Слепая надежда

Жизнь содрогнулась, накренилась, сделала головокружительный кульбит и со скрипом перевернулась, застыв на месте. Совсем недавно она была неопытным кадетом, слишком наивной и мягкотелой слабачкой для участи солдата. Ещё раньше — брошенным, презираемым бастардом на ферме. И теперь… А сейчас… Хистория горестно вздохнула, сидя перед большим зеркалом в узорчатой раме. Прислужница, бережно расчёсывающая её волосы, не замечала подавленного настроения королевы. Она пригладила кончики, подогнав волосок к волоску. В тусклом освещении волосы казались стекающим по спине белым золотом. Сдержанно кивнув, Хистория позволила прислужнице напоследок умаслить виски лавандой и отпустила её. Внутри всё тряслось от переживаний. Силы небесные, да за что ей это всё? Она опёрлась о туалетный столик, тяжело вставая на ноги. Длинный шёлковый халат, расшитый полевыми цветами, зашелестел о стул. Имир… Имир, слышишь ли ты сейчас? Ты всегда должна слышать. Ты всегда была рядом. Хистория приложила тыльную сторону ладони к лицу, ловя катящуюся слезинку. …А теперь… Теперь — нет. Они забрали тебя. Застарелый гнев полоснул огненным хвостом по сердцу. Пускай ты сама приняла это решение, но вина лежит на них. Райнер. И Бертольд. Прошагав через всю спальню, Хистория остановилась у большого окна, вглядываясь в ночную мглу. Если бы не они, если бы не падение стены, если бы… Хистория сжала кулак и обессиленно расслабила руку, прижав её к груди и с надеждой поднимая взор на молочно-белую луну. Предатели — так сквозь зубы рычит Эрен. Предатели — это висит в казармах, залах совета, кабинете Эрвина, молчаливо застаивается в воздухе, хотя ни у кого это слово не срывается с губ. Зачем, зачем ты это сделала? Могла быть сейчас здесь, с ней… О, Имир! Измученная терзаниями, Хистория распахнула окно, впуская в комнату ночную прохладу. Белые занавески невесомо заколыхались. Она сбросила халат, оставшись в сорочке, и забралась в постель, огородившись от бремени правления, царящих повсюду беспорядков и личных переживаний. Её разбудил страшный шум. Перина под пальцами ощутимо вибрировала. Грохот! — недолгое затишье. Грохот! — и опять. Сонно разлепив глаза, Хистория подскочила, путаясь в одеяле. Одна из многочисленных подушек упала на пол, пока она вставала. Позвать стражу? Но не одна она ведь слышит это… Если бы ей что-то угрожало — спальня бы была уже оцеплена, или её под надёжной охраной сопроводили в безопасное место. Однако… Оглушительный грохот, — уже ближе! Отчётливее, громче… Шаг? Это шаги? Сердце подскочило в груди и забилось в горле. Дышать стало тяжело. Обомлев от жуткой догадки, Хистория на слабых ногах приблизилась к распахнутому окну, толкнула стеклянные створки и вышла на балкон. Босые ступни захолодил мрамор. Сначала не происходило ничего. Перед ней раскинулся внутренний двор дворца, вымощенный плиткой и обрамлённый густыми зарослями сада. Налетел ветер, взъерошив глянцево-зелёную листву. Он же растрепал распущенные волосы Хистории и заволновал юбку сорочки. Хистория с облегчением выдохнула, как тут же звенящая тишина треснула, распавшись на мириады осколков от громового рокота, раздавшегося так пугающе близко, что у Хистории всё тело моментально покрылось колючими мурашками. Синее беззвёздное небо и кроны деревьев заслонила покрытая защитными пластинами физиономия Бронированного Титана. Задохнувшись от испуга, Хистория заворочалась в объятьях подушек и открыла глаза. Сердце билось в клетке костей как сумасшедшее. Хистория судорожно сглотнула, чувствуя, как сухо во рту. Она подорвалась, прислонившись к изголовью кровати и приводя дыхание в норму. Спустила ноги на ковёр и не решилась встать. Позвать слуг? Потребовать удвоить охрану? А, всё пустое. Это всего лишь очередной кошмар. Её не мучили дурные сны только когда рядом спала Имир — так что удивляться? Имир нет, а кошмары вернулись… Зажурчала вода, стекая по носику кувшина в высокий стакан. В два жадных глотка Хистория осушила его и с опаской покосилась на всё ещё открытое окно. Обняв себя за озябшие плечи, Хистория прошлёпала босыми ногами на балкон. Никакой пугающей тишины, никакого грохота. Мирная ночь с бархатным небом и стрекотом насекомых далеко внизу. Буря чувств, захлестнувшая её, постепенно стихала. Хистория позволила себе слабо улыбнуться. Рот запечатала большая и жёсткая ладонь, порывисто прижимая её голову к чужому телу. От неожиданности Хистория дёрнулась на месте, но, когда ощутила мёртвую хватку, впала в ступор. Мозг настойчиво отказывался верить в реальность происходящего, списывая всё на продолжение кошмара. Стылый страх вновь накатил волной. Уха коснулось лихорадочное дыхание. Зрачки Хистории расширились, мышцы внезапно налились горячей силой. Её сон был вещим. Челюсти сомкнулись на закрывающей рот руке. Зубы погрузились в мозолистую, солёную на вкус плоть. Послышался приглушённый стон, полный досады и злости. Впившись ногтями в локоть неприятеля, Хистория попыталась ударить пяткой в подъём ступни, чтобы лишить его равновесия, но босая нога бесполезно наступила на плотный сапог. Распалённая кричащим чувством самосохранения, Хистория рванулась из захвата, но вторая рука заблокировала её торс, а другая сильнее надавила на губы, надёжно запечатывая рот. — Не дёргайся, Криста, иначе для нас обоих это закончится плохо, — прохрипел знакомый, хоть и кажущийся позабытым и далёким, голос Райнера. Ей хотелось глотнуть побольше воздуха и закричать во всю мощь лёгких, но силы были предательски неравны, а разум упрямо подсказывал, что от стражи у входа в покои уже давно предусмотрительно избавились. С металлическим звуком выпустился трос УПМ, цепляясь за верхушку высокого тиса, раскинувшегося у крепостной стены. Хистория обеими руками вцепилась в локоть Райнера, предчувствуя резкий отрыв от мрамора балкона и последующий за этим полёт.