Rules of Engagement

      Действие первое.       Все начинается с одолжения.       - Не заметно, чтобы ты сейчас с кем–нибудь встречался, - рассуждал Сокджин. – Ты был один последние лет пять? Плюс минус год или два.       - Но это не свидание. Это брак.       Юнги раздраженно смотрит на Сокджина, который будто совсем не замечает, что их разговор смахивает на бред. Он берет кружку с кофе и делает глоток, прекрасно осознавая, что кофеин ни на грамм не уменьшит его плохое предчувствие в животе. Это была одна из тех вредных привычек о которой он знал и потому украдкой посмотрел на Джина.       - Помолвка, - поправил старший. – Юнги, ты знаешь меня больше тридцати лет. Я тебя, когда–нибудь подводил? – Нет. Это был риторический вопрос, можешь не отвечать. – Его тон смягчился, став мягким и успокаивающим. – Ты же знаешь, я не допущу этого брака. Это будет просто игра. Ты ведь доверяешь мне, не так ли?       - Тебе легко говорить, - усмехнулся Юнги. – Ты знаешь меня уже тридцать лет. Так какого черта ты думаешь, что я тебе поверю? Мы даже никогда не держались за руки. И ты хочешь мне сказать, что я должен забить на все эти этапы и стать твоим женихом?       - Потому что я доверяю тебе. Все эти годы мы были вместе, и ты же не собираешься сказать мне что это не так.       - А ты попробуй.       Они молча уставились друг на друга.       Сокджин немного сдулся, а голос Юнги сорвался на более высокую ноту. Он стал бурно жестикулировать. – Хен, ты просишь меня пойти с тобой на помолвку. В церковь. Мы… мы точно разговариваем об одном и том же? Я единственный думаю, что это звучит глупо?       - Да, и еще раз да.       - Я агностик.       - Я тоже, но, когда это имело значение? Важно то, что моя бабушка заболела буквально потому, что я продолжаю отказываться от встреч для брачных союзов. Она просто хочет, чтобы я прошел через все это. – Он картинно падает, изображая полное истощение. – Еще одно такое свидание, и я сдохну Юнги. Я так устал.       И Юнги понимает. Он думал, что такие вещи как свидания были довольно-таки обыденной вещью лет пять - десять назад, но вот они здесь.       - Когда мы расстанемся прямо перед свадьбой, бабушка возненавидит меня.       — Это лучше, чем ее ненависть ко мне.       - Хен!       - Да ладно, вы постоянно ссоритесь из-за этой дурацкой карточной игры.       - Женщина продолжает мухлевать, кто–то просто должен ее остановить…       - Вы оба жульничаете, - произнес Сокджин. – Она не будет ненавидеть тебя. Обещаю. Мы расстанемся по уважительной причине – мы сделаем это так, чтобы она сама попросила об этом. – Тебе и Юнги лучше дружить, Сокджинни, - скажет она. Нам просто надо, чтобы она увидела это и подумала о том, как это исправить.       Юнги вздыхает, ударившись спиной о стул. Он поворачивается и тупо смотрит в окно, совершенно опустошенный.       — Это глупо, - говорит он вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. – Это плохо закончится.       - Но?       Юнги стонет и сползает на свое место.       - Да.       - Что “Да”, Юнги? – Сладко спрашивает Сокджин.       - Да, хен, - говорит он. Они оба это предвидели. – Я выйду за тебя.       - Тридцать лет, - торжественно произносит Джин, нанося ответный удар по Юнги.       Три месяца приготовлений проходят в мгновение ока. Родители и брат Юнги, которые были в курсе плана, спокойно встретились с семьей Джина. Тот удостоверился, что все подарки к помолвке были возвращены дарившим, и сохранил все квитанции. Служба в церкви тоже оказалась не так уж плоха.       Бабушка Сокджина выписалась из больницы, что никого не удивило. Все знали, что это была уловка, чтобы, наконец, сдвинуть дело с мертвой точки, но Юнги должен признать, что она выглядела чутка бодрой и счастливой, узнав, что ее последний внук наконец помолвлен.       - Она так счастлива, потому что это ты, - сказал брат Джина, когда им удалось остаться наедине. – Знаешь, она всегда болела за тебя. – Юнги только вежливо рассмеялся и извинился, когда ему, казалось, есть что сказать.       Их ложь осталась в стороне, мало чем изменив отношения между ними. Они были неразлучны с тех пор, как им было пять, и Юнги, возможно, понимает, почему Сокджин мог попросить только его. Если бы это был кто–то другой, то существовал риск разрушить дружбу.       Между ними не было такого риска. Они знают друг друга слишком долго, отношения, скрепленные, временем и вечными стариковскими шутками, жалобами, поделившимися по–секрету, и комфортной тишиной. Как Сокджин, вероятно, и предполагал, их план работал как часы; никто из его семьи не подозревал о лжи.       