«Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу». Чак Паланик «Бойцовский клуб» (Тайлер) «Промолчав секрет, открываю дверь, Навсегда уйду, в это ты не верь. Я шагну во тьму и не обернусь, Тихо прошепчу: «Я ещё вернусь». Егор Троцкий
***
Сара опять рыдала. Давно пора было привыкнуть, но Альфред так и не научился. Стоило зазвонить телефону, и, если на экране возникало фото рыжеволосой красотки, он тут же забывал обо всём. — Мне плохо! Приезжай! — раздавалось сквозь всхлипы. — Пожалуйста, быстрее! Альфред, отложив все дела, надевал шлем и мчался на своём стареньком SPARКе на другой конец полуторамиллионного города, центра Южной Баварии. Молодому человеку предстояло выслушать рассказ об очередном негодяе, разбившем сердце Сары. В её маленькой, уютной квартирке он знал каждый уголок. Оказавшись Бог знает в который раз жилеткой, в которую можно поплакать, Альфред шёл на кухню, заваривал ароматный чай и ставил на стол коробочку шоколадных эклеров, купленных несмотря на спешку. Он успокаивал свою «огненную богиню», туша пожар в её сердце и не обращая внимание на своё собственное, болезненно нывшее каждый раз во время таких исповедей. Сара знала, что он её любит. Иначе чем объяснить тринадцать лет безграничной преданности и верности? Но девушка совсем не воспринимала Альфреда как мужчину. Безмерный эгоизм и уверенность в превосходстве над молодым человеком, с юного возраста влюблённого в неё, убедили Сару в безграничной власти: сначала над школьником, потом над студентом и выпускником кафедры медицины Мюнхенского университета, а теперь над подающим большие надежды молодым учёным. Ей нравились высокие, плечистые полубоги, напористые и уверенные в себе. К тому же исключительно богатые. У Альфреда не было никаких шансов: русоволосый, миловидный парень не обладал ничем из этого перечня. Хотя у него было много друзей и в своём кругу он всегда был душой компании, рядом с Сарой молодой человек становился другим, молчаливым и незаметным. Альфред с обожанием смотрел на свой идеал, а на попытки общения с ним знакомых девушки отвечал невпопад, вызывая непонимание и хихиканье. — Моим друзьям с тобой неинтересно, — неоднократно говорила Сара, капризно кривя губы, — да и мне скучно. Ты надоел, и твои стихи тоже. Парень вставал и молча уходил. Оказавшись в своей квартире, он брал в руки гитару, перебирал струны и напевал любимые им грустные цыганские песни. В панельном доме стены тонкие, и, едва Альфред начинал хандрить, раздавался звонок в дверь. — Сколько раз говорить: это не твой человек. Не мучай себя, — стремительно входя, с порога громко заявляла Магда. Они были ровесниками и друзьями много лет, с раннего детства, задолго до того, как шестнадцатилетний Альфред познакомился с Сарой. — Она тебя совсем не ценит, имей гордость, в конце концов! Эта вертихвостка не стоит тебя, — красивая, рослая блондинка с шикарными формами казалась старше невысокого, худенького Альфреда. Обычно процесс «приведения в чувство и поднятия самооценки» не ограничивался головомойкой. Молодой человек оказывался по милости подруги занят в свободное от работы время то беседой с учениками о НЛО, то постановками интересных сказочных историй, которых он знал великое множество. Магда была преподавателем внеклассной работы в школе I ступени, и помощь друга оказывалась очень кстати. Но главное — благодаря таким заданиям Альфред приходил в чувство. Он вновь становился самим собой, шутил и читал весёлые, озорные стихи, которые сочинял на удивление легко и быстро. Дети его обожали. Кто ещё из взрослых мог устроить на Хэллоуин встречу с графом Дракулой с белоснежным лицом и яркими алыми губами? Одетый в чёрный плащ и держащий в руках тыкву с зажжёнными внутри свечами вампир был совсем не страшным, а очень комичным. Однажды к воспитанникам Магды пришёл Джек