Архаичные друзья

Виделись мы с ним часто. Ну «часто» в масштабах нашей жизни означало раз в пятьдесят-сто лет. Каждую новую нашу встречу, он был в разных телах. Мужчина, женщина, старик или ребёнок мне было не важно. Я видела всегда его Сущность. Единственное существо моего возраста, если не старше. Он не признавался, сколько ему на самом деле лет. Или уже и сам не помнил. Дитя первозданного хаоса. Мой лучший друг — Охра. Истинный облик видели только я и люди, в которых он вселялся. И то, не долго. Так как Охра очень быстро усыплял их и становился единоправным правителем тела. Меня же обмануть было невозможно. Я видела прошлое, будущее и настоящее людей. И не только людей. Охра ненавидел, когда я говорила ему про его будущее и вскоре (лет через 200 после нашего знакомства), я прекратила говорить. Но смотреть я всё равно продолжала. И однажды это спасло Охре жизнь. Был или тринадцатый, или четырнадцатый век. Территория современной Европы. Охру тогда застали врасплох. Он только вселился в новое тело, и пока еще был в стадии принятия. А люди с факелами и прочей ерундой пришли к дому. Они-то хотели сжечь на костре девушку (как они думали ведьму), а в итоге схватили Охру. Ох, тогда я знатно повеселилась, когда вместо кострища, к которому привязали Охру, загорелась вся площадь и соответственно все люди на ней. Да и питание после этого костерка я не искала пару месяцев. Мне хватило тех эмоций, которые кружили над горевшей площадью. — Я твой должник — отвязавшись, пробормотал Охра. — Как-нибудь заплатишь — хмыкнула я. И, взяв корзину, пошла дальше бродить по миру. Мне много не надо было, главное было в разуме. В нём помещались и склянки с настойками, и множество травок, а также моя личная коллекция эмоций людей. Я берегла их на особый случай. Будь то праздник или траур. Двадцать первый век стал для меня каким-то быстрым. Люди бегут, новые повозки (люди их называли машины) гоняли похлеще скаковых лошадей. Даже эмоции были быстрые. Обрывистые. Я не могла привыкнуть долго. Сидела в квартире недавно почившего старика (я не была виновата в его смерти, просто подправила воспоминания близких, чтобы те не продали квартиру). Иногда всё же приходилось выходить и питаться. Но эмоции были безвкусны. Серые и противные. Эх, вернуться бы на ту площадь ещё разок. Да и Охру я уже лет восемьдесят не видела. Наверняка он уже сменил тело раза три или даже четыре. Но связи у нас не было. Хотя в новом мире все только и делают, что пялятся в свои чёрные коробочки и клацают по ним пальцами. Общаются. Но я не понимала. Неужели лучше уставиться в экран и переписываться с человеком, который мог стоять в трёх метрах. Неужели это была замена настоящему, живому общению. Когда ты видишь все эмоции человека на его лице. Боль, радость, восторг. Пир просто. Но эти люди предпочитали улыбаться экранам, оставляя при этом свои эмоции вокруг себя, а не передавая их собеседнику. Я могла есть эти эмоции, но они были будто отравлены. После первой такой кормёжки, меня стошнило и я ещё три дня лежала на кровати и не могла встать. Я назвала это «болезнь двадцать первого века». И больше не ела эти эмоции. Пришлось выкручиваться. Ходить по барам и кафе. По концертам. Чтобы хотя бы там съесть необходимую мне частичку эмоций. В очередную такую вылазку я увидела концерт странных парней. Они исполняли вроде бы «рэп». Но меня это не волновало. Меня покорил своими эмоциями парень на сцене. Лысый, с орлиным носом. Но его эмоции были такими вкусными, что я даже на пару минут окунулась в прошлое. Он был каким-то особенным. Будто не из этой эпохи. Из-за эмоций я не заметила ещё двоих парней на сцене. Один загорелый парень стоял за столом. А второй бегал по сцене. Второй был в татуировках и намазанным на лицо гримом. Увидев грим, я попятилась назад и задела кого-то. Этот грим был похож на оскал Охры. Вот только это был не Охра. Я быстро просмотрела его прошлое и недалёкое будущее. В прошлом он был обычным парнем. Но вот будущее я не видела. Что за???? Я напряглась и ещё раз взглянула в будущее. Но всё плыло. Будто он был на перепутье сотен дорог, и он сам ещё не определился, куда ему идти и кем быть. Я видела такое крайне редко. И все эти люди обычно становились либо великими правителями, либо безумцами, сидящими на улице и просящими деньги. А он интересен. Я даже эмоции его жрать не буду. Мне хватило лысого. Но следить я за ними всё же буду. Через пару месяцев я попала на ещё один их концерт. Уже другая толпа, но те же эмоции от тройки на сцене. В этот раз я узнала имена этой тройки. Лысый со вкусными эмоциями — Мирон. У него даже имя вкусное было. Загорелый парень с чистой душой — Дарио. А вот третий, с гримом на лице был Ваня. Такое простое имя и такое сложное будущее. В этот раз я наслаждалась не только эмоциями, но и текстами. Если этот Мирон сам пишет их. То я смогу есть его эмоции, даже не видя его. А просто слушая треки. К концу концерта я была как сытый котяра. Мне этого хватит на месяц, точно. Зал постепенно пустел. Я же оставалась в помещении, чтобы закусить эмоциями людей. Люди были переполнены ими. Что не удивительно. И вот я уже всё же решаю покинуть зал, как вдруг вижу знакомую фигуру. Он был выше всех и его оскал светился ярким неоном. — Охра! — кричу я, и ко мне поворачивается и его сосуд (парень лет тридцати) и сам Охра. — Кого я вижу! Аматея! — Охра скалится, и идёт в мою сторону. — Я уже давно просто Аня.