Всё, что любовью названо людьми

Снег, снег, снег. Зима преследовала его, будто назвалась пятым всадником Апокалипсиса. Даже сейчас, даже здесь. Южный город засыпал снег, и Кроули с тоской смотрел на белые крыши. Ему нравилась Византия, хотя он так и не перестал скучать по Риму. Ему нравилась её пышность, доходящая до пошлости, величественность громадных дворцов, широкие улицы и сады, расписные стены, мозаики из цветного стекла. Сейчас всё это укрывал противный белый снег. Глазам, привычным даже к пустынному солнцу, было больно смотреть на такую белизну. Не высовывая носа наружу, чтобы не видеть пальмы в снегу, Кроули отсиживался в Большом дворце и от скуки устраивал царедворцам мелкие пакости. Всем должно было быть так же плохо, как и ему. Прямо сейчас он сидел в палатах Магнавра и ковырялся в механизме золотых львов. Эти львы, стоящие на страже трона Соломона, должны были вызывать ужас и трепет у гостей василевса. Они считались уникальным чудом — немало послов теряли присутствие духа, когда по мановению императора золотые львы поднимались на лапы и разевали пасти, издавая оглушительное рычание. За золотыми львами разворачивали хвосты золотые павлины, осыпанные драгоценными камнями, а на золотом платане начинали свиристеть золотые птицы. От золота всё рябило в глазах. Поэтому Кроули, присев на корточки и подобрав полы туники и мантии, затканной чёрным шёлком, копался в брюхе золотого льва, выискивая, что бы там погнуть или сломать, чтобы на очередном приёме посольства случился конфуз. И хотя в ближайшее время посольств ждать не следовало, поскольку под стеной Феодосия стояла арабская армия — Кроули считал, что предусмотрительность никогда не помешает. Кто знает, что будет завтра? Может, им надоест стоять в снегу и они уйдут, и к василевсу снова потянутся гости? Насколько он знал, дела у армии были так себе. Они не ждали такой зимы. Им приходилось всё время жечь костры, чтобы как-то согреться, у них не хватало еды и воды. А осаждённый город словно не замечал толпу у своих стен. Люди жили, будто ничего не случилось — не останавливалась торговля, всё так же были открыты рынки, а в громадной цистерне воды хватало на всех. Даже рыбацкие лодки осмеливались выходить на лов под прикрытием флота. Арабские галеры сновали в отдалении, но не приближались — они уже испытали на себе действие «греческого огня» — страшного изобретения, которое поджигало даже воду и камни, которое ничем невозможно было потушить. Пламя не утихало, пока не пожирало всё на своём пути, оставляя лишь пепел. Кроули должен был поспособствовать сдаче города, но у него не было никакого желания это делать. Да, конечно, он должен был — это была христианская столица, новый Рим, новый Иерусалим, и все были убеждены, что со дня на день Иисус въедет в Золотые ворота и начнёт вершить последний суд. Кроули относился к этой идее скептически. Делать Иисусу больше нечего, кроме как разъезжать на ослике по городам. Впрочем, помимо скепсиса, у него была ещё одна веская причина бездействовать: на помощь защитникам Константинополя небесная канцелярия прислала Азирафеля со строгим наказом любыми силами помешать захватить город. Азирафель, разумеется, мешал всеми силами — в основном отвлекая Кроули от его важных демонических планов. Так что, чтобы Азирафель ни в коем случае не догадался о намерениях Кроули, Кроули всеми силами отвлекал Азирафеля от отвлечения себя, на что, разумеется, ангел отвечал отвлечением Кроули от отвлечения себя… Это продолжалось почти целый месяц, но потом выпал