70 дней зимы

— Бред какой. — парирует Юра. Мужчины отошли немного в сторону, оставляя уже представившегося незнакомца поодаль, чтобы тот не слышал их разговор. — Не может такого быть. Бесплатный сыр ведь только в мышеловках, верно? Так и на кой черт нам вообще следует доверять этому… — Юра аккуратно приподнимает свою голову, поворачивается плечом, разрывая круг обсуждения. Он смотрит на Данила с чутким недоверием, шмыгает носом и возвращается к ребятам, наклоняясь еще сильнее и крепче стискивая промерзшие пальцы на плечах своих друзей. — Этому придурку? — Он выглядит стильно. — Паша смыкает губы под неодобрительным взглядом Музыченко и дергает головой. — К тому же, у нас больше и нет других вариантов? Мы можем его хотя бы выслушать! В этом ведь нет ничего такого, что он нам сделает? Нас четверо, а он один, еще и на вид хлюпенький… — А если у него пушка? — Вклинивается в разговор Альтаир, в отличие от Юры, наоборот выпрямляясь и расправляя свои плечи. Никто не был в восторге от идеи идти на поводу у какого-то непонятного русского посреди английского городка, который якобы может им чем-то помочь, однако, как уже говорилось ранее, у бывших циркачей не было средств на то, что позволить себе купить инструменты и сил на то, чтобы учиться на них играть, а без должного знания языка их вряд ли примут на работу даже в самую затхлую забегаловку на окраинах. Да и не были они обучены работать в ресторанах, вдруг набедокурят чего? А потом штрафы выплачивать? Такого они себе позволить не могут. — Ну если у него пушка, в чем я сомневаюсь, тогда придется… Нападать исподтишка. Да и мы что, вчетвером не справимся с одним пистолетом? Ударим по руке разок, и будет у нас у самих пистолет. — Глаза Димы загораются непонятной искрой. Юра и на того смотрит с неодобрением и раздражением, и группа замолкает на несколько мгновений. — Мы отвлеклись от темы. — Музыченко говорит тише и чуть более хрипло, чем до этого, переминается с ноги на ногу и думает о том, что они, стоя посреди улицы, выглядят довольно подозрительно, будто бы готовят ограбление. — Давайте чуть более слаженно. Что мы решаем? — Мы можем его выслушать. — Можем. Это будет правильно. Если нам не понравится то, что он скажет, мы спокойно можем отказаться и сразу же вернуться к нашим. Они же нас ждут, сколько прошло уже времени? Пока мы доберемся, будет уже глубоко за полночь, так что нужно торопиться. — Вечеринин немного меняется в лице и трет рукой свой нос, отстраняясь от мужчин, разрывая круг. — Я думаю, это куда правильнее, чем уходить прямо сейчас и возможно терять свой шанс. Юра задумывается. Он тоже опускает руки с плеч товарищей, отклоняется назад и причмокивает, бегая глазами из стороны в сторону, пока не разворачивается и не встречается взглядом с Мустаевым. Тот все так и стоит неподалеку, сложив руки за спиной. И не двигается, лишь слегка выжидающе улыбается, внимательно наблюдая за группой и прислушиваясь к их перешептываниям. Музыченко подходит к нему очень самоуверенно, приподняв свой подбородок, пускай глубоко внутри сильно сомневается в правильности решения. Но другого варианта у них и правда не было. — Мы приняли решение, что… — Вы пройдете со мной? — Мустаев приободряется и сцепляет руки перед собой, хлопнув в ладоши. — Замечательно! — Но мы ни на что соглашаться не станем. К тому же, с нас совсем нечего брать. Если нам что-то не понравится — мы сразу же уйдем. Но мы выслушаем. А если ты что-нибудь попытаешься с нами сделать… — Юра не понимает, почему он так быстро перешел на «ты». Но мужчина об этом не задумывается, продолжая свою речь. — То тебе крышка. Это прямая угроза. Ясно? Свое и своих Юра защищал яростно. Он был готов ломать свои кости и оставлять на своем теле синяки, борясь за то, что ему дорого. Потому такая агрессия со стороны Музыченко вполне себе оправдана и имеет логическое объяснение. Переживая все события, произошедшие совсем недавно, тая в себе эту горечь и обиду, Юра выплескивает всю свою ненависть и злобу на человека, который в теории мог им помочь, и даже не корит себя за это. Переживет. К тому же, Мустаев по виду был человеком состоятельным, и поэтому как-то не думалось, что он станет волноваться из-за пары грубых слов, сказанных в его адрес. Так и есть. Улыбка с губ Данила не пропадает даже после того, как его грозятся неиронично прикончить. — Конечно, конечно. Я живу тут совсем недалеко и не отниму у вас слишком много времени. Главное продукты не забудьте, они, верно, достались вам с большим трудом? — Проницательный голос гипнотизирует и сбивает с толку, на секунду отвлекая, но Юра быстро отмахивается от этого и кивает все с той же уверенностью, жестом подзывая остальных к себе.