Ошибка была в том, что они были слишком хороши.       Они оказались в затруднительном положении, не зная из -за чего расстаться, чтобы не порвать связи друг с другом. Несмотря на то, что по идее именно Юнги должен был приспосабливаться, он чувствовал привязанность к семье Джина, особенно к бабушке. Их семьи были друзьями.       Сегодня вечером, когда он пытался привести свои мысли в порядок ему позвонил Сокджин.       - Юнги, - начинает он без предисловий. – Давай поженимся.       - Тридцать лет, думает Юнги. – Ты предлагаешь проскочить...       - Ладно.       Действие второе.       Итак, у Сокджина есть план. Они подделывают свои брачные договоры, притворяются, что подписывают их перед семьей, и просто продолжают плыть по течению. Это даст им отсрочку, для разрыва и позволит легко развестись.       - Ты же не возражаешь, не так ли? – Запоздало спрашивает Сокджин. – Я имею в виду, что последние несколько месяцев были веселыми? И мы не собираемся сильно тратиться на свадьбу. Это не будет чем–то грандиозным. – Конечно, Юнги возражает. Он безрезультатно пытается объяснить Джину, что это выльется в большую проблему. И не понимает как в итоге соглашается.       В какой–то момент он перестал об этом заботиться. Ведь это не так уж и плохо, правда. Они достигли именно того этапа, когда между браком и разрывом отношений, которыми они так дорожат, у них совсем не осталось выбора. Кроме того, он мог сделать что–то и похуже.       Сегодня они в администрации Квачхона, а если быть конкретнее – в ЗАГСе. Юнги и Джин одеты в свои лучшие выходные наряда, а родители и бабушка стоят за ними в качестве свидетелей.       Юнги чувствует себя немного ошарашенным, когда понимает, что его будущая жизнь зависит от пары листков бумаги и росчерка руки. Сокджин сказал, что они аннулирует некоторые записи в контракте; когда они затронут эту тему, это будет похоже на то, что брака никогда не было. Он убеждает себя, что именно эта та причина, по которой он не грохнулся в обморок, увидев свое имя черным по белому написанное рядом с Сокджином.       Почти как наяву.       Сокджин подписывает первым, его роспись четкая и уверенная. Он смотрит на Юнги и кивает ему.       Наверное, он полный дурак, раз доверяет ему. Он смотрит на пустую графу внизу листа и ставит там роспись.       Небольшая церемония со священником, приглашенным прямо в дом Сокджина, завершает формальности. В то время часть семьи празднует, Юнги решает передохнуть в саду.       - Здравствуй, муж, - сухо приветствует Сокджин, занимая свободное место рядом с Юнги на скамейке.       Юнги думает, что вот оно. Месяцы совместной рутины с Джином, дают о себе знать и он выходит из себя.       - Здравствуй дорогой, - отвечает он также сухо. Сокджин находит это забавным.       Когда смех утихает, Джин наконец переходит к делу: “Итак, есть идеи, как мы можем окончательно расстаться?”       - Фальсифицировать нашу смерть, - отвечает Юнги. – У нас медовый месяц за границей, после которого нас никто не увидит.       - Действительно, - соглашается Джин. – Но давай немного повременим с этим.       - У меня нет других идей.       - Ладно, - измученно тянет старший. Юнги перестает смотреть на него и поворачивается к закату. Теперь он в самом деле чувствует себя персонажем дорамы, в основном потому, что ни одна из тех вещей, что с ним происходит не кажется реальной. – Мы отложим это на другой день. Давай просто наслаждаться тем, что есть. Еда была хорошей, компания неплохой. Бабушка счастлива, но я настоятельно советую тебе не играть с ней сегодня в карты, если не хочешь слететь с катушек по такому счастливому случаю.       - Она жульничает, хен, - настаивает Юнги.       - Да, это на случай, если ты все-таки решишься сыграть.       ***       Солнце село, и краски постепенно стали тускнеть.       - Они зовут нас.       - А, - отвечает Юнги. Он упирается руками в колени, собираясь с силами, прежде чем встать. Его взгляд падает на обручальное кольцо, и он останавливается, чтобы повернуться к Сокджину. – Мы должны… держаться за руки?       Тот улыбается.       — Вот это, - говорит он, - хорошая идея.       Действие третье.       Они спят вместе, и Юнги еще не решил, к чему это отнести.       