Крик

Эбби Аркейн ненавидит болота, и она уверена, что эта ненависть абсолютно взаимна. Правда, теперь она думает, что не столько ненавидит их, сколько боится, и ей всего лишь нужно перебороть свой страх. Проще сказать, чем сделать. Эбби проходила курс психологии много лет назад, где они касались темы страха, и из всего прочитанного и изученного она помнит, что разные исследователи по-разному трактуют данное явление. Американский философ и психолог Уильям Джеймс считал, что страх — это одна из трёх самых сильных эмоций и является базовым инстинктом. Пожалуй, тут Эбби с ним абсолютно согласна, потому что буквально на своей шкуре испытывает эту эмоцию всякий раз, как ступает на территорию болот, и прикладывает поистине титанические усилия, чтобы тут же не броситься бежать обратно в город. — Давай, Эбби, тебя там ждёт Алек. Он совершенно один среди всех этих топей, и если не ты, то кто поможет ему? — говорит сама с собой Эбби, одеваясь с утра пораньше, пока Лиз и её девушка ещё спят. На секунду у девушки мелькает мысль: «Почему это должна быть именно я?», на которую тут же находится несколько ответов от «Алек вряд ли доверится кому-то ещё в этом деле» до классического «Я же врач из ЦКЗ, я приехала сюда, чтобы победить эту хворь, а Алек — мой пациент, которого я не могу бросить». Кажется, сделка с совестью проходит успешно. Эбби выскальзывает из дома беззвучной тенью, даже толком не позавтракав, да и, если на чистоту, вообще забыв о завтраке. При мысли о возвращении на болота желудок делает такой кульбит, что девушка не сомневается, что, если она возьмёт в рот даже кусочек хлеба, её тут же вывернет. Однако, предвидя бубнёж Лиз на тему, что она совсем себя не бережёт, Эбби всё же заходит обратно в дом и делает себе целый термос крепкого чая без сахара. Довольно полезная вещь, и Эбби может сходу назвать целый ворох плюсов данного напитка, главный из которых на данный момент по её мнению: помощь в снижении аппетита. Хотя вряд ли у Эбби появится аппетит на болотах. Скорее, отпадёт окончательно до конца дня. Запрыгнув в лодку, отшвартовав её и заведя мотор, Эбби направляется в сторону мрачных топей, куда, кажется, даже в самый разгар дня не попадает солнце, что уж и говорить про раннее утро. Австрийский психиатр и психоаналитик Зигмунд Фрейд определял страх как «аффективное состояние, заключающееся в ожидании какой-либо угрозы». Страх перед чем-то конкретным он называл боязнью, а патологический страх — фобией. Болота отняли у Эбби Шону, а затем, много лет спустя, и Алека, стоило ей только вернуться в город. Что и говорить про то, что при подобном раскладе ожидать от болот очередную угрозу и испытывать перед ними страх — вполне нормальная реакция совершенно обычного человека? Что если завтра болота отнимут у неё Лиз? Кто знает, вдруг очередное журналистское расследование заведёт её прямиком в топь, как Алека — его исследования? Что если Мэтт во время очередного патруля на болотах не вернётся назад? Малышка Сьюзи снова сбежит и в этот раз не выберется обратно? Эбби глубоко вдыхает и выдыхает воздух, пытаясь избавиться от негативных мыслей, которые достигают своей максимальной концентрации именно на болотах, но выходит из рук плохо. Подышав ещё несколько раз, девушка с силой вонзает ногти в ладони, и сознание переключается на лёгкую боль, отгоняя всё остальное на второй план. Эбби хочется хохотать в голос. Кажется, она докатилась до членовредительства. Что же будет дальше? Немецкий психолог Эрик Эриксон толковал страх как «состояние опасения, сфокусированного на различных угрозах, которые легко распознать, трезво проанализировать и адекватно им противостоять». Угроз на топях хоть пруд пруди. Какая аллегория. Когда отправляешься на болота, то угроза может проявить себя в совершенно непредсказуемом виде и не всегда поддаётся анализу. Самая «безобидная» — сломанная лодка и необходимость возвращаться пешком и/или частично вплавь. Ощущения не из приятных, учитывая, что есть риск сбиться с пути и провалиться в трясину, но всё не так страшно, ведь многие жители Марея довольно часто посещают болота, так что вполне могут помочь попавшему в беду, если, конечно, не забраться куда-то в самую глубь, куда не проникает даже дневной свет. Вторая угроза на болотах — насекомые. Эти мелкие летучие создания так и норовят поживиться свежей кровью, поэтому если как следует не обработать себя защитным спреем или кремом, то можно потом об этом сильно пожалеть, хотя даже порой после обработки насекомые умудряются найти место, куда укусить. Разумеется, чем дальше в