снег — и Кроули потерял всяческий интерес к интригам. Он хандрил. Единственной радостью были мелкие неприятности, которые он устраивал во дворце. Как, например, эта диверсия со львами. — Кроули! Вот ты где, — раздался возглас из дальнего конца зала. Кроули сделал вид, что ничего не услышал — хотя акустика здесь была превосходная. Он продолжил копаться в брюхе у льва. Конечно, он мог бы сотворить чудо, но ему нравились механизмы, они были интересными, он любил разбираться в них — а особенно он любил их ломать. Ангел, казавшийся удивительно маленьким рядом с громадными колоннами, пересёк палату. Пока он шёл через пустое пространство, будто через поле, подобрав край длинной белой туники, Кроули успел нащупать в механизме шестерёнку, порезаться о её край, вытянуть палец и недовольно пососать его. Азирафель всё ещё был где-то на середине зала. Кроули мрачно уставился на него. Византийская мода была Азирафелю к лицу. А кроме того, на белом прекрасно смотрелось золотое шитьё, так что ангел выглядел куда выигрышнее Кроули, который, хоть и выбрал себе самые дорогие ткани и самые тонкие вышивки, всё равно среди разодетых в цветное византийцев смотрелся бедновато. Но он не мог позволить себе, по примеру Азирафеля, вышивку жемчугом: потому что белый жемчуг на чёрном, на его вкус, смотрелся не очень. Оставалось только серебро, а оно не ценилось так же высоко, как и золото. Ангел наконец приблизился, и Кроули увидел у него в руках глиняный кувшин. Проснувшееся любопытство заставило его потянуть носом. От кувшина пахло молоком и цветами. Наверняка это была какая-то очередная человеческая выдумка, которая полюбилась Азирафелю. Тот обожал пробовать новые блюда, а особенно приятные ему уже привык разделять с Кроули, чтобы тот тоже восхитился вкусом. Кроули не был большим поклонником человеческой еды, но ему нравилось общество Азирафеля, ему нравилось смотреть на него, когда тот ест, ему нравился его детский восторг и то, как он иногда закатывал глаза от наслаждения. Ангелу по понятным причинам было доступно очень ограниченное число чувственных удовольствий, зато доступные он использовал с максимальным прилежанием. Кроули нравилось, когда Азирафель с восхищением рассказывал о том новом, что ему довелось попробовать, и особенно нравилось, когда Азирафель предлагал это новое ему. Чаще всего это и правда было очень вкусно. Чаще всего это было лучше, чем секс. Секс был приятным занятием и необременительным способом искушать людей. Чем больше запретов придумывали люди, тем проще было подталкивать их нарушать правила. Впрочем, обед с Азирафелем определённо был лучше любого секса. — А! Вот чего мне не хватало! Кроули поймал Азирафеля за руку, стащил у него с пальца перстень с опалом и сунул в щель между шестернями механизма в брюхе у льва. Подтолкнул, провернул — и механизм с громким щелчком заклинился намертво. Кроули радостно оскалился. Сломать это с помощью ангельской безделушки было отличной идеей. Он мог бы, конечно, использовать одно из своих колец, но это было бы не так весело. Вспомнив, что он вообще-то хандрит, Кроули перестал улыбаться и снова насупился. — Чего тебе? — недовольно спросил он. Азирафель аккуратно присел на ступеньки трона, поставил кувшин рядом с собой. — Тебя уже неделю нигде не видно, — с мягким упрёком сказал он. — Когда ты последний раз выбирался за пределы дворца? — Мне хорошо в моих пределах, оставь их в покое! — огрызнулся Кроули и с любопытством покосился на кувшин. Азирафель терпеливо вздохнул, сунул руку под мантию и