Эксперимент RK800

      Ужасный дом. Ужасная вонь. Ужасный человек. Прихожу в это здание уже в седьмой раз, но все еще никак не могу привыкнуть к мрачной обстановке. Что еще можно ожидать от такой личности, как он? Вряд ли эти стены могут скрывать в своей истории что-то положительное. Максимальные светлые эмоции, что испытывали в комнатах старого дома – это радость от ощущения крупной суммы денег и садисткой власти над телами безвольных существ.       Немного постояв в темной гостиной, я медленно подошла к горящему камину. Светлый плащ грел так сильно, что можно было смело устраивать теплицу между ним и моим телом, но я не собиралась наступать на одни и те же грабли, повышая шанс что-либо забыть в этом доме. Все, что я могу сейчас сделать – это нетерпеливо расстегнуть верхнюю одежду, обнажая темные джинсы и серую с синим рисунком футболку. Синим рисунком… по крайней мере, именно так воспринимают прохожие пятна въевшегося в тканевые нити тириума. А если бы даже и знали о природе этих голубых градиентов – все равно бы никто не стал задаваться вопросом. Настолько окружающему миру было похер на все, в частности на тех, кого создал человек, а не сама природа.       – Не поздновато ли для покупок? – пухлый мужчина сошел с деревянной крупной лестницы так резко, что я едва не подпрыгнула, схватившись за сердце. Языки пламени уволокли меня в раздумья, кто ж знал, что этому черту захочется поиграть в кошки-мышки.       – Желаешь перенести товарно-денежные отношения на неопределенный срок? – без сарказма, но с нажимом спросила я.       – Ни в коем случае, – Златко, как всегда в излюбленной бордовой рубашке, вытирал руки о грязную, пропитанную голубой кровью тряпку. Его пальцы никогда не теряли цвета тириума в силу излишней любви торговца андроидами к их внутреннему миру. Не факт, что эта любовь несет положительный характер. Боюсь представить, что он творит за закрытыми дверями, с его-то садистским характером. – Время – деньги, как говорится.       – А ты все о деньгах…       Стены давили своей мрачностью. Мне хотелось как можно быстрее пройти весь этот этап осмотра и возможной покупки, но Златко явно не торопился: мужчина стоял у входа в гостиную, с притворной улыбкой наблюдая за моим уже привычным знакомством с домом. Темные деревянные стены, готичные картины, цветастый ковер. За тридцать четыре года жизни я редко имела дела с русскими, но не понаслышке знала о нескольких отличительных особенностях данной нации. Узорчатые ковры, насколько было известно, как раз являются одной из них.       – Ну что ж, – как только с лестницы спустился бугай-Лютер, Златко, почесав аккуратно остриженную бороду, махнул рукой в сторону подвала. – Прошу за мной.       Спрятав руки в карманы, я медленно прошла за хозяином дома. Чернокожий андроид, призванный служить людям в качестве грузового помощника, перестал вызывать во мне страх уже во время второго посещения. Огромная машина с безэмоциональными глазами на деле был спокойным и безобидным до того момента, пока Златко не издаст указ. К счастью, в моем присутствии еще такого не было. А если и будет – Златко пожалеет об этом уже на следующий день.       Подвал мне не нравился ровно, как и весь остальной дом. Крупные денники, предназначенные для домашнего скота или хотя бы для хранения различных хозяйственных приблуд, на деле всегда были полны результатом извращений Златко. Андроиды могли ужаснуть меня – закоренелого флегматика в испачканной тириумом рабочей футболке. Если бы какой-либо иной человек вдруг забрел в эти места – ему бы пришлось вызывать врачей, психиатров, полицейских, пожарных и инопланетян. В общем, всех, кто на языке вертится.       Златко никогда не скрывал своих «чудесных» творений от глаз покупателей. Он спокойно шел вперед, не мешая таким, как я, осматриваться по сторонам, визуально изучать забившихся в темные углы машин. Все они были до мерзости извращены, все они были девиантами. Было бы сложно сохранить свою стабильность в руках такого монстра, подумалось на минуту.       – Прошу не задерживаться, – как бы случайно бросил Златко. – У меня еще много работы.       – Мне тоже некогда чаи гонять, – я отлипла от очередной решетки, за которой во тьме прячется андроид, и быстро подошла к Златко. – Покажи просто, что у тебя есть.       По большей части, я не питала надежды найти то, что мне нужно. Большинство андроидов, которые попадали в лапы толстого Златко, были либо сильно повреждены и не имели возможности интеллектуального восстановления, либо были девиантами не самых передовых серийных линий. Последние два посещения Златко не принесли успехов. Я лишь с тоской осмотрела несколько развалившихся на полу андроидов, отмечая повреждения центрального процессора. На тот момент я даже хотела предложить Златко продать мне Лютера, уж больно интересны были мне его физические способности, но тут же осекла себя, едва открыв рот. Златко хоть и был дальновидным и жестоким тираном, все же испытывал какие-то чувства к этой машине. А может, просто не хотел отдавать в силу силового превосходства модели TR400. Был бы у меня такой – меньше было бы проблем в работе.       