Умная попаданка

Радость наполнила душу, когда я и Матье де Прам достигли моих родных мест, моего родового имения Селонже. Три недели в пути — и вот добрались. Наконец-то! До сих пор из головы не выходят события той странной брачной ночи, которая даже в бреду не привидится: Фьора, такая прекрасная и обольстительная, пьянящая, пылкая, хрупкая и нежная… Чьи изгибы молодого и податливого тела мне так нравилось обводить… Её чёрные волосы, по мягкости сравнимые с шёлком, густые и пышные, длинные, которых так приятно касаться, зарываться в них лицом и пропускать сквозь пальцы… Её огромные серые глаза в обрамлении длинных и пушистых чёрных ресниц, бросающих тени на нежную светлую кожу щёк Фьоры… Красивые у неё глаза. Всматриваешься в них, а они тебя околдовывают, гипнотизируют, удерживая во власти своих чар. Глубокие, как две серые бездны. Будто чистый пруд в пасмурную погоду, отражающий затянутое свинцовыми тучами небо. Нежные губы, жадные до поцелуев… Никогда бы не подумал, что за всем этим скрыт неженский ум, ум стратега. А как иначе это назвать, что твоя жена тебя в первую же свою брачную ночь к кровати привязала, а сама сбежала в Бургундию из родного дома? В неловкое положение меня поставила моя юная супруга. Вот я испытал непередаваемые острые ощущения, когда гувернантка Фьоры донна Леонарда пришла меня будить, но обнаружила привязанным к кровати! Пропал конь Матье де Прама. Не преминула Фьора позаимствовать и одежду с обувью моего друга, его плащ, сумку с деньгами и провизией, даже боевой клинок. Пришлось моему тестю Франческо Бельтрами выделить для Матье одежду из своего гардероба. А что? Матье наряд очень к лицу. Так сидит удачно. Поневоле отдашь должное флорентийской моде! Я и Матье, подъезжая к подъёмному мосту, лишились дара речи, когда мимо нас проскакали на лошадях три женщины: две блондинки и одна брюнетка. Лиц мы не видели, поскольку вуали полностью закрывали их. — Друг мой, вы знаете этих дам? — задал мне вопрос Матье. — Беатрис я узнал, но кто были те две другие? — Матье, темноволосая, как я подозреваю, Фьора — моя жена. Но кто третья, я понятия не имею. — Может быть, какая-нибудь дальняя родственница Беатрис? — Вполне возможно… …… Я бродил по коридорам замка Селонже, мельком оглядывая портреты предков, висевших на стенах, оправленные тяжёлыми рамками. В голове крутилось хороводом много мыслей. Конечно, я был ужасно недоволен поступком своей жены. Слов подходящих не могу подобрать, чтобы описать все свои эмоции. Когда Фьора привязала меня к кровати, я сначала ничего не понял, но когда она сказала, что хочет разнообразить нашу брачную ночь, очень удивился. Конечно, я уже давно не был неискушённым юнцом, но такое поведение, не свойственное невинной девушке, показалось мне странным… Я готов был чем угодно поклясться, что Фьора до свадьбы не состояла ни в каких порочных внебрачных связях. Она воспитывалась строго, хоть и в относительно свободной и независимой Флоренции, городе-республике. А потом Фьора вышла из комнаты за вином, как она сама сказала, а снова вернулась в спальню, уже одетая в то, что стянула у моего друга и оруженосца Матье де Прама. Далее она отрезала свою шикарную чёрную косу, которая теперь бережно хранится в моём сундуке, длинным боевым клинком. Зря она сделала это… Покусать бы её за то, что такой ужас сотворила со своими волосами! Так и хочется руки ей поотбивать! Но, чёрт возьми, собственная рука на неё не поднимется! О, кажется, это