болота, тем их больше и тем они злее. Однако это не всё. В самой тёмной и непроглядной части топей обитает нечто похуже насекомых. Нечто чёрное, отравляющее всё пространство вокруг и убивающее не только яркие цвета, но и всё живое. Туда не рискуют заходить ни люди, ни животные. И именно туда сейчас и направляется Эбби, чтобы встретиться с Алеком. Если это, конечно, Алек. Технически это Алек, потому что помнит её, но физически... Вопрос «что с ним случилось?» снова и снова звучит в голове доктора, но ответ она дать не в силах, как и бросить парня одного, окружённого зловонием и смертью, вмиг потерявшего работу, будущее и самого себя. Ему сейчас должно быть страшно, намного страшнее, чем Эбби, которая всего лишь боится каких-то болот. Болота можно иссушить, а вот вернуть человеческий облик — задачка намного сложнее. Американский психолог Кэррол Изард считал, что страх является сильной эмоцией, переживаемой как беспокойство или тревожное предчувствие. Причем это одна из самых опасных эмоций, способная привести даже к смерти. Эбби делает глоток чая, прогоняя неприятную дрожь из тела, которая периодически сотрясает её, пока углубляется всё дальше в болота. Доктора не покидает тревожное предчувствие, что её затея не просто откровенно глупая, но и обречена на провал. С чего она решила, что сможет легко найти Алека? Болота охватывают огромную площадь, и Холланд может быть где угодно, а вот Эбби рискует заехать куда-то в самую глушь и найти там далеко не учёного, а собственную смерть. Вспомнить хотя бы, как её хватали за ноги растения, пытаясь утащить под воду в день аварии Алека, или того человека, кишащего насекомыми. Страх смерти — самый сильный из испытываемых человеком, но Эбби берёт себя в руки, пытаясь действовать как профессионал, как врач, который поклялся спасти пациента любой ценой. Врач может подождать пациента, а вот пациент не будет ждать врача, не будет ждать, пока напуганная Эбби переборет свой страх и наконец-то сможет спокойно ходить по болотам, не шарахаясь от каждого шороха. Эбби повторяет дыхательную гимнастику и восстанавливает своё самообладание. Частично. Когда ей кажется, что она заехала уже достаточно далеко, а страх подкатывает к горлу, грозя вот-вот перекрыть дыхание, доктор останавливает лодку и громко зовёт Алека по имени. Один раз. Второй. Третий. Ответа нет, и она уже готовится рискнуть и плыть дальше, как длинные щупальца растений обвивают её лодку и притягивают к берегу. Эбби не замечает, как задерживает дыхание, слыша собственный бешеный стук сердца, отдающийся сейчас в ушах. «Пожалуйста, будь Алеком», — думает девушка, сжимая руками деревяшку, на которой сидит. А потом она видит его. Алек (это ведь Алек?) осторожно наблюдает за ней из-за деревьев, наполовину скрывшись среди стволов, и Эбби испытывает невероятное облегчение, которое омывает её тело с головы до ног, а следом её сердце сжимается от боли и нежности одновременно. Алек не выходит к ней, потому что боится напугать, потому что боится увидеть в её глазах ужас и отвращение. — Я хочу во всём разобраться, Алек, — твёрдо говорит Аркейн, смотря прямо на Холланда. «Я хочу спасти тебя». — Но мы должны помочь друг другу. «Я тебя не боюсь». — Ты дашь мне образец ткани, пожалуйста? «Не отталкивай меня». Холланд молча смотрит на Эбби, а затем вытягивает руку, и девушка видит, как растения, обвившие его конечность, растут прямо на глазах, тянутся к ней. Пару секунд доктор медлит, не решаясь отломить росток, потому что вдруг Алеку будет больно? С другой стороны, иначе она не сможет ничего узнать. Выдохнув, Эбби аккуратно, но быстро отламывает росток двумя пальчиками и подносит к глазам, рассматривая. Едва оторвавшись от остальных растений, тот перестаёт шевелиться и подавать признаки жизни, становясь больше похожим на самое обычное растение. — Спасибо. Вот и всё, она получила то, за чем приехала, и теперь ей пора возвращаться в город, но Эбби медлит, оттягивая момент, сама не зная почему. — Скажи, во что я превратился, — наконец подаёт голос Алек, и его новый голос так не похож на прежний. Он стал ниже и более хриплым, но по какой-то причине Эбби кажется, что этот новый голос подходит его новому облику. — Что бы ты ни узнала. — Конечно, — кивает Эбби, переступая с ноги на ногу. — Осторожнее на обратном пути. Здесь опасно, — бросает напоследок Холланд и уходит, и, как только он исчезает среди деревьев, Аркейн становится неуютно, а страх снова тянет к ней свои липкие лапки, напоминая, что она среди болот. — Умеешь подбодрить, — замечает Эбби, заводя лодку вновь.