В который раз сделав шаг в темную камеру, я мимолетом рассмотрела четыре стоящих отключенных машин. Каждый из них был лишен одежды и бионической кожи, что давало возможность рассмотреть все проведенные Златко манипуляции. Целостность головного корпуса меня радовала, но не сильно. Это были примитивные модели, достаточно одного взгляда на поверхность белого лба, чтобы узнать модель, серию и номер. Одна женская модель – AX400 – не имела нескольких пальцев на правой руке. Тот, что справа, и вовсе старье… BV500. Раньше машина, может, и расходилась по рукам, как горячий чай после длительного пребывания на зимней улице, но сейчас ее старались втюхать с пятидесяти процентной скидкой. Сексуальный партнер HR400, как ни странно, не имел причиндалы. Страшно представить, зачем Златко лишил его их, и еще страшнее подумать, зачем мне был бы вообще нужен такой прототип. И EM400. Бедняга… стоит тут уже семь недель. Вряд ли кому-то будет нужен андроид, выполняющий развлекательную функцию в парке, еще и выпущенный в две тысячи двадцать восьмом году.       – А что-то новее нет? – я стояла несколько секунд в темноте, не давая Златко распознать разочарование в моих затемненных глазах. Мужчина хмыкнул, расставив руки. – Мне нужна свежая модель, или хотя бы имеющая какие-то доработки «Киберлайф».       – Такие машины не валяются на дорогах, а те, что приходят – сбегают от своих хозяев, – Златко аккуратно закрыл дверь после того, как я выползла наружу. Обидно… его дом был по счету пятым за всю ночь. – Не в моих правилах знать о клиентах больше положенного, но зачем тебе такие модели? Тебе бы что-то попроще…       Мужчина протянул это с интонацией, мол, хрупкой одинокой женщине нужен партнер для постели, а не для мозговых штурмов. Я смерила человека холодным взором, даже не побоявшись реакции Лютера за спиной. Ему были нейтральны любые моральные притязания в сторону хозяина. В конце концов, он просто выполнял приказы. Машина была выше Златко как минимум на несколько голов, а меня – едва ли не в два раза. В какой-то момент я вдруг собралась выпалить желание приобрести чернокожего «парня», как вдруг из соседнего закутка, скрытого полупрозрачной клеенкой, раздался компьютерный писк. Его я узнаю даже через сотни лет. Сама слышала такой почти каждый день.       – Что это? – я указала пальцем по направлению к закутку, но, не дождавшись ответа, быстро пролезла за клеенку.       Златко издавал за спиной какие-то заикающиеся звуки, кажется, даже попытался уверить, что там «нет ничего интересного». Но я его уже не слышала.       Андроид висел на диагностической стойке, которые всегда ассоциировались у меня дыбами – орудиями пыток из далекого восемнадцатого века. Руки, местами покрытые искусственной кожей, висели на зеленых трубках, ноги были отсоединены. Темные русые волосы слегка взъерошены, одна из прядей безвольно болтается у левого виска. По полу растекались голубые лужи, по моим жилам растекался триумф и страх одновременно. Златко остался за спиной. Взгляд его вдруг посуровевших глаз старательно наблюдал за тем, как я настороженно подхожу к машине, поднимаю голову, всматриваясь в застывшие карие глаза. Это было оно. То, что я искала уже долгие недели! Точнее, искала я не это, конечно. В приоритете стояли менее продвинутые модели, но кто же знал, что мне так повезет?! Хотя это нельзя назвать везением… модель наверняка отслеживается, у меня могут возникнуть проблемы. Зато сколько возможностей, сколько знаний… возможно, даже получится покинуть страну. Но если его найдут в моем доме – придется покинуть не страну, а свободу. Господи, сколько же соблазнов! Рискнуть или лучше пройти мимо?!       – Откуда у тебя эта модель? – я аккуратно отпустила голову RK800, с намеком на враждебность глянув на Златко.       – Да так, нашел…       – Нашел?! Это же самый последний прототип! Ты, по сути, ограбил «Киберлайф»! Ты же понимаешь, что это не бабушку-старушку обокрасть, утащив из ее дома помощника?       – Тебе какое дело, откуда я его взял! – Златко, вдруг разозлившись, быстро прошел к андроиду и накрыл его каким-то пыльным куском ткани.       Я не могла оторвать взгляда от машины даже тогда, когда та скрылась за бежевым полотном. Его облик все еще стоял перед глазами, я воспроизводила в памяти приоткрытые губы, открытые и застекленевшие глаза, местами покрытое кожей тело. Покрывало не смогло скрыть всю модель. Из-под грязных подолов просматривались сгибательные механизмы, заменяющие колени. Трубы были аккуратно закупорены, но андроид потерял немало тириума, учитывая какие лужицы образовались под ним.       