Влюбись в меня за семь дней

Гермиона никак не могла прийти в себя после случившегося. То, как она сбежала, было просто… Ох. Из головы всё не выходили картинки того, как Малфой наклоняется к ней близко-близко, как обжигает горячим дыханием ухо, как её лёгкие заполняются ароматом его парфюма. Это была словно чья-то злая шутка. Какая-то дьявольская пытка. Девушка уж было подумала, что попросту свихнулась. Иначе, как можно было объяснить эту мелкую дрожь по всему телу? Ступор, в который она совершенно глупо впадает, когда он рядом? А ведь она без пяти минут помолвлена… Ведь ещё не дала отказ на предложение человека, которого не любит. Не любит ли? А если и правда не любит, тогда что это за глупое чувство долга… чувство обязательства? Уверенность, что так будет проще и правильнее. Но когда это она выбирала то, что проще? Начиная с третьего курса, Гермиона пользовалась маховиком времени, выбрав сразу все дополнительные предметы — как основные, и заваливала себя кучей учебников с пергаментами не для того, чтобы выбрать лёгкий путь. Все только и ждут минуты, когда в «Пророке» и «Ведьмополитене» появится кричащая статья о том, как героиня войны и самая лучшая ведьма своего поколения ответила согласием на предложение Рональда Уизли — героя войны и первоклассного аврора, а тот факт, что он сейчас работает в магазине Вредилок Уизли конечно же никто не будет упоминать. Все ждут… Гарри и Джинни ждут. Сам Рон ждёт. А что она? А она съезжает спиной по кухонной стене и закрывает лицо трясущимися руками, потому что понимает, что лёгким больше не хватает воздуха. Ведь большую их часть теперь занимает намертво въевшийся пряно-цитрусовый Малфой. Живоглот, почувствовавший скверное настроение хозяйки, протиснулся на руки и утробно заурчал. Просидев так около получаса, волшебница поняла, что если сейчас не выйдет на свежий воздух, то попросту сойдёт с ума, потому что везде ощущался он. А терпеть это в собственной квартире, казалось, уже было просто невозможно. Гермиона схватив с вешалки пальто, а из кухни — кружку горячего какао, буквально вылетела из душной квартиры во внутренний двор. Небольшой частный двор дома, который представлял собой парк с прудом и зонами отдыха, был очень хорош. Всюду стояли красивые белые беседки, выстриженные под фигуры животных кусты и дорожки из красного камня. Девушка зашла в одну из пустых беседок, присела на удобную раскачивающуюся скамейку, глубоко втянула воздух через нос - Только дыши, Гермиона, только дыши - и сделала глоток. — Доброго вечерочка, полуночница, — послышался низкий мужской голос за её спиной, и чья-то рука сжала её левое плечо. Девушка вздрогнула от неожиданности, подавившись какао, которое чуть не полилось из носа. — Воу… прости. Не хотел пугать, — быстро проговорил молодой человек. Ловко перепрыгнув через спинку скамейки, он сел рядом и осторожно похлопал шатенку по спине. Перестав кашлять, Гермиона резко вскинула голову. Её глаза расширились.  — Забини?! — Ну я же извинился, — Блейз вскинул руки в знак капитуляции и приподнял брови. Грейнджер приподняла их в ответ, крепко сжав кружку ладонями так, будто Забини хотел её украсть. — Ты что тут делаешь? — она скептически сощурилась, будто бы пытаясь прочитать его мысли. Нет, ну если это очередной выкрутас Малфоя, то она так точно сиюминутно укатит в Мунго. — Как что? Живу, — невозмутимо ответил мулат. — Чего-о? — её лицо вытянулось так, что чуть не пришлось подбирать челюсть с пола. — Так, Грейнджер, — усмехнулся Забини. — Ты вроде бы самая умная волшебница поколения. Живу — это значит… — Да знаю я, что это значит! — вспылила девушка, на эмоциях взмахнув чашкой. Какао, выплеснувшись из неё волной, моментально впиталось в землю. Блейз как-то странно на неё посмотрел. — Но ведь ты - Забини, — чуть ли не по слогам произнеся фамилию мулата, она поставила пустую чашку на скамейку. — Спасибо, что напомнила, а то из головы совсем вылетело, — он стукнул себя ладонью по лбу. — Я же фамилию недавно сменил на «Поттер», вот ведь дырявая башка, — Блейз поцокал кончиком языка. — Пойду очки куплю, — его явно крайне забавляла вся эта ситуация. Гермиона шумно вздохнула и, подняв глаза к небу, прошептала что-то вроде: «У слизеринцев сарказм в крови что ли». — Ладно, на самом деле ты права, — он упёрся локтями в колени и положил подбородок на сцепленные кисти рук. — Временные разногласия с семьёй, поэтому все фамильные поместья для меня сейчас под запретом. Пришлось купить несчастную квартирку в несчастном доме. Гермиона неверяще заморгала, ведь знала, что именно в этом жилом комплексе находятся квартиры многих высокопоставленных личностей Министерства. Шикарные многокомнатные и многоуровневые квартиры с панорамными окнами и видом на прекраснейший лес с озером. Её была попроще, в разы попроще, разумеется. Но те квартиры, которые Блейз Забини только что