достал полотняный мешочек. — Я принёс тебе финики, — сказал он и положил мешочек рядом с Кроули. — И изюм, — добавил он извиняющимся тоном. — Для винограда сейчас не сезон — но изюм ничуть не хуже. Очень сладкий. Кроули растерянно посмотрел на него поверх очков. — Мне? — недоверчиво спросил он. — Попробуй, — Азирафель улыбнулся с тревожным волнением. Кроули распутал завязки, недоверчиво поглядывая на Азирафеля, будто ждал, что в мешочке окажутся камни, а ангел весело рассмеётся, как ловко его надул. Но нет — когда Кроули запустил руку внутрь, пальцы наткнулись на сушёные фрукты, чуть липкие от сладкого сока. Схватив горсть, Кроули жадно дёрнул руку назад. Кулак не сразу пролез через узкую горловину, так что пришлось повозиться, вытягивая руку. Это и правда были финики и изюм. Его любимые. Кроули сунул в рот сразу штук пять, чтобы жевать, а не смущаться. — А это что? — грубовато спросил он с полным ртом, кивнув на кувшин. Азирафель мгновенно оживился: — Попробуй!.. Это сахлаб, его варят из молока и муки орхидей, с корицей и мёдом. Очень вкусно! Кроули заглянул в кувшин, взял в руки — тот был тёплым. — Его пьют горячим, — с энтузиазмом продолжал Азирафель. — Особенно зимой — замечательно согревает! Кроули отпил глоток и облизнулся, оценивая вкус. Напиток был густым, сладким, молочным. Он пах цветами и корицей, и в нём была самая капелька остроты, так, чтобы ублажить язык. Кроули с упрёком посмотрел на Азирафеля. Это было нечестно — вот так брать и подсовывать ему изумительные штуки, от которых сразу же хотелось перестать хандрить. Кроули вообще-то планировал хандрить, пока не сойдёт снег, а Азирафель (как всегда!) всё портил. — Нравится? — с нетерпеливой надеждой спросил ангел. Кроули вместо ответа закатил глаза и приложился к кувшину. Конечно, ему понравилось. И очень. Он выпил почти треть, прежде чем с довольным вздохом поставить кувшин на место. Азирафель сиял от улыбки, глядя на него, даже чуть-чуть щурил глаза, счастливый, что угадал. Кроули держался изо всех сил, чтобы не улыбаться ему в ответ. Пришлось развалиться на ступенях, опираясь на локти, и запрокинуть голову, сделав вид, что его внезапно очень заинтересовал потолок. — Никаких дел в городе сегодня? — с намёком спросил Азирафель. — Никаких, — Кроули сморщил нос. — У меня там нет никаких дел, пока лежит снег. — Там совсем не холодно, — вкрадчиво сказал Азирафель. Кроули пренебрежительно зашипел, чтобы даже его нежелание облечь в слова свою неприязнь к снегу выражало полное отсутствие энтузиазма насчёт идеи выйти на улицу. Азирафель огорчённо вздохнул. Кроули покосился на него, но приказал себе не поддаваться на эту уловку. — Там везде лежит эта мерзкая белая гадость, — с отвращением сказал он. — А я видел, что это может быть весело. — Что в этом может быть весёлого? — Кроули вскинул голову и с непониманием уставился на ангела. — Мокрая, холодная дрянь! Она жжётся! Ангел качнул плечами и увёл взгляд в сторону, будто намекал, что ему известно нечто, неизвестное Кроули. — А если я смогу тебя переубедить? — спросил он, склоняя голову набок. — Ты не сможешь, — фыркнул Кроули. — А если смогу?.. — Ладно, если ты меня переубедишь, тебе придётся выполнить мою дневную норму по искушениям, — предложил Кроули, заранее зная, что от такого пари ангел откажется. Азирафель, наверное, и собирался — он резко повернул голову, с негодованием глядя на Кроули. — Я не собираюсь никого искушать! — возмутился он. — Тебе и не придётся — потому что ты не сможешь меня переубедить, — снисходительно