасности.       — И каждый ангел, — встрял Гавриил.       — И мы построим этот дом сами! — выскочила вперёд Эва, чьи карие глаза горели энтузиазмом и желанием поскорее приступить к делу. То, что она еле сдерживала себя от восторга, говорили нервно то сжимающиеся, то расправляющиеся перепончатые крылья. — Все мы. Ангелы, демоны и нефилимы. Бок о бок. Как одна семья, которой мы, по сути, и являемся.       По толпе прошёлся довольный ропот — многим идея Эвы пришлась по душе, из-за чего Азазель благодарно посмотрел на сестру, а та ещё лучезарней улыбнулась. Какие бы братско-сестринские ссоры и споры между ними ни возникали, поддержать брата в действительно серьёзном и важном начинании Эва готова была всегда. Пусть и тщательно скрывала это глубоко в душе.       — Азазель.       Голос Кроули решительно и гордо зазвучал среди всеобщего гомона, поэтому все моментально утихли, удивлённо глядя на демона-искусителя. Который в свою очередь решительно смотрел на нового лидера нефилимов. Смит спустился вниз, сложив крылья и кивнув:       — Я слушаю, Кроули.       — Ты сказал, что теперь каждый ангел или демон должны будут признавать своих детей, — Змий горделиво вздёрнул острый подбородок, сурово отчеканив: — Я хочу это сделать. Прямо сейчас.       Барбара замерла, ошеломлённо вытаращившись на отца, — тот был абсолютно серьёзен. А золотистые глаза горели знакомой мрачной решительностью. Эва восхищённо выдохнула, взметнув вверх брови:       — Барб, ты понимаешь, что это значит? — нефилим недоуменно нахмурилась, поджав губы, на что подруга с каким-то благоговением и трепетом пояснила: — Ты станешь первой официально признанной полукровкой.       — И это будет прекрасным началом нового времени для всех нас, — согласно кивнул Азазель, полностью одобряя инициативу искусителя.       Барбаре казалось, что всё происходит во сне, — нереальность происходящего давила на виски. Её только что вырвали из лап Смерти друзья и родные — она не могла поверить в то, что сказала ей Эва. Каково это — быть первой признанной из всех? Тем более, когда отец сам, не дожидаясь остальных, решил непременно воспользоваться такой возможностью.       Кроули уже хотел было передать обессилевшую дочь Азирафаэлю, но та внезапно и уверенно отмахнулась под удивлённые взгляды обоих:       — Нет, — девушка собрала остатки сил и горделиво распрямила спину, с содроганием ожидая страшного хруста, предвещающего новый перелом или ещё что-то в этом духе. Но ничего не произошло — разве что на ногах держалась с огромнейшим трудом, однако взгляд горел непоколебимой решительностью и стойкостью. Барбара хочет в такой ответственный момент быть самой собой — она чувствовала, что должна выстоять без чьей-либо помощи, с гордой поднятой головой слышать всё, что должна услышать. — Я сама справлюсь.       — Уверена? — с нажимом произнёс Кроули, скептически хмурясь, — та решительно кивнула.       Демон отошёл буквально на пару шагов, с тревогой — и странно-щемящей где-то в груди гордостью — смотря на дочь. Они проделали долгий и достаточно тернистый путь, чтобы прийти именно к этому моменту. Вместе пережили немало испытаний и даже сумели договориться с самим Смертью. Откладывать столь важное дело в долгий ящик более было бы попросту непозволительно.       — Барбара Грейс Кроули, — важно и властно заговорил Энтони, смотря прямо в родные янтарные глаза. — Я, Энтони Дж.Кроули, Змий-Искуситель, бывший серафим, а ныне — демон-искуситель, признаю тебя своей дочерью.       После этих слов над головой Барбары заискрился знак на неведомом для смертных языке — настоящее, демоническое имя Кроули. Вспыхнул, ярко искрясь и также постепенно угасая — какие-то мгновения, но Барбара почувствовала малейшие изменения в себе. Словно в тело влилась невероятная сила и энергия, а в мятежную и беспокойную душу пришли спокойствие и уверенность, — да, теперь Барбара знала, кто она. Девушка удовлетворённо прикрыла глаза, словно отдаваясь столь краткому, но, несомненно, важному мгновению своей жизни — а когда открыла, те будто бы засверкали ещё ярче, освещая золотом окружающий полумрак.       Кроули вплотную подошёл к ней, крепко обняв, и, зарывшись лицом в ворох чёрных волос, едва слышно прошептал:       — Я горжусь тем, что именно ты моя дочь.       Барбара уткнулась лбом в чужое плечо, облегчённо вздыхая, — теперь она знала, кому может безоговорочно доверять. Последняя частица новой души согревала теплом, его слова навсегда отпечатались в глубинах сердца.       — А я рада, что именно ты — мой отец, — благодарно прохрипела она, не поднимая лица и даже гортанно замурчав.       Наконец, весь кошмар позади — и теперь, благодаря дару Азирафаэля она с уверенностью смотрит в светлое и прекрасное будущее.       

