Их выкинуло на холодный пол холла Малфой-мэнора.
Старинный особняк словно болезненно застонал, когда светлая плитка небрежно покрылась багряными брызгами крови молодого хозяина. За последний век здесь не проливалось ни капли крови Малфоев, а сейчас…
Гермиона слегка неудачно приземлилась на колени, но сейчас это заботило её меньше всего. Она резко подалась вперёд и, крепко сжав в кулаки чёрную ткань его пропитанной кровью рубашки, припала ухом к груди. Та хоть редко и прерывисто, но всё же поднималась. Она облегчённо выдохнула и прикоснулась к Драко лбом, всё ещё не выпуская его рубашку из рук.
— Ты только держись, ладно? Я же одна никак, — прошептала Гермиона, прикрыв глаза и чувствуя в полной мере тепло его тела в ладонях.
Будто только что по-настоящему осознав, где она вообще находится, Грейнджер вскинула голову, оглядывая тёмный холл и ожидая самого худшего исхода.
После трансгрессии прошла минута, и если на шум ещё никто не сбежался, то это было всего лишь делом времени. Пока что вокруг царила только глухая ночь и пугающий полумрак.
Девушка начала отсчёт до своей скорой кончины. Ну, или, может, не очень скорой. Как повезёт. Как решит её палач с древним аристократическим именем — Люциус Малфой.
Миновала ещё одна минута, и тут волшебница почувствовала, будто что-то идёт не так. Будто с каждым вздохом становится всё труднее и труднее дышать. Воздух вокруг задрожал, словно пробежавшая по воде рябь. И вдруг разом вспыхнули все свечи, проливая на тенистый холл весь свет мира.
Это произошло настолько резко и неожиданно, что Гермиона закрыла лицо ладонью и инстинктивно склонилась к Драко настолько низко, насколько могла закрыть его собой.
Сумасшедший смех Беллатрисы Лестрейндж, больше похожий на визг, стрелой из воспоминаний пронзил её мозг и разворотил в щепки хрупкие стены, которые она так старательно воздвигала, чтобы навсегда запечатать тот проклятый день в самом далёком углу сознания. Она задрожала как осиновый лист на ветру, а бледное, еле видное «грязнокровка» на внутренней стороне предплечья начало жечь так, что захотелось содрать с себя кожу.
— Мисс? Мисс…
Гермиона открыла глаза и часто-часто заморгала. Пламя в свечах больше не слепило так ярко, а лишь легко покачивалось на длинных фитилях.
Напротив неё стоял маленький ушастый эльф.
— Это родовая магия, мисс, не бойтесь. Малфой страдает - страдает замок. Вам не стоит здесь быть, мисс… — тихо прошептал домовик, потрогав горячий лоб Драко. — У молодого хозяина лихорадка, — пролепетал эльф в такой панике, будто и сам вот-вот потеряет сознание.
Сердце отдавало глухими толчками по рёбрам. Заледеневшие пальцы невольно стиснули плечи Драко, продолжая заходиться мелкой дрожью. Удивительно, но ей было всё равно, что будет с ней дальше, потому что сейчас оставлять его она не собиралась. Он же её не оставил.
— С ним всё будет хорошо? — как можно спокойнее поинтересовалась Грейнджер, но весь её внешний вид кричал об обратном. Она провела подрагивающей ладонью по лбу, невольно размазав по коже кровь Малфоя.
— С молодым хозяином всё будет хорошо, если мисс отпустит его и позволит Тикки лечить, — требовательный взгляд ушастого эльфа выбил девушку из колеи.
— Да… Да, прости, — Гермиона закивала, нехотя отпуская Драко, и поднялась на ноги. Только сейчас она узнала в маленьком ушастом существе того самого эльфа, который пару дней назад клевал носом землю возле сапог Люциуса. — Тикки, скажи пожалуйста, твои хозяева дома?
— Если бы мистер и миссис Малфой пребывали в поместье, Тикки отправил бы магглорождённую мисс сразу же на Северный полюс, я полагаю, чтобы избежать их встречи.
Волшебница во все глаза уставилась на домового. Куда-куда? Такого ответа Гермиона точно не ожидала услышать.