ответил Кроули, считая на этом спор законченным. Азирафель приобрёл оскорблённый вид, приосанился, затем кивнул: — Хорошо. — Что хорошо? — не понял Кроули. — Чтобы доказать мне, что я не смогу тебя переубедить, тебе придётся выйти на улицу. Кроули аж рот открыл от такого нахальства. — И ты выйдешь туда не на пять минут, — предостерёг Азирафель, пока Кроули ошеломлённо пялился на него. — Не будет такого, что ты высунул нос наружу и сразу убежал прятаться. Ты проведёшь там весь день, — потребовал он. — Весь день? — изумлённо переспросил Кроули. — Я же окоченею! — Я найду, чем тебя согреть, — заверил Азирафель. Кроули, почуяв возможность сбить Азирафеля с мысли, перетёк в расслабленную позу и подпёр голову рукой. — Чем, например? — с предвкушением спросил он, улыбаясь. Азирафель предсказуемо порозовел щеками и отвернулся. — Быстрой прогулкой, — мгновенно ответил он. — Горячим вином. И по дороге мы можем взять медовых лепёшек с орехами. Кроули со стоном откинулся на спину и сполз по ступенькам пониже, пересчитав парочку затылком и задницей. — Это ангельская… диверсия! — воскликнул он. При мысли о горячей лепёшке — с твёрдой нижней корочкой, белой от муки, с верхушкой, щедро усыпанной орехами, с дырчатой белой мякотью, пахнущей розовой водой и мёдом, — у Кроули рот сам собой наполнился слюной. Ему даже пришлось сглотнуть. Нет, он не был таким уж сладкоежкой, но некоторые вещи просто невозможно было не вожделеть. — Разумеется, — не без гордости ответил Азирафель. — Я ведь должен расстраивать твои демонические планы. — Но не так подло! — возмутился Кроули, приподнимая голову. — Подлости по моей части! — Тактический манёвр, использующий слабость противника — это не подлость, — с долей высокомерия ответил Азирафель. — У меня нет слабостей! — огрызнулся Кроули. И облизнулся ещё раз — он знал, что теперь не успокоится, пока не заполучит эту лепёшку, которую можно было купить лишь в одной лавке города. — Идём, — Азирафель поднялся на ноги. Кроули торопливо приложился к кувшину с сахлабом, чтобы хоть чуть-чуть утолить жажду сладкого, и тоже встал. — У тебя время только до заката, ангел, — предупредил он. Константинополь всегда был белым, золотым и зелёным. Белый мрамор, песчаник, белые крыши, белые стены. Зелёные вихры длинных пальм, зелёные сады, зеленоватое шелковистое море, обнявшее город. Золотые мозаики внутренних двориков, золотые церкви, золотые перстни на пальцах, золотые венцы, золотые буквы. А теперь цветную мозаику, зелень, улицы, площади, лестницы — всё засыпало снегом, и остался только один цвет — белый. Снег поскрипывал под ногами, изо рта шёл пар. Кроули хмурился, следуя за Азирафелем, по привычке отставая от него на полшага. Под тёплой тяжёлой мантией ему было не очень-то холодно, но он не собирался выдавать это Азирафелю. Ангел шагал легко, глубоко дышал — ему такая погода очевидно была в радость. Да и прочие люди на улице не выглядели слишком хмуро. Никто не разделял негодования Кроули, и от этого ему было почти обидно. — Ты обещал горячее вино, ангел, — мрачным тоном напомнил Кроули. Если уж он и был вынужден высунуться из дворца василевса, то хотя бы ради чего-то приятного. — Да-да, мы почти пришли, — радостно отозвался тот. Подобрав из-под ног горсть снега, Азирафель слепил его в комок. Кроули поморщился, ускорил шаг, обогнав ангела. Что-то ударило его в спину, он развернулся, удивлённо рыская глазами — кто посмел?.. Ангел. Азирафель, улыбаясь, потирал замёрзшие руки, а у Кроули на мантии сидела белая снежная клякса. — Ты