Шуточка

Вечер понедельника начинается обыкновенно — для двух людей, у которых нет стабильного графика работы, но есть принципы, один из которых: никогда не занимать вечера понедельника. Эд когда-то выбрал этот день по принципу «ну, бля, все ненавидят понедельники — так хоть мы любить будем», а Антон, в очередной раз поразившись его простодушию, тупо согласился. С тех пор они оба изо всех сил стараются подстроить графики так, чтобы вечер понедельника непременно оказывался выходным, и совсем неважно, в какой точке мира они оба находятся и какой между ними временной разрыв. Сегодня они дома, но всем известно, что ебанутые истории обычно так и начинаются: ничего не предвещает беды, два дурака лежат на диване и втыкают в телефоны, изредка пихая друг друга ногами и потягивая безалкогольный пивас. Безалкогольный — потому что Антону улетать в девять утра, а Эд не любит бухать в одиночку, а в последнее время в принципе не любит бухать. Антон постоянно ржёт, что Эд состарился и скоро станет седым, как Дамблдор, отрастит бороду и в конец ёбнется: будет ходить в пальто на голое тело, в шесть утра бесцельно рассекать улицы Москвы на маршрутках, из принципа занимая пространство, или сидеть в очередях в поликлинике. Про то, что сам Антон за последние две недели проебал примерно семь вписок по причине «Эдя, давай останемся дома и будем смотреть мультики до трёх ночи», Эд тактично молчит — потому что не хочет провоцировать у Антона рефлексии на тему кризиса среднего возраста. Антон в очередной раз пихает его пяткой в разукрашенное бедро, но в этот раз настойчиво, аж два раза подряд, и Эд отрывается от телефона, чтобы вздёрнуть бровь и невербально спросить, чё он приебался. — У тебя сложное лицо, — объясняет Антон. — Кто-то с работы доебался? — Да чел один написал, просит набить ему какую-то хуйню. Я загуглил, а тут — во. Эд поворачивает экран телефона к Антону, и с гугл-картинок на него смотрят чёрно-белые нарисованные девочки с выражением лица, которое, наверное, должно называться экстазом. Антону их почему-то жаль. — Пусть скинет, что именно хочет, — пожимает плечом Антон. — Привлечешь новых клиентов. Честно говоря, я уже забыл про существование анимешников. Мне в школе казалось, что они все ёбнутые. Эд, насупившись, смотрит сначала в экран, а потом на Антона — так, будто решает сложную математическую задачку под звёздочкой. — У меня вообще нет знакомых анимешников, — выдаёт он, ещё немного подумав. — Ладно, набью ему это его ебало. Антон смеётся, и Эд тоже растягивает губы в дебильной улыбке, уже печатая своему загадочному клиенту ответ. * — Ты знал, что Шаман Кинг — это аниме? — спрашивает Эд через неделю, ещё даже не успев снять куртку. Он стягивает с ног ботинки, не наклоняясь, и бросает шапку на полку над крючками; Антон стоит в коридоре, опираясь плечом об угол, и морщится, видя следы чужих грязных подошв у коврика в прихожей. Эд снимает куртку и преодолевает расстояние до Антона в несколько шагов, холодным носом щекочет шею, когда лезет обниматься. Антон кладёт руки ему на плечи и жмётся ближе — Эд холодный, потому что они пока не накопили на хату в Калифорнии, а Антон разморенный после долгого сна. Приятно. — Конечно. — Рили? А покемоны? — Тоже. — Охуеть. Так это получается, половина моего детства — аниме. — О дивный новый мир, — улыбается Антон. Эд лезет холодными руками под его домашнюю футболку и щипает Антона за бок, прежде чем клюнуть его в щеку и пошлёпать на кухню. — Есть шо пожрать? — Уж извини, суши не заказывал. — Так у тебя ж аллергия, естественно, — фыркает Эд. — Бля, теперь хочется. — Закажи, я вок тогда возьму. Эд достаёт телефон из заднего кармана и одновременно с этим открывает холодильник. Заказывая суши — Калифорнию, и это никак не связано с переездом мечты, — он достаёт с верхней полки контейнер со вчерашней картошкой. Следующие несколько секунд Антон наблюдает за тем, как Эд, словно Цезарь, одновременно набирает что-то в телефоне, выуживает из ящика вилку, а потом не глядя открывает контейнер и через секунду сосредоточенно жуёт холодную картошку. — Что? — спрашивает Эд, заметив, что Антон наблюдает. — Я голодный. Бушь? Антон молча ест с предложенной вилки картошку и с неохотой думает о том, что ему снова придётся уезжать из дома через пару дней. В новогодний период Антону всегда сложно куда-то уезжать — а новый год в их семье стартует, как только заканчивается Хеллоуин. * Когда еще через неделю Антон, заёбанный до такой степени, что любой мыслительный процесс доставляет ему физическую боль, вваливается домой, Эд не встречает его на пороге. Ему становится тревожно на целую секунду, пока он не слышит шум телевизора из гостиной, — Эд, наверное, уснул, пока ждал его, и Антон не может его осуждать. Он тихо