Крик

Эбби Аркейн ненавидит болота, и она уверена, что эта ненависть абсолютно взаимна, причём она искренне верит в это. Как... забавно. Люди вообще довольно интересные существа, которые любят приписывать много чему вокруг человеческие качества и чувства. Они даже придумали этому особый термин... Как же там его? Мужчина на секунду поднимает взгляд от газеты, которую держит в руке, и смотрит невидящим взгляд вперёд, пока пытается вспомнить одно слово, затесавшееся среди миллиардов других. Мимо снуют врачи, не обращая ровным счётом никакого внимания на незнакомца, как и он на них. «Антропоморфизм!» — мелькает где-то на задворках сознания, и мужчина щёлкает пальцами, улыбаясь сам себе. Точно! Какое замудрёное слово, что даже с первого раза не выговоришь. Антропоморфизм зародился в XVIII веке в связи с излишним «очеловечиванием» христианского Бога. Это явление в философии и психологии означает приписывание предметам и нечеловеческим существам характеров, эмоций, намерений и других свойств. Часто подобные суждения относятся к животным, роботам и машинам, внешне схожим с людьми. Приписывать эмоции болотам более чем странно. Ладно, если каким-то предметам обихода или питомцам, но болотам? Хотя Эбби всегда удивляла его, и он уверен, что она сделает это ещё не раз. Однако если посмотреть на всё со стороны Аркейн, то её даже можно понять: лучшая подруга утонула, а затем и новый знакомый в день её возвращения в город погиб на болотах. Неудивительно, что Эбби считает, что болота «ненавидят» её, раз уже не первая личная трагедия оказывается связанной с ними. Незнакомец сворачивает газету в трубочку, словно собирается отбиваться от какой-то назойливой мухи, поправляет чёрную шляпу, заставляя её практически нависнуть на глаза, и медленно шагает в сторону лаборатории, куда только что зашла Эбби, завершившая обход последних пациентов. Он заходит в момент, когда Аркейн воровато озирается по сторонам, а затем достаёт из кармана плотный пакет, в котором угадывается зелёный росток. Это... любопытно. Незнакомец подходит ближе, становясь рядом со столом, нисколько не боясь, что его заметят, потому что магия надёжно скрывает его от людских взоров по его желанию. Тем временем Эбби надевает латексные перчатки и подготавливает микроскоп и все необходимые инструменты. Девушка быстро и хирургически точно отрезает небольшой кусочек от ростка и кладёт на пластину, помещая её под микроскоп. Фантом невольно улыбается, глядя на врача, уже догадавшись, что она делает и зачем. — Хочешь разобраться? — спрашивает он, но прекрасно знает, что его не услышат. — Умница, хоть и упрямая. Всё пытаешься до сих пор объяснить наукой? — замечает он с улыбкой. Фантом обходит стол и замирает напротив девушки, которая склоняется над микроскопом, внимательно вглядываясь в исследуемый ею образец. — Твоё рвение похвально, но ты по-прежнему пытаешься смотреть на ситуацию однобоко, несмотря на то, что уже сталкивалась с необъяснимым, — рассуждает он. — Если продолжишь упорствовать, то ничем хорошим это не закончится, ты должна это понимать. Эбби поджимает губы, чуть отстраняясь, набирает из пробирки какой-то раствор и капает на образец, следом сразу же начиная смотреть на него под большим увеличением, но уже через несколько минут отстраняется и сдавленно ругается сквозь стиснутые зубы. Девушка прикрывает глаза и медленно выдыхает, следом снимая перчатки и доставая ноутбук, где открывает таблицу и начинает вносить результаты своих наблюдений в графы, но вводимые ею цифры вызывают смуту, потому что противоречат друг другу по разным показателям. — Поразительно, как смешались показатели растения и живого существа, — шепчет Эбби и поджимает губы, вновь надевая перчатки и отрезая новый кусочек от ростка, чтобы перепроверить свои результаты, но они получаются абсолютно идентичными, что