Время утекало с неимоверной скоростью, а может, наоборот – остановилось на всех часовых стрелках. Я судорожно пыталась понять, откуда этот «парень» мог взяться у Златко, и еще быстрее пыталась решить, стоит ли побороться за этот кусочек возможного светлого будущего. Пока я стояла напротив укрытой машины и вдыхала запах тириума с пылью, продавец методично отвел клеенку в сторону, как бы намекая на то, что мне здесь не место. Лютер больше не интересовал меня, и вряд ли когда вообще заинтересует. Темнокожий андроид, стоящий за спиной Златко и так же наблюдающий за моими действиями, был лакомым куском, но то, что хранило это покрывало…       За это можно и жизнь положить.       – Я забираю его, – уверенно произнесла я. Златко, что стоял за спиной, саркастично усмехнулся. Жаль, что я не вижу его лица. Наверняка сейчас выглядит как огромный бурый медведь, опешивший от наглости гавкающей собачки.       Меньше минуты царило молчание. Мужчина за спиной, видимо, ждал, что я обернусь и оповещу, что это все была шутка. Но напряжение нарастало, и вместе с ней нарастала и тишина. Я не могла оторвать взгляда от покрытого пятнами куска ткани. В голове хаотично резвились из стороны в сторону всевозможные коды и шифры, которые может скрывать андроид-детектив. Возможно, именно сейчас я определяю свою судьбу, одним из вариантов которой будет решетка. «Киберлайф» не прощает краж, и уж точно не простит ее бывшему работнику, просидевшему два года в тюрьме.       – Он не продается, – с нажимом произнес скрипучий голос за спиной.       – Значит, придется самой повесить ценник.       – Он вышел мне в огромную сумму денег!       – Тогда я заплачу вдвое, – я решительно посмотрела на мужчину через плечо. Плащ приятно шуршал от каждого движения, а вот у Златко этот звук, судя по всему, вызывал только раздражение. Мужчина пыхтел, чертыхался и пронзал меня яростным взглядом темных глаз. – Как он вообще к тебе попал? Такие модели на дорогах не валяются.       Диагностические экраны нарушали тишину писком оповещения о проведенном анализе. Мне хотелось повернуться и посмотреть на экран, боже, как же хотелось взглянуть на результаты! Но вместо этого я всем телом развернулась к Златко, пальцами ощупывая карманы изнутри. Сколько бы этот ублюдок не запросил за машину – уверена, оно будет того стоить.       – Гнался за каким-то девиантом и попал под машину, – бородатый мужчина небрежно взмахнул окрашенной в синий цвет рукой.       – Слабо верится, что ты просто так взял, вышел на проезжую часть и забрал андроида себе.       – Главное – отдать пятнадцать тысяч кому надо, и дело в шляпе.       – Плачу двадцать пять, – в качестве доказательства я вытащила телефон из кармана и развернула его экраном к Златко.       В глазах продавца блестела жажда наживы. Я видела это в отражающих лучи синих экранов зрачках, видела во вздёргивающихся уголках губ за темной бородой, видела во вздрагивающих плечах. Кажется, он смеялся, но смеха было не слышно. Этот подвал мне вдруг стал отвратительным. Он и раньше не вызывал приятных чувств, как и весь остальной дом, но всякий раз, когда происходили торги – стены, их слышащие, словно бы давили со всех сторон. Златко продаст его, и мы оба это знали. Однако если он ощущал от этой товарно-денежной игры удовольствие, то я – разочарование в самой себе.       – Лютер, сопроводи миссис Харди к выходу.       Едва Златко произнес эти слова мерзким растягивающим голосом, как темнокожий парень пришел в движение. Андроид сделал шаг вперед, но вряд ли я была готова сдаться. Упускать такой лакомый кусок, о котором я могла только мечтать – все равно, что признаться самой себе в собственной ничтожности. У меня оставался только один выход, и, увы, он был не самым лучшим. Я никогда не ощущала стыда от использования грязного метода шантажа, слишком плевать стало за последние несколько лет на окружающих людей. Но пугала не перспектива ощутить себя последней свиньей, а последующая утрата поставщика.       – Тронешь меня, и все, что здесь происходит – отправиться прямиком в полицию, – я сделала шаг назад, склонив голову набок. Волнистые черные волосы медленно заскользили по плащу. Этот звук успокаивал нарастающий внутри страх перед нечестной игрой и ее возможными последствиями. – Или и того хуже – прямиком в «Киберлайф».       – Я не понял, ты мне сейчас пытаешься угрожать?! – с вызовом воскликнул Златко. Лютер так и остался на месте, оторвав правую ногу от пола в желании сделать следующий шаг.       – Я не настолько глупа, чтобы шляться по подобным местам, не подстраховавшись. Телефон все пересылает на дистанционный накопитель. Так что тебе придется продать мне эту модель. Советую согласиться на двадцать пять тысяч, пока я не начала снижать цену.       – Ах ты, тварь!       