назвал «несчастными». — Ну уж не замок в стиле Барокко, простите, — съязвила Грейнджер. — Да я и не ждал, что ты поймёшь. Драко вот понял, — тут Блейз щёлкнул пальцами. — Кстати о нём, мистер Малфой просил передать, что ждёт мисс Грейнджер здесь завтра в полдень. И вот это, кажется, тоже твоё, — мулат протянул ей алую коробку. При упоминании этого имени, Гермионе захотелось стать прозрачной, что не укрылось от глаз мулата. Он улыбнулся, склонив голову. Шатенка неуверенно приоткрыла крышку коробки и мгновенно захлопнула. Туфли. Её, дементор не упокой его душу, туфли. Она проглотила огромный ком в горле и попыталась сделать невозмутимый вид. — Это он попросил тебя подкинуть сегодняшнюю листовку и… написать под окном то приглашение на асфальте? — девушка строго покосилась на бывшего слизеринца, требуя разъяснений. От этого вопроса Забини вдруг накрыло почти истерическим смехом на всю беседку. Он уронил лицо в ладони, не переставая хохотать. — Что смешного?! — Гермиона с силой пихнула его в бок. — Прости, Грейнджер, я обязательно расскажу тебе эту интереснейшую историю, но как-нибудь в другой раз, — перестав смеяться, Блейз поднялся и принялся поправлять свой и без того идеально сидящий пиджак. — Так, информацию я тебе передал, коробку тоже, а теперь пойду. Дела, знаешь ли, сами себя не сделают, — с этими словами он направился к дому, но на выходе из беседки вдруг остановился, взглянув на неё через плечо. — Не бойся перемен, Грейнджер, иначе твои мечты так и останутся лишь мечтами, — и ушёл. Гермиона крайне удивлённо ещё несколько секунд смотрела вслед удаляющейся спине, но всё же решила крикнуть напоследок: — Мне правда жаль, что так вышло с твоей семьёй! Забини отсалютировал, не поворачиваясь.

***

Как и было уговорено, Гермиона ровно в полдень стояла в деревянной выбеленной беседке и нервно теребила рукав своей жемчужно-белой блузки в ожидании. Ожидании чего? А этого девушка не знала. Ведь ни скрытный Забини, ни Малфой и словом больше не обмолвились. Как сквозь землю провалились. Оба. Ещё пару часов назад Грейнджер устроила лютый бардак в своей спальне, бегая по ней с криками: «Что я должна надеть, если я даже не знаю, куда иду!» — что уже само по себе являлось трагедией мирового масштаба. И нет, не потому что она слишком заботилась о внешнем виде, а потому что не знала. Самая умная волшебница своего времени не могла чего-то не знать. Это просто непростительно. Она стабильно выкидывала из шкафа вещь за вещью, пока в руках не оказалась воздушная персиковая юбка-плиссе. На тот момент Гермиона подумала, что вместе с короткой белой блузкой и конверсами в тон — эффект будет стоящий. А вот сейчас она об этом пожалела просто миллиард и ещё плюс один раз. Ведь к ней приближался Драко Малфой в зауженных штанах цвета хаки, чёрном поло и таких же чёрных сапогах почти по колено. Какого чёрта он во всём тёмном, да ещё и в сапогах?! Бывшая гриффиндорка раздраженно посмотрела на свои белые кеды и заправила вьющуюся прядь за ухо. — Итак, Грейнджер, сегодня уже четвёртый день нашего безденежного пари, и я, как ни странно, выигрываю! — Малфой подошёл к ней почти вплотную. Он просто сиял во всём своём прекрасном настроении. Как он вообще оставался таким после вчерашнего? Малфои — загадка тысячелетия. Но когда его взгляд столкнулся с крайне недовольным взглядом Гермионы, он тут же осмотрел её с ног до головы и недвусмысленно кашлянул в кулак. — И… куда ты в этом собралась? — О-о-о… — протянула Гермиона, подняв глаза к небу. Затем резко топнула ногой, просверлив блондина пронзительным взглядом. — А вот это лучше ты мне скажи! Если приглашаешь девушку на… — запнулась, — куда-то. То будь душкой, скажи хотя бы какой в этом где-то дресс-код! Драко усмехнулся, расплываясь в обольстительной улыбке. Такая забавная, когда злится и дышит ему в подбородок. — Хорошо, Грейнджер, в следующий раз, когда позову тебя на куда-то, — сделав акцент на последнем слове, Драко склонился к ней ближе. — Обязательно сообщу. А теперь, прошу… — Слизеринец слегка повернулся боком и, убедившись, что рядом нет любопытных глаз, подставил ей локоть. Гермионе ничего не оставалось, как недовольно посопеть ему в плечо, но всё же, в итоге, сдаться и взять парня под руку. Когда это произошло, в один хлопок мир размылся, теряя яркий цвет и резкие очертания вокруг. Первое, что девушка увидела, когда ощутила под ногами твердую поверхность — это мрачный готический замок. Внутренности похоже узнали это место раньше, чем сама Гермиона. Её чуть не вывернуло наизнанку в близлежащие кусты. Конечно, можно было всё это списать на трансгрессию без предупреждения, но… кого она тут обманывает? Грейнджер чертыхнулась, как загнанная в угол овечка, и практически повисла на плече Драко. — Малфой, нет! Я не пойду туда. Пожалуйста… пожалуйста, не заставляй меня, — захныкала Гермиона. Наследник знатного рода и данного поместья в том числе уже было подумал, что её сейчас хватит паническая атака. — Так. Успокойся, — Драко с силой сжал её предплечье, слегка встряхнув. — Мы не пойдём внутрь. Губы девушки сложились в виде буквы «о». Она усердно заморгала.  — А что тогда? — шатенка угрюмо покосилась на Мэнор. Меж её бровей залегла глубокая морщинка. — Узнаешь, если пойдёшь со мной, — как всегда обольстительной улыбкой одарил её бывший Слизеринский принц. Гермиона ещё с минуту играла с Малфоем в пристальные гляделки, но сдалась. — Хорошо. Надеюсь, я не умру здесь, — она глубоко вздохнула. — Я смотрю, прилежной девочке знаком чёрный юмор, — закатил глаза Драко и прошёл мимо неё к кованым железным воротам. Грейнджер не удивилась, когда те с тихим лязгом отворились, беспрепятственно пропуская своего младшего хозяина внутрь. Зато удивилась, когда он остановился и, развернувшись на полкорпуса, с аристократичным поклоном пригласил её пройти первой. Малфой-мэнор всегда внушал незнакомцам холодный ужас и ощущение некой притуплённой пустоты. От него веяло отчужденностью, как от какого-то замка с привидениями. Так было для всех чужих, но не его жителей. Родовая магия была единственной ветвью магии, о которой Гермиона мало что знала. Девушка слышала, как стучит собственное сердце, когда мельком взглянула на парадные двери, ведущие в холл Мэнора. Где-то внутри черепной коробки в области височной доли послышался сдавленный мерзкий смех Беллатрисы Лестрейндж. Гермиона поёжилась и поспешила свернуть на узкую белокаменную дорожку, ведущую к яблоневому саду. Только бы не думать об ужасе того дня. Кованые ворота за ними закрылись, и Драко в два больших шага догнал Грейнджер. Она выглядела, будто бы была не в своей тарелке, — немного втянула голову в плечи и обхватила себя руками как потерявшаяся девочка. Малфой поравнялся с ней и немного скосил взгляд вниз, наблюдая, как вьющаяся до талии копна каштановых волос мягко обнимает свою хозяйку, будто утешая. Отчего-то захотелось запустить в них пальцы. Идиот. Гермиона почувствовала себя немного увереннее, когда парень нагнал её. Всё же волшебница не могла не отметить, что Драко внушает стойкое чувство защищённости. Это было чем-то крайне… новым. Она тихо выдохнула и, наконец, смогла позволить себе осмотреться. Тёплый ветер гулял в пышных кронах деревьев, раскачивая те из стороны в сторону. Солнечные лучи еле проникали сквозь их густоту, роняя редкие блики к белым конверсам Грейнджер. Она вздохнула полной грудью. Аромат спелых яблок тут же проник в лёгкие, заставляя девушку невольно улыбнуться. Несмотря на атмосферу памятного трагизма данного поместья, в этом саду было очень красиво, и приравнивать его к «замку с привидениями» — было бы крайне нечестно. Скорее всего этот прекрасный яблоневый уголок был заслугой Нарциссы Малфой. — Нравится? — вдруг подал непринужденный голос Драко. — Да, — с улыбкой кивнула гриффиндорка, поднимая голову вверх и оглядывая густые тенистые кроны. — Дальше интереснее, — вдруг интригующе заявил Малфой. — Идём, — и резко свернул с дорожки вправо. Гермиона поспешила не отставать от него, на бегу огибая стволы яблоневой рощи. — А где твои родители? — поинтересовалась шатенка, догнав его уже возле входа на небольшую площадь внутреннего двора. Блондин многозначительно повёл бровью. — Что? Страшно, Грейнджер? — хмыкнул Драко, лениво разворачиваясь к ней. — Ещё чего, — фыркнула девушка. — Но лицезреть выражение лица твоего отца, когда он меня здесь увидит, я не желаю. Или что ещё хуже... словить какое-нибудь заклятие в затылок. — Мерлина ради, Грейнджер, ты серьёзно? Во-первых, прекрати делать из моего отца какого-то монстра, который живёт под кроватью и ворует чужих детей по ночам. Скорее влетит мне, чем тебе. А, во-вторых, я похож на идиота, чтобы такое допустить? — недовольно процедил слизеринец, скрестив руки на груди. — Ну-у-у, — театрально протянула волшебница. — Так, — твёрдо оборвал её Драко. И она рассмеялась. Небольшая площадь подле Малфой-мэнора была просто чудом старинной архитектуры. Вдоль дорожек стояли красивые фигуры самых различных магических тварей, словно охраняя поместье. Вокруг в несколько рядов расположились сотни кустовых роз всех цветов, начиная от серебристо-белого и заканчивая чёрно-фиолетовым. Но больше всего гриффиндорку поразил изящный фонтан из белого мрамора в самом центре. Это была удивительная хрупкая фигура молодой девушки с большим узорным кувшином в руках, из которого лилась кристально-чистая вода. Черты её белого лица были прекрасны и, в то же время, отчего-то печальны. Гермиона, будучи очень заинтересованной, поближе подошла к краю фонтана и сильно охнула, когда мраморная девушка подняла голову и грустно ей улыбнулась. — Это… — Драко задумался и начал медленно загибать пальцы. — Дочь моего много раз пра-дедушки. Жила