Sorcerer's eyes

      – Что это?       Гермиона устало вздохнула и откинула пышные волнистые волосы за спину.       – Это фёрби, Гарри. Детская игрушка.       – Она страшная, – Гарри, с высоты своего геймерского опыта, знал, о чем говорил. Про эту ужасную игрушку даже неплохой хоррор придумали. – Ты действительно хочешь, чтобы я подарил Тедди эту игрушку Сатаны?       Гермиона с той стороны зеркала снова тяжело вздохнула.       Да, они-таки сподобились купить сквозные зеркала. Вернее, это Гермионе надоело писать километровые письма и видеть друга только на фотках.       – Не говори ерунды. Фёрби отличный друг для любого ребёнка. Плюс, работает он на батарейках, что ещё лучше для магического дома.       – Он задушит Тедди во сне.       – Гарри, – по строгому тону Гермионы Гарри понял, что перегнул палку в своих беспочвенных подозрениях, но Тедди всё ещё оставался одним из любимых и дорогих ему людей, и любая форма паранойи никогда не была лишней в отношении безопасности его небольшой семьи. – Это всего лишь кусок пластмассы. Впрочем, если это успокоит тебя, перед отправкой я проверила его на чары, тёмную магию и едва не утопила в выявляющих всякую гадость зельях. Он чист.       Герми с лёгкой улыбкой покачала головой и добавила уже гораздо мягче:       – Перестань себя накручивать. Ты хороший крестный, Гарри. То, что ты заботишься о его безопасности, о доме, куда он мог бы возвращаться, о семье, что заботится о нем — Тедди подрастет и поймёт, как много ты для него сделал, как ты любишь его. И как много ещё сделаешь в будущем.       Гарри нахмурился и закусил губу.       – Но я не с ним. Ни сейчас, и вряд ли что буду потом. Он мне этого не простит. Я ужасный крестный.       – Гарри... – Гермиона хотела сказать что-то ещё, наверняка как-то, снова, опровергнуть убеждения Поттера, но её отвлекли. Гарри приглушенно слышал низкий, хриплый голос Виктора, в гостях которого Грейнджер на данный момент обитала — всё-таки родовая библиотека тёмных магов могла помочь лучше, чем находящиеся в свободном доступе книжки, где в некоторых не всегда-то и упоминают такое заклинание, как "Обливиейт", не говоря уж о его контрзаклятии. Если оно вообще существует.       Гарри не сомневался, что если Гермиона ничего не найдёт в книжках — создаст его сама. Возможно, Виктор ей даже поможет.       А если совсем повезёт — предоставит поддержку Рода. С ней, как говорится, и ядро сильнее, и волшебник могущественнее.       – Прости, Гарри, мне пора бежать. И перестань загоняться по этому поводу, понял?! Ты самый лучший крестный в мире, и вы с Тедди скоро это поймёте. Не попади в неприятности!       – Да, хорошо. Ты тоже. Удачи.       Зеркало погасло и Гарри уткнулся носом в скрещенные на столе руки. Напротив стояла коробка с пялящимся на него своими огромными чёрными глазами фёрби.       Несколько минут пролежав так, Гарри неуютно повёл плечами и положил небольшую коробку прозрачной пленкой вниз.       И все-таки, он ужасный крестный.       Как бы не пойти по стопам Сириуса в данном плане. ***       Кричер приглушенно сокрушался жестокостью Хозяина, посылавшего бедного, старого домовика по континентам, но, заглушаемые стенами, до Гарри его бормотания долетали лишь непонятным, неразборчивым фоновым шуршанием — разместившись со всеми удобствами в гостиной на первом этаже дома, тот уже второй день подряд увлечённо скручивал длинные мотки проволоки и придирчиво перебирал небольшие, — с ноготь большого пальца, — драгоценные камни.       После встречи с Драко на Гарри напал какой-то дикий, совершенно неконтролируемый прилив непонятного вдохновения, заставивший перетрясти все свои пожитки в поисках... чего-то.       Камни, как и проволока, нашлись в огромной дубовой шкатулке с вырезанной головой льва на крышке — единственное, что Гарри взял из сейфа Рода Поттер в Лондоне, за исключением денег, бухгалтерской книги и Кодекса Рода.       