***

Квартира Данила Мустаева оказалась в пяти минутах ходьбы. Наверное, до нее можно было дойти еще быстрее, если бы на улице не лежал снег, а лед не заставлял подошву обуви скользить. Циркачи даже не стали раздеваться, входя внутрь, столпились у входа и просто ждали, что им скажут. — Ну что вы замерли? Обувь снимать необязательно, проходите. Но куртки можете повесить на крючок, здесь довольно тепло. Паша первый делает шаг вглубь квартиры, но Юра перетягивает того за край пальто и протискивается вперед, поворачиваясь к парням лицом. Пока группа раздевалась и наслаждалась духотой квартиры, Музыченко удалось разглядеть помещение получше. Немного не то, чего он ожидал. Он думал, что все будет выглядеть богаче, роскошнее, вычурнее, однако выделялась квартира только размерами. Даже прихожая была просторной и светлой, оттого фокусник чувствовал себя слишком незащищенным. Потолок, пускай и был высоким, давил на Юру заставляя того неприятно ежится. — Не похоже на квартиру какого-нибудь маньяка… — Шепчет Альтаир, и Дима кивает ему в ответ, соглашаясь. — Не похоже. Да и подавала вроде нет… А если чердак? — Да ну, не последний же этаж. Все пятеро проходят дальше и останавливаются в гостиной. Их новый знакомый сразу же просит их сесть на диван или занять места на стульях около небольшого столика, пока он отходит на кухню за выпивкой. — Чай, кофе, коньяк, может, хотите перекусить? — Данил обаятельно выглядывает из-за угла, и наконец-то улыбка с его губ пропадает, и он начинает выглядеть чуть больше похожим на человека, которому можно доверять. Окружение, похоже, и правда сильно влияет на восприятие. — Коньяк. — Отвечают все хором. От еды бы тоже не отказались, но пока до этого не было дела и момент не располагал. Уже через несколько минут на столик около дивана ставится несколько стаканов, наполненных хорошо пахнущим алкоголем. Юра хватает стакан вновь самый первый и делает глоток, усаживаясь на один из предложенных стульев. Диалог похоже совсем не торопится начинаться, отчего у всех присутствующих, помимо Мустаева, неприятно тянет под ребрами. — Я заметил, как вы смотрели на ветрину. — Наконец-то начинает мужчина, вальяжно усаживаясь в кресло, крутя в руках стакан с коньяком, но пока не делая глоток. Все его внимательно слушают, один только Юра отвлекается на то, чтобы успокоить ладонью свою трясущуюся от напряжения коленку. — Вы музыканты? Даже если и нет, вы похожи на артистов. Я-то знаю, можете не отнекиваться. В вас есть что-то такое… Однако артисты не крадут продукты с рынков, понимаете? Поэтому я и предположил, что с вами… что-то произошло. Это не так уж и сложно для человека моей професси-- — А кто вы по профессии? — Спрашивает Альтаир, наклоняя голову вбок. — Я предприниматель. — Это очень неоднозначный ответ. — Вставляет свои пять копеек Музыченко. — Это все, что вам пока нужно знать. Могу лишь дополнить, что я занимаюсь с людьми вашей стези и прекрасно понимаю, как работает этот бизнес. — Мы не бизнесмены. — А я бизнесмен. Можете меня не перебивать, пожалуйста? — Стакан в ладони Данила сжимается крепче и Паша может слышать, как стекло слегка трещит под напором. Все вновь умолкают. — Спасибо. Так вот. Вы попали в просак, а я способен предложить вам свою помощь, только если вы согласитесь на мои условия. Они взаимовыгодны. Мы все останемся в плюсе. Схема до боли проста и поймет ее даже самый неумный ребенок, и заключается она вот в чем: я даю вам денег, даю вам инструменты и вы можете делать с ними все, что душа пожелает. Я дам вам место в городе, которое вы сможете использовать, как свою основную точку и, клянусь, никаких проблем с полицией у вас не возникнет из-за этого, я обо всем договорюсь. — Мустаев наконец-то делает глоток и морщится, облизывая свои губы. — Через две недели вы должны будете вернуть данную мной сумму, только приумножим ее вдвое. Потом я дам вам денег вновь. Может быть, если все пойдет хорошо, я смогу найти для вас помещение или типа того. — А если будут излишки? — Юрин взгляд темнеет. — Вы возвращаете мне только зафиксированную сумму. Если вы заработаете больше, то остаток оставляете себе. — Это получается, что нам придется играть? — Альтаир воодушевляется и смотрит на своих друзей с улыбкой. Он и подумать не мог, что ему еще как-то удастся связаться с музыкой и делать на этом деньги. Кожахметов всегда был уверен в том, что, если он будет заниматься своим любимым делом, то обязательно будет в этом успешен. Ничто не может пойти не так, если он делает то, что умеет, притом на высшем уровне. — Да. Вы работаете на меня, играете в городе, зарабатываете для меня и для себя. У нас с вами будет здоровое сотрудничество без обмана и фальши. Согласны? И, как я сказал, все будут в плюсе. — Нам нужно подумать. — Юра залпом допивает коньяк из своего стакана и с грохотом ставит стекло обратно на стол. — А сейчас мы пойдем. Нам уже пора. — Так быстро? — Нам нужно идти. Мы живем довольно далеко и хотели бы вернуться как можно скорее. Я прав? — Это не тот вопрос, на который можно дать неправильный ответ. Все поднимаются. Дима даже не успел и глотка сделать, а Данил только-только достал пачку сигарет. — Может быть, посидите еще совсем немного? — Нет, нам пора. — Юра тянет Пашу за руку, а последний закатывает глаза и вздыхает. — Идемте. Данил встает со своего кресла (будучи очень удивленным тому, что его гости покидают его так быстро) и подходит к Юре, потянувшись рукой в карман. Оттуда он достает несколько скомканных купюр и протягивает фокуснику вместе со своей полупустой пачкой сигарет и какой-то непонятной плотной бумажкой с буквами и цифрами. — Моя визитка. — Сразу же поясняет мужчина, вкладывая все в руку Музыченко. — А деньги? Это что, нам вернуть надо будет? Ну уж нет, мы же еще ни на что не согласились! — Это… можешь считать, подарок. Просто прими их. Я думаю, они вам сейчас очень нужны. Да и к тому же, это просто показатель того, что мне можно доверять. Хм? Юра дергает своими усами и убирает деньги с сигаретами и визиткой в свой карман, все еще будучи не уверенным на 100%, что это все хорошая затея.