The Killing Moon

Утро – это череда грубых пробуждений, Сэм отчаянно пытается снова задернуть занавеси сна, но те из-за его стараний только открываются еще больше. Потом он осознает, что его длинный и замысловатый сон об отце, заставляющем его ремонтировать крышу их дома (ну и сволочь же Джон), – на самом деле тошнотворное последствие похмелья. После этого Сэм перестает притворяться, что способен заснуть. В течение некоторого времени он позволяет себе лежать, засунув голову под подушку, чувствуя жалость к себе и полное нежелание двигаться. Затем, когда сны отступают, медленно и неприятно на Сэма наползают воспоминания о вчерашней ночи. Рядом с ним в постели никого нет, но он точно знает, что так было не всегда. Он что-то вспоминает - хотя, может, это был сон - как захныкал, когда ему стало холодно, и вдруг кто-то погладил его по волосам и мягко произнес: - Спи дальше, Сэм. Он не совсем точно помнит, ведь он был пьяный и сонный, но вроде тогда ему казалось, что это Джесс. При этой мысли желудок Сэма издает громкое и несчастное урчание, и парень высовывает голову из-под подушки, поднимаясь на четвереньки. Он останавливается, чтобы понять – утихнет это бурчание, или же он заблюет все вокруг. От резкого движения накатывает приступ головной боли, но живот только тихо что-то бормочет про себя. Сэм вздыхает и медленно садится. Как всегда, его взгляд сосредотачивается на темных чернилах татуировки между большим и указательным пальцами руки, когда он потирает ноющие колени. Рефлекторно он закрывает ее большим пальцем другой руки, как будто может ее стереть. Под татуировкой Сэм может чувствовать имплант, вживленный в кость. «Производитель», - в ярости думает он и впивается ногтем большого пальца в кожу. Его… матка (Господи, матка) стала для него такой же неожиданностью, как и для остальных. Вернее… у него есть заключение врачей и один набор воспоминаний, говоривших ему о том, что он всегда был таким. И в то же время у него есть смутные, туманные воспоминания о том времени, когда ничего подобного не было. То же самое происходит и с Дином, и с отцом. Никто из них не говорит об этом вслух (конечно же, нет), но Сэм практически уверен в том, что чума и мужчины, способные рожать детей, – последний дар демона и миру, и Винчестерам.. Или не дар, а шутка. Он не уверен, понимают ли демоны разницу между даром и шуткой. Он понимает, что теперь это уже не важно. Вряд ли они когда-нибудь смогут доказать, что это дело рук демона. А если и докажут, все равно уже ничего не изменится. «Твою мать, - Сэм прижимает пальцами веки. - У меня слишком сильное похмелье, да и чересчур рано для меня, вот почему я такой мрачный. Заканчивай, Сэм». Он заставляет себя встать с кровати, вяло почесывая под рубашкой побаливающий живот. И от этого движения пробуждаются воспоминания, более четкие, чем остальные, – о том, как Дин гладил его, прежде чем он заснул. Сэм так быстро опускает руку вниз, что это движение отдается покалыванием в плече. «В душ», - думает он, проводя рукой по волосам и пытаясь избавиться от смутных мыслей, которые подкидывает ему мозг в качестве мести за вчерашний вечер. Он бредет на негнущихся ногах из спальни в благословенный полумрак коридора. В душе Сэм тоже не включает свет. Старые трубы орут и визжат, какофония в конце концов преобразуется в один сводящий зубы вой. Требуется довольно много времени, прежде чем вода в душе становится хотя бы немного теплой. Но к тому времени, когда Сэм высушивает волосы полотенцем, он уже чувствует себя гораздо ближе к Хомо эректус, человеку прямостоящему. Между тем Дин не произносит ни единого слова, даже саркастичного. Домик не кажется пустым, но в нем тихо, и это ненормально. Сэм начинает думать, что Дин, возможно, избегает его, и у него сразу появляется тоскливое чувство усталости и покорности. В гостиной на полу виден выскобленный участок, сильно разит сосновым запахом освежителя воздуха – здесь явно Дин убирал за ним. У Сэма слегка подступает к горлу, но он делает вид, что виноват в этом запах освежителя – слишком резкий и насыщенный. Затем он слышит, как кто-то ерзает на алюминиевом стуле в кухне, и идет в том направлении. - Дин? Дин сидит за обшарпанным столом от «Формики» и смотрит на экран ноутбука, подперев щеку рукой. На нем очки в тонкой оправе – их ему прописали после обязательного медицинского осмотра на предмет того, действительно ли он является «кандидатом». При звуке своего имени Дин дергается так, словно ему под задницу сунули горящую головню, одной рукой срывает очки, другой захлопывает крышку ноутбука. Дин пару раз открывает и закрывает рот, прежде чем, наконец, произнести: - Чувак, не подкрадывайся так к людям. Сэм смотрит вниз на свои обтянутые джинсами ноги и босые ступни, затем на Дина, приподняв брови. - Разве это не извращение – бродить по порносайтам на кухне? – Сэм озирается. – Я имею в виду… блин, чувак. Я же здесь ем… Где отец? Он ненавидит себя за то, что ему понадобилась целая минута, чтобы задать последний вопрос, и еще мгновение, чтобы произнести его без запинки. Похоже, его брезгливость необоснованна, поскольку Дин - снова открывший ноутбук, но не полностью, и осторожно что-то делавший в интернете, но так, чтобы Сэм не видел, - тыкает пальцем в направлении холодильника. Под старым пожелтевшим магнитом из «Пиццерии папы Джона» торчит записка на обрывке бумаги «УШЕЛ ОХОТИТЬСЯ», нацарапанная самым разборчивым вариантом почерка отца. И больше ничего. Только эти два слова, без уточнения, надолго ли он уехал, или когда вернется (если вернется). - Бля, как обычно, - Сэм срывает записку и даже сам удивляется ярости, бушующей в своем голосе. Дин второй раз закрывает лэптоп и встает. - Хочешь чего-нибудь съесть? – он подталкивает Сэма к столу. – Я приготовлю тебе что-нибудь. Сэм едва сдерживает рвотный позыв при этом предложении, одной рукой закрывая рот, второй отрицательно размахивая. Дин смеется над ним и, поддерживая за плечи, ведет к одному из стульев и усаживает на него. - Легкое похмелье, да, Сэмми? - Дин треплет его по плечу и направляется прямо к кофемашине, к ее жидкому кофеиновому раю. Сэм опускает голову на стол. Строго говоря, Сэму не рекомендуется больше пить кофе, как и спиртное, но Дин все равно ставит перед ним чашку и возвращается к холодильнику за сливками. Сэм благодарно и жалобно стонет, еле отрывает голову от стола – ровно настолько, чтобы губой захватить край чашки и сделать глоток. - Я собираюсь съездить в город, - говорит Дин. – Нужно кое-что прикупить. Я просто ждал, когда ты встанешь. Сэм выпрямляется: - Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? Дин на секунду заминается, но Сэм это замечает: - Не-а. Он треплет Сэма по плечу, точно так же, как несколько минут назад: - Ты с бодуна, отдохни, может, еще поспишь. Дерьмово выглядишь. Они оба знают, в чем настоящая причина отказа Дина. Это не первый город, в котором они останавливаются. Им уже дважды приходилось уезжать. Один раз из-за того, что какие-то парни пытались похитить Сэма, второй раз – из-за того, что другие парни пытались его убить. А сейчас они поселились в домике в самой заднице мира, и Сэм не показывается никому на глаза. - Ага, как скажешь, - бормочет Сэм, снова роняя голову на руки. Дин переминается с ноги на ногу: - Я ненадолго. Только туда и обратно. - Как скажешь, - повторяет Сэм. Дин еле слышно ругается и уходит, топая своими тяжелыми ботинками. Сэм думает, что надо бы надеть носки, поскольку ноги замерзли. Несколько минут спустя становится слышно, как заводится и уносится прочь «Импала», рев ее двигателя вторит эхом недовольству владельца. Сэм некоторое время сидит и дуется. Затем, утомившись – и своей обидчивостью, и вообще всем, – притягивает к себе ноутбук Дина, который тот бросил на столе. Возможно, брат и не хочет, чтобы Сэм увидел, по каким сайтам он гулял, однако по своей безалаберности он всегда забывает очищать историю браузера. На порнушку Дина всегда можно поржать и целую неделю подшучивать над ним. Сэм делает еще один большой глоток кофе, кофеин заставляет его нейроны работать нормально, и открывает последний сайт, на который заходил Дин. Некоторое время он пялится на него и чувствует, что начавшее было улучшаться настроение сдувается, точно воздушный шарик. Это сайт с практическими рекомендациями. Дин учился. Действительно, Бог свидетель, учился. Анальному сексу. «О Боже, - думает Сэм, не зная, пугаться ему или умиляться. – О Боже. Он пытается сделать все как можно лучше для меня». Руки Сэма дрожат, когда он очищает историю браузера и кэш. Он винит в этой дрожи алкоголь. Или кофе. Или все вместе. Да что угодно. Он снова закрывает ноутбук, выливает остатки кофе в раковину и тащится обратно в спальню. Ему нужно поспать несколько часов, прежде чем он будет готов думать о том, что происходит.