Вампиры чувствительны, знай это.

***

Эта ночь была самой трудной в моей жизни. Смотреть, как твоя подруга изгибается и кричит от боли — невыносимо. Мне так было жаль её. Впервые за те годы, пока я была вампиром я испытываю такие чувства. Лекса была права. Мучительные боли и температура в пятьдесят не спадала около часа. Когда конвульсии прекратились, Октавия вырубилась. У неё не было сил. Лекса развязала верёвки и аккуратно взяла её на руки. Без каких-либо особых усилий, альфа занесла её в дом и положила на диван в гостиной первого этажа, заботливо укрыла пледом. Она поразительна. Мы поднялись на второй этаж На этом этаже находилось порядка четырех комнат. Кабинет, спальня Лексы, ванная и дверь, закрытая на ключ. Интересно. Я зашла в кабинет. Шатенка осталась стоять в дверях и наблюдать за мной. Комната была просторной. Большое окно, уютный диван среднего размера и кресло, шифанер и полки с фотографиями. Везде чистота и порядок. Мы с Мерфи, жившие в маленьком домике, очень редко убирались и избавлялись от пыли. Дома мы бывали крайне редко. В основном, наши дни состояли из охот и встреч со старыми друзьями. Меня это устраивало, Джона это устраивало. Все были довольны. Я подхожу к полкам с фотографиями. На одной из них стоит маленькая девочка с зелеными глазами и широкой улыбкой. Она в ярко-красном платье. Рядом с девочкой стоит молодая женщина с русыми волосами и карими глазами. На её лице едва видна улыбка. Очень красивая женщина с короткими волосами. Она похожа на Лексу. Я слышу быстрое сердцебиение альфы. Она делает глубокий рваный вдох. — Это моя мама, — спокойно говорит шатенка. Я поворачиваюсь к ней лицом и смотрю ей в глаза, стараясь передать все свое сочувствие. Моё сердце сжимается. — Мне очень жаль, — шепчу я. Беру в руку следующую фотографию. Здесь на фото снова Лекса. На вид ей лет 16, но фотография старая. Я провожу рукой по зелёной рамке. Вудс улыбается, её глаза блестят. Она в зелёном платье. Это платье подчёркивает её совершенную фигуру и красоту глаз. Она счастлива. — Лекса, сколько тебе лет? — интересуюсь я, не отводя взгляда от фотографии. — 17, — спокойна отвечает та. — А по-настоящему? — Сто девяносто. Офигеть. Вудс старше меня. Я пытаюсь думать о том, какими могли быть мать и отец Лексы, наверняка такие же, как и их дочь. Добрые, милые, безумно красивые… На следующем фото семья Лексы больше похожа на… Семью? Мать и отец, улыбаясь, стоят держась за руки, посередине стоит девочка с букетом цветов. Мама в красивом жёлтом платье, подчеркивающем её карие глаза, отец в элегантном костюме. Все улыбаются. Вот, в кого у Вудс такие замечательные глаза… Она в отца… — Он убил их. Вернее, это сделал не Райдер. Это сделали его щенки, — говорит Лекса, смотря пустым взглядом, наполненным слез. «Его щенками» альфа имела в виду новорождённых, которые подчиняются любым приказам Пайка, чтобы их не убили. Каждый год Райдер обращает около семи людей. Дальше он даёт им два месяца и наблюдает. Самые сильные, жестокие и беспощадные выживают. Остальные умирают. Всего 2 вампира могут войти в его «шайку». Конечно же, тихо и мирно в его «Империи» невозможно. Его забавляют убийства как оборотней, так и вампиров. Больной извращенец. — Ночью, они ворвались в наш дом. Их было шестеро. Мои родители сразу почуяли их. Это было очевидно, — альфа делает вдох. У меня сбивается дыхание. — Они сражались. Оборотни почти одержали победу. Остался лишь один вампир. Лаур. Так его звали. Сначала… — по лицу Лексы катится слеза. Она смотрит на меня, - Он убил мою мать. Потом отца. А затем подтянулась вся их стая и они... убили наше племя. Ее глаза покраснели. Слезы отчаянно стекали по щекам. Теперь она не пыталась их смахнуть или скрыть. Она открылась мне. Мне. — Боже… — я подхожу к ней вплотную. Я так хочу обнять её. Просто, чтобы она знала, что мне жаль. Что я сочувствую и разделяю с ней горе и массу трудностей и проблем, которые она держит в себе. Я хочу быть рядом. Она поднимает на меня свои мерцающие и сводящие с ума измурудные глаза и смотрит в мои. Я не выдерживаю и заключаю её в свои объятия. Объятия такие нежные, тёплые. Она открылась мне. Она рассказала мне. Она всхлипывает мне в плечо и рвано выдыхает. Я хочу разделить с ней все проблемы, трудности и все горе, навалившееся на неё. — Я виновата в их смерти… В этом виновата я… — пытается сказать она. Я разрываю наши объятия, чтобы посмотреть ей в глаза. — Если бы я была рядом… я бы смогла им помочь… меня не было… — она смотрит на меня усталым и красными от слез глазами. Я беру лицо в свои ладони и вожу большим пальцем по мокрой щеке. — Нет. Ты не виновата в этом, Лекса. В этом виноват Пайк. Но не ты. Слышишь? — шепчу я. Она кивает. — Сколько оборотней было в вашем племени? — спрашиваю я. — В нашем племени были дети, старики, женщины… Люди, которые знали о нашем существовании, они жили с нами. Все друг друга знали, помогали друг другу. Мы были семьёй… — она отвела взгляд, но я заставляю её смотреть на меня. — Там было всего 15 оборотней. — Шайка Райдера состоит из 35 вампиров, а то и больше, альфа, — говорю я, — ты не смогла бы их остановить. — Но если бы я попробовала… — Ты бы умерла вместе с ними. Её тело содрагается и она издаёт всхлип. Я прижимаю её к себе. Она тает в моих руках. Сейчас она кажется беззащитной, чувствительной и такой хрупкой… — У меня никого не осталось… — шепчет она мне в плечо. — У тебя есть я. Она отстраняется и смотрит мне в глаза. — Я буду с тобой, — шепчу я. — Почему? — Потому что я верю тебе. Она вздыхает. — Эй, тебе нужно поспать, — говорю я. — Нет… Нет… Если Октавия… — Если она проснётся, я буду с ней. Ты выглядишь усталой. — Да, ты права. Она устало плетется в свою комнату. Её комната большая. Кровать, шкаф, рабочий стол, лампа, большое окно, красивые бежевые обои. Лекса расправляет кровать, я накрываю её одеялом. — Спокойной ночи, — тихо произносит она. — Спасибо тебе за все. — Не стоит. Добрых снов. Возможно, вы посчитаете меня маньяком, но я всю ночь и утро до пробуждения Октавии смотрела на то, как она спит. Её умиротворенное, спокойное и невероятно прекрасное лицо. Этой девушке почти двести лет… В ту ночь я поняла, что доверяю ей. Я поняла, что буду с ней.