The Killing Moon

- Итак, - Дин перемешивает вилкой картофельное пюре и кукурузу в кучу малу. – Я кое-что купил. - Да? – Сэм безразлично ковыряется в своей порции. Сон и много-много воды не решили проблему с головной болью, в общем, сегодняшний день для него полностью пропал. Ему интересно, как отреагирует Дин, если сейчас он отправится в постель и оставит мытье посуды на завтра. Возможно, он не рассердится. Сэма даже пугает то, насколько Дин терпелив с ним. Из-за этого данный этап его жизни становится только более странным. Дин покашливает, и Сэм оказывается в состоянии поднять глаза. Уши Дина красные, не просто красные – ярко-помидорного цвета, и Сэм выгибает бровь: - Ты поперхнулся? Помочь? - Я купил кое-что, что нам понадобится, - повторяет Дин, как будто от этого что-то прояснится. – Ну, ты понимаешь. То, что нужно. Для нас. - Для нас?.. Сэм не понимает, и тут он видит румянец, заливший щеки Дина от ушей. – А… А. Дин закатывает глаза и ожесточенно тыкает вилкой в мясной рулет: - И это ты меня называешь тупицей. - Боже, Дин, с какого хрена я должен догадаться, что «кое-что» - теперь новое тайное обозначение для нашей долбаной сексуальной жизни… Вилка Дина со звоном падает на тарелку, а бумажная салфетка летит на пол, когда тот вскакивает из-за стола и выходит из кухни. Сукин с… Сэм несколько раз бьет себя кулаком по бедру, пока не убеждается, что синяк себе точно заработал, а затем срывается за братом. Дин далеко не ушел, когда Сэм выходит из кухни, тот сидит на раздолбаной софе и раскатывает по журнальному столику рулон клеенки с их ножами. Рядом уже лежат точильный камень, бутылка с маслом и ветошь. Сэм вздыхает: - Дин, прости. Дин смотрит на него так, словно пару минут назад не испытывал странное чувство неловкости за обедом вместе с ним. И непрекращающаяся головная боль Сэма тупо пульсирует за его левой бровью. «Так и дальше все будет?» – задается вопросом Сэм. А через секунду приходит ответ. Нет, блядь. Сэм проходит в большую комнату и садится в кресло, расположенное по диагонали от кушетки, кладет локти на колени. Дин выбирает нож, огромный нож фирмы «Bowie», и задумчиво пробует большим пальцем его лезвие, прежде чем взять точильный брусок. Сэм глубоко и тяжко вздыхает. - Дин, прости, - Сэм отчаянно старается, чтобы его голос не звучал расстроенно. – Я просто… - его руки беспокойно и нерешительно опускаются рядом с запястьем брата. Он смотрит на них, а не на Дина. – Это тяжело, понимаешь? Звук ножа, падающего на стол, куда громче и неожиданнее, чем после падения вилки. Сэм вздрагивает и вскидывает глаза на брата. Уши Дина снова окрасились в кирпично-красный цвет, но на этот раз не от смущения. - Тяжело? – насмешливо спрашивает Дин. – Господи, Сэм… А для меня, по-твоему, это не тяжело? - Я знаю, что тяжело, в самом деле знаю, - поспешно говорит Сэм, сползая на край кресла. Но Дин все равно продолжает, не слушая его: - Все, что тебе придется делать, - лежать на спине и думать об Англии, чувак, а вот мне придется делать все остальное, возбуждаться, трахать тебя… Сэм встает: - Давай сделаем это сейчас. - … я вовсе не сох по своему младшему брату, и потому… что? - Секс, - коротко отвечает Сэм. Его горло и грудь словно огнем горят, и он не знает, как долго сможет стоять на ногах. – Дин, давай займемся сексом. - Что, прямо сейчас? Сэм разводит руками: - А почему нет? Ты сказал, что все купил. А нам все равно придется это сделать когда-нибудь, так? Так что… давай просто сделаем это. В другой раз Сэм получил бы куда больше удовольствия от того, как сильно ошарашил Дина. Ведь такое случается нечасто. Но вместо этого Сэм чувствует, что он испуган и не готов. Хотелось бы ему, чтобы это было менее знакомое ощущение. С другой стороны, у него уже есть кое-какой опыт, как справляться со страхом и неуверенностью. Поэтому, вместо того, чтобы отступить под неверящим взглядом Дина, Сэм может просто схватить рубашку за подол и стащить ее через голову. - Че… чего ты делаешь? – вопит Дин и вскакивает. Сэм просто смотрит на него, расстегивая пуговицу и ширинку. - Ты знаешь, Дин, - Сэм спускает джинсы. – Я понимаю, что здесь куда больше света, чем ты обычно привык… Мы можем сделать это в ванной, если там обстановка тебе более привычна. Пальцы Дина впиваются в его запястье. Сэм выворачивает руку, но Дин не отпускает: - Не надо. Слова замерзают на языке Сэма, и он пытается выразить их взглядом. «Пожалуйста, Дин. Пожалуйста, подыграй мне. Я не смогу это сделать, если ты не подыграешь мне». Дин чертыхается, а затем тянет Сэма за руку. Сэм спотыкается об спущенные штаны, пока