***

По мнению психолога Дитера Айке, страх является душевным состоянием, и его может чуть ли не ежедневно наблюдать в себе каждый человек. Суть этого состояния в том, что человек в той или иной степени осознает, что ему грозит опасность. Эбби не верит, что это вновь происходит. Она едва-едва победила болезнь и помогла людям вылечиться, как на Марей напала новая хворь. Похоже, что в этом городе не бывает ни дня без опасности. И снова эта болезнь пришла с болот. И снова Эбби нужно вернуться туда, чтобы всё выяснить, потому что может начаться новая эпидемия, потому что это надо остановить, потому что перед глазами Эбби до сих пор стоит искажённое от страха и ужаса лицо отца Лиз, который схватил ружьё и начал стрелять во все стороны, отбиваясь от одних ему видимых врагов, а до этого был парень, которому привиделась змея, и он, чтобы избавиться от неё, засунул руку в молотилку. От страха люди теряют головы и готовы причинять вред себе и окружающим. Как бороться с этой напастью, Эбби не имеет понятия, потому что медицина здесь явно бессильна. Опять. Чтобы не дать другим спятить от страха, она должна перебороть свой собственный и снова плыть на болота. Очи-Форкс находится в самой глуши, куда никто особо не ездит, и Эбби ломает голову, зачем туда занесло накануне людей, покуда не находит брошенную бензопилу, а после видит кипарисовую рощу. Вот и ответ. Лесозаготовщики довольно быстро вырубают обнаруживаемые ими кипарисы на территории болот, вынуждая простых людей забираться всё глубже и глубже в их поисках. В этот раз бедолаги нашли не только кипарисы, но и... труп. Эбби садится на корточки перед находкой, внимательно её рассматривая. Судя по состоянию тела, человек умер очень давно и уже успел замумифицироваться. Мог ли в теле находиться вирус, который попал в организм живого человека и вызвал новую вспышку ранее неизвестной болезни? Но как это связано со страхом? Громкий треск вынуждает Эбби вздрогнуть и начать озираться по сторонам, высвечивая фонариком источник звука. Кажется, в пылу своей погони за ответами Аркейн забыла про свой страх, и тот решил великодушно напомнить ей о себе. «Ты одна и совершенно беспомощна. Тебе никого не спасти, потому что мы сильнее тебя». Эбби буквально ощущает превосходство болот, которое давит на неё, и зовёт Алека в надежде, что это он поблизости, а не очередная опасность, притаившаяся за тополем или кипарисом. Когда ответа не следует, Аркейн дрожащими руками вытаскивает телефон и начинает поспешно делать фотографии, чтобы поскорее убраться отсюда. Она нашла труп и ключ от какого-то отеля, о котором никогда не слышала. Этого достаточно, чтобы копать дальше. Возможно, болота здесь даже ни при чём, и этот несчастный просто заблудился во время прогулки, а источник заразы находится в отеле. — Тебе не следовало приходить. Эбби ничего не может с собой поделать, испуганно дёргаясь и шарахаясь от трупа в сторону, а в следующую секунду с облегчением видит Алека, который выходит из-за деревьев, но вновь замирает в отдалении, закрытый ветками. — Здесь тьма, — предупреждает Холланд, и Эбби хмурится, не понимая, что он имеет в виду. — Тьма? Она связана с этим телом? — уточняет Аркейн, направляя луч света на истлевший труп. — Была. Но её выпустили, — кратко отвечает Алек. Присутствие Холланда действует на Эбби умиротворяюще, и она снова может связно мыслить, не оглядываясь по сторонам и шарахаясь от каждого шороха, потому что подсознательно чувствует, что когда Алек рядом, то ей ничего не грозит. Аркейн быстро выстраивает логическую цепочку, приходя к выводу, что человек перед ней умер по той же причине, что и парень утром. — Он умер, полный страха, — добавляет Холланд. «Полный