напал на меня? — недоверчиво спросил Кроули, глядя на ангела и не понимая, что это значит. Это что, между ними — война?.. — Это такая игра, — торопливо объяснил ангел, шагнув ближе. Кажется, выражение лица Кроули его встревожило. — Делать снежки — и… кидаться, — взволнованно закончил он. — Кидаться? — переспросил Кроули. — В меня? Снегом? И это такая игра? А что снегом — возьми сразу камень! — Нет, нет! — Азирафель всплеснул руками и сцепил пальцы, пошарил глазами вокруг, будто искал объяснение. Кроули смотрел на него, поражённый таким предательством, и ждал, что тот выдумает. — Так люди играют, — пояснил Азирафель, заискивающе поднимая брови. — Лепят снежки и бросают друг в друга. Это весело. — Ни разу не весело, — отрезал Кроули. — У меня что, мишень на спине нарисована? Или там написано «ударь меня»? «Брось в меня тухлой рыбой»? «Брось в меня чем тебе захочется»? — Но ты тоже можешь бросить в меня снегом, — отчаянно предложил Азирафель и показал глазами на ближайший сугроб под стеной дома. Кроули посмотрел на снег, потом на ангела. — Да?.. — саркастично спросил он. Азирафель энергично кивнул. Кроули щёлкнул пальцами, сугроб взвился в воздух и обрушился на голову и плечи Азирафеля, тот только и успел зажмуриться. Потом открыл глаза, стёр снег с лица, стряхнул с плеч. Кроули ухмылялся. — Я не вполне это имел в виду, — укоризненно сказал Азирафель. — Ты мог бы тоже сделать снежок. — Я не буду трогать снег, он холодный, — резко возразил Кроули. — Но в этом весь смысл! — настойчиво повторил Азирафель. Подтаявший снег капнул ему за ворот, ангел вздрогнул, поёжился и щелчком пальцев вернул себе нетронутый вид. — Давай!.. — подбодрил он. — Я не буду играть в эту дурацкую игру! Азирафель не стал спорить — он просто подхватил ещё снега, слепил кое-как — и шмякнул Кроули в грудь. Тот раздражённо выдохнул. Это уже переходило всяческие границы. Он поддался на уговоры, вышел под открытое небо, откуда на него в любую минуту могла начать сыпаться всякая холодная дрянь — и ради чего? Ради вот этого унижения?.. Он покачнулся от второго снежка, влепившегося в плечо. Азирафель отскочил назад с озорным видом, начал лепить третий. Нет, это нельзя было так оставлять. Кроули шагнул в сторону, решительно сунул руки в снег, сгрёб побольше и швырнул в ангела. Вышло не очень удачно — он обсыпал только себя, до ангела не долетела ни одна предательская снежинка. Надо было действовать иначе. Как он там их лепил?.. Снежок, пущенный демонической рукой, врезался ангелу в бок. Тот охнул, но засмеялся, укрылся за колоннадой ближайшего крыльца, запустил оттуда новый снежок. Это уже был вопрос престижа — Кроули не мог позволить ангелу вот так легко взять над собой верх. Если Азирафель хотел битвы — битву он и получит. Он выгнал ангела из укрытия на открытое пространство улицы, обстрелял, проявляя поистине дьявольскую меткость. Пятна снега не были видны на белой мантии Азирафеля, в отличие от чёрной одежды Кроули, и чтобы почувствовать себя по-настоящему отомщённым, Кроули загнал Азирафеля в чей-то чужой сад, и там уронил в снег. Ангел, смеясь, лежал, смотрел на него — и совершенно не собирался вставать. Даже руки раскинул, демонстрируя, как ему хорошо. Выглядел он при этом таким довольным, что Кроули не удержался — упал рядом. Перекатился на спину, посмотрел в небо, затянутое сизой пеленой. Снег был мягким, Кроули, кажется, уже немного привык к холоду — и согрелся, гоняясь за ангелом по узким кривым переулкам — так что лежалось ему неплохо. Азирафель рядом возил