Позволь мне любить тебя

      Утро сегодня ветреное. Я лежу на спине и смотрю на зеленый потолок своей походной палатки: ее слегка ведет в разные стороны от внезапных порывов. Видимо, пришло время поправить колышки в земле, а не то снесет ненароком вместе с моими потрохами. Я и так от нехватки места в нашем лагере расположился чуть поодаль, на косогоре. С одной стороны, хорошо — здесь почти не слышно разговоров и смеха из нашей «кухни», если захочется уйти спать пораньше, с другой стороны, опасно — мало ли кто может набрести на наш палаточный городок. Я первый попадусь под удар грабителей. Но мы здесь проводим лето уже не первый год. Однажды, лет пять назад, еще в период студенчества, мы открыли это чудесное место на берегу озера, и с тех самых пор собираемся здесь на целый месяц, чтобы отдохнуть от цивилизации и подышать свежим воздухом. Тут рядом лес, за поляной на склоне — водопад и родник, где мы набираем воду для душа и питья, а в озере все еще теплая вода. Август подходит к концу, и периодически набегающие синие тучи поливают сверху внезапным мощным ливнем. Мы купаемся прямо под дождем, и это еще круче, чем без него.       У нас большая компания — шесть палаток. Мы все либо бывшие одноклассники, либо бывшие сокурсники, либо коллеги по работе в настоящем. Колян — мой лучший друг — это все вместе взятое. Мы вместе учились в школе, в университете, а теперь и трудимся в одной организации, только должности разные.       В одной из палаток — три девушки: Вика, Аня и Света. В другой наши бывшие сокурсники — Павел, Дима и Руслан. В третьей уже женатая пара — Сергей и Марина. В четвертой и пятой — просто парочки: мой друг Коля с девушкой Надей и наш коллега по работе Роман с девушкой Леной. Шестая палатка — моя. И я в ней один. На протяжении пяти лет так было всегда. И я знаю, что так будет всегда. В нашем маленьком городке, который за час можно пройти поперек, я никогда не найду себе пару. Я и не пытаюсь найти, ведь для меня это будет значить лишь одно — выйти из тени. Сделать каминг-аут.       — Сашка!!! — стук камнем по дуге палатки. — Ты встал?       Колян. Кто же еще будет ломиться с утра пораньше? Со стоном приподнимаюсь на локтях и отзываюсь:       — Да.       — Я поехал в магазин с Русланом. Тебе надо чего-нибудь?       — Пиво брать будете?       — Разумеется, будем.       — А коньяк?       — Само собой!       — Тогда ничего не надо.       — С тебя все равно штукарь. На продукты.       — Сейчас.       Вылезаю из-под нагретого спальника и натягиваю шорты, расстегиваю палатку и выползаю на яркий солнечный свет.       — Возьми каких-нибудь вредностей, — протягиваю другу тысячу рублей. — Сухариков там или чипсов. Соленого хочется.       — Беременный?       — Да пошел ты!       Колян задиристо смеется, убегая к машине. Провожаю его сонной улыбкой и смотрю на сверкающую гладь озера: ветерок колышет его поверхность, создавая легкую рябь. В воздухе витает запах сайрового супа: в нашей походной кухне уже вовсю суетятся девчонки, Роман тащит к лагерю ведра с родниковой водой. «Черт, значит, завтра уже моя смена!». Мы носим воду по очереди. Дежурит каждая палатка, кроме первой, где одни девушки. Обычно все ходят парами, чтобы было быстрее и легче: Дима и Павел из второй палатки, Руслан из второй палатки присоединяется к Сергею из третьей, Колян ходит с Романом. У меня нет пары, поэтому я чаще всего хожу один, или мы кидаем жребий и тянем спички, выбирая тем самым, кто мне сможет помочь.       Это было самое обычное летнее августовское утро. Я совершил недолгий заплыв в озере, заменив им поход в наш самодельный душ, почистил зубы, слушая чириканье лесных птиц и щурясь от яркого солнечного луча, пробивающего сквозь кроны деревьев. Еще немного — и прохлада сойдет на нет, уступив место духоте и заставив всех залезть в приятную воду озера.       — Помощь нужна? — я подхожу к суетящимся за столом девчонкам, и Аня быстро кидает в меня луком.       — Так. Быстро почисти, вымой и нарежь полукольцами, — она кладет передо мной разделочную доску и нож. — Вика, у тебя вода кипит!       — Бегу.       — Где картошка?       — Под стулом в мешке.       — Марина, морковь готова?       — Ага. Где лук?       — Сашка нарезает.       Марина подлетает ко мне и вдруг испуганно вскрикивает:       — Ты зачем полукольцами режешь?! Мне в зажарку надо!       — Как сказали, так и режу, — растерянно бормочу я.       — А мне в салат надо полукольцами! — кричит Аня.       — Так, попрошу без паники, дамы! — вынимаю вторую луковицу из пакета. — Сейчас будет в зажарку. Дай мне пару минут.       Марина хмуро возвращается к газовой плите, всем видом показывая недовольство, а я даже немного чувствую себя виноватым. Женщина на кухне порой выглядит как настоящая ведьма, особенно если ты не разбираешься в кулинарии. Со мной такой фокус не пройдет. Я уже пять лет живу один и готовлю себе сам. Познать азы готовки было не самым сложным мероприятием в моей жизни: после того, как пару раз скрутило живот, я начал понимать и запоминать, что и сколько варится и что с чем несовместимо.       Подношу на доске порезанный лук Марине:       — Готово. Хватит?       — Вроде да.       Расслабленно выдыхаю. Кажется, миссия выполнена.       — Саня! Ты где?       Оборачиваюсь на голос:       — Здесь!       Пластиковая занавеска кухни, служащая входом, отодвигается и просовывается голова Коли:       — Я тебе чипсы с кириешками у палатки бросил.       — Спасибо.       — Саш, — мнется на пороге мой друг, — у меня к тебе дело будет на пять баксов. Можешь выйти?       Я выскальзываю из кухни, и тут же замечаю среди друзей новое лицо. Молодой парень. Я пока вижу его со спины, но уже знаю, что мы не знакомы.       — Слушай. Я тут соседа своего прихватил. Ну как соседа. Он раньше жил на одной лестничной площадке со мной. Мы малыми были не разлей вода. Потом он переехал во Владивосток с семьей, сейчас там живет и учится. Вот решил бабушку навестить, она все еще живет в моем подъезде. Парню скучновато в нашем захолустье, и я привез его к нам в лагерь. Вот только у него с собой палатки нет, а ты у нас единственный, к кому его можно присоседить. Не мог бы ты приютить его у себя? Я не думаю, что он надолго лишит тебя уюта. От силы на пару дней. У него учеба в сентябре начинается. Студент-магистрант. Но если ты против, отвезу его домой вечером. Что скажешь?       Невольно свожу брови. Приютить? Не то чтобы я уж слишком против. Это никак мне не навредит, мне действительно несложно. Но… уж слишком тесная у меня палатка. Да и спальник один, а я совсем не привыкший к чужому теплу.       — Ладно, — наконец киваю я головой. — Пусть располагается у меня.       — Спасибо. Пойдем, я вас познакомлю.       Мы подходим к толпе болтающих парней, а я тем временем рассматриваю его со стороны: он ниже меня на полголовы, худее и моложе. Брюнет, густая копна шоколадного цвета волос. Когда он оборачивается на меня, я встречаюсь взглядом с синими глазами. Наверное, при свете солнца они голубые, но здесь, в густой тени деревьев, они кажутся мне синими. Большие глаза, слегка раскосые. Красивый парень. Как минимум симпатичный. Но, кажется, не в моем вкусе. Хотя… черт его знает, какой у меня вкус?       Колян поясняет ему про наше сожительство и знакомит нас.       — Саша, — протягиваю ладонь.       — Митя, — он крепко жмет ее, и я вижу, как натягиваются его мышцы на руках.       — Спортсмен? — я выпускаю его пальцы из своего пожатия, заинтересованно рассматривая его бицепсы.       — Боксирую время от времени.       Киваю головой.       — Где твои вещи?       Он указывает на маленький тряпочный рюкзак за спиной и смотрит на меня:       — Это все, что со мной.       — Ясно. Пойдем, я покажу, где моя палатка.       Мы вместе бредем в сторону косогора, останавливаемся у палатки, и я произношу:       — Моя палатка стоит особняком, потому что у берега не нашлось нормального места — либо камни, либо нужно ставить у самой воды. Поэтому я расположился здесь. На ночь я всегда застегиваю ее на замок, — я указываю на небольшой замочек на молнии, и Митя понимающе кивает. — Всякое может приключиться. Поэтому если ты будешь возвращаться в палатку позже меня, не забудь щелкнуть замком. В конце концов, я теперь несу за тебя ответственность.       — Были прецеденты нападения? — интересуется парень.       — Не совсем нападения, но как-то забрели сюда несколько гопников. Был весьма неприятный разговор.       — Ясно, — он расстегивает молнию на палатке и заглядывает внутрь. — Ты с какой стороны будешь спать?       — Да мне все равно, — пожимаю плечами. — Давай слева.       — Хорошо, — он закидывает в правый угол свой рюкзак и застегивает молнию, вставая с колен. — Извини за неудобства. Я не планировал оставаться, но и гонять Колю туда-сюда в город не хочется. Напросился покупаться и только здесь понял, что приехал совершенно неподготовленный. Ни палатки, ни сменной одежды, ни даже полотенца.       — Я дам тебе полотенце. У меня есть запасное. С одеждой, если что, тоже поделюсь. Это не проблема. Вот только сразу хочу предупредить — спальник у меня один. Я, конечно, могу поспрашивать у остальных, вдруг будет лишний или хотя бы покрывало…       — Да ладно. Если не найдется, ничего страшного. Поспим под одним.       Не могу сказать, что лично для меня здесь нет ничего страшного. Перспектива спать под одним одеялом с молодым красавцем не особо меня привлекает, но делать нечего. В конце концов, надо признать тот факт, что со мной в кои-то веки рядом будет лежать кто-то еще. Впервые… за последние семь лет.       — Ну хорошо.       Весь день я валяюсь в плавках у кромки воды, читая электронную книгу и периодически охлаждаясь в озере. Народ на кухне режется в настольные игры, потом девчонки выгоняют всех и готовят жаркое из прикупленного накануне мяса. Парни плещутся в воде до тех пор, пока всех не зовут к столу. Я переодеваюсь в палатке в футболку и шорты, повесив плавки и полотенце сушиться на натянутой веревке, и спускаюсь к нашему лагерю.       Как всегда затяжной обед плавно перетекает в запойный ужин. Солнце медленно скатывается за горизонт, а мы к тому времени закатываем настоящую вечеринку: на столе орет магнитола, мы выплясываем босиком на траве — абсолютно пьяные и дикие. Я пытаюсь не уронить захмелевшую Аню, хотя самого едва ноги держат. Пиво у меня всегда для раскачки, потом я предпочитаю перейти на коньяк и больше не понижаю градус. В глазах слегка двоится, но я знаю, что все еще не превысил собственную норму и могу пить дальше. Митя сидит на лавочке и смотрит на все это безудержное веселье с немым восторгом. Обращаю внимание на то, что он пьет — за весь вечер одна бутылка пива. Это несерьезно. Я хватаю его за руку и вытаскиваю на наш самодельный танцпол:       — Вот зря ты не пьешь, — кричу я ему. — Сидишь теперь и скучаешь. Ты зачем остался? Чтобы смотреть? Надо участвовать, а не смотреть.       Он смущенно улыбается, но начинает танцевать. Девчонкам он нравится: наша свободная троица «Вика-Аня-Света» обступает его со всех сторон, помогая раскрепоститься, а я возвращаюсь за стол и накидываю еще стопку коньяка. Вот снова — дежавю. Словно вокруг меня аура нелюдимости. Девушки словно чуют, что неинтересны мне. Мы пятый год ездим на это место, пятый год Вика, Аня и Света не могут найти пару. Нет, периодами у них есть парни, но в итоге они все равно расстаются и едут на озеро втроем. Я здесь один каждый год, и ни разу никто из них не попробовал ко мне подкатить или проявить интерес. Понятное дело, я бы свел этот интерес на нет, но все же… Какого черта?! Разве я урод? Вроде нет. Чуть выше среднестатистического парня, не атлет, конечно, но и не толстяк, зубы и нос не кривые. Может быть, я скучный? Что не так с моей жизнью? Как долго я буду прозябать в одиночестве?..       — Саня…       Мне правда надоело быть одному.       — Саш!       Мне невыносимо быть одному…       — Сашка!!! Проснись!!!       — А-а-а? — я приподнимаю тяжелые веки и вижу, что утыкаюсь лицом в руки, лежащие на столе.       — Иди спать, — пьяного Колю ведет во все стороны, но он усиленно старается держаться на ногах. — Ты почти спи... ик… ишь, ой, а тебе завтра дежурить, между прочим, ик, — икает он, хватает бутылку пива и запивает икоту. Я медленно поднимаюсь из-за стола, прохожу мимо танцующей толпы и бреду в сторону своей палатки на заплетающихся ногах. «Сейчас точно упаду…» — с неизбежностью понимаю я, наблюдая, как темная земля начинает ехать куда-то в сторону да еще и по зловещему кругу. Обреченно закрываю глаза и чувствую, как лечу в бездонную пропасть.       — Эй-эй-эй, держись за меня! — крепкие руки тянут меня вперед. Я оборачиваюсь и хватаюсь за плечи Мити. Боже, я же совсем забыл про него… Зачем же я так нажрался? Или специально для того, чтобы забыть…       — А как же танцы… — бормочу я. — Ты же… танцевал…       — Завтра еще потанцую, — усмехается тот и смотрит на меня ироничным взглядом.       — У тебя глаза синие или голубые?       Парень тихо смеется, пыхтя: тащить меня явно нелегко.       — Да мне ж откуда знать? Я же в них не смотрю. Серо-голубые, кажется…       Он опускает меня на тент у предбанника, отстегивает замок и затаскивает меня внутрь. Я лежу на матрасе и смотрю в потолок. Ощущения словно я медленно проваливаюсь в пластилиновую бездну. Сильное опьянение. «Может, коньяк был паленый… — думаю я. — Давно меня так не пробирало». Нет, все-таки норму я сегодня превысил. До такого состояния я редко напиваюсь. Митя шелестит спальником, накрывает меня краем и сам забирается под него. Моя голова кружится, палатка набирает обороты все стремительнее и стремительнее. Я закрываю глаза, чтобы остановить этот круговорот, но становится только хуже. Открываю глаза и сжимаю зубы. «Какого черта я так напился?!» Вспоминаю остатками разума, как кидал настороженный взгляд на нового парня в лагере: Митя сидел напротив меня — совершенно молчаливый, улыбчивый, смешливый — и абсолютно игнорировал мой взгляд. Наверное, опасность нашего сожительства в одной палатке понимал только я. Я пил коньяк с одной лишь мыслью: меня должно было по-быстрому вырубить. «Я должен был первый пойти спать и уснуть до его прихода… Черт, зачем я согласился его приютить? Меня смущает его присутствие, но и толковой причины отказать не было».       Я выползаю из-под спальника и с трудом тянусь рукой к замку. «Лягу в предбаннике… или на траве… не могу здесь находиться…» Мы в любой момент можем соприкоснуться телами под одним узким спальником. Я не привык чувствовать близость. Я столько лет сплю в своей постели один, прикоснуться к человеку у меня выходит только во время рукопожатия. И все. Меня сейчас в буквальном смысле наизнанку выворачивает, я теряю самоконтроль.       — Эй, ты куда? Тебе плохо?       Его рука перехватывает мое запястье и тянет, и я по инерции падаю обратно на матрас.       — С тобой все хорошо? — я чувствую, как он нависает надо мной. В палатке настолько темно, словно мне глаза выкололи. Протягиваю руку и тут же утыкаюсь ему в плечо. Значит, так и есть. Он слишком близко… Моя ладонь скользит по его шее к щеке, и парень мгновенно реагирует, грубо сбросив с себя мою руку.       — Ты чего делаешь?! — тембр голоса меняется, становится холодным, низким, презрительным. Я резко обхватываю его за пояс и опрокидываю на спину. В тот же миг ощущаю мощный отталкивающий удар ладонями в грудь: будь я трезвым, это бы отозвалось дикой болью в ребрах, но сейчас я не выпускаю его из своих рук, словно это последнее объятие в моей жизни, а Митя с силой упирается в меня и тщетно пытается оттолкнуть. Он больше ничего не говорит: наверняка, понимает, что на его громкий голос может отреагировать кто-нибудь из лагеря. По всей видимости, его самого не очень прельщает мысль, что кто-то может понять, что сейчас происходит в дальней палатке на косогоре. Он молча ежится подо мной, злобно сопя и пытаясь сбросить с себя мою наглую тяжелую тушку, а я продолжаю держать его в объятии и на свою удачу нахожу его губы. Он замирает на мгновение, а потом резко отворачивается и снова пытается оттолкнуть, а я ловлю его волосы на затылке, сжимаю их в кулаке, чтобы он перестал отворачиваться, и снова прижимаюсь к его губам. Они сладкие на вкус и пахнут брусничным морсом, который он цедил остаток вечера. Я проскальзываю у него между ног, боясь, что он может заехать мне коленом в причинное место, прижимаюсь к его губам крепче и целую взасос. Глубоко. Вряд ли это похоже на поцелуй, скорее, это самое настоящее изнасилование губ с моей стороны. Сейчас я не думаю, что будет завтра. Сейчас я думаю только о губах парня, который позволяет себя целовать, несмотря на его все еще упирающиеся руки. Уже достаточно неуверенно упирающиеся. Его пальцы сжимают мою футболку на груди, наши языки неистово переплетаются в страстном поцелуе, и я понимаю, что мне больше нет надобности его сдерживать. Ему нравится наш поцелуй или, по меньшей мере, парень не хочет ему сопротивляться. Наш поцелуй мог бы длиться долго, но внезапно на меня нападает какое-то жгучее презрение к самому себе, и в итоге я все же нехотя отрываюсь от теплых нежных губ. «Зачем я выдал себя незнакомому парню?» Завтра вся моя размеренная жизнь полетит под откос.       — Черт… — я откатываюсь в сторону и сжимаюсь в комок от боли, которая без предупреждения нападает на меня из темноты ночи. По щекам бежит вода, с губ срывается невольный стон, я закрываю глаза и, наконец, теряю связь с реальностью.