Предубеждение и гордость

      Найтмер пытался быть таким же как Дрим. Он дружелюбно улыбался, первым пытался завести разговор, старался казаться нормальным. Да, иногда он дёргался (привык закрываться от ударов), заикался, но он тем не менее и правда хотел дружить, говорил тихо и вежливо. Но все его попытки заканчивались провалом. Он не умел общаться с другими нормально, его не принимали в общество. Над ним разве что издевались в ответ на его искренние предложения дружбы, в ответ на какого-либо рода доброту.       Как бесчеловечно.       Найтмер думал о том, что надо бы рассказать об этом Дриму, поговорить с ним. Он несколько раз порывался рассказать ему всё, но останавливался. Ну, расскажет ему свою проблему, и что? И получит в ответ насмешку со стороны старшего и язвительное замечание. Найтмеру было откровенно страшно обращаться к собственному брату. Он боялся осуждения, презрения с его стороны. Не хотел. Не хотел и всё. Дриму на него плевать, стало резко плевать, как нашлась достойная замена. Да пошёл он.       Найтмер мог обратиться к родителям. Ну, раньше мог по крайней мере. Всякий раз, когда Найтмер видел, как родители хвалили брата за какое-либо достижение, желание рассказать им всё сразу отпадало. Они же не будут слушать сына-неудачника, так ведь? Смысл, если у них есть успешный везде и всюду старший сын. Любимый всеми хороший старший сын.       Младшему было жутко одиноко и со временем это ощущалось ярче. Старший так был занят собой, что совсем отдалился от семьи. Если Найтмера интересовали другие больше, чем он сам, то Дрима наоборот. Младший видел, как старший стал отдаляться от него, он всё чаще стал думать о себе, но говорить что-либо против не стал. Бессмысленно.       Становилось всё хуже и хуже с каждым днём.       В скором времени Найту стало совсем одиноко. Он всегда был один, в любое время суток. Дрим всё время пропадал где-нибудь, Найтмер лишь изредка видел его утром и за ужином. Это были единственные разы, когда он мог спросить о самочувствии и делах брата. Совсем скоро он и это перестал спрашивать, потому что слышать каждодневное «всё просто отлично!» и видеть радостную широкую улыбку стало невыносимо. Младший начал наблюдать за старшим братом издали, незаметно. Начал смотреть за тем, как тот общается с другими, как люди и монстры тянутся к нему. Он всем мило улыбается, говорит ни о чём и весело смеётся, остальные смеются с ним. С ним, не над ним. Найтмеру захотелось быть таким же, как его брат. Он хотел, чтобы его признали.       Не хотел вечно стоять в стороне от других, не мог больше выносить такого рода одиночества. Но и не хотел, боялся становиться таким, как его брат. Он не хотел, чтобы на него постоянно смотрели, чтобы каждый его шаг контролировали и обсуждали, что он сделал так, а что не так. Он бы сошёл с ума быстрее от такого не-одиночества. Поэтому только продолжал стоять в стороне, наблюдая за сияющим Дримом в компании каких-то незнакомцев.       Продолжал копить всё в себе, только тихо вздыхая и отворачиваясь, если что-то было не так.