Фьора. Да, это она! В голубом платье и вуали, закрывающей её лицо, но не её остриженные волосы… — Фьора, иди сюда, стой! — звал я жену, сворачивая за ней в узкий коридор, в конце которого была дверь, ведущая в библиотеку. — Фьора, я поговорить с тобой хочу! Подожди!.. — выдохнул я, поравнявшись с ней, и взяв её за руку. — Филипп, честно, это вовсе не то, что ты подумал… Я и сама не понимаю, как так вышло… — принялась девушка неловко оправдываться. Ага, знает кошка, чьё мясо съела! — Зато я знаю, Фьора. Что ж, теперь, когда ты в ту ночь во Фьезоле вполне доходчиво донесла до меня, чего тебе не хватало, я буду более внимателен к твоим нуждам в постели. — Филипп, я не понимаю, о чём ты… — глаза Фьоры непонимающе глядели на меня. Умеет притворяться, ведьма! — Как я оказалась у тебя дома? Кто такая Беатрис, я знаю, но не могу вспомнить, как тут оказалась Маргарита. — А вот это я у тебя, любовь моя, хочу спросить, — проговорил я, увлекая Фьору в библиотеку, и закрыв дверь. — Филипп, меня немного пугает твоё поведение, потому что объяснения ему найти я не могу… — шептала Фьора, протестуя всем своим видом против того, что я пытался усадить её на скамью, чуть надавливая на плечи. — Я правда не понимаю, что ты хочешь… — Ах, ты не понимаешь! — воскликнул я с деланным изумлением. — Значит, как меня к кровати привязывать, вещи Матье красть и сбегать из дома, так ты первая. А как давать отчёт в своём поведении, так ты ничего не понимаешь, да, Фьора? — Хватит кругами уже ходить! Я устала, мне надоели недомолвки. — Фьора, ты хоть понимаешь всю серьёзность и опасность своего необдуманного поступка? Господи, ты так всех своим побегом заставила понервничать… — Так я и в самом деле сбежала из дома? — подавленно спросила Фьора, подняв на меня удивлённые глаза. — И отрезала свою косу, оставив мне на память… — Боже мой, как?.. — Фьора, ты совсем ничего не помнишь? — спросил я, присев рядом с ней, и, обняв за плечи, вглядывался в её лицо. — Я помню только то, что оказалась в теле какой-то девочки из Мурманска, это в какой-то далёкой стране, в России, если мне память не изменяет… Кажется, девочку Ангелиной зовут. В двадцать первом веке живёт. — Фьора, минутку, я уже ничего не понимаю! Какой Мурманск с Россией, какая Ангелина, какой двадцать первый век? — Ангелина Мурзукова из Мурманска, в теле которой находилась моя душа, пока нас не поменяла местами обратно одна женщина, Наталья Леонидовна. Она у Ангелины в школе историю преподаёт. — Что, прости меня, если я чего-то не понимаю? — Ангелина поспорила со своей учительницей, что смогла бы выкрутиться, окажись на моём месте. Условие пари — пятёрка в году по истории. Господи, это… Как же так?.. Выходит, что какая-то женщина решила развлечься и поменяла телами Фьору и ту Ангелину из Мурманска. Эта Ангелина привязала меня к кровати и сбежала, прихватив ценные вещи, а отвечала за всё сейчас, получается, Фьора? Выходит, что я осудил ни в чём не виноватую жену, тогда как в моём конфузе виноват совсем другой человек, вообще не имеющий никакой принадлежности к моей эпохе? Филипп де Селонже, поздравь себя, ты идиот! — Да, я теперь понял, что в брачную ночь на твоём месте была попаданка из будущего, это Ангелина меня связала, а не ты… Господи, Фьора, прости меня, — шептал я ей на ухо, запуская пальцы в её остриженные волосы. — Прости, что усомнился в твоей искренности… Моя милая, прекрасная, несравненная… — А мой папа и Леонарда с Хатун? Они