***
— Твою мать. Как же так-то, а? Как можно быть таким идиотом, Джереми?! На часах без пяти двенадцать. Я сижу в офисе и смотрю на злополучный рюкзак. Ну как? Ну вот каким образом?! Она была там! Ну я ведь положил её утром!.. Или нет? Почему я сразу не обратил внимания на то, что рюкзак был не набит?! Хотелось удариться головой об стол от своей глупости, но я резко одернул себя. Ещё этого не хватало. Тяжело вздыхаю и еле сдерживаю смешок. Да, снова я беспокоюсь о мелочах… Ладно. Выбора нет — придётся работать без формы. Вряд ли ведь начальству будет известно. В случае моей смерти труп всё равно не найдут — он будет в каком-нибудь стремном костюме, а если и найдут, то не думаю, что кого-то будет это волновать. Хотя кто их знает, в конце концов? Я посмотрел на часы. Ещё две минуты. Как же долго течет время. Главное просто пережить эту ночь. Это не так уж и сложно… Наверное. Я точно труп.***
Это было самое странное начало смены за эти несколько ночей. Почему? Да потому что уже час никого нет. Серьёзно. Я просто сижу и заряжаю шкатулку. Я даже решил посмотреть по камерам, не вышел ли кто за мной, но все находились на своих местах! Это напрягало. Может они, как и в первую ночь активны только с двух часов? Это было бы странно… Но кто их знает! Это ведь чертовы аниматроники-убийцы, которые днем развлекают детей, а ночью охотятся за охранником! Я бы этому даже при всем желании не удивился — вы просто посмотрите на их подозрительные рожи! Они явно что-то затевают! Я ещё раз посмотрел по камерам. Никого… Вообще, всё это действительно странно. То, что сказал мне Майк о причинах их передвижений ночью — лишь гипотеза некоего Скотта. Возможно он и прав, но в голове кроется мысль о том, что всё не так просто… В любом случае, мне остается лишь ждать и наблюдать. Посмотрим, начнут ли они своё передвижение после двух.***
Три часа ночи. Ни-че-го. Все как стояли на месте, так и стоят. Они, видимо, вообще не собираются идти по мою душу. Продолжая заряжать шкатулку (у меня была мысль о том, чтобы прекратить это делать, но что-то мне не шибко хочется рисковать своей жизнью и проверять лояльность таинственного аниматроника из «дьявольской коробки», как её назвал Майк), я нашёл себе новое, крайне «увлекательное» занятие — пытаться не уснуть от скуки. Пока что выигрываю. А если серьёзно, то… Я вроде как должен радоваться тому, что эту ночь можно спокойно отсидеть не волнуясь за свою жизнь, однако всё это очень странно. Майк не упоминал о том, что в эту ночь они будут не активны, наоборот — он упоминал, что именно третья и четвертая ночи вызывают затруднения у неопытного человека… Однако стоит ли дословно верить ему? — Черт подери, снова я всё усложняю. Это могло и не зависеть от него. Нет смысла раньше времени кого-либо обвинять во лжи. Мы все в одной лодке. Хотим мы того, или нет — не важно. Ранее Майк всегда давал лишь достоверную информацию о поведении аниматроников — вряд ли он стал бы лгать или шутить над этим. Значит ли это, что кто-то их отключил? Или же… Я поежился от холода и выключил вентилятор. Признаться честно… одному в пиццерии было жутко. Вздрагивая от каждого шороха, мне начинало больше обычного казаться, что это место проклято. Тишина давила на слух, вдали мерещились шаги и детский смех. В горле пересохло, и я потянул руку к бутылке воды, которую нашёл в своем рюкзаке, но она оказалась пуста — содержимое было выпито за эти три часа. Гадство.***
Я решил выйти из офиса. Я знаю! Это опасно! Я пытался терпеть. Честно. Но пить хотелось ужасно, а время тянулось с такой неохотой, что, казалось, ещё вот-вот и остановиться вовсе, оставив меня в проклятой пиццерии до конца моих дней. Представления о том, где же здесь находится кухня, я не имел. Карта, перерисованная в блокнот, конечно, заметно упрощала задачу, но где конкретно находилась злополучная кухня, понять было сложно. Недолгими размышлениями было принято решение действовать принципом исключения. Метод не шибко надежный, но уже хоть что-то. Предполагаемая кухня оказалась в совсем другой части пиццерии. Впрочем, не удивлюсь, если это окажется правдой — после гигантских вентиляций от проектировщика этого здания ничего хорошего ждать не приходиться. Так как путь предстоял долгий, а аниматроники продолжали находиться на своих местах, особых опасений мой маршрут не вызывал. Маску пришлось оставить в офисе. Не сказать, что это рациональное решение, но выбора особого не было — планшет, всё же, казался мне более важным предметом в моем похождении в поисках воды. Даже если роботы, заметив меня, начнут своё движение, то в любом случае придется бежать и прятаться. Лишь бы действительно не пришлось убегать…***