— Значит, я могу здесь… задержаться? — стараясь контролировать себя и свои эмоции, поинтересовалась девушка. Хотя, если бы кто-нибудь увидел её сейчас со стороны, то однозначно сказал бы, что ещё немного и у неё случится нервный срыв.
— Тикки не имеет права давать разрешения или что-то запрещать без ведома хозяина, но мисс может остаться, потому что это… — эльф немного замялся, — распоряжение.
Гермиона шумно выдохнула, прислонив тонкое запястье к кончику носа и шмыгнув. Кажется, в ожидании ответа она позабыла, как нужно дышать и даже не представляла, насколько была напряжена. Но только девушка собралась вновь заговорить, как маленький эльф не выдал ей такой роскоши. Он щёлкнул пальцами, и свечи вновь вспыхнули. Волшебница невольно зажмурилась.
А когда она открыла глаза, огромная светлая комната просто сразила воображение наповал. Старинные антикварные стеллажи и шкаф из белого дуба с вставками из белого золота. Кресла на спиральных резных ножках, обшитые изумрудным бархатом. Платиновая зеркальная рама. Многовековые гобелены, что изумляли своими размерами. Хрустальная люстра под потолком словно парила в воздухе, а замысловатая лепнина на галтели дополняла весь завораживающий образ этого «музея».
Будь у Гермионы время, она бы всю ночь напролёт рассматривала данное искусство, но сейчас это было последним, на что волшебница вообще обратила бы внимание.
Драко уже лежал на огромной кровати, будучи заботливо перенесённым Тикки, и почти сливался с цветом белоснежных простыней, если бы не кровь… много крови.
Поразительно, как маггловское оружие способно сломить такого сильного волшебника как Драко Малфой. Но ведь… воспользуйся он палочкой, то ничего этого не случилось бы. Мерлин, это ведь она виновата. Она запретила ему. В том, что с ним произошло, была только её вина.
Тикки носился от тумбочки к комоду, вываливая на пол разные склянки.
— Мисс! Вытащите лезвие, мисс! — вдруг завопил домовой. — Не стойте же, мисс!
— Но… но… я никогда не… — заикаясь, начала в панике отнекиваться Гермиона.
— Дело не терпит, мисс! — маленький эльф требовал не на жизнь, а насмерть. — Скорее же!
Девушка судорожно кивнула и, встав у самого края кровати, обхватила рукоятку ножа, находящегося в бедре Драко. Её всю выворачивало наизнанку от нервного напряжения и беспокойства. Липкая кровь ужасно скользила, пропитывая всё вокруг. Но Грейнджер ничего больше не оставалось, как взять себя в руки и, стиснув зубы, резко дёрнуть нож вверх. Тот вышел с мерзким хлюпом. Из открытой раны тоненькой струйкой полилась кровь.
Гермиона закрыла рот ладонью, сильно прикусив костяшку пальца. Лезвие выскользнуло на пол из ослабленных пальцев. Да, во время войны ей приходилось видеть… да и делать многое. Даже приходилось залечивать расщеплённое плечо Рона, но сейчас почему-то всё было иначе и ощущалось как-то острее, глубже. Она медленно перевела взгляд на свои окровавленные ладони.
Тикки, вовремя спохватившись, откупорил какую-то баночку с непонятным даже Гермионе составом и мгновенно вылил всё её содержимое на рану. Затем схватил другую — с порошком и, пискнув волшебнице: «Держите молодого хозяина! Давайте же!», высыпал поверх.
Грейнджер, выйдя из секундного ступора, сиюминутно обхватила Драко за плечи и сжала изо всех сил, почти наваливаясь всем телом.
Ровно через секунду порошок вспыхнул маленьким лиловым пламенем, и Драко, резко распахнув глаза, непроизвольно дёрнулся с такой силой, что девушка чуть не упала. Лицо парня исказилось от сильной боли.
Гермиона приложила все свои усилия, чтобы вновь уложить его обратно на кровавые простыни. Драко начал дрожать в её руках и болезненно стонать.
Гриффиндорская смелость медленно, но верно давала сбой. Ужасы войны начали вдруг одолевать, скребя огромными когтищами по старым шрамам. Только в те времена она была по другую сторону этой тончайшей грани. Грани золотисто-красного оттенка. Сейчас же её окружал изумрудный бархат.