руками по снегу, разгребая его в стороны. Кроули фыркнул и скрестил руки на груди — наслаждаться такой глупостью он не собирался. Азирафель глубоко вздохнул, тихо посмеиваясь. Всё это выглядело невозможно глупо, но Кроули уже прикинул, что в очередном отчёте для Преисподней обязательно распишет эту битву в красках так, что от него отстанут как минимум на полгода. — Самое время выпить горячего вина! — объявил Азирафель. Он вскочил на ноги, отряхнулся. Кроули тоже поднялся, взъерошил мокрые волосы. На снегу остались два отпечатка, один — словно бы с крыльями, второй — без. Оживлённое настроение сразу угасло. Снег определённо был против Кроули, раз так издевательски напоминал ему о том, кто он такой. Азирафель тоже заметил, застыл, виновато глянул на Кроули. — Идём, ангел, — буркнул тот. — Вино само себя не выпьет. Они выпили вина с пряностями в маленькой тесной таверне, потом дошли до лавки, где продавались медовые лепёшки размером с целое блюдо, и съели одну на ходу, по очереди отщипывая кусочки и запивая вином с пряностями, прихваченным там же, а то, что съесть уже не смогли, потому что не влезло, скормили чайкам, забравшись на городскую стену. Прожорливые птицы подхватывали куски и глотали прямо в полёте. Кроули всё время пытался попасть куском лепёшки в чайку, и когда ему это удавалось, его настроение с лёгким звоном подскакивало на один пункт. — Замечательный день! — улыбаясь, вздохнул Азирафель. — Ну, — протянул Кроули и запустил в чайку последней корочкой, попав ей прямо в голову, — это было весело. Азирафель со смешком ткнул его в бок. — Значит, я тебя переубедил?.. Кроули мгновенно вспомнил про их пари и недовольно нахмурился. — Ты специально всё это делал! — Но тебе же было весело!.. — Только сегодня! — отрезал Кроули. — Не надейся, что я каждый день буду любить это всё. — Один день уже больше, чем ни одного, — тот кокетливо улыбнулся. — Мне было скучно. Я не знаю, сколько ещё продлится осада, но если бы ты безвылазно сидел во дворце, я бы совершенно не знал, чем себя занять. — А как же книги? — буркнул тот, неожиданно тронутый таким признанием. — Мне нравятся не только книги, Кроули, — ответил ангел, покосившись на него. Тот не нашёл, что ответить — и пожалел, что больше нечего бросить в чаек. — А ты теперь должен мне искушение! — вдруг вспомнил он и злорадно усмехнулся. — Тебе придётся устроить в городе беспорядок. Азирафель огорчённо охнул — кажется, он тоже совершенно забыл об этом. — Беспорядок?.. — растерянно спросил он. — Я даже не знаю, как это делается. — Придётся как следует подумать, — Кроули продолжал ухмыляться. Азирафель обернулся, глянул на город, обвёл взглядом улицы и площади, засыпанные снегом. — Что я должен сделать? — полушёпотом спросил он и посмотрел на Кроули с надеждой, что тот подскажет. Потом опасливо покосился на небо, затянутое тучами. — Ну, что-нибудь, что подорвёт моральный дух защитников города, — тот пожал плечами. — Например, пожар. Азирафель сдвинул брови и помотал головой. — Можно обрушить церковь, — предположил Кроули. Азирафель опять помотал головой. — Потопить флот. — А как насчёт пьяной драки? — с надеждой предположил Азирафель. Кроули снисходительно сложил губы скобкой. — Они случаются здесь и без моего участия, ангел. Не забывай, мне потом отчитываться за такое. — Я мог бы на целую ночь вывести гарнизон из строя, — добавил Азирафель. — Город будет совершенно беззащитен. Они посмотрели туда, где за стенами виднелись огни костров осаждающей армии. — Я надеюсь, этой ночью никто не