Блуждая по темным, едва ли освещенным коридорам пиццерии, невольно представляешь себя в каком-нибудь фильме ужасов. Главный герой идет по темным закоулкам жуткого леса, дрожит, боится каждого шороха, доносящегося из неосвещенной слабым светом фонаря темноты. Он тяжело дышит — бег от безумца не прошёл без следа. Тут в кадр попадает силуэт маньяка и зритель уже знает, что же будет дальше… В нашем случае, конечно, меня не порубят на кусочки, но от перспективы скончаться толи от потери крови в очередном костюме аниматроника я тоже не в восторге. Однако, по ощущениям, именно это меня и ждет. Я нервно усмехнулся. Черт возьми, я и не думал, что мне действительно будет настолько не по себе. Днем, или находясь в офисе, я не ощущал чего-то подобного. Это было то самое ощущение, что я испытывал, когда только увидел здание пиццерии. Тогда я ещё не знал, что происходило и происходит по сей день в стенах этого заведения… Размышляя об этом сейчас, я действительно начинаю осознавать всю злобную иронию жизни. Дети, невинные дети были убиты в стенах заведения, предназначение которого — дарить смех и радость. Аниматроники, созданные для развлечения людей, ночью пытаются убить ночного охранника. У жизни действительно скверное чувство юмора. Со всеми этими размышлениями я и сам не заметил, как оказался в главном зале. На сцене всё так же стояла тройка аниматроников. Замершие, ныне неподвижные, неживые роботы, которые словно и не двигались в ночное время до этого. Сейчас они вызывали у меня странное чувство отвращения. Возможно, всему виной две ночи до этого. Вся эта ситуация с их внезапным отключением явно что-то значит… Но что? Ведомый любопытством, я поднялся на сцену. — Что я делаю? Это ведь безнадежно. Передо мной стоял Бонни. Я без понятия, чем руководствовались создатели этого аниматроника. Черты внешности зайца больше напоминали женские, а за счет своих ушей он был выше остальных и меня в том числе. Однако я не могу сказать, что роботы были такими уж высокими. Говорят, раньше они были выше. Я навел свет фонаря на Бонни. Внезапно, раздался щелчок и взгляд аниматроника устремился на меня. От страха и неожиданности я пошатнулся назад и с грохотом упал со сцены. Фонарь, выпавший из моей руки, так же упал на пол, а планшет отлетел куда-то в сторону. На какой-то промежуток время словно замерло. Была едва ли не абсолютная тишина, в которой я слышал лишь учащенное биение сердца и собственное дыхание. Я не мог отвести взгляд, а в голове был просто ворох неясных и противоположных друг другу мыслей. Любопытство настойчиво заставляло остаться на месте и узнать, что будет дальше, а всевозможные инстинкты самосохранения трубили о том, что нужно бежать, спрятаться, сделать всё возможное, чтобы оказаться в безопасности. Но я продолжал смотреть. Это было глупо, это было чертовски глупо! Но я не мог и пошевелиться. Нужно ждать. Бонни так же продолжал смотреть на меня. Он словно… сканировал? Майк как-то упоминал мельком, что в их программное обеспечение входит возможность распознавания внешнего вида. Таким образом, они могут узнать преступника из толпы посетителей. Но почему он делает именно сейчас? Почему не нападает? Почему ты, черт возьми, не нападаешь?! Тишину разрывает тихий щелчок и аниматроник возвращается в исходную позицию, оставляя меня наедине с собственными мыслями. Пить больше не хотелось.***
Я шёл по направлению к офису охранника. Всё это время я продолжал размышлять о странном поведении аниматроника. Без сомнений я могу сказать, что он включился от света фонаря. Я не заметил этого сразу, но сейчас я уверен в этом. Но больше всего меня интересует именно то, что он делал после включения. Зачем он сканировал меня? Ранее, когда он приходил в офис, я что-то не припомню, чтобы он минут пять стоял и пялился на нас, выверяя, преступники мы или нет! Эта пиццерия создает всё больше новых и новых вопросов. Черт возьми, как же я устал. Когда от офиса оставалось преодолеть лишь холл, я поднял свой взгляд и обомлел. Из трясущихся рук выпал фонарь, а после — я сам облокотился о холодную стену, в попытках устоять на подкашивающихся ногах. В конце коридора, прямо за столом, сидел желтый грязный костюм медведя. Позади, послышался скрип двери. Тяжелые, металлические шаги. В ушах нарастал гул, а голова едва ли не буквально раскалывалась. Мысли путались. Я ничего не понимал. Действия осознавались смутно. Я не знаю, что было дальше. Не помню. Обрывки, неясные голоса и скрежет, крики. Кажется, на периферии сознания раздается оповещение об окончании смены, и сквозь хаотичный гул, я отчетливо услышал тихий, детский голос. — …помоги нам.***