— Тише… тише… пожалуйста, — зашептала Грейнджер, начав мягко гладить Малфоя по измокшим платиновым волосам и бледному лицу. — Всё будет хорошо, — ещё неизвестно, кого она успокаивала больше. Его или же себя.
Спустя, как показалось гриффиндорке, целую вечность, Драко более менее расслабился. Она осторожно присела рядом на край кровати, не переставая успокаивающе гладить его по волосам. Грудная клетка парня продолжала шумно вздыматься и опускаться.
Тикки, что-то бормоча себе под крючкообразный нос, всё ещё перебирал склянки и банки в стороне.
— Никогда боль… ше, — еле слышно начал Малфой, и Гермиона обеспокоенно заглянула ему в лицо.
Слава Мерлину, очнулся. — Никог… да больше не пойду на танцы, — сипло выдавил из себя Драко.
Гермиона невольно улыбнулась, покачав головой. Кажется, ей всё же удалось избежать нервного срыва.
— Не думала, что ты такой сильный, — тихо проговорила Грейнджер, чуть приподняв уголок искусанных губ. — Еле тебя удержала. О, а ещё ты любишь быть в центре внимания, — она неопределённо взмахнула рукой, тщетно пыталась разрядить обстановку.
— Конечно я сильный и… У тебя кровь, — на последней реплике он хотел было приподняться, но не смог, так как закашлялся и стал вытирать запястьем кровавую дорожку с уголка бледных губ.
Гермиона уже хотела срочно что-то предпринять, но тут вновь появился Тикки, пихнув своему хозяину под нос чашку с какой-то тёмной жидкостью.
— Убери от меня это орудие для пыток, — на одном дыхании выпалил Малфой, двинувшись ближе к Гермионе.
— Но, мистер Драко, сэр, Вы
должны это выпить, — настаивая, закивал ушастой головой маленький эльф.
— Пей немедленно, — твёрдо проговорила Гермиона, явно пребывая на стороне домовика.
Со сдавленным стоном парень обхватил чашку слабыми пальцами и выпил содержимое. Тикки, вовремя подсуетившись, забрал пустой сосуд.
Вскоре, буквально через пару минут, Малфой заснул беспокойным сном.
Гермиона просидела у кровати ещё некоторое время, внимательно наблюдая за его состоянием. Она уже давно забыла, что сама выглядела, мягко говоря, не лучше, но с этим разберётся немного позднее.
Будто вспомнив, что хотела сделать нечто очень важное, Гермиона похлопала по карманам своего пальто и, запустив ладонь, вытащила на свет волшебную палочку Драко, которую успела спрятать после трансгрессии.
— Тикки, — шёпотом обратилась к домовику волшебница, разглядывая красивый магический атрибут. — Что значит «Мэнор впустит»?
Эльф перевёл на девушку испуганный взгляд, в страхе наблюдая, как гостья держит в руках волшебную палочку его хозяина. Уши нервно захлопали, как открытые настежь оконные створки.
— Это сказал Драко, — поспешила добавить Гермиона, но увидев, как глаза маленького существа увеличились ещё вдвое, ей, хоть и нехотя, но пришлось исправиться. — Точнее твой хозяин… перед тем, как разрешить мне использовать палочку.
— Если молодой хозяин сам разрешил мисс использовать… — было видно, насколько осторожно Тикки подбирал слова. — То и дом с позволения хозяина разрешит.
Грейнджер чуть сдвинула брови к переносице, переведя взгляд с резной рукоятки на эльфа.
— Родовая защита, мисс, — просто закончил домовик, поставив точку в этом вопросе.
— Спасибо тебе большое, Тикки, ты очень милый эльф, — мягко улыбнулась Гермиона, и Тикки смутился.
Осторожно погладив большим пальцем узорную рукоятку, Грейнджер привстала с края кровати и, вытянув руку, шепнула: «Тергео».
Воздух дрогнул, и из палочки возник небольшой водоворот, который за пару секунд впитал в себя алые пятна крови с простыней и одежды Малфоя. Гермиона удивлённо вскинула брови, ведь палочка довольно успешно слушалась её. Но праведно решив, что больше искушать судьбу не стоит, девушка положила её на прикроватную тумбочку.
