Прокатимся, ангел?

      — Как думаешь, он ещё помнит моё имя?              — О Мерлин, — Анафема поправила очки на носу и закатила глаза, — где-то я уже это слышала.              В ответ Кроули лишь тяжело вздохнул и в сотый раз бросил взгляд на дверь гостиной Райвенкло. Но там всё было по-прежнему: та же картина-вход, всё так же блики от камина танцевали на стене, а «принц на белом коне» всё не спешил спасать «принцессу» из лап чудовищной тоски. Увы, его принц как раз сидел в заложниках пыльных книг.              — Мне кажется, я начинаю забывать его образ… его запах, улыбку, этот самый милый на всём белом свете смех… – драматично протянул Тони, капризно надувая губы.              — Только не включай королеву драмы, а? — тяжело вздохнула девушка, вытягивая ноги на коленях друга, и поудобнее устроилась головой на подлокотнике тёмно-синего дивана. — Ты же знаешь, он пропустил много занятий, пока болел.              — Конечно знаю! — недовольно воскликнул Кроули, мгновенно переменившись в лице. Он резко повернул голову в сторону девушки, и сильно отросшие пряди больно хлестнули его по щеке.              — И знаешь, по чьей вине? — иронично спросила Анафема.              Парень нахохлился и виновато опустил глаза. Он уже понял, что не стоило звать Азирафаэля летать на Бентли под ночным небом, только ради того, чтобы показать комету, которая пролетает раз в несколько лет. Её можно было увидеть и с Астрономической башни, вооружившись горячим чаем и тёплыми одеялами, но нет, ему же захотелось покрасоваться! И Азирафаэль заплатил за его чрезмерное эго своим здоровьем, замёрзнув под пронизывающим ветром и подхватив серьёзную простуду, которую обычным Бодроперцовым не победишь.              — Куда важнее то, благодаря кому он выздоровел! — попытался оправдаться в первую очередь перед самим собой Кроули, картинно задрав нос. Анафема хмыкнула с явным сомнением, но возражать не стала.              Кроули облизнул пересохшие губы и ещё раз глянул на дверь — где-то там, в окружении неприветливых и холодных стен библиотеки, сидел его ангел и зубрил очередную книжку. А ведь уже Рождество на носу! Этот умник мог так просидеть и до самого Нового Года, что Кроули, разумеется, нисколько не устраивало.              В преддверии праздника директор объявил окончание учебного семестра для студентов четвёртого и шестого курсов несколько раньше, чтобы юные маги могли и насладиться зимними праздниками, и успеть подготовиться к экзаменам. Один лишь Азирафаэль не воспользовался студенческой «халявой» и намертво заперся в библиотеке, повторяя пройденный и пропущенный материал перед экзаменами, оставив таким образом своего друга в одиночестве.              Первые три дня Кроули держался с достоинством.              Но Рождество неумолимо приближалось, а вина и тоска в груди лишь ширились, отравляя все мысли и всё настроение. Вину и тоску Кроули на дух не переносил — они моментально убивали в нём всю тягу к жизни. Даже компания Анафемы, лучшей подруги, не помогала — спасением был лишь Азирафаэль, но он всё так же предпочитал тратить своё время на тонны древней, как старуха Смерть, макулатуры. Положение дел надо было срочно исправлять, вот только как? Выманить бы ангела на улицу…              — Ярмарка! — осенило Кроули, и глаза его зажглись шаловливым огнём.              — О нет, — застонала Анафема, откинув голову на подлокотник дивана и прикрыв ладонями лицо, — я знаю этот взгляд…              — Это прекрасная возможность вытащить ангела из библиотеки! –взбудораженный внезапно пришедшей к нему мыслью, он повернулся к подруге всем корпусом и схватил её за запястья, вынуждая открыть лицо. — Он не сможет устоять! Сладости, алкоголь, конфетти и танцы! Это же идеальная…              — Ловушка Кроули, — скептически хмыкнула Анафема, глядя на него сверху вниз.              — Да! То есть… нет! — смутился тот.              