Sorcerer's eyes

      Гарри скользнул безразличным взглядом по заколоченным окнам и взял дымящуюся кружку какао в руки, грея ладони о её бока.       Двухнедельное затворничество влияло на него не очень хорошо, но на душе впервые было настолько тихо и спокойно.       Даже не верилось, что он может быть таким... Защищенным и умиротворенным.       Гарри настолько никогда не чувствовал себя под защитой чего-то (или кого-то), что это было даже смешно.       Тисовую он вообще не считал за свой дом; в Хогвартсе постоянно что-то происходило и все были в относительной опасности; в Норе он считал себя чужим и казалось, что он просто ворует все внимание и заботу у того, кто должен был стоять напротив Молли Уизли вместо него и счастливо улыбаться, а не кривить еле заметную ухмылку, отводя взгляд в сторону. Хотя это только казалось, конечно. Семья Уизли всегда готова была принять его, как родного, но самого Гарри с детства приучили к тому, что он не был никому нужен по-настоящему, и избавиться от подобного убеждения ему все еще довольно сложно.       А дом на Гриммо наоборот — за год стал настолько родным, что когда умер Сириус, а позднее был совершен набег Пожирателей Смерти, дом окончательно перешёл в статус временного логова.       И вот сейчас, в чужой стране, в купленном в Интернете чужом доме, он чувствовал то, что должен был получить ещё с рождения.       Защищенность, что означала уверенность в завтрашнем дне, и долгожданное спокойствие.       И самое ироничное, что подарили всё это ему не родители или тётя со стороны матери, а старый домовик, заколоченные окна и виртуальное общение с подругой. ***       Купленная ракушка лежала напротив него на столе и Гарри сверлил её взглядом, надеясь, что она все-таки волшебная и сама расскажет, чем так привлекла его интуицию.       Ракушка логично молчала, доказывая, что волшебства в ней не было ни на грамм.       Кричер на фоне гремел кастрюлями, слышался дробный стук ножа и шкворчание масла на сковороде.       Кухня погрузилась в относительную тишину.       Поттер ещё секунд десять подозрительно сверкал на ракушку глазами, а после с громким стуком опустил голову на столешницу. Рядом блестел складной ножик, подаренный Роном в далёком детстве на третьем курсе, обосновывая такой необычный подарок тем, что защищаться от тогда ещё беглого преступника Сириуса Блэка чем-то надо. Ну так. На всякий случай.       С тех пор ножик так и валялся на дне огромного сундука, пока Гарри не выгреб его три года спустя и везде таскал с собой. Ну так. На всякий случай.       Вот случай и подвернулся.       Поттер пытался расковырять неподдающийся маленький замочек сбоку, с первого взгляда совершенно незаметный, но только затупил лезвие. Раз пять. И бросил это дело, решив, что тут все-таки нужен подходящий ключ.       Вот только где бы его взять? Не свалится же он к Гарри с неба! Так что оставались лишь поиски, а именно — для начала, опрос той женщины в сувенирном.       С такой немагической безделушкой в комплекте обязательно должен был идти ключ! Так почему Поттеру его не выдали?       С этим стоило разобраться.       Гарри повернул голову направо, тяжело вздыхая, и наткнулся взглядом на мобильный, который в течение всех этих двух недель звонил каждый день с очень короткими паузами.       Гарри подозревал, что эти паузы были последствием того, что ребята, не дозвонившись ему, перезванивались друг с другом и узнавали ситуацию, а после звонили снова, если он так никому из них и не отвечал.       Поттер прекрасно осознавал, что ведёт себя ужасно по отношению к ним и стоит ему всего лишь раз ответить хоть кому-то и сообщить, что он вообще жив, то подростки отстанут, успокоятся.       Гарри протянул руку по столу и взял телефон, покрутив его в ладони.       Но он не мог. Просто не мог. Не в том состоянии, что был буквально пару дней назад. Гермиона, несомненно, вытаскивала его из депрессии, веселила забавными историями, приключившимися с ней в Австралии, рассказывала о своей семье, что у неё появился полугодовалый братик, и что она напросилась к ним нянечкой, чтобы хоть так увидеть брата и нянчиться с ним. Что она все ещё ищет способ снять Обливиейт, даже нашла магическую часть одного из городов страны и теперь каждые два дня наведывается в библиотеку и ищет-ищет-ищет.       Гарри было больно за подругу, он пытался поддерживать её так же, как и она его, и, кажется, у него что-то и выходило, потому что лицо Грейнджер на фотографиях было все менее красным и все больше в глазах светилась отчаянная решимость и невесомая нежная благодарность, отчего у Поттера все теплело в груди, распространяясь по всему телу и согревая в особо тяжелые дни для него.       