Обычно после такого продавцы пытались сделать мне больно. В ход шли кулаки, стоящие на столе предметы, даже пистолет. Всякий раз я уворачивалась, покорно ожидая окончания бури. Конечно, ничто не угрожало моей жизни. Люди просто выпускали пар в сторону того, кто показывал свою власть, кто загонял их в угол. Однако Златко оказался терпимее предыдущих. Мужчина, пыхтя, на секунду другую запустил пальцы в волосы, терзая меня злостным взором, но уже через мгновение тонкие сухие губы растянулись в улыбке. Стены стали свидетелем моего триумфа.       – Пересылай деньги здесь и сейчас, – он указал синим толстым, точно сосиска, пальцем на мой телефон. И, когда я демонстративно показала ему экран с выполненным переводом, отдал темнокожему андроиду следующую команду. – Лютер, грузи товар в машину.       Это была моя личная победа. А еще личная растрата денег, за которую дома меня по головке не погладят.       Перевоз добычи никогда не был для меня чем-то проблемным. Как правило, в грузовом отсеке пикапа перевозились не особо дорогие модели, большинство которых не несли за собой пользы. Руль вели расслабленные руки, в салоне громко играла музыка из разряда «поп-рэп». Любые встреченные лежачие полицейские не воспринимались мною, как шанс нанести купленному товару вред, и потому я даже не всегда тормозила перед ними. В этот раз все было иначе. Отправив сообщение с пометкой «Готовь подвал, скоро буду дома», я медленно вывела машину на дорогу и с минимально допустимой скоростью побрела вперед.       Златко не видел радости в моих глазах, он не мог прочувствовать ту дыру, что образовалась в моем желудке, когда мужчина запросил немедленного перевода. По жилам текла не кровь, а сладкий газированный напиток, который заставляет гипер-активных детей чувствовать себя еще бешенней. Я словно выиграла миллион в государственной лотерее! Не зря же обошла за эту ночь кучу продавцов вопреки тому, что предвещало собственное чувство разочарования. Загрузив машину в пикап, я отметила отсутствие ног, на что получила небрежное Златовское «оторвало на дороге». Но меня и не интересовали нижние конечности – их у меня найдется предостаточно. Радовало то, что центральный процессор – голова – был цел и невредим. Парочка трещин на обшивке туловища и разорванные сгибательные механизмы починятся. Гораздо важнее то, что скрывал в себе процессор.       В этот раз я неосознанно ехала медленно и аккуратно. Тормоз нажимался при каждой кочке, руки крепко обхватывали руль, музыка не играла. Внимание прислушивалось к любому шороху или грохоту в грузовом отсеке, настолько страшно было повредить возможно «золотой билет» в будущее. Осторожность на дорогах далеко не моя фишка, но в этот раз я чувствовала, точно везу не поврежденного андроида, а маленького ребенка. Или как минимум собаку. Впрочем, ни того ни другого у меня не было, так что я и знать-то не могу, каково это – везти дорогое для тебя создание.       Небо начало окрашиваться в розовые тона, когда пикап подъехал к двухэтажному коттеджу на окраине улицы. Неестественные для здешней местности декоративные пальмы заслоняли крыльцо своими раскидистыми зелеными лапами, однако скрыть охваченный светом лампы темный силуэт не смогли. Майлз уже стоял на входе, ожидая, когда автомобиль заедет в открытый гараж.       – Ты что-то нашла? – едва дверь закрылась, и в гараже загорелся свет, как светловолосый андроид оказался рядом. Он пристально рассматривал болотного цвета брезент, за которым скрывалось нечто по моим меркам удивительное. Вряд ли Майлз сможет оценить модель так, как оцениваю я.       – Тащи его в подвал, – я с хитрой улыбкой стащила брезент, обнажая поврежденного андроида. – У нас сегодня праздник.       Должна была признаться, подъезжая к дому Златко, я уверено для себя решила, что на сегодня это будет последний пункт назначения. Позже кроссовки сменятся на теплые носки, рабочие футболка и джинсы – на шорты с майкой, а автомобиль – на подушку с одеялом. Желудок останется без перекуса, отдав предпочтение забвению в лапах сновидений. Мне хотелось спать вот уже несколько дней, но то, что было встречено мной в стенах Златко, полностью поменяло планы. Рассвет начинал озарять просторную гостиную в темных тонах, когда я, открывая железную дверь перед несущим на руках отключенного андроида Майлзом, поспешно стаскивала с себя плащ и обувь. Снов сегодня не будет. Сегодня будет работа и распаковка покупки.       