Не обращая внимания на всё ещё лежащие у него на коленях ноги Анафемы, он резко вскочил с дивана, не в силах больше сидеть на месте, и заметался по комнате из стороны в сторону, возбуждённо жестикулируя на ходу. Колдунья, за мгновение потерявшая опору, чуть не свалилась с дивана, но в последний момент схватилась за спинку дивана и теперь недовольно смотрела на друга. Мысленно перебирая различные варианты плана «страшной мести ползучим», она всё-таки выбрала один и, схватив диванную подушку, прицельно бросила её в голову Тони. Испуганное «Ой!» и возмущённое шипение пострадавшего было лучшим возмещением причинённого ей морального ущерба.              — Так в чём заключается твой план? — спросила девушка, когда возмущение наконец-то сошло на нет, а переходить к объяснениям её друг не начал.              — Я думал, ты уже и не спросишь, — усмехнулся он, и колдунья не нашла ответных слов от негодования.              — В Хогсмиде же всегда сказочно в это время! Только представь!.. — войдя во вкус, Кроули вскочил на стол и покрутился на каблуках, размахивая руками, будто показывая настоящий Хогсмид в стенах гостиной Райвенкло. — На каждом доме висят волшебные огни, повсюду сияют гирлянды, магазины украшены оленями и прочей рождественской символикой, а всё вокруг укрыто белоснежным снегом, словно мы оказались в сказке! В воздухе витает пьянящий запах свежесваренного глинтвейна с фруктами и корицей, одуряюще пахнут булочки, а на прилавках разложены соблазнительные сладости и мандаринки… Я угощу его глинтвейном, а потом…              — …наконец-то поцелуешь его? — невинным голосом спросила Анафема, старательно хлопая длинными ресницами и с трудом пряча коварную улыбку.              — Ч-что? — прерванный на полуслове райвенкловец поперхнулся и вытаращил глаза на подругу.              — Вы вроде и вместе, а вроде и продолжаете френдзонить друг друга! Мне, как несчастной подруге двух по уши влюблённых придурков, это надоело! Возьми дело в свои руки, наконец!              — У змей нет рук! — попробовал возразить Кроули, но тут же хлопнул себя по лицу рукой. — Это так сложно!              — Ничего не хочу слышать! — отрезала Анафема. — А теперь, раз уж у тебя действительно в кои-то веки есть план, а не твоё типичное «Пришёл, увидел, соблазнил», тогда иди, выполняй свою голубую мечту!              ***              — Ты всё учишь? — хаффлпаффец вздрогнул от неожиданности и чуть заторможенно повернул голову в сторону друга, когда на его плечи опустились чужие руки, а над ухом раздался мягкий голос Кроули.              — Прости, — извинился за что-то Азирафаэль и устало потёр глаза, — я не заметил, как ты подошёл.              — Ничего, — грустно улыбнулся тот, переводя взгляд с измученного лица друга на гору учебников и свитков перед ним на столе. Некоторые книжки раскрытыми зависли в воздухе вокруг сгорбленной фигуры. Где-то глубоко внутри болезненно заныло сердце. — Я пришёл тебя отвлекать. Ты как раз в подходящей кондиции. Иди ко мне, — и он потянул парня, вынуждая того встать с неудобного стула.              Га-Ноцри не успел и глазом моргнуть, как оказался в тёплом коконе рук. Уткнувшись лицом в чужое плечо, он сладко зевнул и прикрыл глаза, млея от ласки. Кроули тихо качал его и вдыхал запах своего ангела, зарывшись носом в его непослушные волосы. Энтони стоял бы так вечность, но полусонный голос хаффлпаффца заставил его встрепенуться:              — Признаюсь честно, тебе действительно удалось, — широкий зевок, — меня отвлечь.              Кроули моргнул, пытаясь понять, что имел в виду друг. Он настолько соскучился по Азирафаэлю, что при виде своего измученного ангела, который выглядел словно котёнок, несколько дней не видевший солнца, у него просто выключился мозг. Последние пятнадцать минут он действовал на практически бессознательном инстинкте «обнять, отогреть и не отпускать», и теперь, словно очнувшись от сладкого сна, пытался вспомнить, под каким предлогом он сюда, собственно, пришёл?              — О… нет, ангел, я ещё даже не начал отвлекать тебя… — Кроули нахмурился и скорбно поджал губы, — ты прости меня, что всё так вышло, я даже не думал, что…              Ангел прервал его, немного отстранившись и приложив пальцы к его губам.              — Пожалуйста, Тони… я не сожалею о том, что согласился полетать с тобой. Это действительно была потрясающая ночь. Хотя прихватить с собой что-то горячее, пожалуй, стоило, — хихикнул он под конец.              — Позволь мне всё-таки искупить свою вину, — улыбнулся тот, наклонившись так, чтобы соприкоснуться с Азирафаэлем лбами.              — Зарядишь меня райвенкловской энергией? — усмехнулся Га-Ноцри.              — Даже лучше. Я заряжу тебя рождественским настроением, — Кроули поцеловал его в лоб, на миг прижав к себе сильнее. — В Хогсмиде как раз проходит ярмарка, и мы могли бы… кощунство, если ты в этом году не побываешь на ней из-за каких-то там книг! Говорят, в этот раз завезли много деревянных игрушек и украшений ручной работы, только-только из-под рук мастеров, которые всё ещё пахнут древесиной. И рождественский штоллен, который вылеживался несколько недель, чтобы набраться ароматов и вкусов к самому Рождеству. А ещё сегодня вечером устроят танцы! М-м-м, эта незабываемая атмосфера! Полумрак, разбавляемый музыкой и яркими огоньками разноцветных гирлянд и волшебных фонариков… в воздухе медленно падают снежинки, а всё вокруг нас замрёт словно в сказке!.. Обещаю, тебе понравится! — голосом искусного соблазнителя прошептал Энтони, гладя ангела по спине и разминая его одеревеневшую от усталости спину.              Азирафаэль, успевший мечтательно прикрыть глаза, встрепенулся и резко затряс головой:              — Я не могу! — воскликнул он, схватил первую попавшуюся висящую в воздухе книжку и, загораживаясь ей как щитом, попятился назад, пока не упёрся спиной в стол.              Кроули растерянно остался стоять на месте, глядя на то, как «соблазняемый» сорвался с крючка. Без ангела в объятиях было как-то пусто, и он быстро потёр руки, чтобы прогнать это мерзкое ощущение холода и внезапного одиночества. Разглядывая якобы внимательно читающего (на самом деле, лишь откровенно зевающего) и практически уткнувшегося носом в книжку Азирафаэля, Кроули хмыкнул:              — Милый, ты держишь книгу вверх ногами.              Он подошёл ближе и, не обращая внимание на вялые возражения, аккуратно обхватил лицо друга руками и заставил взглянуть себе в глаза. Не прерывая зрительного контакта и, поглаживая щёку Га-Ноцри большим пальцем, правой рукой он скользнул в его немного спутанные кудри. Поймав тихий выдох хаффлпаффца губами, Кроули постарался сказать как можно мягче:              — Ангел, перенапрягаться тоже плохо. Ты заслужил отдых как никто другой.              — Тони, я…       — Прошу, послушай меня. Первый экзамен у нас у Вельзевул, и до него осталась неделя, ты ещё успеешь подготовиться. Я замолвлю за тебя словечко перед Мамомухой.              Азирафаэль потёрся подбородком о плечо Кроули, делая вид, что задумался, и, когда затаивший дыхание райвенкловец уже усомнился в себе, ответил со слабой улыбкой:              — Что же… соблазнение прошло успешно, змий-искуситель!              Кроули тихо засмеялся и мысленно дал себе «пять».              ***              Медленно падал снег, и снежинки моментально таяли, чуть коснувшись локонов Тони, словно то были не волосы, а яркие языки пламени, весело переливающиеся разными оттенками под светом ярких фонариков и ламп. Кроули тряхнул головой, и талые капли мелкой россыпью полетели во все стороны. Идущий по правую сторону от него Азирафаэль фыркнул, прищурившись и вытирая перчаткой холодные капли со щеки.              