примерно в пятнадцатом веке, — наследник рода Малфоев слегка ей поклонился. Гермиона не могла оторвать глаз от развернувшейся перед ней картины. То, как слизеринец шагнул в наземную чашу с водой, не боясь промокнуть. Затем то, как что-то прошептал, и в его руке вдруг возникла белая роза. Она всегда недооценивала Малфоя и его магические способности ещё со времён Хогвартса. Да, он был хорош в Зельеварении, Полётах и ещё в каких-то там предметах. Однако ей никогда не было дела до этого, потому что всё равно все знали, кто на самом деле был лучшим студентом школы Чародейства и Волшебства. И только в двадцать лет, находясь рядом с Драко в его же доме, Грейнджер осознала, насколько он был опасным врагом все эти годы. Потому что с такой лёгкостью владеть невербальной родовой магией она никогда не сможет. Это ей будет лишь сниться. Тем временем Малфой уже протягивал эту самую розу мраморной девушке, и та теперь уже с тёплой улыбкой благодарно приняла её. Всё это заставило Гермиону буквально остолбенеть от неожиданности и удивления. Она никогда бы не подумала, что Драко может быть таким… с душой. Молодой человек вышел из чаши и вновь встал рядом с Гермионой. — Она умерла, когда ей было пятнадцать. Какая-то маггловская болезнь, — как-то отрешённо начал парень. — Не очень неожиданно, верно? Возможно ненависть к магглам в роде Малфоев зародилась именно тогда, а остальные поддерживали и питали её несколько веков. А потом ещё и Лорд. Не знаю, — он пожал плечами. — Но её отец… Ну, мой прадедушка того столетия буквально сошёл с ума от потери и горя. Конечно, у них с женой ещё были дети, и род продолжился, как видишь, — грустно усмехнулся. — Но это было большим ударом для всей семьи, поэтому прадедушка увековечил её в куске белого мрамора. — Она прекрасна, — просто заключила Гермиона, на что Драко очень удивлённо на неё посмотрел. — И мне жаль. Искренне жаль, правда. Она не заслужила такого. — Да… наверное, — кивнул слизеринец и сразу же зашагал прочь. Когда Грейнджер повернулась, то уже не обнаружила его рядом. — Эй, подожди, — крикнула волшебница и побежала за Малфоем в сторону огромного амбара по всё той же белокаменной дорожке. Бедная девушка уже устала повсюду буквально бегать за длинноногим блондином. Была бы её воля, Гермиона бы точно уменьшила его рост. Чистой воды ложь. — Ну вот и пришли, — с каплей гордости произнёс аристократ, распахивая массивные дубовые двери. И перед экс-гриффиндоркой предстала огромная светлая конюшня по меньшей мере с десятью денниками. Гермиона просто не смогла сдержать восхищённого вздоха. Это место было очень чистым и невероятно искусно оформленным. Витиевато-резной потолок, крепкие колонны, устланный свежим сеном пол и продолжительное фырканье лошадей. — Малфой, это же нечестно. Невероятно конечно, но и нечестно! — жаловалась девушка, медленно проходя мимо денников и попутно читая таблички на них. — Это всё твоё. В это всё, — она обвела рукой конюшню, — вложено огромное состояние. — Да, — согласился Драко. — Но я сегодня не потратил ни галлеона. Разве не в этом заключался наш спор? — лукаво усмехнулся парень. — Ненавижу тебя, Малфой, — беззлобно ответила волшебница. — Знаю, Грейнджер, — он медленно кивнул. Затем вдруг дёрнул головой влево, крайне не вовремя вспомнив, как она первый и единственный раз обратилась к нему по имени на пляже Бродстерс во время той ужасной бури. А может он сам себе это придумал, или ему это послышалось? Всё теперь было так смутно. Девушка еле заметно улыбнулась лишь уголками губ и прошла мимо бывшего слизеринца, продолжая читать таблички и слегка заглядывать внутрь каждого стойла. Вот Кассиопея — арабская чистокровная лошадь восьми лет. Просто невероятная красавица с белой гривой. Следом шли Визерион и Рейгаль — кони ахалтекинской породы пяти лет с удивительным идентичным металлическим блеском по всему телу. Видимо, родные братья, завоевавшие уже с десяток наград. Напротив них была Астра — голштинская красавица. Десять лет и десяток золотых кубков за спиной. Гермиона протягивала к ним руки меж стальных прутьев, и те нежно тёрлись о её ладони. Она сияла, и Малфой не мог этого не заметить. Дальше волшебница подошла к деннику с табличкой «Зевс». В нём стоял невероятной красоты угольно-чёрный конь фризской породы. Он был больше и массивнее остальных лошадей, и от него буквально за несколько метров веяло царственной надменностью. Заворожённая удивительной красотой коня она потянула к нему руки, как ранее к другим лошадям. И это было чертовски огромной ошибкой. Жеребец тут же дёрнулся назад и встал на дыбы, начав с силой бить копытами по деревянным стенкам стойла. Не на шутку испуганная такой реакцией животного Грейнджер резко отшатнулась назад и почти шлёпнулась навзничь, если бы не реакция Драко. Он мгновенно подхватил её под локоть и удержал на месте. Затем