Что ж, дальше Тикки справится сам, а ей нужно хоть капельку подумать о себе, потому что кожу уже начало противно щипать от запёкшейся крови. Грейнджер направилась к выходу и, в последний раз в дверях оглянувшись на спящего Драко, покинула его комнату.
В свете восковых свечей коридоры Мэнора были длиннее, а многовековые картины выглядели более зловещими, будто бы были настроены против неё и её пребывания здесь априори. Что ж, ничего удивительного. Ей здесь не место.
Гермиона прошла немного влево и остановилась.
Что она вообще вообразила? Что устроит себе экскурсию и познакомиться со всеми сюрпризами замка? Да скорее всего этот замок её тут в своих стенах заживо и похоронит. Пустить-то пустил, но погостить вряд ли разрешит. До утра даже не дотянет.
В затылке даже как-то противно похолодело.
— Мисс?
Гермиона вздрогнула и резко повернулась. В двух метрах от неё стоял неизменный Тикки с большим махровым полотенцем в маленьких ручках.
— Пойдёмте, я провожу Вас, — учтиво сделал предложение эльф, будто прочитав её мысли.
— О, прошу, называй меня Гермиона, — улыбнулась девушка и последовала за домовым.
— Вы очень добрая, мисс Гермиона. Молодому хозяину повезло, что у него есть Вы, — шепнул вполголоса Тикки, от чего шатенка только вновь шмыгнула носом.
— Я просто сделала то, что должна была, — смутившись, ответила девушка.
На это эльф ничего не ответил, и ей оставалось лишь гадать, что же он этим хотел сказать.
Они остановились через четыре двери левее от комнаты Малфоя, и Тикки вручил ей полотенце. Гермиона поблагодарила домового и поспешила пройти в комнату, которая, как она и надеялась, и оказалась ванной.
— Во имя Мерлина, да она же больше моей квартиры! — удивлённо воскликнула Грейнджер, как только закрыла за собой дверь.
Ванная комната была выполнена в нежных лазурно-голубых и песочно-золотистых тонах. Несмотря на массивные размеры помещения, здесь было очень уютно. Гермиона сразу вспомнила пляж Бродстерс вместе с его золотым песком и бескрайним морем. Ей даже показалось, что запахло солью. Неужели и впрямь этот жуткий замок с привидениями может быть таким… домашним?
В самом центре комнаты располагалась большая песочно-кремовая ванна на золотистых ножках с прекрасным видом на сад через панорамное окно на пол стены.
Волшебница помолилась Мерлину, чтобы оно было односторонним.
Дальше у самых стен стояли небольшие нежно-голубые шкафчики со всякими банными принадлежностями. Начиная от травяных шампуней и заканчивая бутылочками с лепестками роз — что было немного необычно.
Напротив панорамного окна над умывальником висело огромное резное зеркало. Гермиона подошла к нему и ужаснулась. Растрёпанные в разные стороны волосы, потёкшая размазанная тушь, пятна засохшей крови, порванное платье… Девушка положила полотенце на край тумбы и, включив в ванной воду, принялась так поспешно скидывать с себя одежду, словно та была залита самым опасным ядом.
Она ещё раз взглянула в зеркало, немного склонив голову вправо, и сильно втянула воздух носом.
Отметины
чужих прикосновений под ключицами, гематомы у лопаток и рёбер. Мерлин свидетель, ей хотелось вместе с одеждой снять и кожу. Грейнджер резко отвернулась от злосчастного зеркала и залезла в тёплую воду наполненной ванной, принявшись с ожесточением смывать с себя кровь Драко и… как же она желала навсегда вымыть эти омерзительные следы с плеча, но здесь поможет лишь добрый друг — время.
Откупорив одну из баночек, Гермиона вылила содержимое в воду. Вряд ли семейство Малфоев держит ядовитые зелья в склянках из-под шампуней и пены для ванной.
По воздуху разлетелся лёгкий аромат лаванды. А нежная белая пена, становясь плотнее, покрыла всю водяную поверхность.
Девушка наконец смогла хоть немного расслабиться и отвлечься от событий минувшего вечера. Так она провела в ванной минут сорок — не меньше, когда вдруг за дверью послышался какой-то странный звук. Гермиона мгновенно насторожилась, немного приподнялась и повернулась. Расслабленность как рукой сняло. Каждая нервная клетка уже была натянута от напряжения. Что там могло произойти?