Воробей в причудливой шляпе. Пират распевал под гитару песни флибустьеров про пятнадцать человек на сундук мертвеца и про моряков в кейптаунском порту. Тёплая компания друзей-ровесников в одном из кварталов небогатого мюнхенского Нойперлаха сложилась давно. Не развалилась она ни после выпуска II ступени школы, ни после окончания университетов либо вузов прикладных наук. Друзья, уже взрослые и самостоятельные люди, совсем не спешили обзаводиться семьями и обрастать буржуазной респектабельностью. Собираясь по пятницам в уютном пивном ресторанчике, весёлая компания отрывалась на всю катушку. Они знали друг друга едва ли не с рождения; в отношениях существовала та доверительность и простота общения, когда можно свободно, начистоту говорить обо всём на свете. Альфред, без преувеличения, был всеобщим любимцем: весёлым острословом-балагуром и внимательным слушателем. Друзья знали о его несчастной любви, не понимали, но сочувствовали. «Вагнер болен любовью», — с сожалением говорили они, когда друг внезапно исчезал. Да, это было похоже на болезнь, Альфред понимал и соглашался с Магдой и друзьями. Но Сара не оставляла его в покое: едва он успокаивался и, к всеобщей радости, обретал интерес к жизни, на горизонте, словно злой рок, вновь начинала маячить рыжеволосая красавица. И когда она, разочаровавшись в очередном брутальном мачо, по какому-то капризу впустила Альфреда не только в свою жизнь, но и в постель, он был счастлив. «Я съезжаю!» — коротенькая записка с резким росчерком подписи и запасными ключами от квартиры, вложенными в большой конверт, выпала однажды из почтового ящика Магды, когда та доставала газеты. Ругнувшись про себя, подруга с тяжёлым сердцем стала ждать возвращения Альфреда из очередного «похода за любовью», как она говорила. Это произошло довольно быстро — не прошло и трёх месяцев, как Магда из-за стены услышала… нет, не мелодичный перебор гитарных струн, а грохот падающей мебели. В мгновение ока блондинка оказалась рядом, открыв дверь оставленным ей ключом. Магда лишь вздохнула, оценив масштаб бедствия и вместо приветствия обняла блудного друга. Альфред молчал, ничего не отвечая на ее расспросы. Тогда Магда, открыв кухонную полку, достала початую бутылку виски и два стакана. Плеснув, девушка один подвинула ему, а из другого мужественно выпила сама, хотя и поморщилась. Глядя прямо перед собой сухими горящими глазами, Альфред рассказал, что бросил работу на кафедре в университете и уехал вслед за Сарой в Дюссельдорф. Туда неутомимая рыжая вечерница устремилась за очередным «прекрасным принцем». Тот оставил её в гостинице, даже не заплатив за проживание и романтический ужин в номер. Разочаровавшись в который раз, Сара приблизила верного оруженосца и залечивала раны в его объятиях. Альфред брался за любую работу, трудился как проклятый, без устали, лишь бы вызвать улыбку на милом, капризном личике. Когда Саре наскучило жить в так и не покорённом ею чужом городе, они вместе вернулись в Мюнхен. Неблагодарная красавица не пустила Альфреда даже на порог своей квартиры.***
— Нет, ну как так можно? — громко говорила Магда долговязому Гельмуту, одному из общих друзей. Они сидели в парке на скамье, и эмоционально жестикулирующая блондинка с тонкой сигаретой между пальцами привлекала внимание гуляющих. Но девушке было всё равно: её возмущению не было границ. — Я бы давно поговорила с Сарой, но она живёт на другом конце города. Я не знаю её адреса, а из общих знакомых у нас только Альфред. Он не выпускает телефон из рук, всё ждёт звонка от этой дряни; я даже не могу её номер записать, — искренне огорчилась Магда и вновь вознегодовала: — Почему не хочет отпустить, если Альфред ей совсем не нужен? Он вернулся такой потерянный, что у меня духу не хватило опять его ругать. — Конечно, обидно, — согласно кивнул Гельмут. — Как