Они шли по сказочно украшенному Хогсмиду — на каждом доме висели волшебные огни, повсюду сияли гирлянды, в воздухе витал пьянящий запах свежесваренного глинтвейна и свежих булочек… Всё выглядело в точности, как описывал Кроули, но ещё ярче и насыщенней, ощущалось острее. Азирафаэль, как зачарованный, разглядывал витрины магазинов, украшенных самой различной новогодней атрибутикой — от красных носков до движущихся и издающих звуки оленей. На одном из прилавков с домашней выпечкой он обнаружил табличку «Особое угощение — печенье с предсказанием от мадам Трейси», о чём тут же рассказал своему другу с нездоровым энтузиазмом в голосе. Кроули закатил глаза: Азирафаэль с мадам Трейси, по совместительству преподавателем Прорицаний, был в тёплых и доверительных отношениях, что жутко бесило райвенкловца. Если его ангел уходил «в гости» к этой ведьме, то мог пропасть там до самого вечера, и… пиши пропало. Возвращался Азирафаэль обычно нагруженный разными свитками, свёртками и прочей чепухой, накачанный чаем и кальянными выхлопами, и Мерлин знает, чем ещё.              Как-то раз от неё он узнал о предсказательнице Агнесс Псих и её книге «Превосходные и Недвусмысленные Пророчества Агнессы Псих, Ведьмы». По словам мадам Трейси, ни одного экземпляра этой книги не уцелело после загадочного пожара в «Обскурусе». После этой новости ангел грустил ещё неделю и не мог перестать думать о том, как много маги потеряли в том пожаре. Доставалось, конечно, больше всех Кроули, Анафема и Ньют тогда быстро и тихо самоустранились (предатели!), оставив Энтони одного восстанавливать душевное самообладание книголюба.              Однажды, во время очередного гадания на чайной гуще, мадам предупредила парня, что увидела дубинку, означающую нападение. Тони, услышавший это предсказание уже из уст пуффендуйца, лишь пренебрежительно фыркнул — он никогда не верил в эту ересь и не верил в подобные предзнаменования. Однако на следующий день на матче Рейвенкло против Гриффиндора от «шального» бланджера в голову его спасла лишь быстрая реакция Кроули, который успел у самого лица ангела отбить мяч. С тех пор Азирафаэль верил в предсказания и пытался убедить в их действенности друга, но тот продолжал быть скептически настроенным по отношению к «способностям» странной женщины с копной рыжих волос, толстым слоем помады и длиннющими ресницами.              Вот и сейчас Азирафаэль явно настроился купить именно эти, а не какие-либо другие сладости во всём городе. Кроули даже мысленно завыл от негодования, когда троица третьекурсников сбили Азирафаэля с ног, пронёсшись небольшим вихрем мимо них. Хаффлпаффец удержал равновесие и не упал носом в снег только благодаря вовремя подхватившему его Кроули. Га-Ноцри учащённо дышал куда-то ему в шею, пока Энтони сам едва сохранял баланс и гневно отчитывал малолеток:              — Эй, с-с-смотрите по с-сторонам, малышня! — зашипел он, и ребята затормозили около них.              — Прости, Кроули, — смущенно улыбнулся Адам Янг, руками поправляя растрёпанные волосы. На его шее развевался шарф в красно-золотых тонах. Гриффиндорец с упрёком посмотрел на друзей, и те виновато потупились. Уэнслидэйл поправил на носу очки с толстыми стёклами и посмотрел на хаффлпаффца.              — Приношу извинения за доставленные неудобства, Азирафаэль.              — Что вы, всё в порядке, — растерянно потер ладошки в чёрно-жёлтых перчатках ангел: ему было безумно неловко, когда перед ним извинялись. Но Адам не унимался и продолжал с укором глядеть на Пеппер, которая лишь гордо вздёрнула нос и сложила руки на груди, откидывая за спину гриффиндорский шарф.              — Это не моя вина, что Брайан не смог удержать Барбоса на поводке и он протащил его несколько метров лицом по снегу.              Кроули моргнул и обернулся: действительно, неподалёку от себя он обнаружил весело виляющего хвостом пса Адама и упомянутого Брайана, с головой застрявшего в снежном сугробе.              — Ну всё-всё, бегите себе, — не сдержавшись, фыркнул Кроули и отмахнулся от детей, жестом показывая, чтобы они продолжали свой путь в другом направлении. «Эти», как ребята сами себя прозвали, побежали к утопающему в снегу товарищу, и лишь Адам помахал им на прощание. — Ты как? — обеспокоенно спросил Тони, когда они остались одни.              — Я в порядке, просто… испугался, — смущённо пробормотал Азирафаэль.              — Ладно, — райвенкловец убрал с лица друга выпавшую белокурую прядку и с хитрой улыбкой спросил: — Чем хочешь заняться?              — У меня глаза разбегаются!              — Припоминаю, что мы направлялись к прилавку со сладостями, — Кроули сцепил в замок пальцы за спиной ангела, притягивая того к себе, и облачко тёплого воздуха из-за смешка вырвалось у него изо рта.              — Тони, мы стоим посреди дороги… — он быстро оглянулся и хихикнул в кулак, чувствуя, как пьянеет без вина от ощущения обхвативших его рук райвенкловца.              — Хэй, ты же знаешь, что мне плевать, — осторожно проведя тыльной стороной ладони по разрумянившейся щеке Га-Ноцри, прошептал Кроули, и Азирафаэль внезапно вздрогнул:              — О, Мерлин! Какие у тебя холодные руки! — он ловко выкрутился из объятий и обхватил ладони рейвенкловца собственными, прижав их к губам. Лицо Кроули мигом полыхнуло красками, сливаясь с оттенком его волос. Вот такой он, Азирафаэль — сам ворчит, что они в людном месте, только его слегка смутишь, как сам своим теплым дыханием греет ледяные руки Тони, схватив его руки, словно самое ценное сокровище, что есть на этом свете.– Тебе правда стоит носить перчатки, Тони, — продолжил тот, не замечая реакции друга.              Змий лишь молча проглотил возникший ком и медленно кивнул, во все глаза глядя на ангела и чувствуя его горячее дыхание и поцелуи на своих замёрзших руках. Впрочем, ради таких вот моментов он готов был всю жизнь проходить без перчаток, лишь бы Азирафаэль и дальше согревал его озябшие ладони своим дыханием.              — Согрелся? — лукавая улыбка расцвела на лице хаффлпаффца, когда он оторвал губы от рук мага.              — Да, — оставляя лёгкий поцелуй на лбу ангела, ответил Кроули.              — О, я совсем позабыл! Печенья!              — А?              Га-Ноцри молча взял того за руку и потянул к прилавку, куда держал путь до небольшого столкновения с «Этими». Он купил два печенья с предсказаниями и, поздравив милую женщину за прилавком с грядущим праздником, протянул одно из них Тони. Тот скептически осмотривал подарок, пока Азирафаэль с детским предвкушением разламывал печенье на две половинки и доставал из него маленькую записку:              «Улыбнись. Кое-кто влюблён в твою улыбку».              Губы Азирафаэля неосознанно расплылись в улыбке, и маленькие ямочки возникли на его щеках.              — Тони, тут написано… — начал он, но его прервали накрывшие рот губы, утягивающие в сладкий поцелуй. Азирафаэль прикрыл глаза и наконец-то забыл обо всём — и о приближающихся экзаменах, и о том, что они стоят у всех на виду — не отойдя толком от лавки, и о том… о многом чём ещё! Весь его мир в этот момент буквально сузился, зациклился на них двоих, на этих губах, что так нежно накрыли его собственные, на этом языке, мягко скользящим в рот и… Боже! Мыслей в голове больше просто не осталось. Не было времени думать — лишь воспринимать, ощущать, впитывать и запоминать всё: и жар согревшихся наконец рук на его щеке и затылке, и острый укус за нижнюю губу, и быстро прошедшийся по ней же язык — как бы в извинение за причинённую боль… Его силы воли хватало лишь на то, чтобы активно отвечать и не отвлекаться на — о боги! — постыдно скапливающееся желание внизу живота, иначе бы он уже давно не сдерживаясь застонал.              Они вздрогнули и отстранились друг от друга, когда услышали чей-то одобительный свист. Азирафаэль кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смущение и отдышаться, пока Кроули продолжал смотреть на него голодным взглядом.              — Э-это то, что написано в твоей записке? –спросил Азирафаэль, чтобы заполнить возникшую внезапно тишину, и, хлопая ресницами, провёл языком по припухшей нижней губе. Кроули невесомо убрал за ухо его золотую прядку, которая выбилась и обрамляла лицо, про себя думая: «Он даже не осознаёт, как соблазнительно выглядит сейчас».              — Прочти, — он показал зажатую между указательным и средним пальцем ленточку, на который чёрными чернилами было выведено:              «Соблазнение удалось».