Снова раздался некий хлопок. Девушка пожалела во второй раз, что оставила свою палочку дома. Внизу живота начало неприятно сводить от беспокойства.
Послышался третий и самый сильный хлопок, после чего дверь в ванную комнату отворилась с довольно мощного толчка.
На пороге стоял Драко.
Глаза Гермионы округлились и стали чуть ли не больше бледного лица, на котором читалось полное непонимание со смесью изумления. От затылка вниз по выступающему позвоночнику побежали мурашки. Она настолько не ожидала представить подобный исход событий, что все слова застряли комом в горле.
Малфой как ни в чём не бывало прошёл вперёд, немного шатаясь, словно всю ночь был в Дырявом котле, и прихрамывая на одну ногу. Затем глубоко выдохнул и почти упал на свободную от косметических средств тумбочку, прислонившись светлым затылком к холодному кремовому мрамору стены.
Гермиона смотрела на него, не отводя тёмных глаз. А что, если бы не пена? Или если бы она только-только вылезла из ванной? Краска прилила к некогда бледным как фарфор щекам.
Какой же он… он… Да просто…
— Ты красивая, — его голос был мягким и потерянным.
— А ты пьяный, — тут же в ответ отчеканила Гермиона.
Малфой усмехнулся, подняв туманный взгляд к потолку.
Капли прозрачными гроздьями посыпались на мраморный пол с локтей и кончиков пальцев, когда она прильнула грудью к бортику ванной, положив руки под подбородок. Мокрые каштановые пряди обрамляли лицо, делая её будто ещё совсем юной и беззаботной девчонкой.
— Когда ты вообще успел и проснуться, и напиться? — вновь начала Гермиона. — Я ведь тут не больше часа.
— Ну знаешь, меня н…неплохо так приложили головой об ас… асфальт, — его язык ужасно заплетался, однако, несмотря на это, Драко посмотрел точно в её тёмно-кофейные глаза. Девушка буквально вспыхнула на месте от смущения и столь пристального взгляда. — А огневиски — отли...чное лекарство от голов...вной боли, — язык официально отказался ему подчиняться.
Он расслабленно и ненавязчиво пожал плечами, немного съехав спиной по поверхности тумбы. Крови на стене не осталось, что свидетельствовало о безупречной лечебной процессии Тикки.
— Ради Мерлина, ты невозможен, — раздражённо всплеснула руками гриффиндорка, от чего пена разлетелась по ванной комнате. — За него переживаешь, места себе не находишь, лечишь, а он значит… напивается. В тебе половина фамильного винного погреба?
Тут в лице Драко что-то изменилось. Будто бы сломалось или, может, наоборот прояснилось. Он, чуть покачнувшись, резко поднялся с тумбочки и сделал шаг к ней навстречу. Гермиона запаниковала. Резко отпрянув от кремового бортика ванной, она обняла себя руками и впилась в Малфоя неморгающим взглядом.
Драко сделал всего один шаг и замер. Он молча смотрел на неё. И в этом взгляде не было… угрозы. Не было того пьяного безумия, как у тех двоих. Лишь какой-то необъяснимый едва уловимый блеск.
Девушка тихо выдохнула, позволяя себе немного, лишь совсем немного расслабиться. Он не желал ей зла. Конечно нет.
Малфой переступил с ноги на ногу, убрал назад небрежную платиновую чёлку и медленно повернулся к панорамному окну. Прошла секунда – другая. Он молчал ещё некоторое время, словно пытаясь собрать и систематизировать весь свой мысленный беспорядок. А затем, наконец, заговорил. Но этот голос был таким мягким и даже нежным, что Грейнджер почти поверила в то, что ей попросту снится сон. Какой-то странный, волнительный и слегка сумасшедший сон.
— Как осуждённый, права я лишён. Тебя при всех открыто узнавать. И ты принять не можешь мой поклон… — тут он неожиданно резко развернулся и, покачнувшись, поклонился. Глаза Гермионы стали больше котлов для зелий. — …Чтоб не легла на честь твою печать.
— А? Это что это сейчас было? — полушёпотом отозвалась ошарашенная Грейнджер, спустя пару молчаливых мгновений обретя дар речи.
Такого Малфоя она видела впервые в жизни. Казалось, что он в какой-то момент свернул на тропу безумия.