Подвал всегда был холоднее остальной части дома, но при этом самым любимым помещением на всей территории жилья. Мурашки блуждали по львиной доле тела от прохладной атмосферы и нагретого собственным теплом медицинского халата, легкие судорожно глотали воздух, пропитанный тириумом и запахом пластика. Светлые стены не давили, в отличие от тех стен, что были в подвале Златко и любого другого нелегального продавца. Мне нравилось в конце «рабочего» дня оглядывать погруженную в легкий сумрак комнату. Яркие медицинские экраны, которые обычно используют для рентгеновских снимков, увешанные на одной из стен. Майлз считал их лишними, ведь ни один из них так и не был использован с толком, но мне было жалко выкинуть такой раритет. Огромный компьютерный стол с шестью экранами и навесными яркими лампами, и два хирургических стола по бокам – увы, сборочный цех с механическими клешнями был мне не по карману, да и никто бы не стал мне его продавать. Железные широкие шкафы напротив. Один из них давно пустовал, ведь в подвале вот уже несколько недель не появлялось ничего дельного, кроме домашних механических помощников и андроидов, заменяющих людям детей. Чувствую, с этого момента шкаф начнет заполняться записями и механизмами с геометрической прогрессией…       Майлз аккуратно уложил андроида на дальний стол, укладывая его руки параллельно телу. Медицинские перчатки неприятно пахли тальком, но я привыкла к запаху так же быстро, как к постоянному аромату пластика и голубой крови. С некоторое время в подвале царило молчание, едва нарушаемое просыпающимся компьютером. Девиант без каких-либо эмоций смотрел на уложенную модель, лишь местами покрытую телесного цвета кожей. Не тронутым было лишь лицо – удивительно изящное и невероятно красивое.       – Кто он? – безучастно спросил андроид.       Я с хитрецой бросила на машину взор, отметив, как резко умиротворение в серых глазах сменилось на тревогу. Майлз был типичным представителем андроидов-помощников для дома серии PL600, собрат которого в августе едва не сбросил с крыши девочку. Да, он был всего лишь бытовым "служителем", но то место, где я его нашла – никак не вяжется с его прямым назначением. Впрочем, люди перестали задаваться вопросом, у какого андроида какая задача. Машины просто перепрошивали и пихали любые, угодные хозяину программы. Жаль, что то же нельзя делать с самими людьми. Столько бы дерьма на свете поубавилось.       – Это наш билет в будущее, Майлз, – склонившись над поврежденной моделью, я аккуратно осмотрела его голову. Ни единого повреждения. Превосходная целостность. – Вряд ли тебе что-то скажет номер его модели, но вот то, что это самая последняя разработка «Киберлайф»…       – Откуда ты взяла его?       Майлз уложил кисти на холодный хирургический стол. Теперь мы оба, как бараны, пялимся на поврежденную модель с открытыми карими глазами.       – Я была у Златко.       – Златко? – теперь этот нахмуренный взор смотрит на меня. Облик Майлза создавался для безупречной интеграции с людьми, однако стоило тому нахмурить взор – и мурашки по коже бежали от чувства опасности, исходящей от него. – Ты обещала больше к нему не ходить.       – А больше и не получится, – спина отдалась болью от усталости, стоило мне только выпрямиться и посмотреть на андроида спокойными глазами. – Пришлось его шантажировать.       – Он мог убить тебя.       – Брось, он не такой тупица. Кто захочет, чтобы всего его грязные секреты вскрылись в полиции?       Самый главный аргумент, и он всегда действовал. Взор Майлза перестал быть таким уж хмурым. Он смирил меня укоризненным взглядом, сжав губы в тонкую полоску. Светлая серая футболка не вздымалась в имитации дыхания – андроид изъявил желание самостоятельно распоряжаться этой функцией, из-за чего пришлось целых два дня потратить на раскодировку шифра и сбор команд обратно в систему. Темные спортивные брюки были свободными, хоть и подходили по размеру. Он всегда ходил босиком по дому, вызывая во мне невероятные приступы дрожи. Во мне, любящей, чтобы ноги всегда были в тепле и жаре. Может, поэтому я ощущаю сейчас внутри нарастающее волнение. А может, потому что придется признаться в стоимости андроида и вынести не маленькую бурю негодования?       Постояв еще несколько секунд в раздумьях, я с виноватым видом посмотрела на стоящего напротив Майлза. Он уже чувствовал какой-то подвох в моем взгляде, настолько быстро сощурились серые глаза в предвкушении грозы.       – Я потратила двадцать пять кусков.       – Двадцать пять?! – андроид едва не разразился криком, взметнув руки вверх в знак удивления. – Дженнифер, это же одна четвертая наших накоплений!       – Я знаю, но… – как же трудно описать ему тот восторг, который сейчас у меня внутри! Я металась из стороны в сторону, виновато хмурила глаза, кусала губы, лишь бы показать свое раскаяние перед механическим другом. Майлз чертыхнулся и прикрыл глаза рукой. – Слушай, ты даже не представляешь, что у него может быть в голове! Это же последняя разработка на данный момент! У него могут быть такие возможности, которых нам и не снилось!       Убедить андроида в небезумстве моего поступка оказалось сложно. Машина, уперев руки в бока, смотрела на меня, как на последнюю идиотку в мире, и, возможно, я ей и была. Но сейчас, наминая пальцами подол медицинского халата, я телепатически пыталась послать ему все, что творится в голове. Получалось плохо.       – У него может быть нужный нам код, Майлз, – последняя попытка убеждения вызвала должный эффект. Сарказм на мужском лице андроида с пшеничного цвета волосами сменился на сомнительность. – У нас может получиться покинуть штаты.       И вот, мы вновь смотрим на лежащего андроида с открытыми глазами и приоткрытыми губами. Что могут скрывать в себе его программы? Что могут дать нам его системы? Возможно, ничего, а возможно – все. Даже в случае первого, я все равно не пожалею о потраченных деньгах. Последние недели затишья вызывали в руках и в голове зуд, и еще больше зудело чувство беспомощности. Андроиды всегда были для меня самой любимой компанией еще с того дня, когда белокурая RT600 прошла тест Тьюринга – я уже знала, чье общество предпочту обществу людей. Любая возможность осязать или хотя бы видеть рядом машину вызывала чувство спокойствия и безопасности. Сейчас же передо мной был не просто агрегат из примитивных механизмов. RK800 – передовая модель последнего поколения, выполненная с удивительной педантичностью и ювелирностью.       – Ты только посмотри на него, – уложив ладони на холодный стол, я мутным взором осмотрела лицо андроида. Ровные скулы, полные губы, черные ресницы, обрамляющие карие стеклянные глаза. Будь эта машина настоящим мужчиной, и у него не было бы отбоя от женского пола. – Он просто невероятно прекрасный…       – Я не в восторге от него, – сухо произнес Майлз.       – Ты не в восторге от него, потому что в восторг прихожу я, – небрежно бросила я андроиду. Машина фыркнула, сложив руки на груди. Я, тем временем, медленно побрела взглядом по покрытому пятнами кожи туловищу RK800. – Это удивительная работа. Настолько филигранная… «Киберлайф» превзошли самих себя. Жаль, только продолжают экономить время и ресурсы. Модель, хоть и восхитительная, но не имеет мужских половых органов. Ничего, это поправимо.       Ох, как же я ждала реакции от того, кто стоял рядом. Ехидно улыбаясь, я искоса глянула на Майлза. Была готова утверждать, что тот раздраженно закатил глаза. Уже через секунду мне наскучила эта игра в подколы. Я аккуратно взяла запястье поврежденной модели, осматривая каждый сантиметр оставшейся кожи.       – Посмотри, – женский палец в синей резиновой перчатке медленно побежал по небольшому участку кожи. – Имитация сосудов. Голубые – с венозной кровью. Фиолетовые – с артериальной. Господи, парень, ты просто невероятен…       – Ты так и будешь пялиться на него, или уже что-то сделаешь?       Демонстративно отпустив руку андроида, которая тут же с грохотом плюхнулась на стол, я выпрямилась и укоризненно посмотрела на Майлза. Андроида бесила эта ситуация, как меня бесила его реакция, но он был прав. На часах уже не меньше шести утра, в висках стучало, и гул готового к работе компьютера только усиливал этот дискомфорт. Мне нужно было срочно поспать, Майлзу – срочно выйти из подвала. Уверена, была бы возможность, машина тут же покрылась бы румянцем от моей неадекватной реакции на другого механического человека. Девианты всегда воспринимали все очень близко.       – Ты прав, – согласно кивнув головой, я уже не так фанатично осмотрела андроида на столе. – Просто чувствую себя, как ребенок перед кучей рождественских подарков. Не знаю, с чего начать.       – Думаю, стоит проверить, что Златко успел в нем изменить, – уже не так раздраженно произнес Майлз. Его вспыльчивость показалась мне странной. За полтора года совместной работы он никогда не показывал такого поведения, а ведь на этом столе побывала не одна модель. – Я лично Златко не знаю, но уверен, что он время даром не терял, уставившись на него, как ты.       – Давай без ехидства, ладно? Я не хочу его сегодня включать, не имея плана действий, – убрав волосы в хвост, я вытащила дежурный черный кабель из кармана халата и аккуратно расправила его кольца. – Пожалуй, ограничусь восстановлением его оболочки. Судя по царапинам на обнаженном пластике – его неплохо так потаскали по дороге.       – Его сбила машина?       – Так сказал Златко. Кстати, ног в комплекте не было, – с толикой юмора произнесла я. Майлз шутку заценил: его губы искривились в ухмылке, из груди вырвался смешок. – У нас что-нибудь осталось от прошлых моделей?       – Немного, – через секунду андроид развернулся к близстоящему железному шкафу. Дверцы раскрылись, но мне и не стоило заглядывать внутрь, чтобы знать содержимое. – Хочешь дать ему свободу передвижения?       – Нет, конечно, – все так же осматривая тело в нерешительности дальнейших действий, я аккуратно надавила на бугорок правого уха андроида. Съемная часть послушно отделилась, предоставив доступ к маленькому разъему. – Даже так тебе скажу – я еще и руки у него отберу. Но лучше пусть все будет рядом в случае, если срочно придется от него избавляться.       