Многочисленные артефакты, так же валяющиеся в большом сейфе, Гарри брать не стал — не хотел, да и смысла особого не видел. Всю жизнь без этих побрякушек прожил, так не стоило и начинать — период распознавания, как эти цацки работают; привыкания к ним и их весу на собственном теле, мог занять слишком много времени и нервов. В общем, это того не стоило.       Радовало, что хоть у Блэков он был лишь Регентом (по сути, этаким Наследником, но не совсем) при живых предположительных наследниках — всё-таки, каким бы родство между Поттерами и Блэками ни было, но Гарри целиком и полностью принадлежал именно Поттерам, по крови, магии и ритуалу принятия в Род новорожденного, проведённого ещё несравненным Карлусом, отцом Джеймса.       Всё-таки ребёнок не был виноват в дурости родителей и отсекать от Рода сильного магически маленького Поттера было бы очень, очень неразумно.       В итоге именно Гарри придётся спасать угасший Род от захирения.       А вот с Блэками всё было не так очевидно и до абсурдности сложно — размножающееся во все стороны семейство, — почти вторые Уизли, если так посмотреть, только гораздо более уважаемые в магическом обществе, — половина которого радостно (и не очень, не всегда выгодная партия для процветания Рода вызывала восторг у "невесты") уходила в другие семьи, по факту более не принадлежа Блэкам, а вторая поклялась в служении Волдеморту (за редким исключением), буквально за полсотни лет... выродилось. Из живых истинно Блэков осталось лишь два человека. И предположительно где-то потерялся третий.       Поразительно, не правда ли?       Почему же именно Гарри оказался Регентом столь... неординарного Рода, в то время как более близкими как минимум по крови ему оставались Андромеда и Драко Малфой?       Всё просто — Сириус, которого, в отличие от Анди, с древа не выжигали, а лишь отсекли от магической подпитки Алтарем в надежде, что любимый сын одумается в своих привязанностях, подарил ему этот гребаный статус.       И даже задокументировал, поганец!       Последняя воля умерших — страшная вещь. Страшная и воистину великая.       Сириус хотел, чтобы Гарри принадлежал дом на Гриммо, — Родовой особняк, мэнор, по сути, — и дом стал собственностью Поттера. Со всеми последствиями.       Спасибо, крестный. Удружил, так удружил.       Сделал чёртову медвежью услугу, сумасшедший придурок.       И кровь, как и фактическая принадлежность другому Роду, тут больше роли не играла.       Гарри от Блэков бесплатно достался дом и ответственность за высокий статус Регента, а Блэкам от Гарри... Забота об Алтаре, забота о доходах/расходах, ответственность за проводимые почти каждый месяц, а после и год ритуалы... И всё это с поддержкой только одного Рода.       От Поттеров.       Заебись перспективы, конечно.       Безрассудного крестного отчаянно хотелось оживить и снова убить, на этот раз с особой жестокостью.       Ибо ну блядь. Гарри совершенно, абсолютно точно не хотел вариться во всём этом дерьме.       Но приходилось.       Успокаивало смятение в душе то, что ни особняка Поттеров, ни их Алтаря всё ещё не нашли — справиться с двойной нагрузкой в таком состоянии, в каком он пребывал на данный момент, Гарри бы не смог.       Агат плавно опустился по металлу, издав тихий стук при ударе с переливающимся на свету опалом. Гарри отодвинулся, рассматривая получившееся на расстоянии — фиолетовые, чёрные и синие нити окончательно сплелись в лёгкий геометрический узор, красиво переливаясь, смешиваясь друг с другом и оттеняя друг друга.       Гарри удовлетворённо кивнул, отметил нужную длину, отрезая её от основного мотка, и соединил свободные концы магией, сливая их друг с другом.       Браслет был готов.       Гарри моргнул, избавляясь от навязчивого желания что-то сделать и удивлённо уставился на поделку. Сделанная крайне топорно и коряво, не совсем подходящая в цветовой гамме, она сиротливо лежала между разобранной шкатулкой, ножницами, проволокой и ненужным более мусором.       Вот только... Кому?