Это проклятая атмосфера тупой Мальты и вина глупых молодоженов, с которыми они сталкиваются каждый час. И еще Джин, напяливший отвратительную одежду, которую Юнги выбрал для него в шутку. Он нашел идиотский способ выглядеть в этом потрясно, при том, что никто не должен был видеть его в этом. Все эти мелочи накладываются одна на другую, что Юнги начинает замечать, что Джин позволяет ему пробовать свою еду, и та кажется ему вкусной, что огромные вывески РАСПРОДАЖА, заманивают их обоих, что Джин орет на рыбу, за то что она не кусается, и то как часто они идут в ногу…       Но если Юнги и должен винить кого – то, так это тот дурацкий галстук. Этот дурацкий галстук и то, как Джин наклонил свою дурацкую голову, оголив шею, для того чтобы Юнги смог надеть его. Юнги мог бы протянуть руку и задушить Сокджина, приведя тем самым в действие один из планов побега от фальшивого брака. Но он этого не сделал. Вместо этого он встал на цыпочки и поцеловал старшего в шею.       Это положило начало ряду других событий, которые привели к тому, что он сидит на кровати, с очень раздетым Джином рядом.       Сокджин просыпается и спрашивает:“Юнги?” – голосом, который Юнги вносит в список тупых вещей, связанный с Джином.       - Муж, - произносит он, и шутка больше не звучит как шутка.       Сокджин моргает пока ситуация не проясняется. Он садится и, как и Юнги несколько минут назад, смотрит в пространство.       - Для справки, - говорит он примерно через минуту. – Ты первый меня поцеловал.       - Да, - соглашается Юнги, - но ты первый прикоснулся к моему члену.       - Ах.       Они сидят в полной тишине, пока Джин не прерывает ее вздохом.       - Хочешь позавтракать? Шведский стол в отеле закончится примерно через полчаса.       - Черт, да. Я умираю с голоду.       - Ты не…       - Нет, никаких шуток до кофе, - говорит Юнги, вставая с постели. – Повтори пол двенадцатого.       Ему не нужно оглядываться, чтобы увидеть недовольство.       ***       Сокджин рассказывает анекдот ровно в 11:30 утра в кафе и сразу после того, как Юнги делает свой первый глоток кофе. Они также обсуждают ЭТО.       Они решают, что зашли слишком далеко. Спать вместе – значит делать то, что должно быть просто (относительно) сложно. Кроме того, Сокджин рассуждает, что если они не остановятся, то пропустят все сроки возврата свадебных подарков. Юнги внутренне оплакивает пару плюшевых, черных, флисовых халатов из микрофибры, которые он захотел в тот же момент, как увидел.       У них завтра рейс домой, и они принимают решение сделать это сразу после приземления.       - И что потом? – Спрашивает Юнги.       - Что?       - Что дальше? Что, если бабушка действительно заболеет? Они симулировала первую госпитализацию, но хен. Мы врали сквозь зубы последние полгода. Она будет в ярости.       - Понятия не имею. Я разберусь с этим, если она это сделает. Я, - Джин морщится, - пойду на брачные свидания, если придется. Я возьму на себя всю ответственность за это.       - Ладно, - говорит Юнги. – Звучит как хороший план.       - Спасибо за поддержку, друг, - ворчит Сокджин.       Юнги тянется через стол и хватает его за руки. Насмешливо надув губы и несколько раз похлопав его по плечу, он говорит:“Не за что, детка.”       Сокджин хихикает и шлепает Юнги. Он наклоняется вперед размешивает свой кофе. Не отрываясь, произносит: “Признай, это. Не так уж и плохо быть замужем за мной.”       “Он снова делает это”, думает Юнги. “То как он глупо поджимает губы и надувает щеки, из -за чего у него появляется тупая ямочка в уголке рта, и еще у него так краснеют кончики ушей-“       - Не так уж и плохо, - соглашается Юнги, потому что, конечно, это действительно так. “Тридцать лет”,думает он. “Тридцать долбанных лет.”       Сокджин смотрит на него с облегчением, и довольная улыбка достигает его глаз.       ***       В самолете тихо, но большую часть времени они держатся за руки. Потребовался час, чтобы Юнги притворился что он спит и совершенно не почувствовал прикосновение руки Джина. И, прежде чем тот не одумался, сжал его руку в ответ.       Действие четвертое.       Это самое подходящее время сказать: “Я же говорил” за сегодняшний день.       - Ты хочешь сказать, - повторял Сокджин, голосом, разносящимся на миллионы миль вокруг, - что документы были настоящими?       - Я говорил, - взорвался Юнги, вставая. – Я же говорил тебе! Она обманщица. Бабушка, все эти игры. Все деньги, которые ты забирала у меня с тех пор, как мне исполнилось десять…-       - Юнги, не в этом дело, - говорит Джин, безуспешно, пытаясь опустить его вниз. Юнги, вырывается, пристально глядя на самодовольную пожилую леди перед ним.       — Вот что происходит с детьми в эти дни. Они не читают контрактов.       - Бабушка, это явно незаконно. Ты… женила нас против нашей воли.       - О чем ты говоришь, Сокджинни? Все это время ты очень жаждал жениться, не так ли? Я только заметила несколько несоответствий в вашем контракте, и конечно, ваша милая бабушка исправила их по доброте душевной. – Она смотрит на них обоих. – Если кто – то здесь и совершил что – то похожее на мошенничество, то это вы.       Сокджин, полностью потеряв дар речи, присоединятся к Юнги.       Наконец, закончив радоваться своей победе, она вздыхает и наклоняется вперед.       - Прости, - говорит она и ее голос становится мягче. – Я просто так волновалась, за то, как сложатся ваши отношения, я знаю, это звучит так банально, но я боялась, что ты останешься один. Ты должно быть ненавидел меня так сильно, раз сделал это. И втянул в это еще и Юнги… после помолвки вы были намного счастливее. Вы оба так хорошо ладили еще с детства.       - Если я ошибаюсь, то тебе следует все аннулировать. Я знаю, это будет сложнее, но у меня есть друзья в мэрии. Я оплачу все расходы. Нет, нет, не отговаривай меня. Знаешь, у твоей бабушки тоже есть гордость. Я знаю, когда нужно признать свою вину.       Она смотрит на них обоих торжественно сложив руки на столе.       - Ну? - Спрашивает она. – Что скажете?       Юнги и Сокджин переглядываются, Джин опускает глаза и поворачивается к женщине.       - Бабушка, - произносит он тихим голосом. – Ты можешь дать нам время подумать?       Действие пятое.       Они вернулись туда, где все началось, в квартиру Юнги. Они сидят напротив друг друга за стойкой, перед ними дымящиеся чашки кофе. У Юнги это уже вторая, с тех пор как они переступили пор дома.       Когда он потягивает свой напиток, его взгляд цепляется за блеск обручального кольца Джина.       — Это, - начинает Сокджин, прерывая мысли Юнги, - будет неловко.       - В данный момент я настолько бесчувственный, что ты можешь швырнуть в меня чем угодно, - утешает Юнги. – Давай покончим с этим.       - Ладно, - старший прочищает горло. – Так. Похоже, мы на самом деле очень даже законно женаты. – Юнги деловито кивает. – И я знаю, что это достаточно стремно говорить другу, после эмоционального шантажа, но… - не перебивай меня, я не закончил, - я действительно люблю тебя, и мне нравится быть с тобой, и возможно я… - он начинает агрессивно размахивать руками, а затем падает лицом на столешницу. – Я. Ну. Секс в ту ночь был просто превосходным. – Он стонет и закрывает лицо руками.       - Если ты должен…-       - Я не закончил, - кричит Джин сквозь руки. – Я не… я не это хотел сказать…-       - Хорошо, просто, хен, я… заткнусь, окей… ладно, я просто посижу здесь и помолчу…-       - Я просто хочу сказать, что мне нравится быть замужем за тобой. И я не могу представить себе, что буду делать это с кем – то еще. Юнги, я стар, и я устал пытаться влюбляться в людей и заставлять их влюбляться в меня, когда…- он съёживается, - когда у меня всегда был ты. Иногда мне кажется, что я использовал бабушку как предлог, чтобы наконец сделать это, потому что я хочу тебя (хочу тебя трахнуть). Юнги. Я любил тебя так долго, что это отвратительно. Меня тошнит.       - Не на моем столе, ради всего святого, раковина вон там, хен…-       - Юнги, я только что излил тебе свое сердце…-       - Я просто беспокоюсь о счетчике…-       — Это блять фигурально, Юнги, понимаешь? Если это твой способ сказать мне “нет”, тогда звоним бабушке прямо сейчас и попросим о разводе, и мы притворимся, что ничего этого не произошло.       - Погоди, погоди. Когда я сказал, что хочу аннулировать брак?       - Ты не скажешь “нет”?       - Хен, - недоверчиво произносит Юнги. Он неожиданно чувствует озарение, все было неоправданно сложно и долго, все что с ними происходило никогда не было легким, когда они пытались с другими людьми. – Я прошел с тобой через все круги ада. Я даже ходил в церковь с твоей бабушкой. Несколько раз. Потому что ты меня попросил.       - Тридцать лет, и ты сказал, что знаешь меня. Если это действительно так, то тебе надо просто сказать одно слово. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал, - говорит ему Юнги, а сердце сильно колотится в груди. Он останавливается и ждет. – Ты сказал довериться…-       - Юнги, - произносит Джин, поднимая глаза. Его глупое лицо, взгляд и то, как рука тянется к нему. – Пожалуйста, полюби меня в ответ.       - Да.       - Что “да”, Юнги?       - Да, - произносит он, закатывая глаза. Никто из них не ожидал такого, ну возможно только он, но вот они здесь. – Я тоже тебя люблю.