Последующая работа происходила в тишине. Майлз неспешно отбирал уцелевшие запасные части из шкафа, выставляя их рядом со столом. Вид конечностей и иных частей механического тела не вызывал во мне никаких чувств уже многие годы. Половина моей жизни была посвящена обучению в инженерной и технической сферах, так что на подобные предметы я смотрела тем же взором, что и хирург на очередного обнаженного пациента. Годы работы в «Киберлайф» усугубили этот эффект. Девиантов я воспринимала почти, как равных, но ничто в их строении не могло вывести меня на эмоции, даже если это были огромные лужи изливающегося тириума.       Кабель, подсоединенный к разъему, мгновенно вывел на одном из черных экранов предложение диагностики стабилизации системы. Отклонив запрос, я ввела несколько команд в зеленую строку доступа к биокомпонентам машины. Через несколько секунд компьютер оповестил гудком о начале работы. Тело андроида начало медленно затягиваться кожей. Майлз уже успел отделить руки, и теперь из суставов-сгибателей торчат закупоренные клапанами трубки. На полу все же успело образоваться несколько небольших луж.       – Как долго ты еще собираешься работать? – наконец, закончив свое дело, Майлз выпрямился и отвел руки за спину. То немногое, что осталось в нем после порушенной системы.       Компьютерный стул с укороченной спинкой натужно скрипнул, когда я протерла руками уставшее лицо и отвернулась от компьютерного экрана. На самом деле я не хотела спать. Организм испытывал стресс от долгого отсутствия сна, однако порог желания забыться в теплой подушке был перейден еще в четыре часа утра. Теперь мышцы вяло отвечали на команды, ориентация рук была потеряна. Сознанием же я бодрствовала, с легкостью улавливая все происходящее вокруг.       – Думаю, недолго, – словно ребенок, я покачалась на стуле из стороны в сторону. – Закончу активацию биосинтетической оболочки, заодно составлю план работ. Максимум час, не больше.       – Хочу напомнить, что через четыре часа и шестнадцать минут у нас встреча с покупателем. Тебе нужно отдохнуть, или хотя бы постараться выглядеть отдохнувшей.       – Тогда сделай мне черный двойной кофе.       С некоторое время пришлось испытать на себе молчаливый, но до скрежета в зубах укоризненный взор серых глаз. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, только на этот раз не из-за качания на сидушке стула, а из-за излишне обеспокоенного и озабоченного андроида. Похоже, даже внедренные кем-то программы сексуального партнера не могли перебить его истинного назначения – помощи по хозяйству и заботы о здоровье своего «сожителя»-человека. Не получив от меня какой-либо реакции на немой укор, Майлз тактично произнес следующее:       – Я сказал, выглядеть отдохнувшей, а не на грани инфаркта.       – Майлз, хватит быть мне папочкой. Я вполне сама могу решить, когда и как мне на тот свет отправляться, – саркастично бросила я, даже не глядя на друга. – Просто приготовь кофе и напомни мне о встрече через час.       Компьютер издал сигнал об ошибке, давая возможность прекратить этот разговор. Майлз исчез из подвала сразу после того, как я отвернулась к экрану. Каждое его время пребывания в этих стенах отдавалось в нем негативными эмоциями, и это чувство не могло перебить даже то, что именно здесь ему были предоставлены множество способностей, о которых большинству андроидов можно было только мечтать. Первый его день пребывания в доме был тяжелым, но и последующие вплоть до этого – не легкими. Модели собратьев, побывавшие на столе, вызывали в нем чувство неловкости и стыда. Были и те, к кому Майлз испытывал неприязнь. Я никогда не могла получить от него ответа, почему и за что он презирает того или иного андроида, в чьих мозгах я копаюсь несколько дней. В конце концов, я пришла к выводу, что у девиантов это чувство возникает спонтанно, на основе получаемых при обмене волн и частот. Люди, приближаясь к человеку, ощущают его запах, его тембр голоса и тональность, и на основе этих данных формируют первое впечатление из разряда: «а этот парень неплохой» или «боже, ну и придурок». Вполне возможно, тот же принцип первых впечатлений преобладает у девиантов. Эти создания вообще были схожи с людьми по многим параметрам.       Процесс принудительной загрузки оболочки обещал быть долгим. Отсутствие конечностей ухудшал темп работы, и компьютер, всякий раз встречая в системе оповещение о нарушении целостности машины, выдавал ошибки с последующим запросом на разрешение продолжения работы. Я ввела команду, и зеленый бегунок пополз дальше. Биосинтетическая кожа плавно покрывала каждый сантиметр. Серебряная каемка наступающей оболочки переливалась, растекалась, точно границы кляксы на идеально белом листе. Меня всегда завораживал этот процесс, но в этот раз все было иначе. Уложив руки и голову на хирургический стол, я, не отрываясь, наблюдала, как местами поцарапанный пластик покрывается искусственной кожей. В ней можно было видеть все величие современной инженерии: имитация мелких волос, слегка взбухшие мужские вены у съемного локтя, едва различимые поры. На нем даже были родинки... не только на лице, как делают у многих машин не сексуального предназначения, а на плечах, груди, бедрах. Привстав со стула, я медленно исследовала его тело взором, стараясь заставить себя думать о предстоящей работе. Было сложно. Настолько модель была невероятна в своем совершенстве.       