нападёт на нас, — торопливо сказал Азирафель. Кроули с сомнением качнул головой. — Если бы вдруг они напали — они могли бы прорваться. Но они же не нападут? — тревожно спросил ангел. — Нет, — вздохнул Кроули. — Нет, не нападут. Ладно. Хорошо. Это подходит. Азирафель просияв, щёлкнул пальцами. Ничего не произошло. Ничто не взорвалось, нигде не раздались крики о помощи. Кроули, задрав бровь, посмотрел на ангела. — Я превратил воду в вино в одном из колодцев, — смущённо пояснил Азирафель. — Рядом с казармами. Они перепьются насмерть… не насмерть, конечно, — поспешно уточнил он. — Но завтра у них будет ужасно болеть голова. Кроули расплылся в улыбке. — А у тебя талант, — довольно сказал он. — Воду в вино, да?.. Я это запомню. Азирафель передёрнул плечами, кинул на него укоризненный взгляд. — Ты меня вынудил!.. — Ты мне проиграл. — Не начинай! Это было первый и последний раз! — ангел придал себе строгий вид. — Но для первого раза у тебя хорошо получилось. — Я не собираюсь это обсуждать! — Азирафель развернулся и зашагал в сторону лестницы. Они вернулись во дворец василевса, прогулявшись по узким темнеющим улицам. Со стороны казарм неслись крики — кажется, пьяная драка Азирафелю всё-таки удалась. Они шли нога за ногу, едва не касаясь друг друга опущенными руками. — Один звездочёт научил меня игре в шахматы, — сказал Азирафель, когда они миновали дворцовые ворота и пересекали огромный внутренний двор по дорожке, расчищенной в снегу. — Очень увлекательно. — Ммм, — сказал Кроули, намекая, что не собирается выдавать свою заинтересованность. — И чем там кидают друг в друга? — Ничем. Там доска и фигуры. Нужно два игрока. Может, ты составишь мне компанию?.. — Может быть, — согласился Кроули. — Можно поставить столик у огня, — предложил Азирафель. Кажется, сегодняшний опыт демонических чудес открыл у него настоящий талант искусителя. — Сахлаб будет? — деловым тоном спросил Кроули. — Разумеется! — радостно отозвался Азирафель. — Слоны, кони… зверинец какой-то, — сказал Кроули, глядя на доску. Азирафель размял пальцы, подался вперёд. Он играл белыми. — Здесь только что стояла моя башня! — Не было тут никакой башни, — фыркнул демон. — Разумеется, она была! Немедленно верни её. Кроули с недовольным видом поставил фигуру на место. — В этой игре не жульничают, Кроули. — В любой игре жульничают, — уверенно возразил тот. — Здесь нужно применять силу своего интеллекта! — А я что делаю? — изумился Кроули. — И твой конь не может пойти на эту клетку, я же объяснял, он ходит буквой «L». — Где ты видел коня, который так ходит? — с сарказмом спросил Кроули. — Это же лошадь, она скачет туда, куда я сказал! — Только не в шахматах, — упрямо сказал Азирафель и переставил чёрного коня с клетки на клетку. — Здесь есть правила. — Правила не для демонов, — язвительно напомнил Кроули. — Правила для того, кто хочет играть со мной, — строго сказал Азирафель. Кроули недовольно выпустил воздух сквозь сжатые губы. Звук получился крайне неприличным, ангел сердито посмотрел на него. — Здесь только что стояла моя пешка. — Я её только что взял. — Ты не можешь просто так снимать мои фигуры с доски! — Да что мне вообще можно здесь делать? — возмутился Кроули. — Лошади меня не слушаются, слоны ходят боком, как какие-то крабы. Надо добавить сюда кости и ходить по выпавшим очкам — вот это будет весело! Мы можем хотя бы играть на деньги? — попросил он, наклоняясь ближе к доске. Азирафель отвёл взгляд, посмотрел на доску и терпеливо вздохнул. — Кроули, откуда у тебя десять пешек?..