толкнул девушку себе за спину и с силой ударил кулаком в дверь денника. — Зевс! — Малфой крикнул настолько холодно и властно, что все остальные лошади мигом прижали уши, а Гермионе захотелось стать маленькой. Фризский конь опустился с дыбов, но его недовольное ржание продолжало пугать гриффиндорку. — Зе-евс, — уже более тихо, но не менее властно протянул Драко хрипловатым баритоном. Конь затряс гривой, но сменил гнев на милость. Недовольно фыркнув, он развернулся к ним хвостом. — Бессовестное животное, — заключил Драко и повернулся к Грейнджер. — Ты как? — Жива, но, ради Мерлина, что это вообще было? — воскликнула шокированная Гермиона, положив обе ладони на область сердца. — Ах, это… — он хмыкнул, кинув раздражённый взгляд на Зевса. — Это конь моего отца чистокровный в миллионном поколении и выдрессированный до тошноты. Только он и может с ним управиться. — Это он так отреагировал на то, что я... магглорождённая? — не поверила его словам волшебница. — Угу, — пробубнил Драко и, взяв её уже за другой локоть, быстро провёл мимо отцовского коня. — Не обращай внимания, он какой-то неадекватный. — А знаешь, — Гермиона вдруг с чего-то развеселилась. — Ведь животные похожи на своих хозяев, — она бросила в парня недвусмысленным намёком. — Попридержи свой язык, Грейнджер, — цокнул языком экс-слизеринец, в который раз закатив глаза. — Молчу, — вздохнула гриффиндорка. И театрально закрыв рот на замок, выкинула подальше невидимый ключик. Малфою захотелось её стукнуть по кудрявой макушке. Он мысленно начал считать до пятнадцати, но на десяти его вдруг прервал радостный вскрик. — Ой! Какая же она! Ой... — то и дело восхищалась Грейнджер, гладя карамельного цвета морду лошади сквозь прутья. Он уже хотел было съёрничать по поводу того, мол: «Как она смогла открыть рот, если самолично выкинула ключ?» Но не успел. — Драко, она замечательная! — эмоции так и выплёскивались из девушки как из переполненного сосуда. Его в секунду пробрало до основания, по очереди выделяя ознобом каждый позвонок. Почему, когда она произносит его имя, то его чистая кровь буквально стынет в жилах? Ненормальный. Совершенно очевидно. Затем пришло осознание того, что на пляже ему вовсе не послышалось, как Гермиона обратилась к нему по имени, так тихо и неловко. Нет… Нет. Как это может быть правдой? Это всё происходит точно не с ним. Показалось. Померещилось. Послышалось. Показалось. Померещилось. Послышалось. Показалось… — Да-а, — натянуто улыбнулся Малфой, стараясь на ходу запечатать глубоко под сводом черепа абсурдные мысли. — Её зовут Афина. — Как древнегреческую богиню мудрости? — неизменно полюбопытствовала Грейнджер, хотя сама и так прекрасно знала ответ. — Именно. Пойдём, погуляем с ней, — с этими словами слизеринец открыл стойло и, взяв с крючка недоуздок, умело надел на морду лошади. Ярая сторонница защиты прав всех живых существ, уже хотела было начать возмущаться. Так как знала, что в уздечку, как правило, вставляется специальное железо, чтобы можно было удобнее управлять лошадью. Оно часто приносит весомый дискомфорт, а порой даже боль. Однако, она быстро успокоилась, заметив, что это приспособление — простое подобие узды. Драко слегка потрепал гриву Афины и, выведя её из денника, торжественно вложил повод в ладони Гермионы, на что она только расплылась детской улыбкой. Пока они шли в сторону небольшого зелёного поля, располагающегося сразу за Мэнором, Малфоя ни с того ни с сего пробрал продолжительной смех. Девушка уже готова была поклясться, что они торжественно на пару двинулись мозгами. — Что? — не выдержала Гермиона. — Что смешного? — Знаешь, я конечно всё мог предположить, но такое, — он указал рукой в её сторону, слегка присвистнув, — такое точно нет. — Я не знаю слизеринский. Говори яснее, — спародировала голос парня Гермиона, вспомнив, как он точно так же издевался над ней в книжном «Флориш и Блоттс». На это замечание блондин лишь состроил гримасу. — Я лишь хочу сказать, что из всех лошадей в этой конюшне, ты выбрала именно ту единственную, в которой не течёт чистая кровь. Как так, Грейнджер? Как это вообще работает? — непритворно удивился аристократ. Бывшая гриффиндорка не смогла ответить, потому что эта новость её шокировала не меньше, чем самого парня. — Я не знаю, — лишь пожала плечами девушка. Затем на секунду задумавшись, вдруг воскликнула. — А откуда это у тебя в конюшне нечистокровная лошадь? — Ну-у, — он немного потянул время, обдумывая ответ, затем махнул рукой. — Ладно, скажу честно, я её спас. От такой ошеломляющей правды у волшебницы закружилась голова. Малфой? Спас лошадь? Такой пазл абсолютно не складывался. — Будучи жеребёнком она потеряла мать и случайно увязалась за одной из наших лошадей. Отец негодовал. Говорил, что она дикая, слишком маленькая, грязная и худая, чтобы выжить, а я просто не смог бросить её, — парень