уже поразительно. — Что с тобой происходит, Алек? Почему растения захватили тебя, как паразит, но при этом не причиняют вреда? Всё дело в мутагене, который был в воде, куда ты упал? Твоё тело так сильно пострадало от взрыва, что растения облепили его полностью, чтобы ты не умер? Но организм должен восстанавливаться. Почему же они не... отпадают? Почему при уничтожении они регенерируют вопреки всем законам науки? — задаёт вопросы сама себе Эбби, чуть откинувшись на спинку стула и поднимая взгляд к потолку, словно может увидеть там все необходимые ей ответы. Призрачный незнакомец подходит ближе и становится рядом, чтобы лучше видеть эмоции Аркейн. В какой-то момент он случайно задевает её локоть рукавом плаща, и девушка чуть ёжится, словно ощущает чьё-то присутствие рядом, а следом её пробивает холодный озноб, и она спешит закрыть программу и убрать все следы своего маленького исследования, которое дало ей больше вопросов, чем ответов. Убедившись, что ничего не осталось, Эбби достаёт диктофон и проговаривает все свои мысли и умозаключения на плёнку, чтобы ничего не забыть и иметь возможность потом прослушать и при необходимости взглянуть на всё под новым углом, если появятся ещё какие-то данные. Фантом прижимается боком к столу, разворачивая газету в ожидании, пока доктор закончит, но он не успевает погрузиться в чтение, потому что замечает то, что не видит доктор Аркейн. Точнее, кого. Доктор Джейсон Вудроу стоит прямо за дверью, даже особо не таясь, внимательно впитывая каждое слово Эбби, как губка. Он не нравится призрачному незнакомцу, но, прежде чем он задаётся вопросом, стоит ли вмешаться, чтобы избавиться от генетика, тот сам подаёт голос, привлекая внимание Эбби, которая вздрагивает, обрывая себя. Фантом видит, насколько ей некомфортно от пристального внимания мужчины, который практически прямым текстом интересуется, где же Аркейн удалось раздобыть столь необычный образец, и чуть улыбается, когда Эбби отбивает все атаки генетика, собирая вещи, чтобы уйти. Практически все. — Доктор Аркейн, ваше открытие никак не связано с Алеком Холландом? — вопрос, заданный слишком дружелюбным и вроде бы невинным тоном, ощущается как ушат ледяной воды, выплеснутый прямо в лицо Эбби. Фантом видит, как оно меняется, но, благо, девушка стоит спиной, и это укрывается от внимания доктору Вудроу, зато он замечает, как неестественно замирает Аркейн на полпути к выходу. Эбби оборачивается пару мгновений спустя уже с невинным выражением лица и делает вид, что к Алеку это никакого отношения не имеет. — Умница, — хвалит её незнакомец, а доктор Аркейн спешит уйти, пока генетик не принялся задавать ещё больше вопросов о Холланде. Фантом же не спешит уходить, рассматривая доктора, с лица которого медленно сползает вежливая улыбка, стоит только спине Эбби исчезнуть из лаборатории. Незнакомец прищуривается, и ему кажется, что этот доктор Вудроу ещё доставит проблем, потому что видит в его глазах какую-то одержимость, граничащую с маниакальной, когда он столь настойчиво интересуется образцом, принесённым с болот. — Не думаю, что мне стоит вмешиваться в это, — говорит сам себе фантом под нос, после чего выходит из лаборатории, чтобы догнать Эбби. Доктор Аркейн обнаруживается на первом этаже возле кофейного торгового автомата, смотрящей на предлагаемые варианты напитка со слишком сосредоточенным видом, что становится слишком очевидно, что сейчас девушка думает не о выборе кофе, а о чём-то другом. — Что посоветуете выбрать? — подаёт голос фантом, сбросив маскировку и приблизившись к Эбби со спины. Девушка дёргается, выныривая из задумчивости, и резко оборачивается, поднимая взгляд на мужчину и прищуриваясь. — Боюсь, это дело индивидуального вкуса, так что я вам не помощник в данной ситуации, — спокойно говорит Эбби. Если она и удивлена его