Синяя резиновая перчатка с противным скрипом освободила кисть, оставив после себя тальк. Я протянула руку и аккуратно убрала тонкую выбившуюся прядь волос за ухо машины. Кожа пальцев ощущала их жесткость, шелковистость.       – Ты и впрямь великолепен, – самой себе прошептала я.       Андроид молчал. Его бездумный взгляд смотрел сквозь нависшую лампу, лучи которой отражались в черных зрачках. Под глазами просматривались легкие круги, как у человека, что не спит несколько дней. Мелкая щетина выбивалась из кожи, на губах просматривались характерные для человеческой кожи трещинки. Темные русые волосы растрепались, но я вполне знала, как именно выглядит данная модель в презентабельном виде. Однажды мне довелось увидеть в районе Ривервуда андроида-детектива в компании какого-то седого мужчины, по всей видимости – полицейского. И потому теперь я методично заправляю все его локоны обратно в прическу. Зачем я это делаю?.. уж не прав ли Майлз, утверждая, что я словила свою собственную зависимость от андроидов, как ловят потенциальные наркоманы болезнь?       Закончив с прической, я облизнула губы и усмехнулась. Машина приводит меня в восторг, определенно. И я даже не стараюсь это скрывать. Мне, как опытному флегматику-практиканту, было абсолютно по барабану, что скажут обо мне люди, что скажут обо мне андроиды. Даже когда моей дурной голове вздумалось припереться на работу в домашних тапках – я не обращала внимания на косые взгляды. Возможная зависимость от машин и интерес к их внутреннему миру не пугали, но все же я была вынуждена задаться вопросом: что именно заставило меня ощутить этот неприкрытый восторг от RK800? Филигранно выполненная работа инженеров, труд которых внешне походил на человека даже больше, чем сам человек или же этот удивительный, прекрасный мужской облик? Наверное, и то и другое.       – Что ж мне делать с тобой, красавец? – облокотившись о стол руками, я нахмурилась.       Компьютер практически завершил работу, и кожа теперь покрывала все части тела. Безымянный андроид был прекрасным снаружи, но что же могло скрываться внутри… запускать диагностику неизвестной мне модели, не проверив при этом его защитные механизмы было рискованно – андроид мог внезапно включиться, выйти в сеть и маякнуть куда надо о своем местонахождении. В то же время без диагностики нельзя, ведь судя по дыбам, на которых обнаружилось тело, Златко уже успел что-то в нем изменить. Его эксперименты и игры с программами могли ужаснуть любого. Очнувшийся RK800 мог повести себя как угодно, и в лучшем случае, если он просто будет глупо озираться по сторонам по причине отсутствия памяти. В худшем – попытается самоуничтожиться. Этого нам точно не надо.       Кивнув самой себе, я покорно дождалась еще несколько минут и, когда активизация оболочки закончилась полностью, углубилась в монитор. Залезать в программы, так сказать, под статусом «инкогнито» было мне не в первой, но каждый раз этот процесс вызывал во мне только раздражение. Это все равно, что войти в темную комнату страха в каком-нибудь парке развлечений и шарить в темноте рукой, боясь, что какая-нибудь дрянь выскочит и схватит ее. Единственное отличие было в том, что в комнате тебя никто не убьет, и ты не понесешь никаких потерь. Здесь же любой поворот не туда мог привести к поломке системы, активации блокирующих структур, которые точно клетки живого организма будут стремиться закрыть брешь и перекрыть доступ посторонним гостям. Каждый занесенный мною код обдумывался едва ли не по две минуты, один прокол – и все могло пойти крахом. Глаза начинали ныть от напряженного взгляда в экран, и когда последняя кодировка была внесена – компьютер известил об успешной блокировке доступа андроида к глобальной сети. Это была моя личная победа.       Откинувшись на спинку стула, я самодовольно потянулась, как бы обращаясь к машине. Тот, естественно, ответить не мог. Интересно, патологоанатомы тоже разговаривают с трупами после вскрытия?       – Ну что ж, парень. Кажется, мы вышли на контакт!       Андроид все еще смотрел вверх, когда я театрально изобразила вымышленный диалог:       – Что? Стесняешься? Боишься, что не понравишься?       С игривой улыбкой я махнула на андроида рукой и встала со стула. Желание поговорить с бездыханным даже в имитации дыхания телом приводило к выводу, что мне нужно поспать. Пожалуй, этим я и займусь, посетив покупателя, готового отдать пятьдесят тысяч долларов за компромат на самую гнусную компанию всех столетий – на компанию «Киберлайф».