Темно… Черт, как голова-то раскалывается! Что вообще происходит? И где я?.. Ничего не помню… — Эх, Джереми-Джереми… Ну ты и влип, конечно. Живой хоть? …Знакомый голос… Уильям? Я попытался ответить, но из горла вырвался лишь бессвязный хрип. — Живой! Отлично. Знаешь, тебе повезло, что Ричард тебя в таком состоянии не нашёл. Ты был такой бледный — я уж думал, что тебя придется в больницу тащить. Мне за твою смерть бы выговор дали, знаешь? — Ч-что… случилось?.. — собрав все силы, я ели как смог задать самый волнующий меня вопрос, но вышло сомнительно — хриплый голос был едва ли слышен. Однако, кажется, Уильям услышал — он усмехнулся и, судя по звукам, встал со стула. — Ты, возможно, удивишься, но у меня тот же вопрос к тебя. Подобного даже я за всю свою жизнь не встречал. Ты зачем вообще из офиса вышел? — Пить з-захотелось… Потом перехотелось. Когда зрение, наконец, сфокусировалось, я смог разглядеть знакомые стены. Офис. Афтон спокойно стоял около стола и с явным интересом разглядывал костюм медведя, который теперь покоился на полу. — Знаешь, я до последнего думал, что больше не увижу этот костюм. — Кто это?.. — Фредбер. Или Голден Фредди. Что так, что так будет правильно. Мы с Генри планировали переделать аниматроников после того… случая, снова открыть заведение, все дела, но как-то не сложилось — состояние Коула ухудшилось, мне было не до этого, да и у Генри не было времени. Так что этого аниматроника свет так и не увидел. А жаль — в былые времена он был хорош… Спустя пару минут, я попробовал встать, но тело отозвалось ужасной ноющей болью. Что же там такого произошло, что мне настолько хреново?.. — Лежи пока — всё равно ещё семи нет. Кстати, а почему ты не в форме? Черт, а я и совсем забыл про это… Погодите-ка… — Я забыл её дома, но сейчас это не важно. В эту ночь не двигались аниматроники… Ты знаешь, с чем это связано? Уильям сначала замер, задумался, затем наигранно удивился, и, в конце, довольно улыбнулся и лукаво сщурился. Странный всё же парень. — Наконец-то! Хоть кто-то заметил! Кажется, я и в бога такими темпами начну верить, ведь мои молитвы, наконец, были услышаны! — заметив скепсис на моем лице, Афтон прокашлялся и продолжил уже серьёзно. — Ты был без формы. Поэтому они тебя не заметили. Что. Не дожидаясь моей реакции, Афтон продолжил: — Да-а… Это, на самом деле, частично моя ошибка. Проблема в том, что система распознавания действует не только на лицо, но и на одежду. Не спрашивай, как это вообще работает, Генри обожает фразу «Сам всё увидишь». Собственно, после этой фразы меня чуть не убило в пружинном костюме первой модели его авторства, но не суть. — Уильям пододвигает стул и садится на него. — Ну, в общем-то, после пропажи пятерых детей, становится известно, что убийца был в форме охранника. Ну, вроде как, мы и добавили в реестр опознавательных черт эту форму. — Серьёзно? — Ага. Возможно. Это всё гипотезы, ты же понимаешь? Ну, по крайней мере, она кое-как работает с новыми моделями. Что творится со старыми — вопрос другой. Я, конечно, могу покопаться в их файлах, попытаться это убрать, всё такое, но не думаю, что это хорошая идея. Хотя… Попытаться стоит. Уильям достал из кармана брюк сигареты и зажигалку. Здесь разве не запрещено курить? — Знаешь… — он закурил сигару и сделал первую затяжку, после чего выдохнул облако дыма. — Здесь ужасное соблюдение техники пожарной безопасности — огнетушители уже поди просрочены, плюс полно горючих материалов… и, разумеется, отсутствие свободного пространства в главном зале. Представь, сколько будет жертв, если что-нибудь внезапно замкнет посреди представления. — Зачем ты мне всё это говоришь? Афтон пожал плечами. — Не знаю. Просто так. На некоторое время в комнате повисла тишина. Я размышлял о словах Уильяма, а тот спокойно докуривал сигарету. Не знаю, сколько продлилась эта тишина, но нарушил её именно мой собеседник — Афтон, тяжело вздохнув, затушил сигарету об стол, встал с своего места, бросив на прощанье «Увидимся, Фитцджеральд», и ушёл, но на полпути вернулся, дабы забрать свою куртку. Я тоже не стал долго засиживаться. Как только я был уверен в том, что чувствую себя гораздо лучше, я быстро встал, собрал свои вещи и ушёл. Хватит с меня на сегодня этой пиццерии.