Так же, как и воспоминания о немного неловкой, но бесконечно солнечной и доброй улыбке Чарли Свона и о его тёплых черных глазах. Пожалуй, именно эти два человека и могли бы помочь ему выбраться из западни собственного разума.       Белла, — как, впрочем, и остальные живущие в своём розовом мире подростки, — не понимала и никогда не поймет, что на душе у её друга, она никогда не проходила через войну, она никогда не пыталась бестолково прятаться от Пожирателей смерти и давиться черствой корочкой хлеба, сворованной в одной из маггловских деревень. Она никогда не теряла самого важного для неё человека и она никогда не поймет ту сильную боль от утраты, которую все время ощущал Гарри, потому что не мог ни смириться со смертью только обретенного и такого бестолкового крестного, ни нормально оплакать его.       Белла никогда не поймет, почему Гарри так остро отреагировал на, по сути, посторонний для него труп, потому что никогда не задумывалась над смертью всех её родных как о неизбежном зле, а не как о чем-то мифическом, которое ещё неизвестно когда произойдёт.       А вот шериф Свон... За столько лет своей работы он навидался трупов достаточно, как и историй их смерти, чтобы что-то понимать. Может быть, не все, так как он, всё-таки, был магглом, но... О боли утраты он знал куда больше, чем его дочь.       И Гарри не знал, стоит ли им поговорить об этом или лучше не навязываться человеку, с которым не было построено даже пародии на дружеские отношения.       Чарли казался адекватным взрослым. А Поттеру всегда не хватало умудренных опытом серьезных взрослых, которые не плюют в тебя накопившимся за десять лет ядом, не улыбаются мудро и в итоге ничего тебе не говорят, и не сравнивают тебя с собственным отцом или матерью. Гарри всю жизнь ждал того взрослого, который сядет около него, обнимет и скажет: "Не волнуйся об этом. Я все разрулю".       А пока этого не происходило, Поттер продолжал сражаться сам, в одиночку, решая свои проблемы самостоятельно.       Возможно, именно поэтому МакКошка и не пыталась на него давить после окончания войны. Прекрасно понимала, что Герой стал за эти годы слишком независимым и оттого опасным, и что все они потеряли шанс как-то на него повлиять, когда пускали все его проблемы и неловкие просьбы помочь на самотёк.*       Возможно, именно безалаберность МакГонагал и её железная убежденность, что Герой, также являющийся Мальчиком-который-выжил, должен справляться со всеми трудностями на своём пути сам, и сыграли с ней злую шутку. Но этого никто никогда не узнает. ***       Когда к полудню у Гарри в голове раздается громогласный звон, он только сгибается, падая на колени, и тихо скулит на одной ноте, сжимая пульсирующую голову руками.       Он, конечно, знал, что когда-нибудь это случится, но не ожидал, что звук будет настолько громким.       Говоря по-простому — кто-то только что "постучался" к нему с внешней стороны барьера. Кто-то, кто знал или догадывался о существовании этого самого барьера.       Кто-то. Изабелла. Догадалась?       Гарри застонал, осторожно вставая с пола, опираясь на стол с лежащим на нем ноутбуком. Он искал информацию о ракушке в Интернете, но пока нашёл только похожие и все они были без какого-либо замочка, что настораживало Гарри и одновременно ему было жутко интересно — почему тогда его покупка отличалась?       Поттер максимально быстро, при гудящей-то голове, спустился с лестницы и дошёл до входной двери, приоткрывая ее и осматривая двор. Кричер крутился позади, с любопытством выглядывая из-за ног Хозяина, пытаясь рассмотреть наглого гостя.       Вопреки убеждению Гарри, у ворот стояла далеко не Белла.       Поттер ошарашенно смотрел на незваного гостя и губы его едва заметно шевелились, словно он не мог поверить в то, что видит перед собой.       Впрочем, так и было.       Тихий шепот непроизвольно вырвался из горла, заставив домовика удивлённо поднять голову, хлопнув ушами:       – Что он здесь делает? ***       Кричер неодобрительно следил за гостем, тем не менее, наливая ему кружку чая и ставя на стол вазы с печеньками, вареньем и конфетами.       Хозяин же оцепенело сидел напротив, вперив нечитаемый взгляд в парня и пытаясь понять, где он совершил ошибку, раз Джейкоб Блэк раскрыл его.       Гарри отвел глаза и зажал ладони между бедер, поджимая губы.       – Как ты... – Поттер осекся, вспоминая, как оборотень мог понять, кто он такой на самом деле. – Когда ты понял?       Блэк напротив невозмутимо отпил из кружки и взял конфету, зашушрал оберткой, засунул сладость в рот, прежде чем поднял тёмный, не предвещавший ничего хорошего, взгляд на Поттера и раздраженно ответил:       – Неделю назад. Все никак не мог понять, почему у тебя почти такой же запах, как у Беллы. А потом до меня дошло. Ты - маг, как и Белла. Поэтому у вас двоих есть одинаковые нотки, которые все время сбивали меня с толку.       Гарри кивнул.       – Вот как. Я думал, что все же сумел скрыть запах магии, всё-таки не колдовал уже очень долгое время.       Джейкоб поморщился, перекидывая длинные волосы на одну сторону, и пожал плечами.       – Сходу все равно не разобрать: маг, человек перед тобой или нет. Вы мало чем отличаетесь от обычных людей... – Джейк на миг замолчал, вспоминая необходимое слово, которое изредка выдавала Свон на волне эмоций. – Не-магов. Так, парой ноток от вашего собственного запаха, которые порой довольно трудно отделить.       Джейкоб ненадолго замолчал, отпивая чёрный чай, и снова поднял глаза на Поттера.       – Не буду сейчас распинаться о нюансах в запахах, речь не о том. Почему ты... – Блэк замялся и накрутил прядь волос на палец. Гарри этот жест показался смутно знакомым. Джейкоб выдохнул и расстроенно посмотрел на него. – Почему ты не сказал мне об этом? Почему знала только Белла? Я... Мы ведь знакомы с тобой одинаковое количество времени. Это из-за того, что я оборотень? Я не... Не выгляжу как тот, кому стоит доверять, да?       Волк опустил голову, закусив губу. Руки его сжались в кулаки, и Гарри вздрогнул от тоски, что, не скрытая (не успевшая скрыться?), прозвучала в бархатном баритоне парня. Подростка. Подростка, который всего лишь хотел подружиться и не ожидал, что с ним поступят так.       Гарри вздохнул и неловко коснулся его руки, привлекая внимание.       – Не спорю, что в первую встречу ты здорово напугал меня, хотя и не отрицаю также, что это больше моя вина, но... Нет. Ты не выглядишь как... – Поттер хмыкнул. – Как волк, которому не стоит доверять. Волки, все-таки, преданные существа, согласись?       Поттер тихонько засмеялся и Блэк улыбнулся, легко кивая головой. Как представитель этих самых волков, он был согласен с этим утверждением, хотя человеческий фактор учитывался всегда.       – Ну вот. Я просто... Я просто слишком много пережил, чтобы доверять кому-то, и, скорее всего, именно это повлияло на моё отношение к тебе. Хотя, чего уж скрывать, не только к тебе. Прости. Я и не представлял, что со стороны такое моё поведение выглядит просто ужасно.       Гарри скорбно поджал губы и скрестил пальцы замком, чуть опуская голову и скрывая глаза за длинной челкой. Что ж, в большей степени он и не врал. Но некоторых причин его молчания волку лучше знать не стоило примерно никогда.       Такие, как, например, что Гарри инстинктивно боялся всю их оборотническую братию после встречи с Грайбеком и что из-за самого Джейкоба Поттер немного беспокоился даже сейчас.       От Бузинной палочки в грудь, Гарри останавливало только то, что Блэк успел убедить его в своей безопасности, и что сам парень ещё не являлся оборотнем в полном смысле слова.       Джейкоб удивлённо вскинулся, а после смущённо вспыхнул, закрыв лицо ладонями.       – Боже! У тебя просто невероятно низкая самооценка, чувак! – Джейк отнял руки от лица и засмеялся, нервно собирая волосы и заплетая их в хвост.       Гарри, любопытно за ним наблюдая, лишь смущённо улыбнулся, пожимая плечами.       – Возможно.       Немного успокоившись, парни вновь замолчали. На этот раз тишина была вполне уютной, не заставляющей что-то говорить и в чем-то признаваться, так что Гарри расслабился, откидываясь на спинку стула и взяв забытую кружку с зелёным чаем.       – Так... Как ты преодолел действие купола? – Поттер любопытно склонил голову к плечу, сверкая яркими изумрудными глазами.       – Ну... – Блэк усмехнулся. – На самом деле, мне помогла Белла. У неё что-то вроде... Прирожденной защиты в голове от внешнего воздействия. Так что она меня потренировала под Империо. Или чем-то похожим на Империо. Вот и...       Гарри задумчиво кивнул, ставя кружку на стол. Домовик где-то в глубине дома чем-то шуршал, и Блэк старательно прислушивался к этому звуку, стараясь отвлечься от неприятных мыслей после этих слов. Ощущения от понимания, что волшебники запросто могут подчинить тебя, были крайне неприятными и здорово угнетали, так как противопоставить Джейку пока было нечего. И если Поттер сейчас заколдует его, Блэку придётся лишь смириться с этим и подчиниться приказам, хоть потом и будет жутко обидно за такое отношение.       – Понятно.       Голос Гарри вырвал оборотня из мыслей и тот скосил глаза на мага, монотонно помешивающего чай ложкой, легко стукая её краями о стенки кружки.       – Почему ты не отвечаешь на звонки? – Выпалив это внезапно даже для себя, Джейкоб осекся, виновато смотря на Поттера, на что тот только отмахнулся.       Это он должен чувствовать себя виноватым перед ними, а не наоборот.       – Я не мог. Прости.       Блэк пристально посмотрел на него, что-то решая у себя в голове, и кивнул, легко улыбнувшись.       – Я рад, что ты жив.       Гарри усмехнулся, прикрывая глаза.       – Да, – Протянул он. – Я тоже.