появлению, то старается не демонстрировать это, равно как и во время разговора с доктором Вудроу. Фантом скользит взглядом по панели и чуть наклоняет голову. — Остановлюсь, пожалуй, на горячем шоколаде. Кажется, он помогает расслабиться после эмоционального напряжения, — говорит незнакомец и переводит взгляд на Эбби, которая до сих пор так ничего себе и не взяла. — И вам, думаю, он подойдёт больше, чем кофе сейчас. — Вы так думаете? — спрашивает Эбби с лёгким оттенком дерзости в голосе, напряжённая, как струна, с момента появления незнакомца. — Тяжело, когда сталкиваешься с чем-то, что грозит разрушить привычный уклад вещей. Ещё тяжелее, когда не с кем поделиться этим и приходится хранить всё в тайне, ведь её раскрытие грозит катастрофой, — говорит фантом, ненавязчиво оттесняя Эбби, вставляя купюры в автомат, нажимая на кнопки и выбирая горячий шоколад. Автомат начинает одобрительно гудеть, и появляется стаканчик, который вскоре должен наполниться манящей ароматной жидкостью. Незнакомец не оборачивается к Эбби. Не то чтобы ему вообще нужно это делать, ведь он знает, что она до сих пор стоит сзади, заинтригованная и готовая обороняться в любой момент, если речь снова зайдёт про Холланда. Фантом улыбается, понимая то, что до сих пор не осознаёт Аркейн: она привязалась к Алеку сильнее, чем готова себе в этом признаться, пусть пока и прикрывается отношениями врача-пациента. Упрямая девочка упряма во всём. Улыбка незнакомца становится грустной. Связь, возникшая между этими двумя, несомненно, особенная, и только от них зависит, станет ли она крепче со временем. Но что будет, когда вскроется правда? Это сломает его. Это разобьёт сердце ей. Что же будет тогда? Помогут ли они друг другу? Смогут ли принять таких себя? Или же отдалятся навсегда, а Эбби ещё сильнее возненавидит болота, проклиная их? Печально, если всё сложится именно так, но это уже будет их выбор, а пока тревожное будущее ещё только маячит на горизонте, фантом может ненавязчиво направить события в нужное русло, чтобы у них был шанс. Автомат выплёвывает стаканчик с горячим шоколадом, и незнакомец берёт его, разворачиваясь к Эбби и протягивая ей угощение, которое Аркейн не торопится брать, не сводя чуть прищуренных глаз с мужчины. — Кто вы? — спрашивает она прямо и без обиняков, как всегда желая быстро докопаться до правды. В этот раз даже не сбивается на «ты». Чем дальше от болот, тем легче совладать с собой? — Кажется, вы уже задавали этот вопрос, — вежливостью на вежливость отвечает фантом, продолжая держать стакан в вытянутой руке. — И я даже отвечал на него. — Это был не ответ, — упрямо поджимает губы Эбби, по-прежнему не торопясь забирать предлагаемый напиток. — Разве? Я же ответил на вопрос, хотя мог и промолчать, — говорит незнакомец и чуть отворачивается, чтобы забрать и второй стаканчик. Тепло напитка передаётся коже, и мужчина делает глоток, смакуя жидкость, дразнящую язык сладостью. — Ты и правда такой вкусный, как о тебе говорят, — говорит он, резко меняя тему и обращаясь к горячему шоколаду, после чего продолжает развивать мысль: — Вы знали, что наделение неодушевлённых предметов человеческими качествами — один из способов обуздать всё непонятное, что пугает нас, и усмирить тревогу? Эбби чуть иронично приподнимает бровь и забирает предлагаемый ей горячий шоколад, поднося его к лицу и внимательно рассматривая, прежде чем вновь посмотреть на фантома. — Что же, получается, вас пугает этот стаканчик горячего шоколада, раз вы обратились к нему как к живому? — спрашивает доктор Аркейн, делая маленький глоточек. — Если быстро отхлебнуть его, то можно случайно обжечься и это вполне способно напугать и наложить негативный отпечаток на восприятие. Однако разве это значит, что он ненавидит меня и желает мне зла? — рассуждает вслух незнакомец словно сам с