погладил морду Афины, и та, словно всё понимая, благодарно фыркнула и потёрлась о его плечо. – Мама меня поддержала, и отцу пришлось пойти нам навстречу. Гермиона не нашлась, что ответить и лишь сдавленно вздохнула. В который раз за день Драко предстал перед ней в таком свете, о котором волшебница никогда бы не подумала, что он даже существует. Этот свет. И его мама, Нарцисса Малфой. Так странно слышать. Если ещё пару дней назад она могла сказать, что лишь приоткрыла ту дверь, за которой бывший слизеринец прятал своё истинное «я», то сейчас она нырнула за неё с головой. И этот мир. Его мир. Словно разобрал её на частички, а затем слепил заново, заставляя смотреть иным взглядом. Его взглядом. — Давай, — малфоевский баритон вдруг выдернул её из чертогов разума. — Я подсажу. Грейнджер вообще не сразу поняла, что происходит. Куда-то исчезла знакомая белокаменная дорожка, как и конюшня с поместьем. Всё осталось далеко за коваными чёрными воротами запасного входа, тогда как они уже стояли на краю красивого зелёного поля, огибаемого густой чащей леса. Нельзя так много думать. Нельзя терять бдительность. — Что? — отозвалась Гермиона, полностью упустив суть его слов. — Понятно. Ты как всегда, — недовольно покачав головой, Драко просто молча присел и поднял девушку за талию, без разрешения и лишних церемоний усаживая на спину лошади. У Грейнджер мгновенно засосало под ложечкой. Паника начала нарастать с сумасшедшим разгоном. — А теперь покатай её, — обратился Малфой к карамельной лошади и произнёс это так, словно только что вынес приговор на верховном суде Визенгамота. После чего усмехнулся, похлопав лошадь по шее, и уже предвкушая лицезреть ошарашенное выражение лица наездницы. — Чёрт тебя побери, Малфой. Я не умею! — громко запротестовала Гермиона, желая немедленно спуститься. — Ты это… главное держись крепче, — лукаво подмигнул ей блондин и вручил в руки поводья. А затем шепнул Афине: «Вперёд». И лошадь светло-карамельного цвета понеслась галопом по залитому солнцем полю. Кровь толчками отдавала в виски, в ушах гулко звенел ветер, а маленькие ладони намертво вцепились в повод. Гермиона видела, как быстро по бокам меняются очертания деревьев, сменяя лиственные на хвойные, и каким маленьким становится Драко. За свои одиннадцать лет маггловской жизни девушка видела многое и много где бывала. Но лететь галопом по, как казалось, бескрайнему полю? Никогда. Когда на третьем курсе на уроке у Хагрида Клювокрыл «прокатил» Гарри, Гермиона одна из первых подбежала к другу, чтобы узнать, какого это? Каково это, нестись куда-то, как в последний раз, лететь так, чтобы ветер гулял в волосах, и мантия развивалась за тобой пёстрым флагом? Когда всё плохое остаётся позади. Когда чувствуешь себя… свободным. Теперь ей не нужен был Гарри, чтобы понять это. Был Малфой. Как странно. Когда лес оказался уже совсем близко, Афина свернула вправо и теперь уже на всей скорости огибала поле по кругу по самому его краю. Грейнджер немного расслабилась, войдя во вкус. Это ощущение было невероятным и сумасшедшим, словно она играет в азартную игру и вот-вот возьмёт огромный куш. Волшебница поплотнее сжала бока лошади коленями, наконец, решившись сделать то, о чём так давно мечтала. Драко всё ещё стоял на том месте, где отправил протестовавшую гриффиндорку кататься верхом. Он внимательно наблюдал, как её маленькая фигура, съёживаясь от страха перед чем-то новым и неизведанным, удаляется от него в противоположном направлении всё дальше и дальше. Спустя некоторое время, к его большому удивлению, парень становится свидетелем того, как Гермиона постепенно выпрямляет спину, расслабляется и уже более уверенно сидит в седле, пока из-под копыт Афины в разные стороны летит свежая трава. Драко усмехается, переминаясь с ноги на ногу. Он знает, что ей нравится. И эта мысль только подогревает в нём желание просто стоять и любоваться фееричным результатом, которого он так стремительно добивался. Ему удалось. Это победа. Только теперь она не имела никакой ценности по сравнению с тем, как Грейнджер светилась от счастья. Он сумел сделать её счастливой, в отличие от Уизела. Теперь именно это стало для него победой. Малфой снова усмехается, тихонько помотав головой, и поднимает туманно-серые глаза. Через секунду он чувствует, как глупое сердце начинает биться через раз. В его сторону на всей скорости несётся светло-карамельная лошадь с длинной бурбонной гривой, а на её спине, свободно раскинув руки по обе стороны, и ловя ладонями встречный ветер, восседает Гермиона Грейнджер. Её лёгкая юбка-плиссе разлетелась по спине Афины, колыхаясь персиковой волной, от чего стройные ноги оголились по бедро. Она смотрела вперёд из-под полуопущенных длинных ресниц и улыбалась. И эта картина вдруг заставила Драко понять, что порой даже самая обыденная вещь неожиданно может стать чем-то