— Шекспир. Сонет, м-м, тридцать шесть, — ответил Драко, причём настолько твёрдо, что девушка вовсе забыла, что ещё минуту назад он не мог выговорить слово «асфальт».
И собрав нетрезвыми шагами все близлежащие углы ванной комнаты, блондин молча вышел и скрылся в глубине коридора.
Гермиона непонимающе провела ладонями по лицу, отказываясь верить, а затем, прислонившись к спинке ванной, погрузилась под воду с головой.
Что это сейчас вообще было? Есть ли во всём этом хоть какой-то смысл? Как разобраться в себе и в том, что происходит вокруг? А самое главное… Как сделать верный выбор? Чтобы не оступиться. Чтобы потом не жалеть всю жизнь. Миллионы вопросов кружатся хороводом, а ответы утекают сквозь пальцы.
Мерлин всемогущий, она абсолютно запуталась. Где хорошо, а где плохо? Где правильно, а где — нет? Ещё пару месяцев назад Грейнджер точно сказала бы, что совместная с Малфоем бачата — это верх безрассудства, да ещё впридачу и палочкой бы ткнула ему в глаз для приличия. А
эта Гермиона только пару тройку часов назад двигалась с ним в унисон и, что там таить, не хотела, чтобы песня заканчивалась. А теперь и вовсе лежит в его ванной.
С ней точно что-то не так. Этот спор… Всё из-за этого треклятого спора. Зачем она только согласилась? Жила бы себе дальше спокойной размеренной жизнью. Работа, семья, Гарри с Джинни и Рон, как вдруг из ниоткуда появляется Малфой, словно снег в июне, и…
О, Боже. Рон.
Гермиона вынырнула из-под воды и села, тяжело вдыхая влажный воздух. Тёплая вода заструилась по щекам, губам, ключицам.
— Я же даже никому не сказала, куда иду. Никому и записки не оставила! — занервничала шатенка, поспешно вылезая из ванной и попутно оборачиваясь в махровое полотенце. — Если Джинни будет меня искать… А если Рон? Мерлинова борода… — Гермиона схватила одежду, если эти пропитанные грязью и кровью тряпки таковыми вообще можно было назвать, и выбежала в тёмный коридор.
Влажные волосы липли к плечам и лопаткам. Распаренная кожа покрылась мурашками от сквозняков старого замка. Грейнджер бежала, оставляя за собой мокрые следы. Даже портреты бормотали вслед что-то невнятное и явно грубое, но она не обращала внимания.
Гермиона влетела в комнату Драко почти с разбегу, явно позабыв о том, в чём она и как вообще выглядит.
— Малфой! — позвала парня волшебница, но того, как назло, в комнате не оказалась. — Куда этот раненый пьянчуга вообще потащился? В его-то состоянии,— негодующе раздосадовалась Гермиона, экспрессивно взмахнув руками.
Оставался только один вариант — искать совятню самой.
Девушка аккуратно положила свои вещи на одно из многочисленных бархатных кресел и подошла к огромному платяному гардеробу. Право слово, не оставаться же ей в полотенце или грязном рваном платье.
Гермиона ещё минуту поборолась со своей правильностью.
— Надеюсь, ничего лишнего я тут не увижу, — со вздохом прошептала девушка и открыла резные дверцы.
Гермиона удивлённо цокнула при одном только взгляде на все эти бесконечно дорогущие мантии, пиджаки и белоснежные рубашки.
Конечно, а чего ты ещё ожидала, Грейнджер?
— Так, это явно не то, — констатировала факт экс-гриффиндорка и присела, выдвигая нижние ящики.
Спустя несколько минут мучений ей всё же удалось разыскать обыкновенную хлопковую футболку. Спрятавшись на всякий случай за дверцу шкафа, Гермиона быстро скинула полотенце, надела своё нижнее бельё, а затем натянула чёрную футболку, которая пришлась ей немногим выше колена.
— Надеюсь, ты не против, — произнесла девушка куда-то в пустоту и, вернув всё остальное на свои места, в
такой спешке покинула комнату Драко, что даже не позаботилась о дальнейшей судьбе своих оставленных вещей.