собой, прокручивая в руке стаканчик. — Да, он таит в себе опасность, но никак не ненависть к окружающим. Скорее, это своего рода защитная реакция, чтобы его не выпили быстро, не успев прочувствовать все оттенки вкуса. В нём есть хорошие и плохие стороны, как и во всём остальном. Не стоит ненавидеть что-то из-за чего, как нам кажется, у нас происходит плохое в жизни, не познав все его стороны в полной мере, вы так не думаете? Фантом поднимает голову и смотрит на Эбби, которая не отрывает взгляда от своего стаканчика, задумчиво касаясь его края кончиком пальца, переваривая только что услышанное. Призрак фактически может слышать, как крутятся шестерёнки в её голове, когда она разворачивает логическую цепочку, перескакивая с горячего шоколада на свои собственные болезненные и ненавистные вещи. — Болота отравляют этот город, всех его жителей, и я ненавижу их, потому что они могут только уничтожать, — слова сами срываются с губ Эбби, невольно, но так плавно и естественно, словно ждали своего часа, человека, с которым можно поделиться всем. Человека ли? Фантом ощущает нотку любопытства со стороны Аркейн к своей личности, но никак не страха. Мужчина делает ещё один глоток горячего шоколада и перекатывается с носок на пятки и обратно. — У всего есть две стороны, как и у болот. Зелень и... — Тьма, — подхватывает Эбби, вспоминая слова Алека про опасность, затаившуюся в сердце болот, которую он называл «тьмой». — Верно, — кивает фантом с лёгкой улыбкой. — Зелень хочет созидать и цвести, а тьма — уничтожать и нести смерть. Долгое время они существовали в балансе, но однажды он был нарушен, и чаша весов сместилась в сторону тьмы. Зелень пытается защитить себя от новых нападений извне и при этом сдержать тьму, которая пожирает болота. — Незнакомец замолкает и выжидательно смотрит на Эбби, вплотную подведя её к нужной мысли, которую ей предстоит озвучить уже самой. — Звучит как война на два фронта. Обычно такое заканчивается поражением, — замечает Эбби с лёгким смешком, не пытаясь скрыть иронии в голосе. Она — доктор, учёный из ЦКЗ, привыкший следовать законам логики, стоит и на полном серьёзе обсуждает со странным незнакомцем что-то непонятное, творящееся на болотах, что так и хочется охарактеризовать словом «сверхъестественное», да язык не поворачивается, а если и поворачивается, то сбивается на третьем слоге от абсурда происходящего. Эбби тяжело вздыхает и следом усмехается, не зная, как быть дальше: наука и нечто, происходящее на болотах, никак не хотят сотрудничать и объяснить друг друга, сложившись в единый пазл. Аркейн ощущает, что уже опасно близка к тому, чтобы окончательно поверить в сверхъестественное, отбросив науку в сторону. «А потом выяснится, что у всего этого есть обычное, логичное, научное объяснение», — хмыкает девушка и поднимает взгляд на фантома, всё ещё стоящего рядом и словно чего-то ожидающего от неё. — Всё верно, — подаёт он голос, заметив, что Эбби закончила бродить в своих мыслях и снова вернулась к их разговору. Наблюдать за ней в такие моменты поистине бесценно, видеть, как медленно, но верно меняется её мировоззрение, как она делает робкие шаги в сторону неизвестного, чтобы впоследствии наконец-то смотреть на всё шире, не будучи ограниченной. — Трудно вести подобную войну в одиночку. Фантом нарочно делает акцент на последнем слове и видит, как меняется лицо Эбби: саркастичная ухмылка медленно сползает с него, а в глазах мелькает осознание того, что сделала зелень. «Она нашла себе помощника... Зелень нашла себе его в лице... Алека», — буквально может прочитать незнакомец мысли доктора, которые едва ли не светятся на её лице огромными буквами. — Вы смотрите на мир через замочную скважину, — говорит фантом, пользуясь тем, что Эбби шокирована открывшейся ей правдой. Полуправдой, если быть точнее. — Но ведь мир