действительно удивительным, когда, казалось бы, удивляться в жизни больше нечему. Гермиона, как настоящая всадница апокалипсиса, пронеслась мимо него всего в каких-то трёх метрах. Драко ещё пару секунд пребывал в прострации, а затем громко и продолжительно свистнул. Обернувшись на звук, девушка заметила, как к Малфою откуда-то подскакал вальяжной рысью белый конь с отливающей мягким серебром гривой. Она не могла не отметить, что они действительно были чем-то похожи. Одним лёгким профессиональным движением Драко забрался верхом на коня и, слегка стукнув пятками сапогов по белым бокам, сразу же направился догонять Гермиону. Это не заняло и больше минуты, когда Драко поравнялся с ней. Он выглядел просто ослепительно-идеально. Ровная спина, прямой подбородок, прицельный взгляд, словом, настоящий аристократ во всей своей малфоевской красе. Гермиона, усмехнувшись, помотала головой мол «ох, уж это воспитание». На кроваво-синем небе постепенно начали появляться первые яркие звёзды. Воздух пропитался свежестью, и теперь дышалось совсем легко. Малфой-мэнор утопал в сумерках. Они неслись наперегонки с северным ветром. Лошади то и дело издавали довольное ржание, дыша друг другу ноздря в ноздрю и галопируя копыто в копыто. Драко и Гермиона одновременно посмотрели друг на друга. И каждый мог заметить в глазах другого неподдельный огонёк. Искру полузабытого азартного счастья. И в это мгновение девушка дала себе немую клятву, что об этом дне не узнает ни одна единая душа. Ни Джинни, ни Гарри, ни… уж точно не Рон. Чтобы потом не случилось, как бы они с Драко не возненавидели друг друга с новой силой, этот тёплый день в поместье Малфоев она унесёт с собой навечно. Вдруг слизеринец свистнул, и лошади синхронно сменили галоп на рысь, а затем на шаг. Волшебница разжала мёртвую хватку на поводе и нежно погладила бурбонную гриву Афины. Затем бросила осторожный взгляд на блондина и… — Как его зовут? — полюбопытствовала Грейнджер. — Сильвер, — Драко словно ждал её вопроса. — Знаю-знаю, как будто имя выбирал пятилетний мальчишка, — он усмехнулся, похлопав коня по шее. — Вообще-то мне было семь. Гермиона тихо рассмеялась, легко покачиваясь в такт ходьбе лошади. — А я думаю, что это имя ему очень подходит, — воодушевленно произнесла шатенка. — Честно. — Ладно, убедила, — махнул рукой Малфой, импозантно перекинув повод в свободную ладонь. — Как тебе конная пробежка? — Слушай, ты так говоришь, будто каждый день перед завтраком это делаешь, — с иронией откликнулась девушка. Но, поймав на себе невозмутимый взгляд парня, сразу же посерьезнела. — Нет, стой, серьёзно что ли? — После завтрака, Грейнджер, — всё так же невозмутимо поправил её Малфой. — Ты невозможен, знаешь это? — фыркнула волшебница. — Ага, — протянул блондин и одарил её улыбкой. — Ты говорила это. Раз тридцать. — Ну вот тебе тридцать первый. Ты невозможен. Тридцать второй… За этой привычной перепалкой они не заметили, как уже подошли к воротам Мэнора. Драко первый спрыгнул со спины Сильвера и помог спуститься Гермионе. Однако девушка не переставала над ним издеваться. — Тридцать пятый… Невозможен. — Хватит, Грейнджер. Малфой уже начал потихоньку закипать, но она не прекращала — как малое дитя, которое тредует у мамы конфету в магазине. Они дошли до конюшни. Слизеринец снял с Афины недоуздок и уже загнал лошадей в их стойла, а Гермиона назойливо продолжала считать. — Сорок шестой. Ты. Невозможен… — выделяя каждое слово, она проверяла его терпение на прочность. — Сорок девятый. И на пятидесятом терпению Драко пришёл конец. Он резко развернулся, хватая девушку за руку и впечатывая лопатками в деревянную стенку пустого денника. — Грейнджер, если ты сейчас не прекратишь, то я заставлю тебя, — процедил Драко. В его голосе ощущалась скорее не злость, а какое-то желание… осуществить это. Малфой втянул воздух через нос. Его сердце гулко стучало в груди. На задворках сознания Гермиона давала себе отчёт в том, что делает. Она испытывала его? Пойдёт ли он на такое? Этого ли хотел вчера у ступенек? Или так же сошёл с ума, как и она? Ей нужны ответы. Оказывается можно опьянеть без алкоголя. Девушка поднимает взгляд тёмно-кофейных глаз на его невыносимо идеальные черты лица. И вдруг понимает, что не имеет никакого права так поступать ни с собой, ни с ним, ни уж тем более с Роном. Может Малфой, как настоящий хищник, лишь играет с ней? Пробует. Использует. Это ведь всего навсего спор. Пари, заключенное в книжном. Итогом дня которого стала она — заключённая в кольцо его рук у деревянной стенки в его поместье. Грейнджер мотает головой и неловко выворачивается, освобождаясь. Если он и играет с ней, то пусть. Она хотя бы будет знать это, будет готова, чтобы никто не разбил её сердце. Рон — стабильность и уверенность во всём. А Малфой? Малфой — бушующий шторм на пляже Бродстерс. Она отстраняется, и