так можно с Вагнером? Ведь он герой, спас девочку во время пожара. Ему даже волосы опалило, помнишь? — Как такое забыть! Но Сара об этом не знает. — Был же репортаж в «Городских новостях» по ТВ, — удивился собеседник. — Она не смотрит «Новости», её любимые каналы — телемагазины и сериальные, а в интернете — блоги звёзд, — блондинка не скрывала своего презрения. — Сколько снятых с деревьев кошек сказали бы «спасибо», умей они говорить. У Альфреда байк совсем сыпется, надо перебирать, — сменил тему Гельмут, работавший слесарем по ремонту мотоциклов. — Я помогу, конечно, но этого надолго не хватит: меняешь одно, выходит из строя другое. По-хорошему, ему бы нормальный мотоцикл. Он же водит, как бог, Альфред прирождённый гонщик. — С зарплатой в университете не купит никогда, — вздохнула Магда. — Обязательно помоги, подлатай байк.***
— Пойдёшь на гонки? — позвонив однажды под утро и разбудив спящего Альфреда, как ни в чём не бывало, спросила Сара. По обыкновению, она даже не поздоровалась. — Сара… Я уже думал, ты не позвонишь… если это только не сон…— едва не задохнулся от радости молодой человек; его сердце, казалось, готово было выскочить из груди. — Так ты идёшь? — словно отмахиваясь от надоедливой мухи, девушка прервала собеседника. Альфред ей нужен был только на один вечер, для дела. Его чувства Сару абсолютно не волновали. — Ты про ночную гонку байкеров? Конечно, иду, — возвращаясь с небес на землю, ответил Альфред. — Хочешь посмотреть? Тебе же раньше было не интересно, — удивился он. — Не поверю, чтобы составить мне компанию. Но Сара ничего не собиралась объяснять. Несмотря на свою бесцеремонность, она не могла озвучить истинную цель: девушка решила познакомиться с одним красивым и богатым участником заезда. Ослепительно улыбающийся Герберт фон Кролок анонсировал в своём аккаунте в «StayFriends»* участие в нелегальных шоссейно-кольцевых ночных гонках и призывал поболеть за него всех желающих. — Заезжай за мной. А потом отвезёшь обратно («Если это будет нужно», — пронеслось у неё в голове). Ты ведь не откажешь скромной, одинокой девушке? Зайдёшь в гости, посидим, поболтаем. Расскажешь, как у тебя дела. Мы ведь не просто друзья, — замурлыкала Сара, поняв, что ведет себя слишком резко. Она всегда так поступала: без сожаления отодвигала Альфреда в сторону, но, как только он оказывался нужен, начинала играть, прекрасно зная, что тот не устоит. Так произошло и в этот раз. Вообще-то он уже договорился: «свой парень» Магда приняла приглашение, чтобы друг не оказался один в скоплении незнакомых байкеров. Узнав, что ехать не придётся, девушка не огорчилась: мотогонки ей были не интересны. А вот последствия общения с «рыжей бестией» (Магда не стеснялась в выражениях) не могли не беспокоить верную подругу. «Чёртова собака на сене», — подумала Магда.***
Перенесёмся из небогатого Нойперлаха в элитный район Мюнхена — Хайдхаузен, в старинный дом, который можно, пожалуй, назвать особняком (особенно учитывая цену строения и ремонт, преобразивший внутри здание конца XVIII века в современное жилище в стиле хай-тек). Четкие прямые линии, обилие глянца, стекла и металла — пространство в таком оформлении выглядело максимально свободным. Минимализм и кажущаяся простота строгой геометрии с преобладанием светлых тонов на самом деле были результатом долгого труда модного дизайнера. В то же самое время, когда Сара позвонила Альфреду, там происходил следующий разговор. — Ну и зачем было оповещать весь Мюнхен о нелегальных гонках? Теперь туда набежит полгорода. Если тебе хочется погонять, можно сесть в самолёт и отправиться в Испанию или во Францию, даже в Эмираты. Ты же знаешь: там есть специально оборудованные треки с прекрасным покрытием, — обращался к сыну высокий черноволосый мужчина лет сорока пяти с классическими, правильными