страха», — прокручивает слова Алека Эбби, вновь присаживаясь рядом с трупом. Умер от чего-то, что выедало его изнутри. От того, что передаётся от человека к человеку. От вируса. — Порой древние вирусы находятся в человеческих останках, — проговаривает Эбби, призывая на помощь науку. — Это не болезнь, — отрезает Алек. — Это болото... Оно меняет всё. — Если организм, — выбирает более нейтральное слово Эбби, продолжая упорствовать на своём, — из этого трупа жил на болоте много лет, то, возможно, он жив до сих пор. — Тьма вечно ищет нового хозяина. Очередную жертву, — не отступает Алек от своей позиции. Похоже, они говорят на совершенно разных языках теперь, и Эбби с трудом верит, что перед ней стоит учёный, который сейчас рассуждает про тьму. Однако... Аркейн на секунду задумывается над словами Алека и совершенно внезапно видит в них логику. — Тодд поцарапал Делроя, а Делрой... — Эбби вспоминает царапины на руке отца Лиз и следом — как тот в припадке оцарапал полицейского. Вот и ответ. Вирус или что это там такое передаётся через кровь. Аркейн с ужасом понимает, что мать её друга в опасности, и срывается с места, торопливо бормоча извинения, однако когда Алек окликает её, то медлит секунду. — Это... принадлежит болоту, — говорит Холланд, и Эбби понимает, что он имеет в виду: необходимо вернуть заразу обратно в топь.

***

Для известного русского академика И. П. Павлова страх являлся проявлением естественного рефлекса и пассивно-оборонительной реакцией, основанной на инстинкте самосохранения. Страх за мать близкого человека подгоняет доктора, затмевая боязнь болот, покуда девушка не понимает, что ей предстоит ещё одна поездка туда, да ещё и в компании обезумевшей Люсилии Кейбл. Эбби пока не придумала, под каким предлогом отвезти её в Очи-Форкс, и слабо представляет, что делать, когда они окажутся там, но надеется, что Алек ей подскажет и Люсилия выживет, а не будет обречена повторить печальную участь несчастного из отеля, который уехал на болота подальше от людей, готовый умереть в одиночестве, но лишь бы больше никого не заразить, согласно добытой Лиз информации по названию отеля, где постояльцы сошли с ума один за другим при невыясненных обстоятельствах. Они приезжают в Ратушу после заката и едва не опаздывают, потому что Люсилия уже угрожает пистолетом невидимому противнику, целясь наяву в жителей Марея, собравшихся отпраздновать конец эпидемии. Когда Эбби бросается к ней, то боится за окружающих, которые могут погибнуть от шальной пули, а не за себя, рискующую получить её в грудь или голову. Кажется, инстинкт самосохранения должен быть одним из самых сильных у человека наряду со страхом смерти, но прямо сейчас Аркейн ничего не чувствует, думая в первую очередь о людях, а не о себе. Расплата приходит незамедлительно. Люсилия царапает Эбби, и та буквально физически ощущает, как холодок забирается к ней под кожу, когда приходит пугающее осознание: инфекция в ней. Аркейн даже не успевает толком испугаться, потому что мысли начинают лихорадочно скакать. Люди в безопасности, и больше никто не пострадает, как и не надо никого везти на болота: Эбби отправится туда добровольно, а там Алек подскажет ей, как быть, потому что надо признать, что он понимает происходящее чуточку лучше. Эбби едет на болота так быстро, как никогда ещё туда не ездила, а когда приезжает в Очи-Форкс, то потерянно бегает между деревьями, зовя Алека, который всё не приходит. Страх, что Холланд покинул её и она умрёт одна среди болот, накрывает с головой, вынуждая ускорять шаг и отчаяннее выкрикивать заветное имя. А потом приходит он — человек без лица из детских кошмаров Эбби, про которого она успешно забыла под