Добро пожаловать в "Сидоров Корпорейшн"!

      — Осторожно, двери закрываются, — произнес мелодичный женский голос из динамиков, — Следующая станция — Чистые пруды! The next station…       Голова нещадно болела, словно с похмелья. В вагоне метро было жарко и душно, несмотря на работающий на полную мощь кондиционер. Пенсионерки, окружающие Бориса, степенно обмахивались веерами, журналами, газетами, бурно обсуждая между собой аномально высокую температуру. Кто-то оживленно пытался доказать соседке, что это все чиновники виноваты, а та ей отвечала, что это все из-за америкосов. Третья же, охая, причитала, что все ее помидоры на балконе погорят, а огурцы посохнут. Борис медленно считал до ста. Обычно это его успокаивало. Но не сегодня.       Сегодня день не задался с самого утра, как, собственно, и вчера, и позавчера… Последнюю неделю у него вообще не было нормальных дней, с тех пор как он получил это письмо с предложением поработать в крупнейшей в мире корпораций русского происхождения «Сидоров Корпорейшн». Эта компания поднялась в девяностые годы на базе закрытого завода с секретнейшими наработками в области наноинженерии и робототехники, распространив свое влияние на всю страну, а потом и выйдя за ее пределы. Чести работать в этой компании удостаивались лишь лучшие из лучших, и когда Борис получил это письмо… весь его маленький мирок пошатнулся. Родители были невероятно рады за своего сына, тут же принявшись собирать его в путь-дорогу. Дорога была далеко не близкой — целую неделю пришлось трястись в громыхающем вагоне по Транссибу, так как на самолет до Москвы у семьи денег просто не было. Хорошо хоть компания предоставляла общежития для своих сотрудников, так что не надо было думать о том, как обустроиться в столице. Но общежития были… не самыми лучшими, мягко говоря, что Борис уже испытал на своей шкуре этой ночью.       В его комнате жили еще двое парней, которые оказались большими любителями потусоваться на ночь глядя. В итоге Борис всю ночь пытался заснуть, когда в одной с ним комнате гремела вечеринка, на которую собрался чуть ли не весь этаж. А когда тусовка наконец закончилась где-то в половине второго ночи, началась новая проблема — клопы. С ними Пастернак промучался еще часа три, а потом плюнул на все и уснул. Проснулся лишь когда его сосед, яростно матерясь, искал свой второй носок. Что примечательно — под кроватью Бориса. Все это не могло не сказаться на самочувствии Пастернака, так что сейчас он уже второй раз проезжал свою остановку, задремав во время пути.       Но, как известно, Бог любит троицу, так что на третий раз Пастернак вовремя проснулся и сумел пролезть между толстой теткой и не менее толстым мужиком из вагона. Далее надо было ехать две остановки на трамвае, но Борис, вздремнувший по дороге, а потому посвежевший, уже ничего не пропустил. И вот он стоит перед высоким зданием эпохи позднего российского авангардизма, прижимая к себе помятый красный конверт.       — Добрый день? — Борис заглянул в холл, где уже сидели двое других соискателей. Одним из них был смазливый блондинчик, чем-то похожий на Баскова, смоливший, судя по количеству окурков вокруг него, уже десятую сигарету. Второй была милая девушка, каштановые волосы которой были аккуратно подстрижены. Она быстро-быстро листала что-то в своей палке, чуть слышно что-то бормоча себе под нос. На вошедшего Бориса никто из них не обратил ни малейшего внимания.       — Эм… Привет? Меня зовут Борис, а тебя? — решил первым начать диалог Пастернак, обращаясь к мужчине, потянувшемуся за новой сигаретой. Тот смерил его недоумевающим взглядом:       — Ты что, с луны свалился? Я Чепец! Неужели это не очевидно?       — Э-э-э… — смутился Пастернак, — Это в честь такого женского головного убора?       — ЧТО?! — возмутился Чепец и закашлялся, подавившись дымом, — Какого головного убора?! Ты с головой не дружишь или издеваешься? Это древняя и очень известная фамилия! Откуда ты вообще такой красивый нарисовался, не зная таких элементарных вещей? О нет… ничего не говори… Ты из деревни?!       — Ну вообще-то, — Борис сомневался, можно ли назвать городок в пятьсот домов, к тому же являющийся столицей субъекта федерации, деревней, но Чепец даже не стал его слушать, замахав руками и посыпая собеседника пеплом:       — Ты из деревни! Ты из деревни! Боже, с кем я разговариваю? С какой-то грязью, непонятно как попавшей в столицу… Что ты вообще собираешься здесь делать, а, червяк? Мусор убирать? Может, есть ты его тоже будешь? А что, это, наверное, будет для тебя лучше французских устриц!       — Вообще-то, — Борис хотел было вставить, что все эти «французские» устрицы на самом деле выращиваются в водохранилище вблизи его дома, а потом продаются по всему миру, но Чепец вновь замахал на него руками:       — Заткнись! Ничего не хочу слышать! Сейчас меня вызовут, и я поднимусь на девятый этаж — ведь именно там мое место! А вы, деревенщина, так и останетесь внизу! Ха-ха-ха!       Неожиданно со своего места поднялась девушка. Чепец поперхнулся и постарался забиться подальше в угол — настолько решительный был вид у этой девицы.       — Так… надеюсь моих знаний, полученных в Высшей школе экономики, хватит, чтобы попасть сюда на работу, — облегченно выдохнула она, начиная мерить шагами комнату. Пастернак решил подойти к ней:       — Эм… привет! Я Борис… то есть Пастернак! Здесь же принято обращаться по фамилии, ведь так? Наверное, я выгляжу настоящим придурком сейчас, — он грустно улыбнулся. Девушка вернула ему чистую радостную улыбку:       — Привет, Борис! Ты тут, очевидно, новенький?       — Д-да… — кивнул Пастернак, с трудом разбирая слова новой знакомой: то ли от волнения, то ли еще по какой причине, но она говорила очень быстро, — Я вчера только приехал в Москву.       — Ух ты! Как здорово! — восхитилась девушка и протянула Борису руку, — А я Екатерина… но можешь звать меня Катей.       Борис с сомнением посмотрел на хрупкую ручку девушки и осторожно пожал ее.       — Но раз ты прибыл сюда откуда-то издалека, значит, ты, наверное, был невероятно крутым специалистом в своем городе, раз ты так уверенно приехал сюда, — продолжила щебетать Катя.       — Ну… на самом деле… я только недавно закончил машиностроительный техникум, — смущенно признался Борис, — Собирался пойти на ближайший завод, но вдруг мне приходит это письмо… — он протянул девушке письмо, — Знаешь, я сейчас уже начинаю думать, что это была чья-то неудачная шутка.       — Ну-ка, покажи! — Катя тут же вырвала из рук Пастернака конверт, вытащила из него письмо и быстро пробежалась по нему глазами, — Ну ты и везунчик! — завистливо присвистнула она, — Тебя пригласили в компанию! Здорово! Видать, у тебя и впрямь очень большой потенциал! В конце концов, у них есть сведения обо всех выпускниках всех учебных заведений, так что им лучше знать, кто им больше подходит. Так что не переживай!       — Н-ну… я не очень в этом уверен… — Борис с сомнением покосился на Чепца, прислонившегося к дверце лифта. Катя проследила за его взглядом и усмехнулась:       — Это ты этого чудика наслушался? А ты ему верь больше! Такие люди как он обычно оторваны от реальности, живут в своем мире иллюзий, в котором они короли и повелители вселенной. Но, — подняв указательный палец, произнесла девушка, — обычно их фантазии и реальность… сильно расходятся.       — Антон Чепец, пройдите в лифт! — произнес холодный голос из динамиков. Чепец отбросил сигарету, поправил прическу и, показав средний палец Пастернаку и Кате, ушел в лифт, напоследок крикнув:       — Пока, неудачники! Моя судьба — девятый этаж, управление этой компанией! — створки лифта захлопнулись, загудел мотор. Лифт остановился на втором этаже.       — О чем я и говорила! — захихикала Катя, показывая на табло лифта, — Видно, его оценили не выше второго этажа!       — А в чем вообще прикол? — не понял Борис, — Почему он так рвался на девятый этаж?       — Чем выше твой статус в компании, тем на более высоком этаже ты работаешь, — пояснила Катя и вдруг вся съежилась, — Мамочки! Сейчас же и меня вызовут!       — Екатерина Хитрова, — вновь раздался голос из динамиков, — пройдите в лифт!       — О господи, о господи, о господи, о господи… — бормотала девушка, семеня к дверцам и по дороге пытаясь закрыть свой объемный портфель. Зайдя внутрь, она обернулась на Бориса, — Удачи тебе!       — И тебе, — улыбнулся в ответ Пастернак, но дверцы уже захлопнулись. Загудел мотор, увозя Екатерину Хитрову на четвертый этаж. Очевидно, ее оценили выше, чем Чепца.       Борис остался один. Тихо тикали часы на стене, откуда-то сверху доносился звон бьющихся тарелок и громкий топот. Иногда гудел мотор лифта: сотрудники переезжали на первый этаж. Судя по листу с информацией об этажах, на нем была столовая. А Пастернак оставался стоять один на нулевом этаже, чувствуя себя с каждой минутой все глупее и глупее. Он уже успел перечитать все брошюры, предлагающие вступить в «Сидоров Корпорейшн», заглянуть ради интереса в помойку (и спугнуть оттуда семью жуков-оленей) и показать камере видеонаблюдения свое письмо. Осознав, что дальнейшее ожидание не имеет ровным счетом никакого смысла, он пошел к выходу, в голове прикидывая, что он скажет родителям. Однако внезапно вновь раздался голос из динамиков:       — Борис Пастернак, пройдите в лифт!       «Это что, я?» — удивился Борис, заходя в просторную кабинку. Дверцы за ним с лязгом захлопнулись. Загудел мотор и лифт пополз вверх. Пастернак нервно закрутил головой, но обнаружил лишь панель с кнопками и указателем этажей. Он уже проехал четвертый этаж и поднимался все выше… и выше… и выше… пока наконец не остановился на десятом.       «Я на десятом этаже?! — удивился Борис, выходя из лифта, — Не может быть! Это какая-то ошибка!»       Однако, увидев кровавый след на полу, словно кто-то волочил труп, изменил свое мнение: «Нет, это не ошибка. Меня просто здесь убьют».       Пройдя дальше по следу, Борис оказался в огромном зале, посреди которого стоял длинный стол главы корпорации с удобным и мягким креслом, за которым висела картина с граффити, на котором было широким почерком написано: «Бей Кощея — спасай компанию!» Борис тут же оценил сие творение: пусть надпись была кривовата, но зато она очень мотивировала… И наконец-то стало понятно, что кровавый след был вовсе не кровавым.       На столе лежала стопка бумаги. Подойдя поближе, Пастернак рассмотрел на них свое имя и тут же пододвинул их к себе. Это оказался договор о приеме на работу. Но уже на второй странице Борис полностью перестал воспринимать текст, а их еще там было… читать — не перечитать. Так что Борис, немного подумав, просто подписал все, что ему требовалось. Неожиданно свет в зале потух. Раздалось шипение, словно что-то жарили на сковородке. Потянуло паленым. Послышался громовой хохот, оглушивший Пастернака, но совсем скоро все стихло. Борис перевел дух:       — Ч-ч-что это с-сейчас было?! — он оглянулся: комната вокруг него ничем не изменилась. Противный же запах паленой шерсти тоже никуда не делся. Наоборот, он словно усиливался. Раздался дробный стук, словно кто-то маленький бежал по жестяной крыше и из вентиляции выскочил… кот, с пропалиной на правом боку. Шерсть еще еле тлела, а бедное животное заметалось от боли по всему кабинету. Борис поспешил ретироваться к лифту.       — Да уж, веселенькая работенка, — тихо пробубнил он себе под нос, пытаясь вспомнить, на каком этаже он теперь работает. Кажется, в контракте что-то говорилось про пятый этаж… И про зарплату в 10 тысяч рублей в день. За такую сумму многие бы продали душу дьяволу…       Лифт звякнул, сообщая пассажиру о прибытии на пятый этаж. Борис тут же покинул душную кабину и чуть не врезался в другого сотрудника.       — Оу, простите… — пролепетал смущенный Борис, глядя на улыбчивое лицо армянина. Тот, ни капли не смутившись, что-то проговорил на своем языке, но, заметив недоумение на лице Бориса, быстро перешел на русский:       — Ничего страшного. Ты, должно быть, тот самый Борис Пастернак, новенький в нашем отделе?       — Д-да…       — Вот и хорошо, мой юный друг, — хлопнул его по плечу веселый паренек, по виду нисколько не старше Бориса, — Я Хаким, буду твоим новым коллегой. Это же у тебя первая работа, не так ли?       — Так, но…       — Вот и здорово, что ты попал в мой офис! — горделиво приосанился Хаким, — Попал бы к кому другому — у-у-у! Тебя могли просто бросить, ничего не разъяснив. Но я не такой! Я всегда готов прийти на помощь новичкам в нашей компании! Пойдем, я провожу тебя к твоему новому месту работы! — и, схватив мало что соображающего Бориса за плечо, он потащил его к двери, на которой гордо висела позолоченная табличка с огромной буквой Ё. «К чему бы это?» — подумалось Пастернаку, пока Хаким пинком открывал дверь и впихивал в офис нового коллегу.       — Добро пожаловать в свой новый дом! — торжественно провозгласил он, простирая руки к потолку. Офис был пуст. Одиноко стояли компьютеры, жалобно моргая мониторами, булькал кулер, заполненный водой, гудела кофеварка. Почти все шкафы доверху были набиты разнообразнейшими бумажками. Обособленно ото всех стоял новенький ноутбук, приветливо горя зеленым экраном. Борис потер руки — наконец-то он приступит к своей работе! Только…       — А что мне нужно делать? — задал он самый глупый вопрос из тех, что когда-либо могли прийти ему в голову. Из-под стола высунулась любопытная голова с модной прической «Я упала с самосвала, тормозила чем попало», внимательно осмотрела Бориса и тут же нырнула обратно. Хаким рассмеялся:       — «Делать»? — переспросил он, отсмеявшись, — Сейчас покажу! — он подошел к стоящему в углу принтеру и лихо запрыгнул на него, запустил сканирование и печать, — Ну что, посмотрим, как там мой жопопортет!       — Э-э-э-э… — только и смог вымолвить Пастернак, во все глаза глядя на улыбающегося коллегу, — И это все?       — А чего ты хотел? — пожал плечами Хаким, — Это же офис, а не завод и не супермаркет. Мы все так работаем. Правда, Сосна? — он повернулся к столу, из-за которого вновь выглянула любопытная голова женщины и снова скрылась.       — Она несколько застенчива, — пояснил Хаким, — И тормознутая. Но что поделаешь — эстонка! Так что не переживай, если она… чудит. И будь осторожнее, — он постучал по шкафу, — Сосна иногда там прячется.       — Сосна? — удивился Борис, — Почему сосна?       — Ну, на Виноград она явно не тянет, — хохотнул Хаким, — Фамилия у нее такая, Сосна, понимаешь? Кстати, а что насчет твоего жопопортрета?       — Эм… а это обязательно? — попытался откреститься от такого дела Пастернак, но Хаким вновь потащил его к принтеру:       — Если ты такой стеснительный, Пастернак, то можешь просто отксерить свое лицо. Давай, будет весело! — и со всей силы прижал лицо Бориса к скану. Ксерокопия души сделана