чертами лица. Под домашним халатом угадывалась тренированная фигура атлета. — И потом… мне придётся объясняться с заместителем мэра, — ярко-синие глаза смотрели с непониманием. — Ну что ты, отец, не ругайся. Я просто не хочу никуда отлучаться из дома. К тому же ночи становятся всё короче, а летом вообще невозможно участвовать в гонках: слишком мало времени, чтобы надолго выбираться из нашей берлоги, — ответил молодой человек, похожий на своего отца разве что высоким ростом. Худощавый блондин с тонкими чертами лица и длинными серебристыми волосами даже в домашнем костюме выглядел утончённым и элегантным. — Пригласишь милейшего Йозефа Шмида** на ужин в Atelier на Promenadeplatz***, посетуешь на мой несносный характер — и всё в порядке. Они же не захотят терять такого благотворителя и мецената, как граф фон Кролок. Переводы на суммы с пятью нулями дают тебе право немного… пошалить. — Пошалить? — рассмеялся мужчина. — Герберт, ты из меня верёвки вьёшь. И почему я никогда не могу тебе отказать? — Потому что ты меня любишь, а я — тебя, и мы одна семья. С другим отцом я не смог бы существовать в бессмертии, — абсолютно серьёзно ответил молодой человек и добавил уже легко: — Подъедешь меня поддержать? Твоё присутствие сразу придаст статус мероприятию, сделает его почти законным. — Не обещаю. Но если буду там, постараюсь соответствовать тебе. Давно я не ездил на своём BMW, надо проверить экипировку. — Отлично! Я буду ждать! На улице загорался яркий весенний рассвет. Но в апартаментах за плотно прилегающими к окнам рулонными шторами и портьерами из ткани «блэкаут» он не имел ни малейших шансов побеспокоить вампиров. Бессмертные отец и сын, каждый из которых давно разменял четыре сотни лет, разошлись по своим спальням.***
Следующим вечером, едва стемнело, Альфред и Сара одними из первых приехали на место старта и финиша шоссейно-кольцевых гонок. Альфред удобно припарковал свой SPARK и подошёл к Саре. Девушка сняла шлем и тряхнула головой. Рыжие локоны густых волос рассыпались, игриво обрамляя милое личико с вздёрнутым носиком и большими глазами с подведёнными широкими стрелками. Сара довольно улыбалась. В предвкушении нового приятного знакомства она постаралась выглядеть эффектно и броско: алая губная помада была подобрана в тон кожаной, в обтяжку курточке с бахромой, ярко-красные ковбойские сапожки подчёркивали миниатюрную ножку девушки. Крошечная мини-юбка обтягивала бёдра и едва прикрывала место, откуда растут ноги. Белокожая Сара выглядела, словно красивая статуэтка из знаменитого мейсенского фарфора. Альфред хмуро посмотрел на спутницу и молча забрал у неё шлем. — Чем ты недоволен? — удивилась девушка. — Ты выглядишь вульгарно, зря я взял тебя с собой, — молодой человек чувствовал какой-то подвох и был необычно резок. Сара едва не открыла рот от неожиданности: так Альфред никогда раньше с ней не разговаривал, а потом надулась и отошла в сторону, всем своим видом демонстрируя обиду. Между тем, народ прибывал; пока ещё не участники гонки, а зрители, все на байках. Девушек было мало, в основном собирались взрослые, мощные мужики в потрёпанных кожанках, от которых за версту несло пивом. Конечно же, миниатюрная, яркая девушка сразу привлекла внимание и стала предметом грубоватых попыток познакомиться. — Малышка, почему ты одна? Хочешь, покатаю? — под громкий гогот здоровенный, бородатый мужлан лет сорока поднял миниатюрную Сару и посадил себе на плечо. — Альфрееед! — истошно завопила она, но слезать побоялась, а лишь крепче вцепилась в косуху неожиданного ухажёра. Сара с удовольствием запустила бы пальцы в волосы наглеца, но у того на голове была бандана с принтом в виде черепа. — Отпусти её! — раздалось по общий хохот. Разъярённый невысокий парень налетел с кулаками на необъятную махину. Для мощного байкера его удары