гнётом других переживаний. Аркейн пытается сбежать, но он настигает её и тащит глубже в болота, туда, где концентрируются сразу все страхи Эбби: детский страх, страх болот, страх умереть в одиночестве и страх смерти. Девушка задыхается в смертельном захвате безликого. — Ты хотела понять тьму? Я тебе её покажу, — обещает он, пока медленно, но верно душит Эбби, и та никак не может вырваться, хотя пытается, пытается изо всех сил, мелко суча ногами и пытаясь разжать убивающую её руку, стуча по ней. — Эбби, — зовёт Алек, прижимая к себе Аркейн, которая колотит по его груди руками, зажмурившись от страха и дрожа всем телом. — Эбби... Но Эбби не слышит его, запутавшаяся и утонувшая в своих страхах, которые наконец-то убивают её, настигнув после столь длительной погони. Алек чувствует, как слабеет девушка, фактически умирая на его руках, и он принимает единственное решение, которое считает правильным. — Позволь мне забрать это, — говорит он, перехватывая оцапаранную руку, и открывает рот в безмолвном крике, задыхаясь от волны тьмы и страха, хлынувшей в него, но чётко ощущая, как перестаёт дрожать в его руках Эбби. Аркейн приходит в себя, прижимаясь к Алеку, который держит её в объятиях. Кажется, это их первый полноценный и столь близкий контакт с момента аварии, но Холланд быстро отстраняется, а Эбби, лишённая опоры, падает на землю, совершенно обессиленная, но вид Алека, шатающегося и медленно уходящего вглубь болот, вынуждает её встать на дрожащие ноги и пойти следом за ним, чтобы увидеть, как он падает возле старого трупа и прижимает к нему руку, освобождаясь от тьмы, а в следующую секунду растения утаскивают тело под землю. Эбби еле слышно выдыхает, понимая, что это конец. Зараза, или тьма, или что это там теперь похоронена глубоко под землёй, а Алек спас её. Снова. — Откуда ты всё это знаешь? — задаёт логичный вопрос Эбби, когда Холланд подтверждает вслух её мысли о том, что всё закончилось. — Растения, деревья... Кажется, они говорят со мной, — слышит Аркейн совершенно нелогичный ответ и не знает, как трактовать его. Алек больше не прячется за деревьями и провожает Эбби до брошенной ею лодки, следуя у неё за спиной большой, но надёжной тенью. Аркейн невероятно тихая и погружёна в свои мысли, пытаясь уложить в голове недавние события, но они ожидаемо отказываются подчиняться законам логики и науки. — Я не брошу тебя и найду ответы, — твёрдо заявляет Эбби, но, какие именно ответы она найдёт, девушка теперь не может сказать. Эбби и дальше хотелось бы отрицать происходящее, но сил просто нет, и она вынуждена признать, что тьма, про которую говорит Алек, нечто совершенно иное и опасное, пришедшее из болот, игнорирующее науку и уничтожающее всё на своём пути. Это — месть болот за загрязнения, за отравления и нарушения баланса, и месть жуткая, с которой просто невозможно справиться. Одна мысль о том, что Холланд сейчас снова останется рядом с этим, неприятно царапает изнутри, и Эбби на секунду задумывается о том, чтобы остаться здесь с ним. И плевать, что вокруг сплошная топь. Пока он рядом, Аркейн не страшно. А вот Алеку страшно. Страшно от того, кем он стал, того, что с ним происходит и что будет дальше. — Почему я вижу всё это? Я больше не знаю, кто я, Эбби, — признаётся он, и, кажется, Аркейн видит в его красных глазах страх, словно зараза всё ещё в нём и мучает его, либо же она успела пробудить в нём его страхи, пока он нёс её в себе. — Ты Алек Холланд, — твёрдо говорит Эбби. — Ты мой друг. — Мне страшно за тебя, Эбби. Это только начало, — предупреждает Алек, и его слова должны нести в себе угрозу и напомнить Аркейн о её страхах, но почему-то, пока она стоит рядом с ним, она их не чувствует.

