What a tragic life, Spidy

Никто не любит боль, никто не жаждет смерти, не будь на то обстоятельств, все стремятся к лучшему, все стремятся к наслаждениям, избегая страданий. Для кого-то жизнь — это драма, для кого-то трагикомедия, для кого-то смех и радость комедии, а для Питера — это совершенно новый жанр, что полон страданий и, приправленный долей сарказма с постоянными подзатыльниками от судьбы. Казалось бы, кто не мечтал о суперспособностях в детстве? Питер тоже мечтал, но тут же поплатился за приобретенные силы, жизнью дяди Бэна. В его смерти виноват лишь он сам. Для Питера это являлось абсолютно понятной истиной. С большой силой приходит большая ответственность, и Питер познал все прелести утраты родных ещё с малых лет. Почему все близкие умирали вокруг него? После смерти Тони вы не можете более утверждать, что это не его вина. Не можете… Питер сам не позволит, чтобы кто-то усомнился в его вине. Он сам пробрался на космический корабль, сам напоролся на неприятности и подставил мистера Старка. Если бы он только не полез на рожон, и остался на Земле, если бы он только был сильнее и упорнее на малую долю и смог стянуть эту чертову перчатку с Таноса, если бы он только… Почему-то Питер не думал о том, что после щелчка он умер бы в любом случае, что не будь его, Старк никогда бы не решился помочь вернуть миллиарды жизней во всей Вселенной, путешествуя со Мстителями в прошлое. Питер не думал, что Тони поступил, как полагается супергерою, знал все риски, как и знала Наташа, когда пожертвовала собой ради камня души. Никто не хочет умирать, но всех обязательно постигнет эта участь, ведь жизнь всегда идет под руку со смертью, и друг без друга они не представляют никакой ценности. Жизнь коротка и только от нас самих зависит то, как и на что мы потратим это время. Если вы думаете, что по ту сторону бесконечности нас что-то ждет, то вы глубоко ошибаетесь. Питер был там, в кромешной темноте парил в невесомости, пока вновь не оказался на Титане вместе со Стражами и Стрэнджем. Времени на передышку не было вовсе. Восстав из смерти, ты вновь сражаешься за возможность продолжить существование. Всем известно, что жизнь — это борьба и утраты, но когда ты захлебываешься всем этим и тонешь в круговороте потерь, всё вокруг теряет краски, как и теряют смысл любые победы, если их не осталось с кем разделить, а близкий человек вновь погибает у тебя на глазах, прогибается под грудой железа, пытаясь сделать последний глоток воздуха, высказать всё то, что копилось долгие годы, или же только зародилось в уме, убедиться, что сделал правильный выбор и всё было не зря. — Мистер Старк..? Мистер Старк, нет, нет… нет… — паучок упал ниц перед Железным человеком, надрывно крича, пока первая слеза не покатилась по щеке. Питер наблюдает за тем, как Пеппер закрывает своему мужу глаза, и напоследок целует, из последних сил сдерживая слезы. Всё происходило будто в замедленной съемке, будто по заранее прописанному сценарию. А ведь на самом деле всё так и было: доктор Стрэндж обменял жизнь Тони на камень времени, но это оказалось лишь иллюзией. Питер понимал, что смысла злиться на доктора не было, поэтому он злился на себя, и продолжал это делать до сих пор. Прошло уже больше полугода с того момента, а ненависти к самому себе у Паркера только прибавилось. Он не мог более управлять гневом и каждую ночь отдавал себя на растерзание уличным преступникам, соединяя приятное с полезным, так сказать. Из-за чертовой паучьей регенерации побоев хватало в лучшем случае на пару дней, потому приходилось выходить на «патруль» каждую ночь. Мэй узнала о секрете племянника ещё до щелчка, но не знала, как помочь. Наблюдать за тем, как ребёнок уничтожает себя день за днём, было худшим испытанием из всех возможных, но она не знала, что с этим делать, как помочь, как подсказать. Сколько бы она с ним не говорила, как бы не пыталась убедить, что вины Питера в этом нет, что мертвым твоя скорбь ни по чём, ведь она сама, как никто другой, знает об этом. Но очередной разговор заканчивался ссорой, а очередной совет, накликал ещё больше ушибов и травм. Она пыталась вытащить Питера из пропасти, что затягивала его с каждым днём всё глубже, но паучок слишком погрузился в себя и в свои страдания, чтобы замечать кого-либо вокруг, даже, если это единственный родной человек, что у него остался. Питер позволил себе стать эгоистом, позволил углубиться в боль утраты и саморазрушения, от которых начал получать удовольствие, словно от наркотика. Питер давно изменил своим принципам и взглядам, но последней точкой невозврата стало первое убийство. Единственная мысль, что закралась в голову подростка, когда он сомкнул пальцы на жирной шее ублюдка, который пытался изнасиловать девушку в переулке, это его странные глаза, что выпучивались только сильнее с каждым нажатием руки. Он откинул тело на мусорные баки, где ему и следовало быть, и скрылся в темноте. Питеру было абсолютно наплевать на дальнейшую судьбу той девушки, о которой уже успел позабыть, было наплевать на свою судьбу и оборванную жизнь того ублюдка. Пока в ушах свистел ветер, а перед глазами мелькали тысячи огней большого города, его ничего не волновало, ничего не тревожило и было просто без разницы на всех и на вся.