не представляли ни малейшей угрозы, Альфред мог бы с таким же успехом долбить бетонную стену. Но неожиданно гигант улыбнулся и бережно опустил Сару вниз. — Прости, братишка. Не мог подумать, что она с парнем: слишком уж вырядилась, у нас так не принято. Смотри за ней лучше, это дружеский совет, — пророкотал низкий, зычный голос, и байкер похлопал верного рыцаря по плечу. Альфред взял Сару за руку и сказал, что больше не отпустит от себя ни на шаг. Настроение у обоих было испорчено. Сара стояла злющая и красная, как рак, и не пыталась больше проявить самостоятельность. Когда площадка заполнилась зрителями, а до старта осталось меньше четверти часа, стали подъезжать и выстраиваться в ряд участники гонки, все на дорогих мотоциклах и в специальной экипировке. Альфред наконец-то отвлёкся от беспокойной спутницы и жадно разглядывал великолепные байки лучших мировых производителей. Ах, как хотелось ему сделать хотя бы круг на таком стальном коне! Он был совершенно уверен, что смог бы дать фору многим из участников, которых про себя назвал пижонами. — Почему не начинают? — прокричал он рядом стоящему байкеру. Стало очень шумно из-за рёва мотоциклов, огни фар причудливо пересекались с лучами прожекторов и светом фонарей. Всё это будоражило и волновало. — Ждём Гера! Он всегда приезжает в последний момент! — ответ тоже был выкрикнут, и Альфред закивал головой. — Да вот и он! Вау, их двое! Похоже, с ним его отец! Юху!!! Прибывших встретил шквальный свист и крики одобрения. Байкеры разделились: один слез и откатил мотоцикл в сторону, другой встал в ряд гонщиков на предназначенное для него место. Одновременный мощный старт наполнил ночной воздух сизым дымом выхлопа, рёвом моторов и словно послужил сигналом. Не жалея голосов, зрители кричали, будто на ипподроме, подбадривая своих фаворитов. Альфред, напротив, с молчаливым восторгом смотрел, как мимо проносится, раз за разом, всё сильнее отрываясь и не оставляя никаких шансов соперникам, гонщик на серебристом с сиреневым отливом Ducati . Сара, поначалу съёжившаяся от громких криков, поняла, что Альфред отвлёкся и осторожно освободила ладонь из ослабших пальцев парня. Её цепкий взгляд выделил интересный экземпляр: чуть в стороне стоял рослый мужчина рядом с ярким и, несомненно, дорогущим байком. Аккуратно собранные под ленту чёрные волосы, удобный кожаный костюм мотоциклиста и специальная обувь, явно не чета грубым, потёртым косухам и раздолбанным берцам зрителей-байкеров — Эрих фон Кролок просто не мог не произвести впечатление на падкую до богатых мужчин Сару. К тому же он был необычно красив зрелой, умиротворяющей красотой, которой никогда не обладали избранники ветреной девицы. Эрих тоже её заметил, этакое яркое пятнышко, алеющее, словно свежая, горячая кровь из сонной артерии, больше всего возбуждающая аппетит бессмертного. К счастью для Сары, вампир не был голоден. Встретившись с ней глазами, фон Кролок едва заметно кивнул, и девушка, зыркнув на увлечённого гонкой Альфреда, прошмыгнула к Эриху. — Добрый вечер, я Сара, — кокетливо представилась красотка, но мужчина совсем, казалось, не слушал. Пальцы в кожаной перчатке приподняли подбородок девушки. Она вздрогнула, встретившись с взглядом синих глаз. Неожиданно Сару до самых костей пробрал холод. — Позвони мне, — прозвучал мягкий баритон, совершенно не сочетавшийся с бесстрастным выражением лица античной статуи. Эрих отнял пальцы от подбородка девушки и протянул визитную карточку, которую она машинально положила в карман. — Пока ступай. Сара, как сомнамбула, отошла от Эриха. Тот, глядя вслед, не стал подавлять довольную улыбку: рыжеволосые молодые женщины были его любимым типажом в постели, а в последствии становились лучшим десертом. Сара вернулась к Альфреду, увлечённо наблюдавшему за гонкой и не заметившему её