не ограничен только ею, нужно всего лишь побороть страх неизвестного и открыть дверь, но, конечно, можно и остаться за ней и дальше смотреть через щёлочку. Выбор делать вам, — говорит фантом и допивает остатки уже остывшего горячего шоколада, сминает стаканчик и выбрасывает в мусорную корзину поблизости. Эбби стоит на месте, словно парализованная, ошарашенная всем услышанным, чуть сведя брови к переносице, пока её взгляд перебегает с предмета на предмет, ничего толком не видя при этом. «Зелень не отпустит Алека, пока на болотах не восстановится баланс!» — приходит новая пугающая мысль, и Аркейн вздрагивает от неё. Если зелень настолько разумна, что захватила человека, то она может свести действие лекарства, которое создаст Эбби, на нет, лишь бы удержать Алека на болотах, как марионеткой управляя им. От этих мыслей внутри Аркейн вспыхивает с новой силой упрямство и даже чуточку злость. «Ну уж нет! Я буду бороться за Алека! Я найду лекарство и верну его. Любой ценой», — упрямо думает Эбби, и на её лице отражается такая мрачная решительность, что сомнений в том, что именно так девушка и поступит, даже не возникает. — А что... — Эбби поднимает голову, обращаясь к собеседнику, но не видит его рядом. Девушка оглядывается, но не замечает его среди немногочисленных людей, словно он и правда фантом, который растворился, едва донёс свои мысли до неё. Она не видит, что незнакомец стоит рядом, чуть наклонив голову и по-прежнему наблюдая, остро осознавая, что будет дальше.

***

Фантом сидит в лодке, прикрыв глаза и внимательно прислушиваясь к деревьям, которые перешёптываются между собой. Они так много повидали и столько всего хотят рассказать, но их никто не слышит, а тот, кто должен их слышать и слушать, слишком напуган и не хочет идти на контакт. Незнакомец буквально кожей ощущает разочарование и лёгкую нотку грусти зелени, которая совсем недавно грубо оплела своего невольного помощника, пытаясь поговорить с ним, поделиться информацией, но столкнулась с отвращением, злостью и страхом, которые теперь волнами исходят от Холланда вкупе с удушающей тоской. Существо сидит на корточках перед деревом, держа в руке какой-то прибор, погружённое в свои мысли, безмолвно перебирая крупицы воспоминаний о своей прошлой жизни, и его эмоции настолько сильные, а горечь, тоска и боль ошеломляющие, что служат как маяк, указывая направление, куда ехать, приманивая, как сладость, пчёл. Алек Холланд устанавливает прибор и достаёт мобильный, где ведёт видеодневник своих исследования. Включив фронтальную камеру и отметив про себя, какой он красавчик, учёный нажимает кнопку «запись» и кратко проговаривает свои действия и намечает дальнейшие. Крик ночной птицы вынуждает его на пару секунд отвлечься и оглянуться в её поисках, но тьма надёжно скрывает животное. Алек ещё немного смотрит по сторонам, и ему кажется, что он может ощутить кожей чей-то внимательный взгляд, но это ощущение слишком мимолётное, поэтому он стряхивает его, чуть передёргивая плечами. — Я не знаю, что здесь творится, но это пойдёт на пользу моей карьере, — подбадривает сам себя Алек и искренне верит, что именно так всё и будет и он не просто так застрял на этих болотах, работая на Сандерленда. — Моя жизнь наладится. Что-то будет, что-то хорошее. Скоро всё изменится. Воспоминание неприятно царапает, и он отбрасывает бесполезный прибор в сторону. Его исследования больше ничего не значат, а только бередят старые раны, напоминая о жизни, которую он утратил. Рука сама по себе тянется к лицу, но натыкается лишь на зелёную поросль. Мох? Трава? Какая, к чёрту, разница? Болота лишили его нормального человеческого вида, исследований, жизни и... они могут забрать и Эбби, если она продолжит ездить сюда. Его рвёт на части от злости, жалости и отвращения к самому себе. От желания оттолкнуть Эбби