Devil may love

Вергилий смеялся, и Данте не мог перестать любоваться им. Он настоял на том, чтобы они вместе завалились в бар после особо крупного дела и выпили немного. Каким-то образом «немного» переросло в «почти по бутылке виски на каждого», но Данте уже ни за что не мог поручиться точно. Они ввалились в агенство, держа друг друга за плечи и вспоминая случайные моменты из детства, когда они так же поздно возвращались домой и надеялись, что Ева уже спала. На удивление, в агенстве царила тишина. Триш и Леди, видимо, ушли по каким-то своим делам, и Данте даже обрадовался, что они наконец-то могут побыть вдвоем. Мысль о том, что он начал думать в какую-то не ту сторону, решила его не посещать.  Они кое-как забрались на второй этаж и, опираясь друг о друга и посмеиваясь — Вергилий наконец-то улыбался, а это явно стоило ворчливых и язвительных комментариев в самом начале. На кровать они практически упали, и Данте зашипел, тут же приподнимаясь. Под ним лежала маленькая сумочка, которую он не заметил в полумраке, и после более пристального осмотра он смог опознать в ней косметичку Триш. Данте пьяно рассмеялся и толкнул Вергилия в плечо. — Смотри. Он потряс найденной вещью, и косметика посыпалась на кровать. — И что это должно было мне сказать? — язык у него заплетался, голос звучал вяло и расслабленно, что слишком сильно выбивалось из привычной картины. — Давай, будем красивыми. Он подобрал подкатившуюся к его бедру помаду и повертел в руках, открывая со второй попытки. Вергилий без интереса смотрел на его возню, не предпринимая никаких попыток подняться или лечь нормально, чем Данте и воспользовался, забираясь к нему на бедра. — Что ты делаешь? Вергилий не чувствовал угрозы от пьяного Данте, поэтому не стремился скидывать его с себя. Было слишком лениво шевелиться, глаза закрывались. Но когда помада коснулась его губ, расчерчивая алым и добавляя красок на бледном лице, Вергилий вздрогнул, будто приходя в себя. Данте с ухмылкой смотрел на него, и ему явно нравилась представшая перед ним картина. — Теперь я вижу твои губы, неужели. Вергилий приподнялся на локтях, недовольно хмурясь. Помада странно ощущалась на губах. — Дай сюда. Он перехватил его запястье и потянул. Пришлось сесть, потому что Данте не спешил опускать руку сам. Они завозились на постели, и оставшаяся косметика посыпалась на пол, чего уже никто не замечал. В конечном итоге, Вергилию все-таки удалось отобрать тюбик — хорошо, что Данте предусмотрительно его закрыл. — Не дергайся. Он взял наконец притихшего Данте за челюсть и замер, задумываясь о чем-то на мгновение, а после наклонился к нему и поцеловал, оставляя на губах слабый алый отцвет. — Так лучше. Данте усмехнулся, касаясь своих губ пальцами и глядя в по-странному горящие глаза напротив. Кажется, эта ночь не закончится так скоро.