не освобождает из них одну ногу, затем другую. У спальни Дин жестко швыряет брата к стене. Сэм этого не ожидает, поэтому после удара локтем об косяк его рука немеет вплоть до кончиков пальцев. Руки Дина поднимаются, как будто он пытается взять в ладони лицо Сэма. Однако Дин все-таки не прикасается к брату, морщит лоб, пытается подступить к Сэму с другого угла и, наконец, роняет руки. - Нам нужно целоваться? Я имею в виду… О Господи! Бля, мы будем целоваться? Наверное «я ни хуя не знаю» не будет правильным ответом. Сэм трясет головой: - Мы не обязаны. К нему еще не вернулось дыхание после того, как Дин впечатал его в стену. - Я просто… - Дин бьет кулаком в стену, совсем рядом с головой Сэма. – Я не знаю, как все это сделать! «Давай же, сделай это! - приказывает себе Сэм. – Винчестер, черт возьми, ты можешь сделать это». Он заставляет себя взять Дина между ног и сжать его член. Дин шипит и рефлекторно пытается отпрянуть, пока не вспоминает, что они делают, и усилием воли не остается на месте. Сэм чувствует, как Дина от напряжения бьёт дрожь, словно он борется сам с собой, когда Сэм начинает двигать ладонью, пальцами. «Не первый член, который у меня был». Глаза Дина полузакрыты, рот приоткрыт. Сэм смотрит на него, пытаясь увидеть в нем нечто иное, не то, что он всегда видел в нем, не своего брата. Может быть, увидеть в нем то, что видели другие мужики… кем бы они ни были. - Ты можешь… - его первая попытка заговорить заканчивается неразборчивым хрипом. Сэм прочищает горло и пытается заговорить снова. – Если это тебе поможет, ты можешь представить на моем месте кого-нибудь другого. Глаза Дина распахиваются. Непонятное выражение на его лице пропадает слишком быстро, чтобы Сэм мог его расшифровать, однако затрещина, которую получает младший, все объясняет: - Ты такой идиот, Сэмми. У Сэма в глотке настолько пересохло, что он может говорить только шепотом: - Чувак, я стараюсь. Дин хрипло выдыхает, его пальцы скользят по боку Сэма, посылая мурашки по его коже: - Я знаю. По пути к кровати они избавляются от остальной одежды. Сэм не знает, как прикасаться к мужчинам, как прикасаться к Дину. Дин напряжен, когда его руки скользят по коже Сэма, однако для него это все-таки знакомая территория. Он знает, как доставить партнеру удовольствие. Сэму интересно, научился ли Дин такому после чумы, или же он делал нечто подобное, пока в мире еще существовали женщины. Сэм падает на матрас и тут же отодвигается в сторону, чтобы освободить место для Дина. Тот открывает тумбочку и достает любрикант, избегая смотреть в глаза брату. Когда Дин присаживается на уголок матраса, Сэм тянется к нему и скользит рукой вниз по его спине. Когда Дин был маленьким, он обожал массаж спины. Хотя его нечасто гладили. По телу Дина пробегает дрожь. Сэм приподнимается, его вторая рука присоединяется к первой, нежно, но твердо скользит вверх и вниз. У Дина теплая кожа, теплее, чем у Сэма. И она мягкая, менее грубая, чем он ожидал. Мгновением спустя Сэм задается вопросом, почему он думал, что у Дина будет жесткая кожа. - Дин, все в порядке. Тот резко кивает, не оглядываясь. Затем откидывается назад и гладит Сэма по ноге, прямо над коленом: - Ложись на живот, Сэм. Его голос звучит ниже, чем обычно, но в нем слышны панические нотки, как будто он в любой момент может сорваться. Желудок Сэма сжимается, беднягу бросает то в жар, то в холод, однако он соскальзывает вниз, переворачивается и укладывается на живот. Он засовывает руки под подушки, так, чтобы Дин не увидел, когда он будет их стискивать. А еще он отворачивается, прячет лицо от брата. Прикосновение диновых рук к его ноге не становится неожиданным, но Сэм все равно подпрыгивает. Немедленно пальцы брата начинают его массировать успокаивающими движениями. Сэм впивается ногтями в матрас, но заставляет свое тело медленно расслабиться. Через секунду Дин раздвигает ноги Сэма, прикасаясь к нему, поглаживая. Сэм слышит, как Дин возбуждает себя, лаская член, это получается громче, чем обычно, когда он, лежа на кровати в другом углу комнаты, ласкает себя под простынями, стараясь сохранить свои действия в тайне. Тайн больше не осталось. Ни в теле Сэма, которое теперь является собственностью правительства, ни в теле Дина. Слишком быстро Дин становится на колени между раздвинутыми ногами Сэма, разминает его вход и смазывает любрикантом снаружи и внутри. Пальцы Дина совсем не маленькие, и когда Сэм сжимается, другая рука Дина начинает поглаживать его по пояснице. - Все окей, Сэмми. Тссссс, я не сделаю тебе больно, я обещаю, но ты должен успокоиться, расслабься, шшшш, все