и в то же время вновь обнять её. Защитить и увидеть. Растения чувствуют его эмоции, скрытые желания и начинают волноваться, чуть шевеля листиками, расправляя их и разворачивая в сторону города. «Мы приведём её тебе», — звучит синхронная мысль, передаваясь от травинок к стеблям, листьям и ветвям. Они готовы прямо сейчас осуществить задуманное, но их прерывает порыв прохладного ветра. «Нет, не нужно торопить события. Терпение. Нужно быть чуть терпеливее». Фантом ощущает нетерпеливость зелени и желание как можно скорее окончательно заручиться помощью и решает вмешаться. Болотам не нравится, что кто-то пытается вмешаться в их дела, но они ощущают исходящую от незнакомца силу и отступают, вымотанные и ослабленные своей борьбой, не готовые к открытому столкновению. Да и не желающие его. Фантом улыбается и включает лёгкую музыку, обозначая своё присутствие, и замечает, как дёргается Холланд и спешит скрыться за деревом, но не уходит, а замирает там молчаливой тенью, выглядывая из темноты. Он боится больше за себя или за незнакомца? — I close my eyes then I drift away, — подпевает песне фантом, и его голос прекрасно сливается с голосом певца, — into the magic night, I softly say a silent prayer like dreamers do. Then I fall asleep to dream my dreams of you. — Мужчина позволяет лодке причалить, обрывая пение и выключая музыку, следом поднимая глаза и безошибочно глядя прямо туда, где стоит Холланд. — Снова прячешься? Кажется, я уже говорил, что не боюсь тебя, — замечает фантом и ждёт, когда собеседник выйдет к нему. Его слуха касается тихий вздох, а бывший учёный явно колеблется, стоит ли ему идти на поводу, но всё же выходит, видимо, подтолкнутый тем, что это уже вторая их встреча. — Здесь опасно находиться, тебе лучше уйти, — говорит Алек тихо, но вполне слышно. Фантом едва заметно улыбается от этой заботы, доставая удочку и банку с наживками, чтобы приступить к рыбалке. Ему больше не нужно играть роль рыбака с Холландом, но столь естественные человеческие действия должны показать, что он не представляет угрозы. — Ты слишком зациклен на тёмной стороне, что не видишь светлую, — замечает незнакомец, доставая толстого червяка и насаживая его на крючок. — Светлую? — переспрашивает Холланд таким тоном, словно ослышался. Фантом молчит, пока забрасывает удочку в воду и укрепляет её на лодке. — Если прислушаться, то можно услышать не только крики агонии, но и ласковый шёпот деревьев, сонное бормотание болот. Они хотят пообщаться, стать ближе. — Ближе? — голос Алека становится слегка угрожающим, но фантома это нисколько не пугает, и он спокойно достаёт банку пива и открывает её. Резкий звук хлопка нарушает гармонию болот, переходя в тихое шипение. — Болота сделали это со мной, — выплёвывает Холланд слова обвинения, и растения вокруг отзываются обиженным шёпотом. — Да, возможно, они и сделали что-то плохое, но тут же попытались сделать так, чтобы всё было хорошо, — старается аккуратно подобрать слова незнакомец, хоть и знает, что это не поможет унять злость и обиду Алека, но может натолкнуть его на верные мысли и помочь принять то, что последует позже. Когда вскроется вся правда. — Хорошо? Хорошо мне или болотам? — уточняет Холланд, и его вопрос подводит их разговор к опасной грани, за которую ещё не следует ступать, потому что время не пришло. — Обеим сторонам, — обтекаемо говорит фантом и переключает внимание учёного на другое. — Болота помогли тебя в трудную минуту — может, и ты сможешь помочь им? Ты так хотел узнать их, надеялся, что жизнь изменится, — и вот перед тобой распахнулась дверь в этот мир, а ты до сих пор топчешься на пороге. Сделать шаг за него или отвернуться и уйти — выбор за тобой, — подводит итог незнакомец и проверяет удочку, но рыба не торопится обращать внимание на наживку, поэтому он делает глоток пива. Алек