Абсурд

— Подожди здесь, — сказал старший и вышел из комнаты, оставив Республику Корею одного. Пораненная конечность с каждой секундой всё больше и больше напоминала о себе. Багровая кровь вытекала из ранки и скапливалась на обратной стороне запястья, норовя упасть вниз, запачкав при этом пол. Южный попытался вытереть кровь, но только размазал её по своему рукаву, тем самым повторно запачкав его. А ведь всё началось с того, что младший просто предложил брату прогуляться вечерком. Подышать свежим воздухом перед сном, так сказать. Республика почти даже ни на что не надеялся, когда внезапно КНДР взял и… согласился. Сказать, что младший был сильно удивлён — это ничего не сказать. Обычно его брат, нисколько не стесняясь, высказывал ему все то, что думает о нём и его «дебильных предложениях». А тут вдруг ни с того, ни с сего согласился. Удивительно… Местом своей прогулки братья решили выбрать небольшую, но красивую набережную, что была недалеко от леса. По правде говоря, это место выбрал как раз-таки Южный. Старший пробурчал, что ему всё равно, куда им идти, и этот выбор он целиком и полностью оставляет Республике, лишь бы тот от него поскорей отвязался. А почему же Южная Корея выбрал именно это место? Наверное потому, что когда братья были ещё маленькими, они любили часто-часто бывать здесь. В любое время суток. Независимо от погоды. Что дождь, что снег, что зной, братья — тут как тут. А теперь… младший даже не был уверен, что его братец всё ещё помнит это… Но ведь он, Республика Корея-то помнит. Эх… А ведь действительно, память Южного сохранила в себе все те прекрасные моменты… Тогда КНДР почти всё своё свободное время с ним проводил. Так уж получалось, что младший безумно часто попадал в до абсурда нелепые ситуации и вляпывался во всякие неприятности, а старший, как и положено старшему, помогал Республике, вытаскивал его из проблем, и даже просто морально и физически поддерживал. А сейчас что? КНДР был готов буквально долбиться головой о шкаф, лишь бы младший о него отстал и вообще не лез к нему. И вот они снова здесь… Свет фонарей разгоняет непроглядную тьму ночи и отражается на водной глади. Несмотря на то, что братья находились фактически в двух шагах от речного водотока, противные жужжащие насекомые, именуемые комарами, не то, что не докучали им, даже просто отсутствовали вовсе, что было довольно странно. Днём эта надоедливая мошкара где-то прячется, пережидая дневной зной, а вот как раз-таки, как только солнце зайдёт за горизонт, и всё вокруг погрузится в сумрак, вылетает на охоту. Но, видимо, не сегодня. Водная гладь была неподвижна и спокойна.  — Смотри, там лягушка! — неожиданно вскрикивает Республика, нарушая немую тишину.  — Надо же, как неожиданно! — привычно грубо отзывается Северная Корея. — Если ты, вдруг, не знал, лягушки живут в воде! Южный давно уже не обижался на саркастический тон брата. Привык. Тем более, сейчас ему было не до этого: он таращился на лягушку.  — Хочу её поймать! — внезапно заявил он и подошёл к краю набережной. Там асфальт обрывался, и начиналась грязь вперемешку с илом.  — Стой, идиот, там же скользк… — закричал КНДР, но его тут же прервал громкий всплеск воды и следующий за этим вскрик Южного. Как оказалось, тот уже сошёл с асфальта и уже приготовился схватить зелёное создание, как вдруг, внезапно, словно по предсказанию старшего, поскользнулся, потерял равновесие, из-за чего его нога, в попытке найти точку опоры и восстановить равновесие, угадила в воду. Благо, дело происходило на берегу, и глубина воды там была небольшая, и парень не полностью провалился под воду. Но на этом-то его везенье и кончилось — его рука, рефлекторно пытаясь зацепиться за что-нибудь, напоролась на какую-то полуразбитую бутылку, из-за чего Южная Корея повторно вскрикнул, потому что стекло вспороло кожу на ладони. Из раны тут же потекла кровь. Лягушки там уже и в помине не было: благополучно ускакала.  — Послал мне бог идиота, — пробормотал КНДР. — Пошли ко мне. Тут недалеко, и рану надо обработать… Рана на ладони до сих пор кровоточила, из-за чего Южная Корея немного поскуливал. Внезапно открылась дверь, и вошёл старший брат, держа в руках перекись водорода и упаковку бинтов. Не говоря ни слова, он присел на диван к брату и резко схватил его руку.  — Потерпи, сейчас будет щипать, — холодно произнёс КНДР и нанёс на свежую рану несколько капель обеззараживающего средства. Внезапная острая боль нахлынула на младшего, и тот, попытавшись выдернуть руку, одновременно с этим громко заорал. Слёзы подступили к глазам. Вырвать свою руку из крепкой хватки старшего ему не удалось; тот слишком крепко держал её, и Республика продолжал и продолжал голосить. И что с ним делать?  — Я же сказал: не дёргайся, — прошипел КНДР. — Я уже почти закончил. Убрав перекись, он достал бинт, разматывая его. Рука младшего всё ещё конвульсивно дёргалась, но это нисколько не помешало старшему брату, и тот в два счёта завернул ладонь младшего в бинтовую повязку. Младший поёжился: рану всё ещё саднило. Было неприятно, но не так, как когда по кожи его ладони прошлось стекольное лезвие, или чем, когда ему на рану вылили перекись. Мда…  — З-зачем т-ты это делаешь? — вдруг произнёс Республика Корея всё ещё дрожащим голосом. Видимо, боль в руке давала о себе знать.  — Ты это о чём? — непонимающе спросил КНДР. Или притворился, что не понимал.  — Н-не прикидывайся, что не понимаешь, о-о чём я! Почему ты это вдруг решил мне помочь? Ты же плевать на меня хотел с высокой колокольни! А тут, вдруг, внезапно и домой к себе пригласил, и даже рану обработал! Да и вообще согласился пойти со мной на прогулку, хотя обычно ты готов локти кусать, лишь бы меня не видеть! Северный молчал. Пугающе молчал. Как там говорится? Как затишье перед бурей. Внезапно КНДР резко развернулся к нему и повалил Южного на диван. Запястья младшего крепко-крепко схватили и держали, буквально вжимая в матрас. Республика Корея даже и сделать ничего не успел, как был резко вжат в диван своим же братом. Младший мог только беспомощно смотреть на то, как его брат нависает над ним.  — Ч-что ты дела… — теперь уже настала очередь КНДР прервать младшего. Он неожиданно наклонился к нему и впился в его губы. Как вовремя младший братик раскрыл свой рот… Язык Северного незамедлительно проник в рот Республики, настойчиво переплетаясь с его языком, в то время как сам КНДР настойчиво держал его запястья, лишая малейшей попытки выбраться. Когда воздух у них уже начал заканчиваться, КНДР нехотя оторвался ото рта Республики и посмотрел на брата. Видок у него был ещё тот: зажмуренные глаза, краснющие щёки, приоткрытый рот. Старшему нравилось смотреть на эти немного припухшие от поцелуя губы, что так и манили припасть к ним, на капельку слюны, что стекала из его рта к подбородку. Нельзя было сказать, что такой поворот событий совсем уж не нравился Южному. КНДР снова наклонился к младшему и поцеловал его в шею, затем чуть прикусив кожу там. Он видел, как братик дрожит от каждого его прикосновения. И это нравилось Северному. Его рука скользнула под кофту Южного, от чего тот, вдруг, шумно выдохнул и простонал. Его кожа была такой чувствительной… Республика стал краснеть ещё сильнее, хотя Северный совершенно ничего такого и не делал. Руки старшего прошлись вдоль тела Республики, когда тот, опять простонав, закинул голову назад, буквально открывая свою шею для последующих укусов. КНДР скалится, припадая к его нежной шее. Республика Корея уже успел прочувствовать всё, что старший брат вытворяет с его шеей. Он хотел обнять того за плечи, но почувствовал, что старший всё ещё крепко держит его запястья, и Южный совсем не может шевелить руками. Как жаль… В то же время КНДР буквально впивается зубами в податливую кожу, оставляя очередной засос, что вызывает у младшего новую порцию сладостных стонов. Тот даже не пытался скрыть тот факт, что ему нравиться ощущать его тёплые прикосновения к своему телу. Почему тёплые? Потому что кожа Республики под его руками горела как огнём. Внезапно Северный, будто бы прочитав мысли своего младшего брата, резко отпустил его запястья и нагло обнял его, прижимая к себе. Республика не заставил себя долго ждать и тут же впился руками в его плечи. Вот это уже было другое дело… Вдруг Северный почувствовал укус на своей шее. Это младший решил так ответить ему, как бы показывая, что он ни капельки не против происходящего и, возможно, жаждет большего. Подумав об этом, КНДР нехорошо ухмыльнулся, и его рука потянулась к штанам Республи… СТУК В ДВЕРЬ. Япония от досады аж швыранула ручку, которую она до этого активно эксплуатировала, в стену. Она поняла, что упустила свою мысль. И своё вдохновение. Обидно до жути. Недовольно фыркнув, она в который раз пожалела о том, что уже давным-давно отменили дуэли. Сейчас бы объявить этому анониму дуэль за… за вмешательство в творческий процесс! Было бы хорошо… Кто-то тебя отвлёк, а ты ему — пулю в лоб. Красота… Разве можно мешать людям, которые пишут нечто прекрасное, как те каракули, что у неё в тетради, чтобы потом подарить сиё творение миру? А так — кто хочет, тот и отвлекает. Как сядешь за работу, так отвлекают все, кому не лень. Ну что за беспредел?! Хотя… На памяти Японии не было ни одного творения, было ли оно художественным или письменным, что она не завершила. Всё то, что она когда-то начала, она доделала и чрезвычайно гордилась своими работами. Ничего, в скором времени закончит и эту! Просто надо немножко подождать… пока вдохновение вернётся. С этими мыслями Япония встала из-за стола и, поправив свою юбочку, побежала открывать дверь.