В объектив 25/8

— Нет.  — Почему-у, Родя? — девушка надула губки, моля о единственной помощи.  — Я не вездесущ, как ты могла подумать.  — Мне кажется, — начал синеглазый. — Или Матрене надо в психушку?  — Ты о чем? — Хэтманн посмотрел на него. Коллега нахмурил брови, — она говорит сама с собой.  — И что? Я заметил, как Саша тоже говорит сама с собой, точнее комментирует.  — Вот именно. Она комментирует, а не говорит, — Нельсон обернулся на компьютер. — Точнее даже она говорит не сама с собой, а… ведет беседы с воображаемым другом.  — Хм… у девочки сильно развита фантазия, не приставай к ней, — Харрисон перевел взгляд на монитор, где была Матрена, готовящаяся ко сну, — Так рано идти спать? — Хэтманн поднял брови.  — Сам в шоке, сейчас только одиннадцать. Раньше Мотя не ложилась в такое время.  — Она спать, а мы отдыхать, — Хэтманн кликнул на клавишу, и после уставшее лицо Саши пропало с экрана. — Пойдем потусим где-нибудь? « Сладких снов, Родя», — послышалось с монитора синеглазого парня. Он, кинув взгляд на улыбающуюся девушку, которую вот-вот поглотит страна грез, выключил вкладку. *** « Надо же, бросать друга на произвол скучной судьбы». Белокурый шел с нахмуренным взглядом, который был опущен на промерзлую землю без листвы, — «Пойду-ка я тусить один. Точнее, не один, а с маленьким сюрпризом», — он остановился, обернувшись назад. Гордо ухмыльнувшись, Хэтманн посмотрел еще дальше, — «погуляем же». *** Идя прямо по тротуару, парень заметил знакомый мужской силуэт, который резко свернул налево, но значения этому Хэтманн не придал. Потому что, какова вероятность того, что это именно этот человек, о котором он подумал. Верно, очень мала. Ему тут нечего делать в такой час и в таком месте. Беловолосый поднял взгляд на ярко красующуюся и неоновую вывеску «Лунная обитель», а после увидел, как этот силуэт зашел туда. Пройдя три ступеньки, парень нетерпимым взглядом окинул все происходящее за стеклом и отворил, наконец, эту прозрачную дверь. Сразу войдя в помещение, к Харрисону подбежала девушка в форме горничной — официантки. Причем, в ее форме присутствовало больше строгого, чем мягкого, плавного, в общем, японского. Этого было всего лишь одна треть всей формы. Юная дама очень вежливо поздоровалась, поклонилась и протянула руки для верхней одежды парня. Хэтманн немного пофлиртовал, отказываясь давать его тяжелое пальто в руки такой хрупкой дамы. «Мало ли что. Вдруг, твои маленькие ручонки не удержат его, и ты упадешь, ты ведь выглядишь такой хрустальной девушкой», — сказал он. Но, в итоге, она настояла на своем, потому что это часть ее работы — принимать гостей и провожать их до ресепшена. « Приятного проведения вечера», — пожелала сотрудница, грустно посмотрев на отдаляющуюся спину белокурого парня, который услышал ее слова и, не поворачиваясь, слегка помахал кистью руки. О, да, этот девичий грустный взгляд означал только взгляд влюбленности. А теперь возьмите телефон и забейте в поиск: « Что такое Харрисон Хэтманн и почему он не думает о последствиях?» Не стали забивать? Правильно, не надо. Женщина, лет под 40, улыбнулась новому посетителю и созвала всех свободных дам.  — Добрый вечер, уважаемый клиент, — администратор, то есть эта самая женщина с ярко-красной помадой немного кивнула ему, в знак приветствия. — Вижу, вы у нас впервые, — она вышла с ресепшена, поближе к Хэтманну. — Можете выбрать даму, пригодную вам, и услуги, которые она вам окажет.  — Благодарю, — пухлогубый подошел ближе к ряду красивых девушек, которые сразу начали извиваться, как змеи. Каждую из этих восьми ночных бабочек он осматривал с ног до головы своими голубыми камнями, пытаясь найти что-то интересное, интригующее. Но все такие… однообразные. Хэтманн остановил свой выбор на восьмой, довольно скромной девушке и четвертой, которая просто безразлично смотрела в пол. Остальные же девушки, некоторые с жалобным тоном замычали, потому что Хэтманн им понравился, а некоторые гордо подняли голову к верху, как бы этим говоря: «И что? Я таких как ты найду тысячами!», понимая, что это не так, но они же не какие-то простые девчонки, они гордые ночные бабочки «высокого уровня»! А после услуги, которую он написал, администратор не выдержала:  — Оу… уважае…  — Харрисон. Меня зовут Харрисон.  — Уважаемый Харрисон, у нас таким не занимаются. У нас берут даму на ночь и…  — Я знаю, но может, вы сделаете мне исключение? — парень ехидно посмотрел на двух бабочек и на любительницу красной помады.  — Ну… — а она мешкается, просьба этого в первый раз пришедшего человека другая, нежели остальных. Белокурый слегка наклонил голову, взглянув на нее, — Вы когда-нибудь делали исключение? — добил. Прямо сейчас этот говнюк добился своего, и женщина вздохнула, давая положительный ответ. *** Мягкий кожаный диван. По двум сторонам девочки. На столике алкоголь. Громкая музыка. По всему телу бордовая помада и прямо сейчас появляются новые следы губ на лице парня, который в этот момент выпивает залпом бокал вина. Они комфортно ютятся в дальнем уголке, окруженном неоновыми сиреневыми лампами, который располагается на первом этаже борделя. Недалеко виден бар, за которым только что сидела та полу горничная — официантка, но она ушла встречать нового гостя. На диванчике, который находится позади головы Хэтманна, сидят три ночных леди, которые обсуждают нового гостя. Белокурый парень даже услышал отрывки их разговора, пока две, рядом сидящие с ним девушки, оставляют на его полуголом теле засосы, смешанные со следами от помады.  — …у нас еще и девушек…?  — …денег больше, остальное… «И чего это я вникаю в их разговор? У меня тут сейчас свое. Блять, да! Гуляем»  — Не хотите попробовать Каберне Екатерины? — Оно самое лучшее из всех вин, которые я пробовал, — «творожный кусочек» потянулся за бутылкой одной из трех бутылок вина. — Гурзуфское, лучшее. Девушка, которая была пожестче, провела по его сильной руке, говоря при этом шепотом, — такой умный, много знаешь, …?  — Харрисон, — он посмотрел на немного извивающуюся бабочку. — Ты?  — Твой Лакомый кусочек, — она приблизилась и поцеловала его в губы. В это время тихая девушка открыла вино и стала разливать по бокалам. Краем глаза Хэтманн увидел ее. Он отвлекся от поцелуя с Лакомой и сделал комплимент: « В этом освещении ты выглядишь довольно соблазнительно». « Но не так, как ты», — парень услышал это после его комплимента и отвлекся еще раз.  — Ты…?  — Белая роза. Будь со мной осторожен, иначе поранишься, — и она сорвала с белокурой кудряшки рубашку так, что только черные лоскутки ткани остались на его предплечье, а затем страстно поцеловала. И правильно говорят: « Не суди книгу по обложке». Правда, в такие моменты, ты понимаешь это намного больше, чем до, к примеру. Хэтманн ответил ей так, что «скромница» даже впечатлилась, не ожидая от него такого. Остановившись, он ответил, — Я умею обращаться с шипами, милая. И в этот момент Белая роза замерла, глядя на ухмылку парниши. В ее глазах пролетела маленькая искра. Харрисон, ты вуманайзер? Ответь, пожалуйста. Но этот момент испортила рука Лакомой, которая протягивала бокал вина обоим. Скромница «незаметно» кинула взгляд на коллегу. Лакомая, отлично все поняв, ответила ей таким же взглядом, но с натянутой улыбкой -Оу, не нравится Каберне? Могу предложить Алиготе Массандра. Такое же белое, как твое имя, Розочка. ***  — Ты слышала это? Офигеть, он такой крутой! — но в ответ молчание.  — Эм? Эля? — девушка повернулась на знакомую. — Ты где летаешь?  — Да не летаю я. И вообще, — официантка-горничная встала. — Мы не то обсуждаем!  — Ну да, но… какой мужчина, — Уланова вздохнула, глядя на полуголого белокурого юношу. — Может, потом познакомиться с ним? Хе-хе.  — Не вздумай, Матрешка! Ему лет 20.  — Любви все возрасты покорны, — у темноволосой девушки быстро сменилось настроение, и она грустно посмотрела в пол. Эля ничего не говорила какое-то время, потому что у нее были на то свои причины, но потом шатенка себя пересилила.  — Что с Даней снова произошло? — официантка села за стол, на мягкий диванчик, рядом с Улановой.  — Я… я не знаю даже, — Матрена посмотрела мельком на удивленную знакомую, поняв, что она произнесла что-то странное. — Я имею в виду, я не знаю, что мне нужно в его «завоевании», так назовем это. Я переписываюсь с ним, но мне кажется тут что-то не так. Он будто поддерживает разговор просто, потому что ему скучно и нечего делать больше.  — Блин. Ну он и мудак! Мог бы тогда сказать тебе «ментре», в таком случае, и не мучать бедную девчоночку, — она посмотрела на секунду в сторону Хэтманна. Уланова вздохнула, — как грубо было бы поступить так с его стороны. «Хотя, если ему не нравится общаться со мной, пусть так и сделает. Пусть скажет мне «ментре» и я пойду, не оглядываясь на него…ну то есть, в школе там не посмотрю даже, и все в этом роде. Вот так и сделаю! Напишу ему так! А если «ментре», то справлюсь я легко. Пф… Всего-то… Какой-то мальчик, пацан буквально», — после внутреннего монолога, брюнетка взглянула на пустое место ее знакомой официантки, а затем слегка удивленная посмотрела на бармена. Мужчина указал пальцем в один интересный угол, — Она сказала, что отойдет по делам, связанным с работой. Брюнетка перевела взгляд вправо и увидела Элю, стоящую рядом с небольшим столиком.  — Советую обратиться к Сладкой Гадюке за тем, что тебя интересует. Эта девушка самая умная и хитрая в нашей бордели, — бармен повесил начищенный бокал и взял новый, просовывая туда белое полотенце. — Начиная от выбора лучшего вина для клиента, заканчивая проблемами в чьих-либо отношениях, — Мотя в этот момент не удержалась и села за стойку.  — Интересно… — брюнетка слегка прищурилась, заглядывая на бейдж мужчины. -…Алексей, а где она сидит, какой столик? — Матрена даже немного пододвинулась, чтобы все четко расслышать. Зарекомендовал ее, конечно, Леха, так зарекомендовал.  — Ты меня тут без отчества не смей произносить, пятнадцатилетняя девчонка!.. Четвертый столик, подойди, спроси, — мужчина взял следующий бокал. Уланова слезла со стула, — Спасибо, конечно, но мне шестнадцать, Алексей с отчеством, — и она быстро ушла в направлении четвертого столика. ***  — Отхватили себе Белая Роза и Лакомая по полной, — девушка пирсингом на носу длительно смотрела вперед, где спинами к ней сидели три персоны. — Парень-то хорош собой.  — Завидуешь? — поинтересовалась соседка, сидящая рядом.  — Я устала кувыркаться (заметь, кувыркаться!) в кровати с толстыми мужиками под 40. Я заслуживаю большего, — ночная бабочка нахмурила лицо еще больше, не отрывая взгляда от столика, за которым находился Хэтманн.  — Тогда уходи с этой работы, — еще шаг и она будет совсем близко к ним. — Раз тебе что-то в ней не нравится, — Матрена остановилась. — А не можешь уйти — не ной.  — Ты еще кто такая? — пирсингоносая даже немного привстала. Она уже успела немного разозлиться, ведь какая-то девчонка лет 15-ти вмешалась в «важный» разговор о вечном.  — Спокойнее, не дыбимся. Матрена Уланова и мне 16, — брюнетка опустила разозлённую девушку, похожую на змею, обратно на ее место руками. — Надеюсь, я могу присесть к вам. Та, которая сидела в расслабленной позе, облокотив локоть на сиденье дивана, провела положительный жест кистью руки.  — Спасибо, — и смуглокожая села рядом.  — Среди наших ночных бабочек нет 16- летних. Ты из другой бордели?  — Ха, ей нужен совет мудрых женщин, а то, наверняка, в своем скваде у нее все малые, — девушка с пирсингом гордо приподняла голову, надменно смотря на Мотю.  — Нет, я не из вашего «сквада» желаемых девушек в целом, — Уланова посмотрела на проходящую рядом Элю, с напуганным лицом. — Но совет мне нужен. Та, что раздражительная и выглядит, как змея, хотела что-то вякнуть в адрес Моти, но другая ее остановила, перебив. За это Уланова стала ей благодарна.  — И какой совет тебе нужен? Матрена сглотнула, — кто из вас Сладкая Гадюка?  — Ну я, допустим, и что? — отозвалась молодая девушка, облокотившая локоть на сиденье дивана. Вот она не была похожа на змею, как ее подруга. В ней преобладали правильные черты, или, если другими словами «идеальные». Те, из-за которых чаще всего простачки клюют на нее, отчего Гадюка висит всегда на первом месте в списке желаемых бабочек борделя. «Какие же они глупые. Эти, даже не простачки, а… мужской род, в принципе. Ведь они все такие, лишь бы красотка, да грудь с задом побольше. Хотя, рассуждать с другого «ракурса», с кожаным мешком не очень тоже. Но таких «кожаных мешков» почти нет. Все ухоженные и, черт возьми, красивые! Некрасивых нет», — прекратив внутренний монолог, Матрена посмотрела на Сладкую Гадюку, продолжив вслух:  — Что мне делать с мальчиком, который мне нравится?  — Как что? Соблазни его и… ну того. Уланова посмотрела на пирсингоносую и сделала выражение лица а-ля «ты серьезно сейчас, «мудрая» женщина?»  — - Хватит шутить, Вишенка. Девочка проделала долгий путь, чтобы прийти ко мне за важным советом.  — Я и не шутила. Покажи, что ты можешь. Докажи, что ты не лыком шита через… кровать, — она подмигнула брюнетке. Матрена сглотнула какой-то горький ком, смотря в хитрые глаза, кажется, Вишенки, — это не мой способ. В руках Улановой завибрировал телефон, на котором был изображен будильник со временем: 1:30. Она встала, обратясь к девушкам, — Я и без этого докажу, что не лыком шита, — а затем резко обернулась и быстрым шагом прошла мимо Хэтманна. — Другим способом, — сейчас она прошла мимо Эли, смотря в пол. Это то, что Матрена сказала вместо прощания своей знакомой. *** «БЛЯебать, я хуею», — его взгляд сопроводил закрывающуюся дверь.