Драко внутренне перегорает. Ему нужен алкоголь и Блейз Забини, который втолкает его поехавшие мозги ему же через все известные места. А в следующую секунду происходят сразу две странные вещи: Первое — слышится лязг открывающихся главных ворот. И, второе — Зевс, начавший издавать продолжительное ржание. — Да какого... — выругался Драко. И позабыв о событиях минутной давности, схватил Грейнджер за руки и, сам пригнувшись, потянул её дальше от конюшни, мимо испуганной мраморной девушки, в густые заросли уже знакомого яблоневого сада. — Что? Что случилось? — испуганно полушёпотом спросила Гермиона, спотыкаясь о встречные преграды в виде поперечных дорожек и камней. Малфой, повернувшись через плечо, приставил указательный палец к её губам, и они синхронно ничком шлёпнулись на землю за огромным пушистым кустом. — Тикки! Где этот эльф? — послышался властный мужской голос. У Гермионы мурашки побежали по всему телу. Словно говорил Драко, но тот ведь был сейчас рядом с ней. В метрах двадцати от них напротив входных ворот стоял Люциус Малфой в парадной мантии из бархата. За его спиной по обе стороны стояли неизвестные маги в таких же мантиях, точнее Гермиона просто не смогла разглядеть их лиц. Спустя секунду появился маленький ушастый эльф и клюнул носом пол. — Где Драко? — всё тем же тоном спросил мужчина. Гриффиндорка несомненно посмеялась бы над тем, как после озвученного вопроса наследник рода сильнее прижался к земле и прошептал: «Он одной ногой в могиле походу». Однако, сейчас это было практически полуправдой, потому что её здесь и тем более с ним не должно было быть априори. А вот, кстати, выражение лица отца Драко девушке всё же «посчастливилось» лицезреть. Пока Тикки бормотал что-то невнятное и продолжал стабильно биться носом о землю, у Малфоя созрел суицидальный, но всё же неплохой план. Он дёрнул волшебницу за подол юбки. — Так, Грейнджер, сейчас слушай меня очень и очень внимательно, — шёпотом начал Драко. — Я выйду и разговорю отца, а тебе нужно будет в это время незаметно выбраться за ворота поместья и немедленно трансгрессировать. — Да он… он заметит меня. Сразу же! Он же был. Лорд и он, — она приглушенно запаниковала. — В общем, убьёт тебя, меня и этого несчастного эльфа, — её сердце сжалось. — Всё будет нормально. Просто тебе придётся довериться мне. Довериться ему? Чёрт, да. Тысячу раз да. Она верит. Ненавидит себя за это, но верит всем сердцем. — А если что-то пойдёт не так? А если… — Гермиона, — обрывает её Драко. — Доверься, — и с этими словами он незаметно перебирается на соседнюю дорожку. Затем выпрямляется, одёргивает чёрное поло, надевает маску холодной уверенности и медленно идёт в сторону отца. Девушка же так и остаётся сидеть в позе, что и минуту назад. То, как её имя первый раз прозвучало в его устах… Грейнджер не вовремя залилась краской. — Тикки не знает, сэр, где молодой хозяин. Не знает, сэр, простите, сэр, — продолжает лепетать ушастый эльф. И, казалось бы, Люциус сейчас просто пронзит домовика испытывающим взглядом, обо всём догадается и на этом всё закончится. Но Драко появился очень вовремя. — Здравствуй, отец, — поприветствовал Драко. — Ну, наконец-то. Где ты был? — без лишних церемоний начал Малфой-старший. И здесь не нужно было быть Трелони, чтобы предсказать, что настроение у него, мягко говоря, скверное. «Явно какая-то сделка пошла не по плану» — подумал юноша, а вслух произнёс: — Катался верхом, — односложно ответил юный Малфой. Люциус оглядел его с ног до головы. — Что на тебе...? — мужчина снял с его плеча ошмёток сена. – Приведи себя в порядок. Он кивнул неизвестным магам, чтобы они ждали внутри поместья. Пока мужчина давал указания, Драко устремил взгляд за левое плечо отца и увидел меж яблоневых стволов мелькающие белые кеды. Он про себя усмехнулся: «Да, Грейнджер, нашла, что обуть. Маркировка высшего уровня». — Лучше бы тебе поскорее ответить, у меня много дел, — одёрнул его Люциус. Осознав, что полностью пропустил мимо ушей последнюю реплику Люциуса, юноша стал нервно заламывать за спиной пальцы, словно ему пять лет. — Да, отец, — парень поспешил кивнуть, надеясь, что удачно «ткнул пальцем в небо». — Вот и хорошо, — оставшись удовлетворённым ответом сына, он вскинул светлую бровь. — Куда ты там всё смотришь? — Малфой-старший уже хотел было обернуться. — Отец, — Драко схватил его за рукав мантии, но, спохватившись, поспешил убрать руку. — Почему ты один? Где мама? — он изо всех сил тянул время. — В поместье Гринграсс, — Люциус с подозрением посмотрел сначала на свой рукав, а затем на сына. — Тебе бы тоже стоило там быть. — Знаю, но, — Драко заметил краем глаза, как Гермиона протиснулась через щель кованых входных ворот и, односекундно посмотрев на него в ответ, тут же трансгрессировала, — не сегодня. Она сделала, как он и просил, но на душе стало отчего-то чертовски погано.