***

      Мрачная крепость Маммона была разрушена до основания — чтобы на её месте построить новое место, безопасный дом для всех полукровок. Построили в кратчайшие сроки, неустанно трудясь. Бок о бок строили чудесное место давние враги, — ангелы и падшие — на какое-то время зарыв топор войны и напрочь позабыв о разногласиях. Потому что именно от их совместных усилий теперь зависело, насколько прекрасным и защищённым станет дом для их детей.       Нефилимы из армии Маммона — а теперь под чутким руководством строгой, но справедливой Валери — заодно с остальными вносили свой вклад в благоустройство нового дома.       Вернее, двух.       Отдельный особняк для демонических нефилимов, а второй — для ангельских. Третий — и самый небольшой дом — назывался Главный Корпус, в котором будет жить лидер вместе со старшими нефилимами; теми, кого он сам выберет в своё ближайшее окружение и кто будет ответственен за сохранность и благополучие всех жителей. Азазель назначил на эти должности практически сразу же Эву, Барбару, Адама и, безусловно, Валери, — старшие нефилимы обязательно должны иметь крылья в знак того, что они в полной мере владеют наследственным могуществом.       Благодаря ангельским чудесам вокруг трёх домов расцвёл прекрасный и достаточно современно благоустроенный сад — как-никак, дом должен быть самым уютным местом на Земле, не так ли?       Вельзевул и Гавриил сдержали обещания, благословив это место и скрыв его от любопытных смертных глаз — люди будут видеть здесь крутой обрыв или ещё что-то чрезвычайно опасное, поэтому будут держаться подальше. Даже не подозревая, что за завесой иллюзии сокрыт от посторонних глаз удивительный и прекрасный мир — осколок их, нефилимского рая.       Над Главным Корпусом развевался герб — на его разработку ушло немало времени, споров, а так же жестоких драк с упрямой Эвой. Поначалу она даже предлагала сделать что-то вроде бэт-сигнала, однако под суровыми взглядами друзей не без боя сдалась. В итоге пришли к единому мнению: круг как знак бесконечного жизненного цикла; от него отходят из одного места сложенные вертикально чёрные крылья и распростёртые горизонтально — белые, как символ единства демонических и ангельских полукровок; а в самом круге — витиеватая буква «N» в напоминание того, кем они все являются и чем, несомненно, гордятся — тем, что они нефилимы.       Старшие нефилимы во главе с Азазелем, который взял посох Маммона в знак вверенной ему власти, вместе оборудовали в Главном Корпусе Зал Советов, где будут проходить собрания лидера и его окружения. Азазель решил назначить особый отряд для поиска новых полукровок — которых надлежало привести сюда. Так старшие нефилимы стали ещё и Искателями — теми, в чьих обязанностях будет находить новых полукровок и сопровождать их на пути в новый дом.       — И как назовём наш дом? — спросил в один из вечеров, сидя в Зале Советов, Адам, задумчиво оглядывая друзей. Они так и не придумали название столь прекрасному месту.       Основная работа была закончена — остались последние мелкие штрихи. Поэтому старшие нефилимы во главе с предводителем решили расслабиться за чашкой горячего чая — а кое-кто и кофе, не изменяя своим привычкам — и вкусным печеньем. Конечно, Эва предлагала принести что-нибудь покрепче, однако Азазель запретил — завтра новый рабочий день, ещё не всё было закончено, поэтому и расслабляться рановато.       — Знаете, очень похоже на летний лагерь, — задумчиво смотря на вечерний пейзаж за окном Главного Корпуса, протянула Эва. — Ммм… Лагерь Нефилимов?       — Как неофициальное название, сойдёт, — одобрительно кивнул Азазель. — Ещё варианты?       Барбара отпила латте с карамельным сиропом, погрузившись в раздумья. Она долго обдумывала этот вариант, и навязчиво застряло в голове исключительно одно название — созданное место было столь прекрасно, что действительно стало похоже на утраченный людьми осколок рая. Но это отныне и впредь был их дом — самый уютный и безопасный на всём белом свете.       — Новый Эдем, — выпалила Барбара под удивлённые взгляды друзей, на что равнодушно пожала плечами. — Что? Есть идеи получше?       Эва поперхнулась смешком, насмешливо сверкая глазами:       — Знаем мы, почему ты предлагаешь такое название, прекра-а-асно зна-а-аем…       До Барбары не сразу дошёл смысл сказанного, однако когда она поняла, то помрачнела, отставив кружку с кофе — под дикий гогот Эвы.       — Ты у меня сейчас получишь, — предупреждающе рыкнула та, на что Эва, согнувшись пополам, даже не подумала убегать или как-то спасаться от сердитой подруги и лишь отмахнулась:       — Ничего ты мне не сдела… АУЧ!       Эва с недовольным шипением потёрла ушибленный лоб и недоверчиво сощурилась в сторону ухмылявшейся Барбары. Которая взяла со стола новое яблоко и демонстративно вертела в руке — готовясь запустить ещё один фрукт в Эву.       — До сих пор уверена, что ничего? Совершенно? — Барб угрожающе сделала замах в сторону Эвы, которая с испуганным вскриком сжалась в кресле, — однако Валери успела перехватить злосчастное яблоко и невзначай протянула, надкусывая:       — С едой не играют.       — А мне нравится, — внезапно произнёс Азазель. Все тут же уставились на него, но он задумчиво смотрел в окно на закатное солнце. — Новый Эдем. Почему бы и нет? Новый Эдем, или…       — Лагерь Нефилимов, — довольно поддакнула Эва, наливая апельсиновый сок.       Барбара довольно поджала под себя ноги, откидываясь в мягком обитом красным бархатом кресле. Впервые за долгое время она чувствовала себя удовлетворённой — даже не так. По-настоящему счастливой. У неё теперь есть верные друзья. Есть чудесный дом.       Настоящая и любящая семья.       А что ещё для счастья надо? Только знать, что есть место, где тебе всегда рады и где тебя любят и ждут.