отсутствия. Между тем, лидер на Ducati пошёл на последний круг. Он стал недосягаем для преследователей, а потому сбавил скорость перед финишем и, сняв шлем, приветствовал зрителей. Длинные серебристые волосы развевались по ветру, на губах играла довольная улыбка. — Гер-берт! Гер-берт! — скандировали зрители вперемешку со свистом и гудением невесть откуда взявшихся вувузел****. Сара, окончательно сбросив наваждение, пришла в себя и первой устремилась к прекрасному, словно сказочный Леголас, виконту фон Кролоку. Оказавшись рядом, девушка достала из кармана смартфон и прокричала, стараясь быть громче царящей какофонии звуков: — Герберт, можно селфи и вашу визитку? — и, не дождавшись разрешения, встала на цыпочки рядом с ним. Но младший фон Кролок неожиданно резко сжал и опустил её руку. — С тобой — не хочу. А с тем парнем можно; ему я, пожалуй, дам визитку, — сказал он Саре и кивнул на Альфреда, стоящего в нескольких шагах от них. Тот ничего не слышал, но всё понял: во время учёбы он проходил практику в клинике для глухонемых и научился читать по губам. Злость и обида душили молодого человека. В горле стоял ком, Альфред готов был разрыдаться. Ничего не подозревающий Герберт достал из кармана визитную карточку, подмигнул и протянул ему, а другой рукой нащупал в кармане айфон. Парень был очень симпатичным, так почему бы не сделать с ним селфи?! А если он потом ещё и позвонит… Альфред не тронулся с места, тогда Сара проявила инициативу и передала ему визитку. Держа дрожащей рукой тиснёный прямоугольник светло-сиреневого цвета с серебристыми буквами, Альфред прочитал фамилию и имя. — Герберт фон Кролок, ты думаешь, что можешь купить всё и всех? Да, виконт? Я презираю таких, как ты! — непрошеные, злые слёзы градом брызнули из глаз парня. Кусочки разорванной визитки полетели в сторону изумлённого блондина. Он, хотя и не умел читать по губам, чутким слухом вампира выделил слова Альфреда из окружающего шума. Схватив за локоть упирающуюся Сару, молодой человек потащил её к своему мотоциклу, поскорее желая уехать прочь. Герберт озадаченно посмотрел вслед и тут же забыл о невротичном смертном. Ему предстояла минута славы: победитель гонки пожимал затянутой в чёрную кожаную перчатку рукой протянутые к нему чужие руки, улыбкой отвечая на восторги и восхищение.***
Сара словно приклеилась к Альфреду, сердце её загнанно колотилось. Молодой человек выжимал всё, на что был способен старенький SPARK, и гнал по ночному Мюнхену с бешеной скоростью. За двадцать минут они домчались до дома Сары. Притормозив у въезда во двор, байк остановился. Девушка отцепилась от Альфреда, спрыгнула с мотоцикла и сняла шлем, до конца не веря, что всё наконец-то закончилось, и она осталась целой и невредимой. — Зайдёшь? — прозвучало робко, почти просяще. — А ты этого хочешь? — холодно ответил молодой человек вопросом на вопрос. — Тебе надо успокоиться. Впервые за многие годы знакомства рассудительность рыжеволосой красавицы возобладала над её эгоизмом. Вместо ответа Альфред заглушил мотор и снял шлем. — Пошли. Они молча поднялись на четвёртый этаж и вошли в маленькую квартирку. Бросив куртку на пол, Сара сняла неудобные сапоги и поспешила в ванную. Она словно хотела, приняв душ, избавиться от страха, который испытала во время ночного эндуро*****, устроенного Альфредом. Сам виновник переживаний прошёл на кухню и, как обычно, стал готовить чай. Из ванной доносился звук льющейся воды; Сара, против обыкновения, не напевала мелодию без слов, а мылась молча. Чайник быстро и весело отрапортовал громким свистом, сообщая, что пора заняться делом. Альфред заварил чай, по кухне распространился аромат земляники со сливками. Молодой человек сел на диванчик и только заметил, что не снял куртку. «Ну что за растяпа», — подумал он и вышел в коридор. Под вешалкой лежала небрежно