как там? — Твой отец меня попросил тебя разыскать и сопроводить обратно во Флоренцию, — признался я Фьоре с огромной неохотой. — Ты бы знала, как я этого не хочу! — Ну, так и не делай этого! — воскликнула Фьора, вдруг усевшись мне на колени и обняв за шею. — Скажи моему отцу в письме, что я хочу жить с тобой, что я не вернусь! Если я твоя жена, то должна жить в доме своего мужа, а не там, где его нет! — Фьора, но я сказал твоему отцу, что сделаю это. — Ты не посмеешь, Филипп де Селонже! — судя по огоньку упрямства, вспыхнувшего в серых глазах Фьоры, уступать она не намерена. — После свадьбы уже ты имеешь на меня все права. Хорошо бы тебе напомнить об этом моему отцу. А ведь Фьора во многом права… По закону она имеет полное право жить вместе со мной и находиться под моей защитой, я обязан обеспечивать её благополучие. И да, я имею все права на неё, как законный супруг. С другой стороны, этот идиотский договор с Франческо Бельтрами, который я заключил в обмен на одну ночь с Фьорой и неразглашение тайны её рождения… Заёмное письмо к Фуггеру аугсбургскому для монсеньора Карла, лежащее в кармане моего плаща… Да будь это письмо проклято! Хотелось швырнуть это письмо тестю обратно, но я не сделал этого из соображений благоразумия, поскольку мой сюзерен сильно нуждается в деньгах — ста тысячах золотых флоринов. Будь прокляты эти деньги! — Я не хочу покидать Селонже, прижилась и мне правда здесь хорошо, даже дышать легко. Беатрис со мной очень добра, с ней интересно. Плюс я подружилась с одной девушкой, которая с нами в замке живёт, Маргаритой дю Амель. — Дю Амель? — переспросил я, заикаясь и будто каменея. — Как, ты сказала, фамилия той девушки? — Дю Амель. Почему ты спрашиваешь? — Да так, — уклонился я от прямого ответа, — просто знакомой показалась фамилия. — Про себя я добавил, что фамилия дю Амель мне даже слишком знакома. — Фьора, неужели?.. — взяв аккуратно Фьору за подбородок, я чуть приподнял её голову, вглядываясь ей в глаза. — Тебе правда нравится тут жить? — Да, очень! — ответила Фьора с жаром, прижимаясь ко мне всем телом ещё крепче, а я обнимал её одной рукой и перебирал её короткие волосы другой. — Ты не скучаешь по родному городу, папе и гувернантке с твоей камеристкой-татаркой Хатун? — Скучаю, конечно, лукавить не буду, — Фьора вздохнула, — но я должна быть там, где дом моего мужа. Я не хочу покидать Селонже, потому что здесь я тоже счастлива… — Если я правильно тебя понял, Фьора, возвращаться во Флоренцию ты отказываешься? — Ты правильно всё понял, — отозвалась моя жена хитренько. — Я хочу жить здесь, с тобой! — Раз хочешь, значит, будешь! — пообещал я ей, сам того от себя не ожидая, но твёрдо намереваясь сдержать данное Фьоре слово. — Клянусь Богом, жизнью и честью! Никто тебя принуждать покинуть Селонже не посмеет, без твоего на то желания… — Значит, мы никуда не едем? — поймала Фьора самую суть. Она по-прежнему крепко обнимала меня, пристально глядя в глаза. — Не едем! — подтвердил я её догадку. — Иди в комнату нашу, а я пока письмо напишу твоему отцу. В конце концов, как моя жена, ты имеешь полное право здесь жить. Встав с моих колен, Фьора лёгкой походкой покинула библиотеку, улыбнувшись мне перед тем, как переступить порог. А я достал чернила, воск, бумагу и перо, усевшись за своим письменным столом. По возможности я старался в письме к Франческо Бельтрами смягчить тот удар, который может ему нанести отказ Фьоры возвращаться во Флоренцию…