в порядке, в порядке… Сэм не понимает, почему Дин продолжает успокаивать его, в конце концов, это начинает раздражать. Но потом он внезапно понимает, что те задыхающиеся постанывания, которые он воспринимал как фон, исходят от него самого. - Дин… Дин… Губы Дина ласкают Сэма за ухом: - Все в порядке, парень. Точно. Просто… успокойся. Расслабься. Все будет в порядке, давай… Сэм старается, и Дин старается, и через некоторое время оказывается, что все не так уж и плохо. Дин двигает – сгибает – палец, и вскоре «что ж, это неплохо» превращается в «вау, это интересно». Однако это длится недолго, Дин вытаскивает палец и вместо него толкается в Сэма головкой своего члена. - Дин… - Шшш… Я тут типа занят, Сэм. Услышав это, Сэм внезапно начинает громко смеяться. Член Дина выскальзывает из его отверстия. - Черт тебя побери, Сэм! Тот утыкается лицом в подушку: - Прости. Прости. Все, я молчу. Во второй раз, когда Дин слегка входит в него – боже милостивый! – Сэму приходится задействовать все свое самообладание, чтобы не вырваться и не послать все куда подальше. Надавив немного, Дин снова выскальзывает, и Сэм стонет. - Знаешь, не то, чтобы я это делал раньше, - раздраженно шипит Дин, пристраиваясь к нему в третий раз. На этот раз его бедра толкаются очень настойчиво, и тело Сэма неохотно – так гребано неохотно – открывается. - Дин! Тело Сэма машинально двигается вперед, и Дину приходится удерживать его за плечо, чтобы вернуть на место. – Ох, бля. Дин, я не могу… не могу… - Можешь, - увещевает его Дин тем самым тоном, которым постоянно уговаривает Сэма – завязать ли ботинки, убить ли демона. – Держись, Сэмми. Просто… все будет в порядке, просто…. Позволь мне… Дин начинает двигаться, и Сэм зарывается глубже лицом в подушку, закусывая губу, пока не чувствует вкуса крови. Затем Дин снова выходит и наносит еще больше смазки толстым слоем, чтобы – слишком скоро – войти назад. Становится немного легче, но это такое же преуменьшение, как сказать, что Сэм немного высокий. «Мне не должно быть хорошо от этого, - мрачно напоминает себе Сэм, когда Дин начинает медленно двигаться неглубокими толчками. – Все это делается только для того, чтобы я забеременел. Нам не должно быть хорошо». Дин гладит его спину, бедра, постоянно нашептывая извинения и слова утешения, и это гипнотизирует. Сэм сосредотачивается на звуке голоса Дина и держится, глубоко дыша. Он даже не осознает, как напряжение покидает его тело, пока Дин внезапно не скользит глубже, толкаясь в ту самую точку, которую предварительно нашел пальцем. На этот раз Сэм вскрикивает от невероятного удивления, а не от страдания, но результат все равно оказывается тот же – Дин замедляет движения, а потом останавливается: - Сэм? - Нет, - Сэм толкается ему навстречу. – Не надо… все в порядке. Не останавливайся. - Точно? - Ага, - он гладит Дина по бедру. – Ага. У Дина уходит минута на то, чтобы снова найти правильный угол проникновения, войти в правильный ритм, но когда у него получается… Проклятье. Возможно, его самомнение не так уж и завышено. После того, как все заканчивается, Дин, похоже, так и собирается лежать на Сэме. Однако все же неохотно скатывается вбок, получив от брата злобный тычок локтем под ребра. Сэм плюхается на спину, безумно наслаждаясь тем, что может свободно дышать. - Чувак, - рычит Дин сонно и раздраженно, - заканчивай ерзать. Сэм неловко ежится: - Ничего не могу поделать. Это… - он снова ерзает. – У меня внутри словно все… мокрое. Похоже… мне кажется, что… из меня все вытекает. - Боже, Сэм. Охуенная картинка, - стонет Дин и прячет лицо в ладонях. - Это мерзко! – настаивает Сэм упрямо. – Я просто… это отвратительно, ладно. Дин с трудом приподнимается на локтях: - Ладно, ты хочешь задрать ноги? Сэм поворачивает голову и пристально смотрит на брата: - Почему я должен это захотеть? - Ну, для… - Дин делает наклонный жест кистью руки. – Чтобы, когда наклонился… Ты знаешь! Не смотри на меня так! Женщины всегда так делают! Сэм вздыхает и добавляет новый пункт в список под названием «Почему моя жизнь такая отстойная». Ощущая себя невероятно глупо, он задирает ноги в воздух. - Бля, это такая тупистика. Теперь приходит очередь Дина преувеличенно тяжело вздыхать, когда он ерзает на кровати. - Что ты делаешь? – спрашивает Сэм, сузив глаза. - Я ведь самый невероятный старший брат в истории, - отвечает Дин, укладываясь так, чтобы Сэм мог положить ноги ему на спину. - Хорошо, - говорит Сэм, - непохоже, чтобы у тебя было много конкурентов в борьбе за этот титул. Но он опирается на брата и благодарно гладит его по волосам.