брошенная красная куртка Сары, и, конечно, Альфред поднял и повесил на плечики. Внезапно раздалась мелодия звонка, он сунул руку в карман, собираясь отдать смартфон Саре. — Урсула звонит, — громко сказал он, взглянув на экран. — Принеси, если не трудно, — девушка приоткрыла дверь ванной комнаты и высунула руку. Альфреда окутал приторный аромат ванили. Он отдал смартфон и пошёл обратно на кухню, но остановился в коридоре: на полу лежала визитка, выпавшая из куртки Сары, когда Альфред доставал телефон. Не в правилах нашего героя лазать по чужим карманам, но карточку с пола он поднял и рассмотрел. Визитка алого цвета без виньеток и фигурной рамки содержала надпись готическим чёрным шрифтом: «Граф Эрих фон Кролок, учредитель фонда помощи одарённым детям-сиротам». Сбоку размещалась странная картинка в виде чёрной летучей мыши, которая никак не могла быть логотипом и иметь отношения к одарённым детям-сиротам. Внизу содержалась информация с номерами трёх мобильных телефонов, без указания факса и адреса офиса. Несомненно, это была не корпоративная, а личная визитка. Оторопевший Альфред смотрел на буквы, заострённые словно стрелы, и ничего не понимал. Ведь он не отпускал Сару от себя ни на шаг! Когда она успела выпросить? Молодой человек вспомнил, что Герберт фон Кролок приехал на гонку не один, а с отцом. Значит, это его визитка?! — Чай готов? — раздался за спиной мелодичный голос. — Урсула такая любопытная… Что это там у тебя? — Сара пытливо смотрела на побледневшего Альфреда. — Когда ты только успела? Как ты можешь быть такой навязчивой и доступной? — спросил он севшим от возмущения голосом. — Ты сама себя уважаешь хотя бы немного? — Да что успела? — Вот это, — молодой человек показал, не выпуская из рук, красную карточку. — Личная визитка графа фон Кролока, вот что! — Отдай! — взвизгнула Сара и подскочила к парню. Она не помнила, что подходила к графу, но неожиданно оказавшаяся в руках Альфреда визитка была ей необходима, как выигравший билет моментальной лотереи. Всегда покладистого, безропотно сносившего пренебрежение парня точно подменили: он поднял руку над головой, не давая Саре возможности дотянуться до заветного красного прямоугольника. Девушка повисла на нём и пыталась опустить руку, держащую визитку. Тогда Альфред ловко переложил карточку в другую руку. Сара опустилась на пол. Воспользовавшись секундной заминкой взбешённой красавицы, молодой человек выбросил визитку в приоткрытую щель окна. — Псих! Ты просто ненормальный! Порвал одну визитку и выбросил другую! Да я только ради этого потащилась на твои дурацкие гонки! — Курить вредно, — сказал Альфред и взял лежащую на столе открытую пачку сигарет, заодно прихватил золотистую зажигалку и вышел в коридор. — Я ведь хотела предложить вместе провести ночь! Теперь даже не мечтай! Не звони мне больше! — неслось вслед, когда он захлопывал дверь.***
Альфред просидел, опираясь на ограждение детской площадки, больше трёх часов и совсем не чувствовал холода. Он пытался успокоиться, понимая, что не в состоянии вести мотоцикл. Парень не замечал, как, одна за другой, исчезали тонкие ароматные сигареты и очень удивился, когда пачка опустела. В окнах четвёртого этажа давно погас свет. Альфред встал с не предназначенного для сидения заборчика из перекрещенных дуг и пошёл к припаркованному у въезда во двор байку. Почти рассвело, но фонари ещё горели. На освещённой асфальтовой дорожке лежала злосчастная визитка: Альфред сразу увидел красный прямоугольник и положил карточку в карман. Он вновь ощутил горечь незаслуженной обиды. Парень остановился, вынул визитку и щёлкнул зажигалкой. Плотная глянцевая бумага не хотела гореть, шипела и чернела, словно злилась за очевидное надругательство. Альфред вновь и вновь подносил горящую зажигалку, пока от визитки не осталась только обгоревшая красная полоска. Появилось чувство отмщения, но не успокоения, легче совсем не стало. Альфред завёл мотоцикл и поехал по пустым улицам спящего города. Дома он открыл Бог весть сколько времени стоявшую бутылку коньяка и осушил залпом целый стакан, едва не задохнувшись от огня, разлившегося в груди и побежавшего по сосудам. Затем обиженный молодой человек решил в бутылке ничего не оставлять. Так сильно Вагнер напился первый раз в жизни.***
