Капитанская каюта

— Капитан нас убьёт. — Чехов стонет в сложенные на столе руки и бьётся лбом об столешницу. Сидящий рядом с невозмутимым лицом Спок нервозно щёлкает пальцами, Сулу крутит в руках стилус и только Кирк сияет довольной улыбкой. Шесть часов назад, Энтерпрайз попала в поле аномального излучения, весьма ощутимо стукнувшего всем по мозгам. Паша выдохнул через сжатые зубы и тихо завыл в стол, вспоминая тот бедлам, что они там устроили. Даже вулканские мозги не смогли в полной мере сопротивляться случившемуся безумию, что уж говорить о остальных. Ухура до сих пор так и не вышла из каюты, сгорая от стыда и вспоминая своё участие в спонтанной оргии. Если бы капитан, каким-то чудом не смог отрезвить Спока, если бы тот не прикрыл его на те несколько минут, что нужны для дачи кораблю курса, и не вырубил своим особым захватом не контрооирующих себя офицеров… Возможно тогда бы они закончили, как и остальные несчастные из экипажей застрявших в аномалии кораблей. От воспоминаний было стыдно и жарко. Излучение звезды давит на мозг как песня сирен на древних моряков. Ухура хватается за голову и стонет что-то про таблетки от головы, её осторожно обнимает за плечи девушка энсин. Спок до побелевших костяшек сжимает кулаки и тяжело дышит, обводя мостик расширенными зрачками. Паша чувствует как к горлу подступает ком, а затем перед глазами словно плывёт. Дальше всё уже словно в тумане. Сулу сидит на палубе подогнув под себя ноги, у него на коленях голова Пайка и Хикару держит его руки. Сбоку от Сулу полу-лежит, держа себя на локтях, Джим и, судя по экспрессивности, пытается сожрать капитану шею, а потом и губы. Сам Чехов находит себя между ног у Пайка, а Спок сдит сбоку от капитанского торса и завороженно водит своими тонкими пальцами по тяжело вздымающейся грудной клетке и животу, чуть медлит и аккуратно запускает пальцы под золотую ткань формы. Кирк, бесстыже исследующий рот капитана своим языком, шепчет нечто-то настолько пошлое, что даже у Спока начинают зеленеть уши. Слышен тихий смешок от Сулу, удерживающего пытающиеся вырваться запястья и массирующего большими пальцами вздрагивающие ладони, обводя каждую морщинку, каждый крохотный шрамик, непонятно когда и где заработанный. Спок в туманном забытье скользит руками по груди капитана, а золотая форменка и чёрная водолазка на капитане задрана почти что под горло. Чехов, самозабвенно и завороженно отсасывающий капитану, словно сквозь вату слышит болезненный вскрик Кирка и хриплый голос капитана, призывающий Спока «очнуться и взять себя наконец в руки». — Спок! Лейтенант-коммандер! — вулканец трясёт головой и инстинктивно тянется к вискам Кристофера, отталкивая от его лица, утирающего кровь с губ, Джима. А потом шею пронзает нервным импульсом и мир перед Пашиными глазами гаснет. Очухиваются они уже в лазарете и по едким комментариям Боунза узнают, что капитану каким-то чудом удалось удержать себя на грани помешательства и вытащить на свет Спока. А дальше, пока остроухий использовал на помешавшихся членах экипажа вулканский нервный захват, капитан спешно вбивал на навигационной панели координаты «куда угодно, лишь бы подальше от этой чёртовой аномалии». — Нас отдадут под трибунал и мы до конца жизни будем драить в академии унитазы! — воет в стол Чехов. — Не думаю, что дойдёт до такого. — заламывает пальцы вулканец. Кирк толкает свой падд на середину стола и все инстинктивно прикипают к нему взглядом. Мелкие плотные строчки отчёта заставляют всех замолчать, и звук ломающегося пополам стилуса слышен, кажется, на всю комнату отдыха. — Согласно тому что узнали «умники» об данном излучении, — Джим скалится в белоснежной улыбке. — «это излучение снимает ограничения с разума и заставляет без моральных терзаний делать то, что хочется индивиду». Ну, а если нормальным языком, мы сделали то, о чём больше всего хотели в глубине своего сознания. В гробовой тишине всхлип Чехова слышится особенно печальным. — Это конец.