раздевается, осторожно приоткрывает дверь в гостиную — и даже не знает с чего начать разговор. Эд определённо не спит. — Ты чё, плачешь? Эд вздрагивает и ставит на паузу нечто цветастое и с отвратительной озвучкой. — Нет. — Он шмыгает носом и вытирает ребром ладони щеку. Антон не знает, смеяться ему или звонить в неотложку. Он снова смотрит на телевизор и понимает, что принял за стрёмный психодел обыкновенное «Наруто», которое смотрел по телику, когда ему было лет восемь. Стопкадр выглядит всрато, но не так всрато, как сочетание аниме и Эда. — Это «Наруто»? — спрашивает Антон очевидное, сбрасывая дорожную сумку на пол. — Да. — И какая это серия? — Что-то около сотой. Антон садится на край разложенного дивана и выдыхает: — Пиздец. Эд двигается к нему ближе и трётся лбом о его плечо, как огромный костлявый кот, которого они год назад подобрали на помойке и всучили Арсению — потому что это, видимо, их миссия на земле: находить котов и отдавать их Арсению. До собственного кота они пока не доросли. Очевидно, появится он у них не раньше, чем хата в Калифорнии. — Бля, да этот парень, который просил меня набить ему ахегао… — Ахе-чего? — Ну рожу эту девчачью. Он так круто всё рассказывал, шо я аж проникся, решил глянуть серийку «Наруто», пока тебя не было. — И посмотрел всё аниме? — Там семьсот серий. — Сколько? Эд вздыхает, откидывается на матрас и спрашивает: — Хочешь со мной? Антон пытается оценить каждое принятое им решение в жизни, которое привело его сюда — к Эду, который его универский сосед, который тату-мастер, который его первый (и, Антон надеется, последний) каминг-аут, который серьёзный страшный чел, пугающий бабулек их подъезда. К Эду, который прослезился над «Наруто». Иногда Антон любит свою жизнь. — Окей. — Шо, реально? — Да. Щас, я только в душ схожу, а то воняю с дороги. Расскажешь мне всё или заново посмотрим? — Да из меня хуёвый оратор, давай просто с первой серии врубим. Через пятнадцать минут скептически настроенный Антон пытается погрузиться в увлекательную историю о демоне-лисе и каких-то странно одетых людях, в хуёвую озвучку и олдскульную рисовку. Он думает, что сольётся после второй же серии, но в итоге они с Эдом смотрят десять за один присест и засыпают на диване перед телевизором, только чтобы продолжить сразу после пробуждения. Удачно, что завтра, — вернее, уже сегодня, — понедельник. * Всё происходит закономерно: вместо того, чтобы разочароваться в аниме навсегда, Антон падает в это говно с такой скоростью, что «Наруто» они с Эдом смотрят за два с половиной месяца. Он чувствует дурацкое удовольствие, потому что теперь врубается в мемы про Саске и деревню, а ещё шутит, что девятихвостый лис — это Эд во времена учебы в универе. За тот период, пока они смотрели «Наруто», их список маст-си пополнился ещё кучей тайтлов, о которых Антон никогда не слышал — и он, конечно, сильно сомневается, что что-то сможет заполнить дыру в его груди после просмотра аниме в семьсот серий, но готов попробовать. Эд начал делать больше татуировок с персонажами «Наруто», набрав себе анимешную аудиторию и разлетевшись по всему интернету — он и раньше был довольно популярным мастером, но теперь Антон постоянно натыкается на его работы в рандомных пабликах и непременно идёт ругаться, если никто не позаботился об указании авторства. Однажды с работы Эд приносит две банданы, и они с Антоном на полном серьёзе почти дерутся из-за той, где символ Конохи не перечёркнут; никому из них не нравится Саске, а ассоциироваться с отступниками Листа, когда хочешь стать Хокаге — вообще плохая идея. Антон едва успевает свыкнуться с мыслью о том, что теперь он, видимо, конченый фанат «Наруто», когда Эд врывается домой с криками: «Охуеть, мне сегодня такое рассказали!.. Там, короче, это самое, типа загробный мир, какие-то мечи…». Антон, смотря на Эда взглядом человека, который тонет, но хочет продолжать тонуть, вздыхает, заранее смиряясь с тем, что следующее аниме тоже станет его любимым. И следующее за ним тоже. И, наверное, ещё несколько — или несколько десятков; смотря насколько они с Эдом ебанутся. Впрочем, Антон и так чувствует себя ебанутым всё то время, пока живёт с Эдом под одной крышей — ещё одно увлечение ему точно не повредит. * Вечер понедельника начинается обыкновенно — для двух людей, у которых нет стабильного графика работы, но есть принципы, один из которых: никогда не занимать вечера понедельника. Поэтому, когда Эд, лежащий на своей половине матраса, тащит с тумбочки наушники и, подрубив их к телефону, ржёт минут пятнадцать без остановки, Антон пихает его холодной пяткой в поясницу и грозно спрашивает: — Ты чё там орёшь? Эд блокирует телефон, поворачивается к Антону и с самым серьёзным выражением лица говорит: — Короче говоря, я завёл ТикТок…