Магда готовила незамысловатый завтрак, в то время, как с экрана телевизора ведущая кабельного канала сообщала свежие городские новости: о новых аттракционах парка развлечений, языковых школах для мигрантов. В самом конце новостей Магда прибавила звук: рассказывали о вчерашних гонках. — Мероприятие не получило официального разрешения властей и проводилось нелегально. В распоряжении редакции есть только присланная запись нашего мобильного репортёра. На экране замелькали лица зрителей, Магда увидела сосредоточенно наблюдавшего за гонкой Альфреда. Одного, без спутницы. Панорамная съёмка позволила разглядеть девушку в яркой куртке, стоящую в стороне, рядом с высоким и явно не бедным байкером. Магда сразу узнала Сару Шагал. Чашка, с грохотом поставленная на стол, едва не треснула: возмущению блондинки не было предела. Она немедленно направилась к Альфреду и долго звонила в дверь, но безрезультатно. Тогда Магда открыла дверь запасным ключом. В нос ударил резкий запах спиртного. Альфред спал, положив голову на стол, рядом стояла пустая бутылка. Из лежащего на боку стакана вытекла и почти высохла небольшая лужица, оставившая коричневое пятно на столешнице и послужившая причиной «амбре» на всю квартиру. Магда принялась трясти друга за плечи. — Вставай! На работу опоздаешь! (Ей самой торопиться было некуда: воспитанники приходили к педагогу по внеклассной работе после уроков). Альфред дёрнул плечом, пытаясь сбросить цепкие пальцы, но не тут-то было. Магда трясла его до тех пор, пока он не открыл глаза и вновь закрыл их, ничего не понимая и недовольно бормоча. — Вставай! Тебя профессор взял обратно после Дюссельдорфа, а ты его подводишь! Но Альфред не реагировал. Тогда подруга достала из холодильника бутылку минералки и устроила непроспавшемуся парню ледяной душ с шипением и пузырьками. Он вновь открыл глаза, безуспешно попытался подняться и осел на стул. Надо было действовать. Магда приняла единственное верное решение: телефон Альфреда лежал на столе. Девушка разблокировала и быстро нашла номер профессора Абронсиуса в записной книжке. — Мой мальчик, где ты? — раздался дребезжащий старческий голос. — Господин профессор, здравствуйте. Это Магда, соседка Вагнера. Он заболел. — Что-то серьёзное? Я могу его услышать? — забеспокоился профессор. — К сожалению, нет. Альфреду было очень плохо: сильный приступ мигрени, бедняга заснул только под утро. Мне жалко его будить, он так мучился… — Конечно, милая барышня, не будите его, — профессор говорил галантно и старомодно, — пусть останется дома. Благодарю Вас. Вы ведь не бросите моего ученика? В этот момент Альфред вновь открыл глаза и попытался сказать что-то нечленораздельное. Магде пришлось зажать ему рот. — Не беспокойтесь, я присмотрю за ним. Удачного дня, — девушка быстро отбилась, чтобы добрейший старичок ничего не услышал. Магде очень не хотелось, чтобы Абронсиус окончательно разочаровался в любимом ученике. Конечно, у Альфреда раскалывалась голова, а во рту было очень противно после сигарет и коньяка. Он так страдал, что Магда не стала допекать его нравоучениями.***
Рядом ты сидишь, смотришь будто сквозь. Я ответ не дам, ты попытки брось. За окном темно, а на сердце мрак. Дома — суета, а в душе бардак. Молча я кричу и молю помочь, Вслух я не скажу, лучше брошу в ночь. Но не слышишь ты, у тебя в глазах Лишь сухой отчёт о былых делах.©