***
Вечер мы сидим на диване, а я приобнимаю её за плечи, стараясь успокоить. Сейчас она живёт у меня, поскольку боится родителям рассказать всю правду. Я и не настаиваю, ведь это её выбор. — Что ты будешь делать? — она тяжело вздохнула, синяки под глазами и красное лицо выдаёт её. — Аборт, — прошептала она, прижимаясь ко мне ближе. Я посмотрел ей в глаза, а в её карих был виден страх. — Никогда, — положил руки ей на плечи. — Кто бы что не говорил, ты рожаешь, — её глаза расширились и сама она начала дрожать как осиновый лист. — Но…я не справлюсь. Я боюсь, — она обнимает свой животик. — Мне всего лишь шестнадцать, Джек. Я не готова к этому. — Раньше надо было думать, — моим лёгким сейчас нужен никотин, поэтому я поднимаясь, идя за новой дозой сигарет. Выхожу на балкон вдыхая сигаретный дым. — Ребёнок — это бесценный дар. Это же такое счастье. Ты понимаешь, что после аборта ты уже не сможешь забеременеть? Пройдёт время и ты будешь жалеть об этом, Эмма, — она так и продолжала сидеть на диване что-то обдумывая. У неё глаза бегают в разные стороны, и она ложится на диван, засыпая. Я подхожу к дивану, приседая возле неё. — Я всегда буду с тобой, Эмма. Ты не одна, — я опускаю глаза и на её лице проявляется улыбка. Со временем моя сестрёнка всё же начала понимать, что для неё значит ребёнок. Наверное появился материнский инстинкт. Все мы многое прошли, но для Эммы самое тяжёлое были последствия токсикоза…***
— Эмма, я дома! — кричу я, снимая кроссовки и вешаю курточку в шкаф. — Привет. Ты сегодня рано, — с гостинной выходит Эмма, с каким-то салатом в руках, от которого пахнет рыбой. — Да, знаешь, сегодня отпустили пораньше, — я подхожу к ней. — Что это ты лопаешь? — она кое-как улыбнулась из-за пищи во рту из-за чего стала похожей на хомячка. — Салат. Тут шпроты, огурцы, помидоры, майонез и клубника. Он такой вкусный, — она облизывает губы. — Как ты можешь это есть? — Легко и просто. Не забывай я всё-таки беременная, — она продолжает есть салат. — Ой кажется опять начинается, — она быстро отдаёт мне салат и бежит в туалет, прикрывая рот ладошкой. — Такое не забудешь, — я оставляю салат на кухне и иду в свою комнату, чтобы немного прилечь после работы, медленно засыпая.***
А сейчас уже восьмой месяц беременности. И именно сейчас в ней опять проснулись сомнения. Эмма лежит в палате, читая какую-то книгу, кажется, это какие-то сказки. — Слушай, а я тут думала… — эти слова меня насторожили. — Может зря я это всё. — Что всё? — тяжело вдыхая воздух. — Ну это всё. Я не справлюсь, — глаза прикрывает и начинает закрывать лицо руками. — Сложно. Я беру её за руку. — Запомни. Ты не одна. Я всегда рядом. Чтобы не случилось, всё будет хорошо. Я уже подымаюсь, чтобы выходить из палаты, как она произносит. — Наверное надо было всё-таки делать аборт, — я поворачиваюсь к ней. — Я же говорил тебе, Эмма. Ни о каком аборте и речи быть не может. Отдыхай. Тебе сейчас нужен покой, — я закрываю дверь в палату идя на выход из больницы. Неужели она не понимает какое это счастье? Конечно у меня ещё нет детей, но зато я скоро стану дядей. У меня на лице появляется улыбка и я заворачиваю за угол, как вдруг меня кто-то тянет за руку, разворачивая к себе. Кому я уже понадобился? — Ханс, — перед моими глазами предстала девушка с белыми волосами и голубыми глазами. — Боже, Ханс, это же ты. — Девушка, мне кажется Вы меня с кем-то попутали, — она прищурила глаза, а её улыбка спала на нет. — Не ври, — её голос стал строже и она дёрнула своей рукой, которой держала моё запястье. Почему-то я только сейчас это заметил. — Почему ты перекрасил волосы? Ты что одел линзы? Думал, я тебя так не узнаю? Ошибаешься. — Да что Вы на меня наезжаете? Меня Джек зовут, — надеюсь хоть сейчас она от меня отстанет? Девушка сложила руки на груди, остро смотря на меня, наверное пытаясь прожечь во мне дыру. — Ну и кто она? — на моём лице непонимание всего происходящего. Я провожу по лицу рукой. — Кто? — на её глазах начинают катится слёзы и она сжимает руки в кулаки. — Та с которой ты мне изменил, — она начинает меня бить своими маленькими кулачками, но и при этом приближаясь ко мне. — А я ведь тебя так любила. Я отстараняю эту сумашедшую от себя на расстоянии вытянутой руки, начиная трясти, чтобы привести её в чувство. — Тебе к психиатру нужно. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Ещё раз повторяю, я, Джек, — может хоть сейчас до неё дойдёт? — А я тебя ждала пол года, мучилась, надеялась, а в итоге что? Ты меня бросил как ненужную вещь. Почему ты не сказал мне раньше, Ханс. Почему? Почему ты мне врёшь? — так нужно бежать от неё куда подальше. У этой девушки походу крыша поехала. С ней общаться бесполезно. Я легонько отталкиваю её от себя, идя прямиком на выход. — Ты меня не любишь, — слышу я шёпот этой блондинки и мне даже её немного жалко, но потом я просто махнул рукой продолжая идти подальше от этого места…***
POV Эльза Ханс ушёл. А я так и стояла на одном месте не шевелясь. Что всё это значит? Он меня просто игнорировать решил. Думает, что я его не узнаю, наверное. Ну конечно. Зачем я ему вообще нужна, да? А ведь я его до сих пор люблю. — Я тебя вспомнила, — значит правда, что память восстанавливается. Кто-то мне кричал, меня сбила машина… Я начинаю мотать головой в разные стороны, пытаясь прийти в себя. Хлопаю ладошкой себя по щеке. — Эльза, — я поворачиваюсь на голос и вижу Астрид. Она прибегает ко мне. — Я тебе везде обыскалась. Далековато ты зашла, — я перевожу на неё глаза и мои губы слегка приоткрываются будто иша воздух. Чувствую себя рыбкой, которой не хватает кислорода. — Ас.я иду… и тут…он… — она берёт меня за руку и я начинаю просто плакать ей в плечо. Струна моих нервов начинает рваться как ниточка и я начинаю всхлипывать, не веря в происходящее. — Астрид. Я не знаю, что делать. Она прижимает меня к себе. Молчит. Даёт мне время выплакаться, и когда мне уже становится лучше отпускает. — Тебя кто-то обидел? — я отрицательно мотаю головой. -Давай вернемся в палату. Там ты мне всё спокойно расскажешь, — она слегка улыбается и мне на душе становится спокойнее. Ноги стали даже слегка ватными. Да что же это такое? Сейчас я чувствую себя какой-то сломленной внутри. Меня мучает один только вопрос: Почему он не открывает свою правду?