подходит к самому краю воды и садится на берег, обхватывая колени руками. Такая человеческая поза. Защитная. Обычно так сидят те, кто хотят закрыться, дистанцироваться или кому страшно. Фантом понимает его страх и не давит, предоставляя необходимое время. — Я не знаю, во что я превратился, кто я теперь, — признаётся Алек мужчине совсем как Аркейн недавно. — Эбби... — он прерывает себя, не решаясь облачить в слова мысли, которые крутятся в его сознании, но незнакомец прекрасно понимает всё. Фантом внимательно слушает, делая небольшие глоточки пива, отмечая пока что слегка нестабильную, но с каждым днём всё более крепнущую связь между этими двумя. Это может стать началом нечто большего, навлечь опасность на обоих, но и дать нечто хорошее в то же время. — Не важно, как ты выглядишь снаружи, был ли ты человеком или нет, главное — твои принципы и вера, желание поступить правильно и защитить тех, кто тебе дорог. Кажется сложным заставить кого-то принять себя таким, какой ты есть, но в разы сложнее — принять себя самому. Рано или поздно придётся это сделать, чтобы двигаться дальше, иначе... можно потерять всё, — добродушно говорит незнакомец. Алек Холланд наклоняется, ведомый словами фантома, как причудливой завораживающей мелодией, и вглядывается в гладкую поверхность воды, откуда на него смотрит огромное зелёное существо с красными глазами, пугающее и напуганное одновременно. — Принять себя, — шепчет он и отшатывается в отвращении, поднимая взгляд, но никого не видит: ни лодки, ни рыбака — ничего, только неизвестно откуда взявшийся густой туман, который окутал всю воду. Рядом раздаётся лёгкий шорох, и Алек опускает взгляд на землю, где видит траву, которая шевелится и робко тянется к его пальцам. Холланд не убирает руку, и травинки уже смелее ныряют между ними, слегка шевелясь и обвивая, но не угрожая, как делали до этого, а дружелюбно и терпеливо, постепенно приучая к себе. Следом в сознании вспыхивает картинка, и Алек словно со стороны видит себя в человеческом теле, делающим пометки о росте деревьев в этой местности. Следом он уже видит себя, ковыряющимся в земле, а ещё позже — берущим пробу воды. Помимо этих обрывочных воспоминаний в сознание проникает теплота, похожая на уютный солнечный свет, но Алек чётко осознаёт, что это принадлежит не ему, а растениям, словно... им было приятно, когда он приходит сюда и проводит исследования. Холланд чуть шевелит пальцами, слегка поглаживая траву, и та ластится к его прикосновениям как домашний кот. Фантом сидит в лодке, прокручивая в руках шляпу с лёгкой полуулыбкой на губах. Что ж, он помог этим двоим, как смог, а дальше им уже предстоит справляться самим, и у них всё получится. По крайней мере, пока не вскроется правда, а уж когда она всплывёт и всплывёт ли вообще, вопрос второстепенного порядка. Пока что растения молчат, надёжно охраняя свой тёмный секрет, который может изменить всё раз и навсегда. Незнакомец надевает шляпу и полностью растворяется в тумане. Он сделал то, что хотел, так что больше ему делать здесь нечего, разве что придётся заглянуть чуть позже в гости к Дэниелу Кэссиди, когда настанет время. Алек Холланд не понимает болота, боится их и считает угрозой для всех. Он проклинает их за то, что они сделали с ним, и отталкивает, но, проводя среди топей день за днём, он невольно узнаёт всё больше и больше о них. Когда же он узнает тёмный секрет зелени, то это может сломать его и вызвать отвращение ко всему, но прежде всего к себе. Эбби Аркейн ненавидит болота, и она уверена, что эта ненависть абсолютно взаимна, хотя это вовсе не так. Это всего лишь случайное стечение обстоятельств, и сейчас доктор Аркейн маленькими шагами уходит от своей ненависти, но, когда вскроется правда, её сердце будет разбито, и тогда... Вполне вероятно, что она возненавидит их с новой силой.