***

По мнению психолога Грэйс Крайг, страх является эмоцией, избегаемой или сводимой человеком к минимуму, но в то же время страх, если проявляется в мягкой форме, может побуждать человека к научению. Эбби уезжает с болот, и стоит ей только потерять Алека из виду, как снова становится неуютно и зябко. Девушка только сейчас замечает, что она в футболке с короткими рукавами, поэтому обхватывает себя руками в надежде согреться. Кажется, уже начинает приближаться рассвет, потому что тьма на болотах больше не такая густая и обволакивающая, но легче от этого не становится. Яркий луч фонаря, мелькнувший среди деревьев, привлекает внимание Аркейн, и она тормозит лодку, гадая, кто может бродить по болотам в ночи. Инстинкт самосохранения наконец-то включается, пусть и с огромным запозданием, и истошно вопит о том, что это плохая идея и вообще надо уезжать отсюда как можно дальше, однако Эбби не может так поступить, потому что это может оказаться человек, которому нужна помощь. Приблизившись к берегу, Аркейн осторожно выходит, направляясь к источнику, и вскоре слышит весёлую песенку, которую напевает мужской голос, а затем к девушке выходит и сам его обладатель, который оказывается мужчиной средних лет с бородой и рыбацкими принадлежностями. — Не подскажете, здесь хорошо клюёт? — спрашивает он, дружелюбно улыбаясь, словно ни капли не удивлён, что по болотам в такое время бродит в одиночестве девушка. — Эм... — Эбби теряется от столь неожиданного вопроса, а после неловко усмехается. Это всего лишь рыбак, а она уже успела себя накрутить, что болото захватило себе новую жертву. — Простите, не знаю, я не рыбачу. — Хм... — тянет мужчина, проходя в сторону воды в поисках удобного места для заброса удочки. — Болота опасны, но, несмотря на свой страх перед ними, ты готова приезжать сюда ради спасения других, — говорит он словно сам себе, но достаточно громко, чтобы Эбби услышала его. — Прошу прощения? — переспрашивает Аркейн, сбитая с толку речью незнакомца. — Правда, сбегаешь постоянно, как только подворачивается такая возможность, — продолжает рассуждать мужчина, обустраивая выбранное им место, — а ведь ему понадобится твоя помощь. — Кому? — спрашивает Эбби, и ей кажется, что она уже знает ответ. — Твоему другу, — следует ответ, пока мужчина нанизывает на удочку приманку. — Кто ты? — требует Аркейн, прищурившись, и слышит добродушный смешок. — Всего лишь незнакомец, — отвечает тот, продолжая заниматься своими делами, — или же фантом, пытающийся помочь тебе. Забросив удочку и закрепив её, мужчина резко оборачивается и смотрит Эбби прямо в глаза, отчего та невольно отступает на шаг. — Бояться — это совершенно нормально, но нельзя позволять страху быть сильнее, ведь если он победит, то болота одержат верх и тогда наступит смерть, а этого никто не хочет, ведь так? — спрашивает мужчина с доброй улыбкой, но Эбби не покупается на это, продолжая медленно отступать к лодке. — Я не понимаю, что вы имеете в виду, — осторожно говорит Аркейн. — Всё ты понимаешь, просто не хочешь признавать. С другой стороны, тебя можно понять, ведь ты привыкла жить иначе, а перемены всегда болезненны. Но, как бы сильно кто ни менялся, главное то, что у него вот здесь, — говорит незнакомец, приложив руку к груди. — Да, — кивает Эбби, продолжая своё отступление. — Что ж, спасибо, не буду мешать рыбалке, — торопливо бормочет она и спешит к лодке, чувствуя лопатками внимательный взгляд, а затем снова слышится пение, но девушка не решает обернуться.

***

Эбби прокручивает слова незнакомца в голове раз за разом, и её пугает то, как точно он попал в цель своими словами, словно всё это время следил за девушкой и знает обо всём, в том числе и об Алеке. Аркейн становится несколько жутко, но она понимает, что во время беседы с мужчиной не испытывала как такового страха. Скорее, это был шок от его всезнающих слов, в которые он облачил мысли Эбби о том, что бояться совершенно естественно и пора бы уже перестать бегать от своих страхов и дать им бой. Хотя бы ради Алека. Австрийский психолог и психиатр Альфред Адлер считал, что страх есть результат подавления агрессивного влечения, которое играет в жизни человека важнейшую роль. Что-то в этом есть, потому что желание вновь и вновь возвращаться на болота вопреки страху перед ними под предлогом спасения жизней нельзя назвать никак иначе, чем агрессивное и болезненное влечение. Правда, кажется, теперь ей хочется возвращаться туда не сколько из-за других, сколько из-за возможности увидеть Алека... Эбби Аркейн ненавидит болота, и она уверена, что эта ненависть абсолютно взаимна, потому что они пробуждают её страхи, которые отступают, когда рядом Алек, и ради него Эбби готова вновь и вновь возвращаться в самую топь, перебарывая саму себя, потому что, кажется, в объятиях Холланда она ничего не боится.