Мэнор больше не наводил того ужаса, который гриффиндорка ощущала по всему позвоночнику только при одном взгляде на злосчастный холл. Теперь она уже уверенно оббегала коридор за коридором, лестничный пролёт за пролётом, комнату за комнатой. Бальный зал, оружейная, зал для фехтования, обеденная, комната для отдыха, для чаепития, рабочий кабинет… оранжерея! Она уже вся запыхалась. Казалось, здесь было всё. И даже то, чего девушка и вообразить то не могла.
— Да где же эта чёртова… — выругалась Гермиона, со злостью пнув очередную старинную дверь. Та отворилась со скрипом, открывая необыкновенный вид на огромное помещение с десятками дубовых стеллажей, сотнями книг и одним роскошным, горящим багряным пламенем камином. — …Библиотека, — на выдохе закончила мысль шатенка. — Ну так бы сразу.
Девушка, аккуратно прикрыв за собой дверь, прошла босыми ступнями по тёмным дубовым половицам к письменному столу в самом углу зала. Огонёк мирно потрескивал средь поленьев. И вновь этот холодный замок смог доказать ей, что он может быть очень уютным.
Гермиона присела на край бархатного кресла, взяв перо и лист бумаги. Она постучала стержнем по столешнице, покусала костяшку указательного пальца и, собравшись с духом, принялась за письмо:
«Дорогой Забини Блейз,
Пишу тебе с особой срочностью и важностью. Как ты можешь догадаться по птице, то пишу я из Малфой-мэнора. И хочу, чтобы О, прошу, не делай такое лицо. Я знаю, о чём ты думаешь, читая эти строки, и уверяю, твои мысли абсолютно ошибочны и предвзяты.
Прошу, если кто-то будет меня спрашивать, скажи, что я в полном порядке и сейчас нахожусь у родителей. Больше никому и ничего. Ни слова. Подробности лично при встрече.
P.S. Покорми Живоглота и полей цветы.
Твоя должница, Грейнджер.»
— Ох, ладно, сойдёт, — небрежно махнула рукой Гермиона и поспешно поднялась из-за стола. Писать Рону или Гарри бы просто смертельной ошибкой, увидь они малфоевского филина… Грейнджер даже представлять не хотела, как бы сильно пытался ворваться в Мэнор отряд авроров с Гарри во главе.
Как только она повернулась, желая поскорее добежать до совятни, то так и села обратно, оцепенело пискнув от страха. Всё это время на высокой узорной кресла восседал громадный чёрный филин. Завидев не на шутку испуганное лицо девушки, он ухнул и наклонил голову вбок.
— А вот не надо меня так пугать! — пожаловалась Гермиона. — Я просто не ожидала.
Она снова поднялась, гордо одёрнула футболку и вручила письмо важной птице. Та в это же мгновение, взмахнув огромными тёмными крыльями, вылетела в открытую створку окна.
Девушка не стала себя мучать с ожиданием ответа от Забини. Главное — чтобы письмо дошло до него в целости и сохранности. Остальное же… не так важно. Ну, по крайней мере, хотя бы потому, что его ответ она примерно знала. И это знание оставляло желать лучшего.
Гермиона задумалась о чём-то своём, не спеша обходя трёхметровые деревянные стеллажи и также неспеша проводя кончиком пальца по корешкам книг на их полках. Она читала названия и имена авторов. Когда встречались знакомые — всегда улыбалась. Эта библиотека повидала много любознательных прекрасных людей, стремящихся узнать что-то новое, почерпнуть нечто важное средь чёрных строк на белых листах и пожелтевших пергаментах.
Здесь царила прекрасная светлая атмосфера, ради которой Гермиона продолжала терять своё быстротечное время.
Девушка уже сбилась со счёта, сколько именно книг она успела посмотреть. Но одна из них крайне сильно привлекла её внимание. Грейнджер, закусив губу, потянула корешок и прочитала затёртое название: «Уильям Шекспир. Сонеты и поэмы». Тут же открыв оглавление, волшебница пробегалась глазами по строчкам до тех пор, пока не увидела среди всего изобилия названий — одно: «Сонет 36».
Сглотнув вязкую слюну, Гермиона открыла нужную страницу и впилась в неё взглядом.
«Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осуждённый, права я лишён
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю»
Старенький томик полетел на пол, выпав из разжатых бледных пальцев.
